Страшно. Страшно и жутко вспоминать и писать о событиях давно минувших дней. Хотелось о них написать ранее, но давняя причина не давала мне взять в руки перо. Давно. Лет десять назад. В самую пору моей юности мне довелось наведаться в родные с детства края - проведать родичей. Ничего там заметного не появилось и значимых событий не произошло со времени моих странствий по теперь уже не существующей стране. Вот только людей в окрестных хуторах заметно поубавилось, да деревья на нашей знаменитой Лысой горе выросли выше роста моего раза в четыре, а так всё было на месте. Та же речушка Ворсклица по берегам заросшая густыми камышами. Те же изгибы в её русле и с теми же омутами, что пугали нас в детстве своими водоворотами. Всё было как прежде в детстве. Ощутимая волна тепла будоражила сердце, призывала к каким то действиям. Как сейчас вспоминаю. Была суббота. Заканчивался последний день апреля. Я справился с работой, мне её навязали родичи, чтобы я не маялся от безделья, помылся в деревянном корыте, и уже в сумерках подзакусил хуторской вечерей, уселся на лавочке возле хаты отдохнуть.
Полная луна, словно начищенная и вымытая всплыла над хутором, серебристым светом закрасила притихшие окрестности. Мир затих. Ни ветерка тебе, ни крика перелётных птиц, что клином прошли сквозь луну и тихо пропали. Ни кваканья рано пробудившейся лягушки. Полная луна и окрест хутора тишина.
И словно по велению. На соседской хате захохотал сыч, замяукал, замяукал словно кошка, такую тишь нарушил. И пошло. В ближнем подлеске заухал филин, а на непросохшем болотце под Лысой горой, раскричались лягушки. Я повернул в ту сторону голову и заслушался. Долго так сидел, слушал, пока не заметил, что серебристый свет, исходивший от луны, изменился. Стал красным. Я взглянул на полную луну и ужаснулся. Луна была кроваво красной, словно в кровь окунулась. И небо покраснело, и свет от луны исходил матово-красный.
«Странность, какая».- Подумал я, и быстро взбежал по ступенькам порога, вошёл в хату, поторопил родичей взглянуть на небо и луну. Нехотя. И с вопросами:
- Что случилось?
Они повставали с кроватей, поглядели в окна на ночное небо, на луну, а потом на меня.
Что вы так смотрите на меня?- молвил я. Тут, что, теперь такие явления часто бывают, когда луна на небе кроваво красный свет изливает?
Родичи опять переглянулись.
- Ты паря, когда мылся в корыте, с горячей водой не перегрелся, случайно?- посетовал хозяин хаты.
- Ложись спать, и к утру в твоей голове разум очистится!- добавила хозяйка.
- А луна в тутошних краях всегда однаково светит! Серебристым светом!- сделала заключение шестилетняя родственница, и тоже посоветовала ложиться спать.
Ссориться с родичами и доказывать им какое явление сейчас происходит, в природе мне не хотелось. Я перестал восторгаться, и после убедительных слов сестрёнки, улёгся в прохладную постель, буркнул, ни к кому не обращаясь:
- Завтра разберёмся!
Кровать моя стояла рядом с окном, и мой взгляд невольно скользнул в простор небес. Весенняя ночь, разбавлявшая кроваво-красным светом темноту этой ночи, далёкое кваканье лягушек под Лысой горой, возможно, всё это видимое и слышимое вдохновило меня вспомнить детство. Цепочка событий из далёких дней детства проявлялась в моей голове. Плыли картины тех приключений, кои произошли со мной и моими свёрстниками-приятелями в этих местах, и в недрах знаменитой Лысой горы. Под ней теперь было слышно, как квакают лягушки, и ухает филин.
В пору нашего босоногого детства Лысая гора являла собой заросшую густым кустарником возвышенность. Теперь она покрыта выросшими на ней большими деревьями и освещенная кроваво-красным светом, исходящим от ночного светила величественно возвышается над прилегающей местностью.
Мой письменный стол стоит у самого подножия Лысой горы. Рядом катит свои воды из далёкого нашего детства речка Ворсклица. Её течение в этом месте тихое, а берега, заросшие высоким камышом, заселены всякой живностью. Я разложил на столе бумаги и собираюсь писать о наших приключениях. Меня постоянно отвлекает ночная суета и возня в прибрежных зарослях. Что-то там чавкает, что-то булькает.
«Всё хватит прислушиваться».- Вслух говорю сам себе. Беру в руки ручку, поправляю первый лист бумаги, и…
Рядом со мной заскрипела на ржавых, давно не мазаных петлях, и открылась в Лысой горе, железная дверь. Гляжу, вышел из горы Флешка Чухов (по прозвищу Чухон) Остановился возле моего письменного стола, взял волосатой рукой лист бумаги, на котором я хотел писать, поднёс поближе к глазам и долго на него глядел красными светящимися глазами. Глядел, глядел, а после молвил:
- Вижу, БелаОс ты снова в мои владения ступил без спроса! В недалёком прошлом - в детстве, ты, Сутсик и Луня, мешали мне строить подземное царство. Тогда вам повезло. Вы в развалинах Буйволихиной хаты, играясь, нашли мною оставленную карту с тайными знаками на ней. Раскрыть тайну знаков могли лишь образованные люди, но не дети, едва получившие начальные знания в школе. Я тогда ошибался. В вашей школе умно вас учили. Вам удалось отыскать тайную дверь, проходя, через кою вы в просторах моих подземных владений искали зарытые мною сундуки с золотыми монетами. В моё отсутствие вас гоняли летающие скелапеты, ловили, били, вышвыривали из подземелья, но вы были надоедливые, дрались с моими верными слугами и, отыскав новый ход в Лысой горе, возвращались. Тогда я вас пощадил. Не лишил жизни, и не стал превращать в рабов мумий, вечно копающих подземные просторы. Когда вы мне надоели, а летающие скелапеты с вами уже не могли совладать, я надумал, с ваших горячих голов стереть память. Вас однажды мои слуги закрыли в нише, где вы выкапывали сундук с деньгами. Я его готовил, для выявления нерадивых чиновников в одной из местных управ. Простой народ мне не нужен. Он по жизни наказан. Кто плохо учился, и без моей каторги, всю жизнь будет или уже тяжко работает. Однако. Люди падкие на чужие деньги везде есть. И среди простых. Бывает и они ловятся на мои денежки. Приходится их наказывать, превращать в рабов - мумий, вечно копающих просторы в моём царстве. Вот же юные создания, пока искатели приключений, помните и вы мои слова. Рабы мне всегда нужны из тех людей, кои не живут своим умом, а за чужие деньги.
В той нише, откапывая сундук, вы слышали лёгкую музыку. Вскоре вы уже не копали яму, а закапывали её. Когда на землю опустились сумерки, летающие скелапеты, вывели вас из моего царства, закрыли за вами тайную дверь, довели до хутора и отпустили. Тогда я знал, что из ваших голов память о моих подземных владениях я стёр навсегда, а в моём подземном царстве ни вы никто другой больше никогда не появится. Теперь, читая тобой БелаОс тут вот у подножия горы написанное, понимаю, что не стёрта у тебя память о моём подземном царстве. Не стёрта. Надо тебя БелаОс в мумию раба превращать.
- Почему молчишь? От страха язык проглотил?
- Нет Чухон! Я привык выслушивать чужие речи до конца, а потом отвечать, если надо.
- Гляди, какой умный! Вот и говори, или пощады проси.
- А что её просить! Думаю не за что!
- За то проси, что написать хотел на этом листе!
- Я прошу тебя Чухон об одном. Дай мне лист бумаги в руках подержать!
- Бери, что поменяется от того, в чьих руках он будет!?
Чухон сунул чистый лист мне в руки, и я тут же начал его рвать на мелкие кусочки. Флешка молча смотрел на моё рвение. Когда от листа осталась маленькая кучка бумаги, молвил:
- БелаОс! Теперь помни, если опять надумаешь писать о ваших детских приключениях, взгляни прежде вечером на небо.
- Нет! Не то я тебе молвил! Не будешь ты смотреть на небо БелаОс. Ни днем, ни ночью!
- Эй, нечестивые!
Позвал свою прислугу Чухон, и из подземелья выскочили едва схожие на людей существа, и остановились около Флешки.
- Хватайте его!
Чухон показал на меня волосатой рукой.
- Хватайте его и тащите в подземелье!
Существа, лицом схожие на животных, и телом на людей в момент подбежали ко мне, схватили за руки и за голову, пытались оторвать меня от стола. Я держался обеими руками за стол, крутил головой и совсем не хотел идти в подземелье. И тут со стороны хутора раздалось громкое петушиное ку-ка-ре-ку, а на восходе тот час небо посветлело, и голос хозяйки откуда-то с небес потребовал:
- Оставьте его. Окаянные! Человек к нам отдохнуть за кои года приехал, а вы его трясёте! Будите спозаранку!