Конец июня хорош уж тем, что день никак не кончается. Это как бальзам для нормального человека, особенно в субботу. И мы с Графом любили после первого захода в баньку посидеть на веранде и поглазеть на закатную красоту, если, конечно, отвлекающих предметов не было. Вчера как раз такой вечер получился. Мы балдели с Серёжей в шезлонгах, отмечая подарок Игорька – два отличных тайских халата, которые он нам пожаловал по возвращению из отпуска.
Заодно я рассказал другу забавную историю, которая приключилась с этими самыми халатами. Дело в том, что Игорь, в первый день как вышел на работу, решил навестить меня вечерком. Выйдя из проходной с бухгалтером Крыловым, которого почему-то все заводчане звали «хитрым Крылавой», он остановил такси и уже собирался погрузиться в него, как был оттеснён четырьмя южанами из-за чего и возник прецедент тайского бокса с элементами кун-фу.
Габариты и характер нашего друга я уже описывал в рассказе «Городки», Крылава же в дебатах не участвовал, так как носил очки плюс шесть, кажется. Поэтому Игорь сунул ему в руки свой роскошный портфель, в котором лежал тот самый халат и много другог, что могло разбиться при неосторожном обращении. В рукопашном бою у него забавно оторвались подошвы с обоих ботинок 47 размера, но южане оказались тоже не лыком шиты, и несмотря на небольшой рост, клевали его вполне достойно. На счастье, к игре подключился незнакомый дядя в тельняшке, который профессионально перевёл янычар в горизонтальное положение. Уже сидя в такси, друзья заметили удивительную вещь: в их руках оказались два одинаковых портфеля! Оказывается, в пылу разборки, Игорь прихватил портфель противника: один в один - его собственный, который оставался в руках у Крылавы. Крылава же вообще ничего не понял – так быстро менялись кадры, да и не бухгалтерское это дело махать руками и ногами одновременно.
Ввалившись ко мне с двумя одинаковыми портфелями в руках, в забавных, как у клоуна, ботинках, весь возбуждённый Игорёк, тем не менее, первым делом проверил содержание трофейного портфеля. Вот тут и обнаружилось чудо: во-первых, в портфеле оказался зонтик. Точно такой же, какой Игорь прогнозированно сломал, согнув пополам, когда ударил им первого нападавшего, и во-вторых: шёлковый тайский халат, близнец того халата, что Игорь вез мне в подарок в своём портфеле! Но размер халата был для Игоря, разумеется, маловат, и я уговорил друга отдать его Графу.
Серёжа одобрил выступление Игоря, так же как и халат, и мы в добром настроении, облачившись в драгоценные халаты, любовались необычной раскраской неба, менявшейся ежеминутно по заданному ритму, попивая пиво из богемского хрусталя и думая каждый о своём. И тут я, как мне показалось, кстати, прочитал Графу недавние свои стихи «Болеро заката»:
И тишина бывает музыкальна -
Так болеро Равеля вёл закат,
А в комнате развеивалась тайна
И "Твиши" заповедный аромат.
Любовь и нежность пестует разлука,
А тут закат - бунтующий немой:
Палитра красок и палитра звуков
И тишина и рядом ангел мой.
Скажи, Равель, откуда эти краски?
Где ты подслушал это болеро!
Сплетаются в объятья без опаски
Тела и звуки древнею игрой…
Последний стон, последний луч по небу,
Гудки машин совсем не ко двору,
Пустые разговоры на потребу.
Разбилась чашка, выпавши из рук…
И как в давно зачитанном романе
Любимая ушла, махнув рукой.
Помятая подушка на диване
И запах сигареты дорогой.
Граф затянулся сигаркой и лениво спросил:- Это ты про Генриетту что ли?
- При чём тут Гера? – возмутился я, - это про закат и человеческие отношения.
Серж задумался и ещё более раздумчиво и уверенно произнёс:- Тогда про Верочку.
- Тьфу на тебя, толстокожий! – вспылил я в сердцах. А действительно, бывает же такое, вот сидит рядом твой друг, который обожает смотреть на закаты, понимает в этом толк, а стихи о закатах на дух не принимает. Хотя тут и моё упущение.
Граф, сочувствуя мне, сморщил слегка свой древнеримский лик:
- Стихотворение может и ничего, но уж больно длинное… А ты можешь написать стихи в три строчки, ну в пять хотя бы?
- Да ты по японской поэзии специализируешься что ли, - съязвил я, - Ну ладно, вот тебе стихотворение в одну строку:
- «Браво, счастливые нищие!»
- О! – восхищённо крякнул Граф, - вот это нормальные стихи! Про нас! А что дальше-то?
- Так дальше и нет ничего! Ты же сам просил покороче. И потом, что-то ты, Серж, на нищего не очень похож, и чего ты радуешься? Хотя попал почти в точку…
- Ну! Вот я вчера выходил из товарняка с пивом. Навстречу два урода, один трясётся, как на электрическом стуле, а у другого такая асфальтовая болезнь на роже, как у тебя, помнишь, когда ты с моего балкона рухнул!.. Ну, извини, извини! Я знаю, ты не любишь про это… Так вот, перебил ты меня… А… вот! Говорят мне: «дай!». Руки тянут, психологи помоечные, знают, что я им отказать не могу. А у меня так тепло на душе, будто родных встретил. Ну, дал я им на полбутылки… И знаешь, они чуть на колени передо мной не рухнули, я себя даже человеком почувствовал! Вот они, счастливые нищие! Всё как ты сказал. Браво им!... Ну и тебе немножко!
Я, честно говоря, даже потерялся немного от такой философии. Моя-то идея этой фразы была в том, что для глубокого счастья не надо денег, богатства – «с милым рай в шалаше», истинно русская пословица. Настоящую любовь деньги могут запачкать. Мысль, правда, совсем не современная… Или какой-нибудь отшельник, бомжующий на свалке, например. Ведь он, если настроит себя как следует, счастливее любого олигарха на Мальдивах будет!
- А вот я еще, что вспомнил! – своеобразно дополнил мои мысли Граф, - У некоторых без денег лучше с девицами получается! Петручио тут рассказывал, как он по пьянке полтыщи баксов вперёд отдал проводнице, когда с Молдавии возвращался – и никак. А назад-то уже не возьмёшь: бригадир поезда точно ссадит на первой же остановке! Ха-ха!...
- Да-а-а! – протянул Серёжа, оглядев мою недовольную физиономию и, видимо, решив меня порадовать, неуверенно, но с удовольствием прошептал мне как бы на ухо, - А ко мне ангел прилетал… Уже второй раз!
- Это сколько ж надо выпить! – задохнулся я, - не дави мне на психику!
- Да не скажи, - уже победным голосом продолжил Граф, - вот, выпей стаканчик ирландского, успокойся, и я тебе всё объясню как родному.
Знает, разбойник, чем меня успокоить, подумал я, успокоился и стал слушать, что мне Граф ворковал.
- Первый раз, хорошо запомнил, дело было после твоего дня рождения. В тонком сне! Я не видел, я только почувствовал. Говорит: пить нельзя, это прекращай и то прекращай и иди в храм, ты ведь крещёный. Делов натворил много, пора объясниться.
Я ему объясняю: - Пробовал! У меня храм через два дома, близко совсем. Батюшка там, еромонах, на лэнд крузере передвигается. Как-то мне новый мой Бумер зацепил, я и застраховаться ещё не успел. Ну, я простил его, понятно. По Зойкиным связям обе тачки отреставрировали. А он после этого со мной общаться перестал, как отрезал. Почему?... Может, подумал, что это я его зацепил? Но я-то правила знаю, а ему откуда их знать, их же этому не учат!
Ангел подумал и говорит: - Да, не учат… я в этом тоже не разбираюсь. Помолись святому Николаю Угоднику, может быть, он тебе объяснит.
Я отвечаю: - Молился! Ответа не получил.
Ангел говорит: - Ладно, ты услышал, что я тебе сказал? Не отвлекайся же на ерунду…. И больше я его не слышал. А сам думаю, хорошенькая ерунда, килограмм капусты!
- Ну, давай сразу про второго, потом уже думать будем, – решил я.
Серёжа немного замялся.
- Вообще-то, второй это не ангел, а наоборот!
- Это как это: наоборот!?
- Ну, вот смотри сам. Мы с тобой сколько не виделись, месяца полтора уже? Ты пропустил тут, кино у меня было. Это когда Петруша с бадьёй коньяка молдавского завалился. Он там у родных ослаб совсем, ну и заснул в беседке-то, прямо с кружкой богемской в лапе. А коньяк-то был хорош, Ник! Я выпил пару кружек – но как стекло! Вот что значит – продукт! И вдруг, не представляешь, гляжу, а у Петруши из-за пазухи чертёнок выскочил, за ним другой, третий и давай на нём, как на батуте прыгать!
- Стоп, стоп, стоп, – закричал я, - Ангел – это хорошо, а вот черти, извини, это уже из анекдота. Блефуешь, Граф!
- Ну зачем мне тебе врать, Ник, анекдоты тоже из жизни сочиняют! Своими глазами видал, ну чем тебе поклясться?
Серёга от обиды прослезился. Я задумался. Потом поделился с другом:
- Понимаешь, Серж, я этот вопрос немного изучал. И вот в воспоминаниях о святом праведном о. Иоанне Кронштадтском, документально записано, что он видел чертей, которые плясали на гробе пьяницы. Это я сам читал.
- Ну, вот, вот, я же говорил! – обрадовался Граф.
- Ну да, только ты ведь не великий о. Иоанн, который тысячи зафиксированных исцелений сотворил, холеру молитвой останавливал. А ты кто, по сравнению с ним? Но вот я что ещё вспоминаю, отец мне говорил как-то, что не раз видел, как черти на твоём батьке плясали.
- Ещё как плясали! – подхватил Граф, с достоинством откинув свою прекрасную римскую голову и горделиво распрямляя плечи, - видишь, видишь, как наши предки пить умели. Пили, как люди, не стыдно вспомнить!
- Как люди! Это как же по-твоему?
Граф только на секунду задумался:
- Как люди?... Как, как... До поросячьего визга!!
* * *