Глава 9. И воздастся каждому по делам его.
«Будь безобразным, будь даже больным,
Хочу всего тебя пока не взаймы
Твоя любовь,
Лю-лю-бовь, твоя любовь.
Создай мне драму касаньем руки,
Целый песок, надень в шипах кожу ты,
Хочу любовь, лю-лю-бовь, твою любовь,
Лю-лю-бовь, твою любовь»
Ты знаешь, что нужен, знаешь, как хочу я,
Тебя плохим, твой порок хочу»*
Люди, пережившие клиническую смерть и посмотревшие одним глазком на загробный мир, рассказывали о полете к свету по тоннелю из облаков под чудесную музыку. И это и вправду было — и туннель, и крохотная светящаяся точка в конце него, а вот музыка... Нет, прикольно конечно, что небеса не чураются прогресса и кроме арфы и флейты еще уважают современных исполнителей, но тут больше подошла бы «Лестница в небо», а не ЭТО! Особенно если учесть то, каким способом меня сюда отправили. Эй, диджей, смени пластинку!
Тут, словно в отместку на мое недовольство, музыка смолкла совсем, тело сначала резко дёрнуло вверх, затем начало болтать вниз головой из стороны в сторону, и в конце концов я довольно жёстко приземлилась на что-то холодное, а свет, к которому я стремилась, стал настолько ярким, что я попыталась отвернуться и прикрыть рукой глаза. Только ничего из этого не вышло — руки не слушались, шея словно одеревенела, а в довершение всего в нос ударил такой резкий запах, что я закашлялась и... очнулась. Да, оказалось, что я еще жива, но вот стоило ли этому радоваться?
Я находилась в том самом кабинете, в котором Стивен «осматривал» меня после лечения, только сейчас этот кабинет казался каким-то нежилым — исчезла кушетка, дипломы и фотографии со стен, компьютер со стола, книги с полок. Зато остался сам стол, один из стульев, к подлокотникам которого липкой лентой были примотаны мои руки, а к ножкам – ноги, и чья обивка из кожзама неприятно холодила спину (я была раздета по пояс), а еще хозяин кабинета. Именно он сунул мне под нос вату с нашатырем, а теперь наблюдал, как я кашляю и с ошалевшим видом осматриваюсь.
— Стивен... Боже мой! — Вырвалось у меня
— Приятно знать, что ты об этом вспомнила. — Самодовольно ухмыльнулся он,
— Ты... ты... ты с ума сошел! Какого черта? Отпусти меня немедленно! Извращенец грёбаный! Я...
От полученной пощёчины зазвенело в ушах. Я замерла, а Стивен, воспользовавшись этим моментом, заклеил мне рот куском такой же липкой ленты, которой я была привязана к стулу.
— Вот так-то лучше. — процедил он и вышел. Правда, почти сразу вернулся, облачённый в немного измятый белый халат, с эмалированным лотком и с небольшой видеокамерой на штативе. Поставив лоток на стол (при этом в нем что-то звякнуло), он установил камеру как раз напротив меня, заглянул в объектив, словно проверяя правильность выбранной позиции, включил запись (замигала красная лампочка), и тут дверь кабинета с грохотом распахнулась.
С надеждой на спасение я повернулась к вошедшему, но от увиденного стало еще страшнее — в проёме стояли мистер Смит в своих чёрных очках и каменнолицый мужчина, в котором я узнала того самого охранника-водителя, что летом отвозил меня в исследовательский центр. Они тоже приглашены на это кошмарное шоу? Но нет, похоже, их приход стал неожиданностью и для Стивена — он вздрогнул и удивлённо уставился на «гостей».
— Вы что здесь делаете?
— Это — моя собственность, Хайд, и я могу находиться здесь когда и сколько захочу. А вот что ВЫ здесь делаете, мне очень и очень интересно. Особенно после того, как ночной охранник Вилкинс сообщил мне, что вы явились сюда с бессознательной мисс Дженкинс в багажнике вашего автомобиля, а сейчас я вижу её раздетой, привязанной к стулу и с заклеенным ртом. Так я слушаю — что все это значит?
— Вообще-то, я хотел заснять это на видео, но раз вы здесь, то продемонстрирую наглядно.
Стивен встал, поправил халат и, повернувшись лицом к «зрителям», откашлялся и торжественно произнес:
— Сегодня мною было совершено потрясающее открытие! Да, возможно, мой препарат не так эффективен в борьбе с раком, зато он может гораздо большее! Это произведет настоящую революцию в...
Мистер Смит ничего не ответил и лишь слегка приподнял левую бровь, что подействовало на Стивена, как красная тряпка на быка — он прервал свою пафосную речь и неожиданно высоким голосом прокричал:
— Не верите?! Тогда смотрите!
Молниеносным движением он выхватил из лотка на столе какой-то инструмент, и мое правое плечо пронзила острая боль! Я дёрнулась и инстинктивно попыталась прикрыть пострадавшее место, но поскольку руки были связаны, мне ничего больше не оставалось, кроме как смотреть. От увиденного замутило, а мир вокруг словно перестал существовать, но я смотрела, смотрела, не отрываясь...
Стивен предполагал, что реакция на увиденное окажется бурной, но то, что Смит натравит на него этого Вилкинса было явным перебором, к тому же, охранник действовал совсем не деликатно — повалил его на пол, заломил ему руку, да еще и коленом меж лопаток надавил.
Радовало только, что это были временные трудности — после того, как будет виден результат, с него пылинки сдувать будут. Стивен с трудом повернул голову и с довольной улыбкой смотрел, как края нанесенного им пореза перестают кровоточить, покрываются серебристой слизью и сперва словно нехотя, а затем все быстрей и быстрей стягиваются, срастаются и через несколько секунд на месте раны была лишь бледная кожа, даже капли крови впитались в неё без следа! Похоже, Смита наконец проняло — он махнул охраннику, и тот рывком поставил Стивена на ноги.
— Вы видели, видели?!
— Видел.
— И что вы теперь скажете?!
— Что я скажу? — Мистер Смит сделал шаг вперед, вдруг снял очки и в упор посмотрел на своего подчиненного. Так Стивен второй раз в жизни — первый был во время принятия его на эту работу — увидел глаза главы «Биомедикал»: выпуклые, с почти бесцветной радужкой, сеточкой лопнувших сосудов на белках и покрасневшими веками, они, казалось, заглядывали прямо в душу. — Скажу, что окончательный диагноз вам поставит специалист, я же могу лишь констатировать то, что вы спятили.
— Что?! Да вы же сами видели, как...
— Вот именно, я ВСЁ видел. С вами, Хайд, я поговорю попозже, сейчас же у меня есть дело поважнее. Вилкинс, уведите его в малую переговорную и утихомирьте — разрешаю вам для этих целей использовать наручники и кляп.
Подождав, пока охранник выведет упирающегося и брызжущего слюной мужчину, мистер Смит подошел к девушке. Белая, как лист бумаги, она словно завороженная смотрела расширенными глазами на кровоточащий порез на своем плече и отмерла лишь тогда, когда он поднял с пола выпавший из рук Хайда скальпель и принялся разрезать липкую ленту на её запястьях – перевела взгляд на него и затряслась в беззвучных рыданиях.
— Успокойтесь, мисс Дженкинс, самое страшное уже позади. И за руку вашу не бойтесь — выглядит это очень неаппетитно, не спорю, но порез чистый, неглубокий, ничего серьёзного не задето. Шрам, конечно, останется, но совсем небольшой... Идти можете? Отлично... Присаживайтесь...Так, что тут у нас есть? Не дёргайтесь, это всего лишь обезболивающее: рану нужно обработать и пару швов всё же придётся наложить... Сами оденетесь или вам помочь? Готовы? А теперь расскажите мне, пожалуйста, со всеми подробностями, что произошло и как вы здесь очутились.
— Нашли?
— Да.
Вилкинс поставил на стол перед начальником ящик из серого пластика. Мистер Смит натянул резиновые перчатки и тщательно изучил находящийся в нем пакет с логотипом широко известной сети супермаркетов, «украшенный» небольшой дырочкой и липкими красными потеками. Внутрености пакета хрустели, хлюпали и разили алкоголем.
— Пуля?
На стол легли два маленьких пакетика. В одном из них была пуля, в другом – гильза.
— Где вы её обнаружили?
— Застряла в стволе дерева метрах в трёх от места нападения.
— Понятно, спасибо.
— Мисс Дженкинс, прошу прощения, что заставил вас так долго ждать...
Я с трудом разлепила глаза и сфокусировала взгляд на вошедших Смите с и этом охраннике, Вилкинсе, кажется. Да, я умудрилась заснуть прямо за столом в каком-то кабинете, где меня допрашивал Смит — несмотря на взвинченные нервы, усталость взяла своё, к тому же, сидеть мне тут пришлось достаточно долго: настенные часы показывали три часа ночи.
— ... но теперь это позади — сперва мы обсудим один момент, а затем вы можете быть свободны.
Что? В голове после пробуждения творился форменный хаос. Вот так вот просто меня отпускают? Честно говоря, после того, как Стивен, которого я считала здесь самым нормальным, чуть не разделал меня перед камерой, от этой конторы теперь я ожидала чего угодно, несмотря на заботу и вежливость её главы.
— В смысле “могу быть свободна”?
— В самом прямом.
— То есть, вы меня сейчас отпускаете? Совсем-совсем?
А вдруг это какая-то очередная жестокая шутка? Вроде как в фильмах про гангстеров — отпустить, чтобы послать пулю в затылок. Или устроить на меня охоту в пустынных коридорах здания, прежде чем навеки запереть в какой-нибудь подземной лаборатории для всяких жутких опытов. Похоже, эти мысли так явно отобразились на моем лице, что мистер Смит сел напротив меня, словно «уравнивая» наши позиции, и продолжил:
— Мисс Дженкинс, я не шучу и не играю с вами — вы действительно можете быть свободны, здесь вовсе не «Обитель зла»...
Заметив мое удивление, он вдруг совсем по-человечески улыбнулся.
— Кстати, смотрите поменьше голливудских фильмов – они не имеют ничего общего с реальностью и пагубно влияют на мозг... Так вот, «Биомедикал» — серьезная компания, которая стремиться помогать людям и изменять их жизнь к лучшему. И поверьте, мне очень и очень жаль, что доктор Хайд своими действиями заставил вас усомниться в этом и причинил вам как физический, так и моральный вред. Уверяю вас, все это происходило без моего ведома и разрешения. Естественно, вы имеете полное право подать на него в суд, вот только это процесс длительный и изматывающий — вызовы в участок, многочисленные допросы, дача показаний, траты на адвокатов. Кроме того, вы, должно быть, заметили, что доктор Хайд вёл себя довольно неадекватно, и, скорее всего, его признают недееспособным и отправят на принудительное лечение, а это ничего не даст, кроме испорченных нервов. Ваших и моих.
— Простите, к чему вы мне все это рассказываете?
Честно говоря, суд был последним, о чём я сейчас думала. Мне просто хотелось поскорее убраться отсюда и забыть всё, как страшный сон.
— Мисс Дженкинс, я взываю к вашему благоразумию. Вам ведь хочется спокойной жизни и простого человеческого счастья?
— Да...
— И мне тоже. Поэтому предлагаю поступить следующим образом. Я сегодня же отправлю доктора Хайда в специализированное заведение, где ему окажут квалифицированную помощь, а так же сделаю всё, чтобы он больше не докучал вам. Вы же со своей стороны обязуетесь не подавать в суд и не предавать любого рода огласке этот инцидент, забудете все произошедшее, вычеркнете из своей памяти.
Наверное, я так долго «переваривала» услышанное, что мистер Смит, со словами: «Надеюсь, это поможет вам в принятии решения», вынул из кармана пиджака ручку и какой-то блокнот, черкнул в нем несколько слов, вырвал листок и протянул его мне. Листок оказался чеком, причем сумма была такой, что я подумала, что я еще сплю или это у меня в глазах двоится.
— Что скажете?
— Я согласна.
— Отлично. Тогда распишитесь здесь. — С трудом удерживая в непослушных пальцах ручку, я вывела свою подпись на нескольких листах из тоненькой прозрачной папки, с которой он вошёл в комнату, а затем во время разговора положил на краешек стола. — Вилкинс отвезёт вас домой. — Охранник протянул мне мои курточку, шапку, шарф и сумку. — Да, мисс Дженкинс, насчёт нашего дальнейшего сотрудничества...
Я вздрогнула и уронила чек, который как раз собиралась положить во внутренний карман сумки. Чёрт, неужели меня обяжут снова ходить сюда на осмотры? Делать это мне абсолютно не хотелось, даже за деньги.
— ... исследования доктора Хайда официально прекращены, вы больше не обязаны приходить сюда...
«Аллилуйя!»
— ... только дней через десять вам нужно будет снять швы — позвоните вот по этому номеру и назначьте встречу в удобное для вас время. — На стол легла карточка. — И еще ради вашего же здоровья я рекомендую вам раз в год проходить у нас профилактическое обследование. Ведь здоровье — это самое ценное, что у нас есть, не так ли?
— Я подумаю.
— Подумайте. Ну все, не буду вас больше задерживать. Отдыхайте, набирайтесь сил.
— Вы сделали все, как я вам сказал?
— Да. Отвёз её домой, проводил до двери квартиры и подождал, пока она зайдёт и закроет дверь изнутри.
— Отлично. И, Вилкинс, я надеюсь, вы тоже вычеркнете все произошедшее сегодня ночью из памяти.
— О чём это вы? Мое дежурство прошло без каких-либо происшествий.
— Похвально. Кстати, как ваша сестра поживает?
— Спасибо, хорошо.
— Рад за неё. Ладно, можете возвращаться на свой пост.
Охранник кивнул и вышел. Ради своей младшей сестры, которая после тяжелейшей аварии лишь благодаря спецам «Биомедикал» не стала прикованным к постели «овощем», он мог забыть что угодно и не обращать внимания на «причуды» главы спасительной компании.
Сам же мистер Смит считал себя прагматиком и никаких причуд за собой не замечал. Тёмные очки носил из-за повышенной чувствительности глаз к свету и нежелания демонстрировать эту свою особенность посторонним, что же касалось сегодняшнего происшествия... Хайд был гением. Хоть и пошедшим по ложному пути и в итоге сбрендившим, но все же гением, а терять гения не хотелось. Подлечить, вправить мозги, а затем направить энергию в нужное русло — и он еще принесет немало пользы. Ведь «Биомедикал» стремится помогать людям и изменять их жизнь к лучшему. Именно поэтому — следованию девизу компании не смотря ни на что — он и отпустил девушку. Во-первых, она не представляла для него и его детища никакой угрозы — было видно, что ей просто хотелось спокойно жить. Во- вторых, после всего, через что ей пришлось пройти, она целиком и полностью имела на это право. И пусть это «право» обошлось ему очень недёшево, он, в отличие от Хайда, умел признавать ошибки и не зацикливаться на них, а идти дальше. К тому же, на этом проекте свет клином не сошёлся — ведь есть еще команды Чена, Майера... И не только они.
Замотавшись по уши в махровый халат, я сидела на кухне, пила какао из огромной чашки, смотрела в окно и размышляла, чем бы мне заняться во внезапно полученном отпуске — начальник запретил мне появляться на работе до Нового Года.
Несмотря на рану в плече, усталость и жуткий недосып, я словно на автопилоте поехала утром на работу, но уже через полчаса ко мне подошел мистер Поляков.
— Иди домой, Ава.
— Но почему?
— Потому, что ты еле на ногах стоишь. Мне тут одна пожилая леди даже попеняла, что мы — бездушные рабовладельцы и эксплуататоры, даже умирающих работать заставляем. Могла бы позвонить и сказать, что плохо себя чувствуешь.
— Я не хотела подводить вас.
— Ты меня подведёшь, если умрёшь прямо на рабочем месте. Так что домой и чтоб я тебя в этом году тут не видел. Даю тебе четыре дня оплачиваемого отпуска и четыре выходных — ты ведь их так и не использовала. И премию выпишу, так что насчет денег не переживай.
— А вы точно справитесь без меня?
— Справимся. Сьюзан и миссис Пински позвонили и сказали, что уже могут приступить к работе. Ну всё, живо домой.
И вот сейчас, проспав без перерыва почти двадцать часов и, как ни странно, неплохо набравшись сил, я сидела на кухне, пила какао, смотрела в окно и размышляла, чем бы мне заняться. А заняться было абсолютно нечем. Пойти гулять? Но после нападения грабителя я не испытывала особого желания выходить на улицу, кроме как по крайней необходимости. Спать? Но не целую же неделю. Смотреть телевизор? Но от рождественских фильмов с улыбающимися лицами, счастливыми семьями и хэппи эндами мое одиночество в пустой квартире ощущалось особенно остро. Читать? Но как назло, первой попавшейся под руку книгой оказался ужастик с расчленёнкойна каждой странице... В конце концов на меня навалилась какая-то апатия, я замерла с опустевшей чашкой в руках и стала просто смотреть в окно. Наверное, я бы так и просидела всю неделю, если бы мой взгляд вдруг не привлек огромный рекламный плакат на боку притормозившего у остановки автобуса: изображение в винтажном стиле, где на фоне яблони с ломящимися от веток плодами стояли улыбающиеся девочка и мальчик с рыжим кудряшками и румянцем на всю щеку. «Возвращайтесь к истокам — покупайте продукты у региональных производителей!» — гласила надпись, выполненная белыми каллиграфическими буквами.
Из вывернутой наизнанку сумки посыпались и дробно застучали по полу мелочь, мятные леденцы, пилочка для ногтей, ручки с логотипом супермаркета и губная помада, а чек мистера Смита и вовсе упорхнул под шкаф, но сейчас мне не было до всего этого дела — тщательно расправив небольшой листок в клеточку, я набрала написанный на нем номер.
— Привет, это я. То есть Ава. Помнишь, мы в супермаркете... Тут такое дело — у меня внезапно отпуск образовался. Я понимаю, что это все слишком неожиданно и краткосрочно, но твоё предложение насчет Рождества – оно ещё в силе?... Нет, я не плачу, просто... просто простудилась немного и у меня насморк... Всё в порядке, честно. Теперь уже всё в порядке...
* Композиция Bad Romance в исполнении Lady Gaga