Олег Венедиктов написал песню. Вернее, новый текст к популярной на тот момент песне группы Наутилус Помпилиус "Я хочу быть с тобой". Лейтмотивом стали страдания по колбасе: время было голодное, магазинные полки - пусты. Стоя на сцене городской филармонии, мы с чувством затягивали: "Я смотрел в эти лица и не мог им простить того, что у них есть она и они могут жить!" после чего разворачивали плакат с изображением лиц членов Политбюро СССР. Зрителям понравилось и мы стали популярны. Посыпались приглашения на различные мероприятия, симпозиумы, конференции включая партийный пленум, куда нас, впрочем, именно из-за этой песни и не пустили: похожая на вахтера женщина-организатор мощной грудью заслонила вход в зал. В знак протеста мы исполнили песню в фойе, в узком кругу наших поклонников - двоих ребят с исторического факультета. Наконец, нас пригласили на телевидение. Сделали более-менее качественную запись, назначили день съемок. Но тут заболел наш гитарист. Стали срочно искать замену. Я обратился к моему другу Косте Панову. У того было все, что требовалось для такого случая: представительный вид и умение сносно играть на гитаре. Костя подстригся, надел костюм-троечку, достал из шкафа запылившуюся Кремону и отправился выручать коллектив. С его приходом наш квинтет немедленно деградировал в дуэт: телевизионная камера сконцентрировалась исключительно на нас двоих, выхватывая то сияющего Константина, то меня, усердно раскрывающего рот под фонограмму. Клип сняли, выпустили в эфир. Прошла неделя. Я с Костей отправился в магазин, за закуской. Денег было мало. Посоветовавшись, решили приобрести плавленный сырок, благо этого добра на полках было навалом. Пробиваем на кассе чек, как вдруг кассирша - молоденькая девушка, примерно нашего возраста, воскликнула:
- Ой, а я вас узнала! Это вы песню про колбасу пели!
Немного помолчав, спросила:
- А можно я вам ее куплю?!
И уже заговорщицким шепотом добавила:
- Нам вчера завезли.
Мы переглянулись и кивнули. Девушка достала из-под кассового аппарата перетянутый бечевкой продолговатый бумажный сверток и протянула его нам. Домой мы возвращались с полукилограммовым батоном докторской колбасы.
Вот оно, сытное бремя славы!