Кавказ
В 1841 году в восставшем из пепла Зимнем дворце, в великолепной Большой церкви состоялась свадьба наследника престола Александра Николаевича и гессен-дармштадской принцессы, которая после перехода в православие стала великой княгиней Марией Александровной.
- Люби мужа и распространяй просвещение на новой родине! - напутствовал седой отец. - Народ без просвещения - народ без достоинства. Им легко управлять, но из рабов легко сделать свирепых мятежников.
Накануне дня свадьбы цесаревич и его наставник Жуковский стояли на набережной Невы и любовались великолепным парадным фасадом.
- Вот чудесное свидетельство безграничной воли самодержца, - указал на дворец поэт, - который борется против всех законов природы.
Цель была достигнута, в течение года возник из пепла величайший в мире дворец, равный по величине Лувру и Тюльери, вместе взятым. Царская семья въехала в возрождённый дворец к приказанному императором сроку.
- Миллионы, которые стоил Версаль, прокормили столько же семей французских рабочих, сколько двенадцать месяцев постройки Зимнего дворца убили русских! - сообщил он Александру Николаевичу.
- Жаль их, - смутился наследник, - но у нас по-другому нельзя...
- Царь в России может быть любимым, даже если он не слишком щадит жизнь своих подданных! - расстроился воспитатель.
- Мне стало, неуютно вернувшись в Петербург после того, как я узнал, скольких человеческих жизней забрало строительство... - признался он.
- Больше всего возмущает, что в России утончённое изящество рядом с отвратительным варварством! - добавил Жуковский. - Если бы в жизни светского общества было меньше роскоши, положение народа внушало бы мне меньше жалости. Богатые в России не сограждане бедных.
Свадьба была пышной. Невеста в платье, вышитом серебром и украшенном множеством бриллиантов, на плечах мантия из пунцового бархата, подбитая белым горностаем, бриллиантовая диадема на головке.
- Настоящая царица! - шептались в толпе.
С цесаревной приехал её брат. Высокий красавец с военной выправкой и умением щегольски носить мундир, чем привлёк расположение государя.
- Он кладезь остроумных анекдотов и весёлых шуток, что выделяет его среди осторожного двора! - государь назначил принцу огромное жалование.
Вдруг его интрижка с хорошенькой фрейлиной сестры закончилась интересным положением девицы. Принц заявил царю:
- Я решил жениться на девушке!
Николай I не терпел мезальянсов в императорской семье». Он выслал из России брата цесаревны, и беременную фрейлину. Расставание с любимым братом стало ударом для цесаревны. Она сделала нужные выводы:
- В России главный император!
Глава большого семейства Романовых жил по расписанию. Во всём был заведённый им порядок. Жена наследника соответствовала этому порядку.
- Цесаревна встаёт рано, - знали её фрейлины. - Одевает детей, кормит их, ведь к десяти утра должна быть в Малой или Большой дворцовой церкви.
В этот час император входил в церковь. Там была выстроена вся семья. Недвижен и почтителен ждал наследник и дети. Сразу начиналась служба.
- Государь стоит рядом с хором певчих и подпевает своим красивым голосом, - искренне любовался сын.
Лицо цесаревны во время службы выражало полную сосредоточенность. Даже самый маленький ребёнок, которому нет трёх лет, стоял неподвижно.
- А главное молча... - радовался Александр Николаевич. - У императора хороший слух не только на музыку. Не дай бог, какой-нибудь придворной даме или кавалеру шепнуть что-нибудь во время службы.
Через пару часов к виновнику явился чиновник двора с бумагой:
- Выговор от государя!
Николай I полюбил сноху. Он считал цесаревну умной, даже иногда советовался с нею. Весь двор начал считать её умной. Ходили слухи весьма обидные для наследника:
- Цесаревна диктует ему решения и управляет им...
Александр Николаевич терпел, в первые годы брака он был влюблён в жену. С ним она была счастлива, как жена и мать. Дети рождались к восторгу отца и деда. Шесть сыновей и две дочери родила Мария Александровна.
- Старшего сына Александр, конечно же, назвал Николай в честь императора... - одобрили придворные.
Будущего наследника, маленького Николая в романовской семье звали Никс, как деда. Он был невероятно талантлив и своеволен. Только ему, своему любимцу дед прощал своеволие. Никс не желал учить французский. Александр Николаевич в присутствии императора пристыдил сына:
- А как же, Ваше Высочество, собирается беседовать с послами?
- У меня будет переводчик! - весело ответил мальчик.
- Браво, мой друг! Но тогда, Ваше Высочество, над вами будет потешаться вся Европа.
- Тогда я пойду на Европу войною, - к восторгу деда ответил Никс.
Через месяц мальчик блестяще говорил по-французски. Но частые роды и ужасающий сырой климат столицы сделали разрушительную работу организма его матери.
- Она больна! - как уже бывало с немецкими принцессами, сочетание оказывается губительным - у цесаревны развивалась лёгочная болезнь.
Она начала пожирать Марию Александровну. Императора беспокоил и его второй сын Константин. Он недавно вернулся из Европы. Этот умный блестящий молодой человек моментально потускнел, вернувшись в Россию.
- Фигура отца совершенно его заслонила... - понял цесаревич.
Брат Костя был моложе Александра на целых девять лет. Он был низкоросл, некрасив, в отличие от стройных, высоких красавцев в романовской семье. Но при этом умён, зол, саркастичен. Его дядя великий князь Михаил Николаевич звал его насмешливо:
- «Эзоп».
Он был блестяще образован. Царь не забыл своё небрежное образование и повелел также воспитывать его для трона:
- На случай, если наследник вдруг выкинет фортель и вздумает умереть.
Во время путешествия Константин услышал, как в Берлине удивлялись грубости отца, а в Лондоне и Вене открыто смеялись над его претензиями.
- Я читал европейскую прессу, полную насмешек и оскорблений в адрес отца, которого называли «европейским жандармом»! - сказал он брату.
Они поссорились. Государь жестоко наказал сыновей, повторяя:
- Царство, которое разъединилось, падёт!.. Запомните! Это говорит нам Господь. Так и семья...
Эти слова государя стали лозунгом его империи. Всё в стране делалось по правилам, всё было подчинено раз и навсегда заведённому порядку.
- Мне нужны не умники, а верноподданные! - говорил он.
Идее всеобщего порядка лучше всех соответствовали военные. Военный человек, привыкший не рассуждать, но исполнять, способный приучить других к исполнению, стал считаться способным начальником.
- Истинные способности, знания, опытность перестали быть главными... - тайно жаловались дворяне.
Военные заняли все правительственные места. Чиновники носили мундиры, даже студенты. Парад стал главным содержанием государственной жизни. Всё делалось напоказ, для императора . Николай I не терпел опозданий, когда жена наследника впервые опоздала на какую-то церемонию он, не позволил себе обругать женщину. Но цесаревича при всех назвал:
- Неповоротливая корова!
Отца раздражала его постоянная апатия. За безделицу в присутствии офицеров он мог надавать сыну пощёчин. Но Александр Николаевич знал, что пощёчины закончатся быстрым примирением.
- Железная дисциплина, подчинение во всём! - напоминал царь.
Цесаревич с 1841 член Государственного совета, а в следующем году вошёл в Комитет министров. Чтобы сделать из наследника настоящего мужчину отец решил послать его на войну.
- Кавказ - это Вавилон, где проживают десятки народов, говорящие на сорока языках! - по приказу императора Александра ввели в курс дел. - С заоблачных гор Осетии, Кабарды, Чечни и Дагестана воинственные горцы совершают набеги на русские земли.
В 1828 году Николай I начал военные походы, чтобы объединить Северный Кавказ с покорённым прежде Закавказьем - Грузией, Арменией, Азербайджаном.
- Весь разноплеменной Вавилон должен отойти под власть русского царя! - повелел он.
Но сыны ислама не захотели последовать судьбе православных грузин и армян. Мулла Мухамед объявил русским священную войну. В Дагестане и Чечне распространилась воинственная ветвь ислама «Мюридизм».
- Мюриды прятались, как звери, в густых лесах, и оттуда нападали на нас! - рассказал цесаревичу офицер.
Чтобы идти вперёд, николаевские солдаты избрали новую тактику. Они начали рубить леса и строить на их месте крепости. Ожесточение мюридов вызывало ответные жестокости, и наоборот. Беспощадно сжигались мирные аулы, дававшие приют мюридам.
- Но всё осложнилось, когда во главе кавказских горцев встал великий воин имам Шамиль, - уточнил гвардеец.
Он сумел объединить разноязыкие, часто враждовавшие между собой горские общины под своей авторитарной властью.
- Шамиль создал невиданную в вольных горах, - восхищался ветеран войны, - новую систему отношений, крепкое государство.
Это было, спаянное исламом, духовное государство иммамат, объединявшее Чечню, Дагестан и Аварию. Во главе стоял имам, военный и религиозный лидер.
- Соединение духовной и светской власти в традициях ислама! - согласился Александр Николаевич, помнивший уроки Жуковского.
- И оно давало Шамилю абсолютную власть над душами и жизнью подданных, - напомнил собеседник.
Шамиль поставил под ружьё всё мужское население. Все сороковые годы он наводил ужас на русские войска. Выяснилась слабость огромной русской армии в борьбе с имаматом. Партизанская война, внезапные набеги горцев приносили больше жертв, чем обычные сражения.
- Летом невозможно воевать в Чечне, - оправдывался офицер, - ибо горы Чечни покрываются лесами, где прячутся мюриды.
Зимой горные перевалы становились совершенно недоступными. Войска Шамиля имели все возможности для маневра.
- Шамиль сам вёл войска в бой, - с уважением закончил гвардеец, - он всегда впереди и заплатил за это девятнадцатью ранами!
Более двадцати лет шла кровавая война. В 1850 году император отправил наследника в Чечню понюхать пороха. У цесаревича был личный мотив попасть на Кавказ. Александр Паткуль был командирован на Кавказ и участвовал в сражении с горцами при Туапсе и Псезуапе.
- За отличие награждён орденом святой Анны 3-й степени с бантом! - радовался он за друга детства.
В дороге цесаревич узнал, что верный товарищ ранен в бою.
- Нужно найти Александра! - он испытывал к нему тёплые чувства.
Друг детства был произведён в подпоручики и сопровождал великого князя Александра Николаевича в заграничном путешествии. 25 июня 1839 года пожалован чином поручика с назначением адъютантом цесаревича.
- Возможно, ему нужна помощь, - проехав верст пять между аулами, наследник прибыл ночью в Дербент, где стояла его часть.
Долго и безуспешно он отыскивал адъютанта. Во всех тёмных избах храпели, а просыпавшиеся солдаты встречали гостей бранью, повторяя:
- Запри дверь, холодно!
Александр Николаевич с сопровождавшими офицерами подошёл к огню, горевшему посредине улицы. Около огня лежало несколько пленных горцев, один стоял и грелся. Он был высокого роста, в папахе и почти совсем нагой. На лице его выражалось страдание.
- Дай хлеба, - попросил он.
Цесаревич кивнул адъютанту и тот отдал кусок хлеба. Гордый абрек протянул в обмен папаху, а Александр Николаевич дал в придачу карманный платок, которым тот повязал себе голову.
- Сохраню эту папаху для украшения оною по окончании войны стены своего будущего, ещё неведомого жилища... - сказал офицер.
Горец с жадностью набросился на хлеб и сожрал его. На беду аборигена вышел из соседней избы, где квартировал Мариупольский гусарский полк майор Лисаневич, который не мог уснуть в избе и пришёл погреться у огня.
- Опять ты мне надоедаешь!? - горец, приметивший его, как видно ещё днём, попросил у него позволения войти в избу.
Лисаневич приказал ему молчать, но тот не переставал. Вестовой толкнул его, обессиленный пленник, повалился, ударившись затылком о камень, захрапел и более не встал.
- С пленными потребно обходиться великодушнее! - попенял наследник.
Лисаневич в сумерках не сразу узнал цесаревича и указал избу, в которой находился Паткуль. Отворив дверь, цесаревич нашёл её полною спящим народом. Смрад был нестерпимый. Влево у дверей под скамьёй умирал в судорогах от горячки русский драгун.
- Пить! - стонал он.
Хозяйка дома держала на руках грудного ребёнка, крики которого, смешанные со стоном и храпением страждущих и спящих, наводили уныние. Лучина догорала, иногда вспыхивая и освещая грустную картину. Войдя в избу, он громким голосом спросил:
- Паткуль, ты здесь?
Из угла отозвался недовольный голос раненого:
- Что тебе надобно?
- Я Александр, приехал тебя навестить, услышав, что ты болен.
- Извините Ваше Высочество, - воскликнул Паткуль, - не признал, я в дурном положении.
Пробираясь к нему, наследник наступил кому-то на ногу, тот закричал.
- Что ж за горе! - признался Александр. - К тебе подойти нельзя.
- Нельзя, здесь, тесно!.. Первый, на которого Вы наступили, пехотный капитан, которому вчера пятку оторвало ядром. Мне нельзя вытянуть ног за теснотой. Раненые ужасно воняют. Крик ребёнка, который мне спать не даёт.
- Тебе что-либо нужно?
- Нет, нет! - заверил Паткуль. - Мне уже лучше, завтра явлюсь в штаб.
Наследник вернулся в штаб-квартиру. Теперь он окончательно понял:
- Здесь идёт настоящая война.
Как всегда вдали от отца, Александр Николаевич совершенно преобразился. Он был полон энергии. Первое сражение, в котором участвовал цесаревич, случилось около крепости Ачхой.
- В лесу обнаружился чеченский отряд, - доложили ему.
Бой начался ранним утром. Наследник спал в офицерской палатке, нагретой горячими углями беспокойным тяжёлым сном. Было ещё темно, когда его почтительно разбудил адъютант:
- Ваше императорское Высочество, выступаем.
Горный хребет тонул в рассветном солнце. Дымились аулы на горе, бежала, поблескивая на солнце, юркая речушка. Они поднимались по райской горе, когда наверху, из леса выехало до сотни чеченцев.
- Горцы! - закричали казаки.
Один из абреков в тёмном бешмете привстал на стременах, поигрывая нагайкой. Потом перебросил нагайку в другую руку, и правой, как фокусник, подбросив ружьё, ловко поймал и выстрелил.
- Осторожно! - рядом Александр Николаевич услышал свист пули.
Мальчик-ординарец схватился за грудь и сполз с коня. Увлекая за собой конвой и казаков, цесаревич поскакал вперёд. Чеченцы отступили в лес и схоронились в завалах из деревьев. Только блестели ружья. Соскочив с коней, опережая наследника, казаки и свита бросились на завалы с криком:
- Кинжалы вон! В приклады!
Ружейный огонь запылал на всей линии боя, и свист пуль слился в один вой. Русские пробирались по телам убитых перед ними и, не останавливаясь ни на минуту, взобрались на завалы. Тут началась резня.
- Дерутся штыками, прикладами, саблями, кинжалами и ножами! - всматривался Александр. - Даже грызутся зубами!
Один джигит, весь облитый кровью, схватил в охапку капитана батальона, и вырвал у него зубами часть щеки. Капитан свалил противника, вонзив в бок шпагу по эфес. Двадцать охотников бросились с топорами, и пока их подняли на штыки, они изрубили много русских.
- Мало сказать, что дрались с ожесточением, - цесаревич впервые видел такое, - дрались с остервенением и без всякой пощады.
Сражались грудь в грудь. Сверху с деревьев чеченцы осыпали пулями наступавших и много солдатиков похоронили после его удалой, но безрассудной атаки. Но весь чеченский отряд был перебит.
- Это Вам трофей! - великий князь получил от казака саблю убитого.
Взамен попросил отдать на разграбление солдатам захваченный аул:
- Завсегда так было!
- Пускай их! - сказал наследник. - Я вижу, что им очень хочется.
Драгуны, казаки и пехота быстро рассыпались по аулу. Они выламывали двери, где-то загорелся забор, сакля и стог сена.
- Вот казак тащит куль муки кукурузы, - замечал Александр Николаевич приметы войны, - а солдат ковёр и двух куриц. Другой несёт таз и кумган с молоком, третий навьючил ишака всяким добром. Ведут почти голого дряхлого старика-чеченца, который не успел убежать.
Он понял, что война крайняя мера. После храброй, но безрассудной атаки отец наградил его крестом Святого Георгия и отозвал с Кавказа.
продолжение http://www.proza.ru/2018/04/09/1271