Жил Колька на краю нашей деревни, в меленьком домишке, жена Люся - покладистая баба (не «тутошная» она, привез откуда-то), рожала ему каждый год ребят (в наличии уж было пятеро: сын и четверо девчонок). Прозвище у него было не совсем понятное для нас, Батарея (наверное, извлечено из команды военной: Батарея, огонь!).
Работал он в колхозе трактористом, домой трезвым редко приходил, все «калымил» по вечерам: кому дрова привезет, кому сено. В деревне всегда техника требуется. Славился Батарея по селу домашними «спектаклями», как не потрафит чем жена, так и представление, пожалуйте вам: вся семья из дома как горох высыпает, когда Колька ружье со стены снимал. Хорошо если во двор выйдет в поисках мишени, а иногда и из окон палил, прямо с дивана (вот те и Батарея огонь!), «скукотища» одолевала его видать. Говорили, что ему башку-то еще на зоне «сорвало» (за что уж он сидел неизвестно), а может и от роду был таким «баловником».
Боялись его в деревне, если девка какая попадала ему в руки, не вырваться ей было из его железных лапищ, оставалось только на помощь звать. Роста он был громадного, косая сажень в плечах, да вот голова только дурная, ну и влюбиться в него (не дай Господи) тоже можно было, красавец.
Любил Колька подворовывать из колхоза, в уборочную на комбайне работал, ссыплет целый бункер пшеницы прямо в поле, бывало. Надежных соседей, бабушек в поле пошлет:
- Идите, я там вашим курам оставил.
- Вот спасибо, Николай, дай Господи здоровья тебе! – молились старики, знали, лишку не спросит, разве что бутылку. Огнем пытай, не проболтались бы. А за заботу соседки ему и носки теплые свяжут и рукавицы на зиму подарят.
Как то понес Батарея козлят новорожденных на мороз выкидывать, решили видно, что не нать самим (а может и коза то на отеле околела). Что с ними делать, не знает, живых в снегу бросить не смог, да еще они блеют так жалобно, пошел по своим соседкам – бабушкам предлагать. Выходили сами, без козы, из бутылки кормили, не бросили Кольку в беде, да и потом при каждом удобном случае его благодарили, породистые козы то выросли - доЕнки, да еще даром достались.
Частенько Люся и с синяком под глазом хаживала, ночевала, бывало у соседей, да где тут управу то найдешь на Батарею этого, никакая лихомань его не брала. Жалели ее деревенские, да видно судьба у ей такая: все терпеть (родни то здесь нету).
Вот на Николин день и загулял Батарея, да не один, с дружками двумя и тоже Николаями. Колька Клоков, колхозный пастух, мухи не обидит, жил с матерью старенькой, жены Бог не дал. Другой, Куликом все звали (фамилия Куликов), веселый был мужик, на автобусе рейсовом водителем работал. Когда из райцентра ездил сюда, ночевать приходилось (утром рано в обратный путь), вот и сошелся с дояркой местной Любашей. Так и переехал в деревню, но рейсовый автобус не бросал, работал. Любаша ему сына ухнула, все чин-чинарем, дом полная чаша, скотины на базу полно, ферма своя.
День Ангела, праздник великий, надо отмечать, да и в каждом доме святого Николая-Чудотворца почитают исстари на Руси. Молодые все мужики то, водка быстро закончилась, решили в соседнюю деревню податься в гости, у Батареи то там мать жила. Поехали на лодке моторной, лень пешком то идти. Добрались благополучно, всю деревню обошли, в каждом доме их угощали, потчевали, с ангелом поздравляли. Одна только мать Николая не рада гостям, ругается:
- Как домой то поедите, пьяные уже? – переживает.
- Доедем, мать, не бухти, пойдем ка, проводишь нас – Батарея в ответ.
- Не пойду уж на берег то, ноги болят, с горы сынок, посмотрю, как поедите.
Когда спускались под гору, сын все же обернулся, махнув рукой на прощание. Мать долго смотрела на воду, когда лодка удалилась, да какое то нехорошее предчувствие на сердце у нее. Домой пошла, что б лекарство принять.
Отплыли от берега не сильно далеко, метров сто, может двести, лодка вдоль берега двинулась. Батарея видит, что мужики хоть и пьяные, а бояться воды оба, плавать видно не умеют, и давай их пугать рулем, то влево, то вправо, а то на вираж крутой уйдет. Мужики матеряться, да что сделаешь с «дураком». Немного отъехали от деревни, а до дома то рукой уж подать (меньше километра), а Батарея не унимается, опять на вираж уходит, ну лодка то и перевернись. Вода еще холодная, май на дворе, немного наплаваешь, но Батарея поплыл, вроде и берег то близко. Дружкам наказал:
- За лодку держитесь, да зовите на помощь. Врешь, не возьмешь! – одна только мысль в голове.
Люся то в огороде возилась, голос мужа узнала сразу, рванулась бежать, сынишка за ней. На ходу соседу крикнула:
- Мой то тонет, кажись…
Сосед за лодкой рванул, а сынишка Колькин домчался до берега за считанные минуты (деревня то наша вся на берегу Волги и есть), он уже видел плывущего отца и почти поравнялся с ним.
- Папка, я щас, па-ап-ка-а, родненький! – раздавался звонкий голос мальчишки эхом над Волгой…
Вся деревня на гору то высыпала, пока лодку на воду стащили, да на веслах то разве успеешь, моторки больше ни у кого не нашлось. Батарея до берега немного не дотянул, а как дружки увидали, что вода над ним сомкнулась, так тоже от лодки от пустились, друг за другом. Про одного из них говорили, что разрыв сердца эксперты потом обнаружили.
В этот день не нашли никого из троих, видно течением утащило. До темна на берегу крики, да вопли раздавались, бабы то их от безумия волосы на себе рвали. Вся деревня застыла от ужаса. По утонувшим горевали, конечно, но и Люсю жалели крепко, деток то пятеро на руках, мал-мала меньше. Как она это все пережила, уму непостижимо.
Все лето на берег никто без дела не ходил, даже дети не купались. Батарею два месяца не находили, сам к берегу приплыл, тех то уж давно похоронили.
Надолго всем в округе этот Николин день запомнился, почитай на всю оставшуюся
жизнь…
PS:Люся так и прожила жизнь одна, для своей семьи. Дети выросли и уехали в город, у всех сложились удачные семьи, только меньшая дочка родила ребенка без замужества и забрала мать к себе. Внуков Люсе тоже немало досталось, всем помогала их растить, нянчилась. К счастью беда больше не стучалась в ее окно, обходила ее детей стороной. Справедливости ради замечу, что на свою судьбу Люся никогда не сетовала, принимая с благодарностью все, что выпало на ее долю. Муж ей снился, каждый раз спрашивая:
- Тяжело чай тебе?
- Своя то ноша не тянет - отвечала, улыбаясь во сне, Люся…