В своем сне она была двадцатилетней. Все это уже было, но время вытеснило из памяти поезд, уносящий ее на юг, к морю, переполненный плацкартный вагон и соседей по плацкарту. Высокий светловолосый парень и две девушки с ним, брюнетка и блондинка. Они были такими красивыми, все вместе и каждый из них в отдельности, и такими свободными, спокойными, уверенными.. Она никогда не видела таких людей. Нездешние. Из другой, казалось, счастливой, безмятежной и вольной жизни. И то как они были одеты, как не обращали внимания ни на кого вокруг, словно были одни в этом вагоне, и их особая раскованная красота, теперь бы она сказала "несовковая"- но она не любила этого слова, а тогда не знала - все делало их настолько другими, недосягаемыми, что она глядела на них из своего угла снизу вверх, а они вообще ни на кого не глядели..
Она впервые ехала к морю. К тетке на Азов, куда-то под Керчь, где строилась атомная станция, а тетка со вторым мужем и дочерью Светкой, на этом строительстве и жили, и работали.. В маленьком рабочем поселке. Среди песков и солончаков, где не было почти никакой растительности, кроме серых выжженных солнцем трав. И не утихающего ни днем ни ночью резкого и колкого от песка ветра.
Семейство тетки обреталось в соседнем плацкарте. Подвыпивший и ощетинившийся по этому случаю дядя вот уже полчаса распекал законную супругу:
- Ты что над собой сотворила, Марья?- строго вопрошал он,- Ты зачем сбрила подмышки?
- Коля, отстань! - вяло отбивалась тетка, - Неудобно, люди слышат..
- Ты бы лучше подумала, что люди скажут, когда увидят, что ты наделала! Ты же всякую женственность потеряла, Марья! Ишь, что удумала! Да где ты только этакой пакости набралась?! Опозоришь теперь меня перед всем коллективом! Накинь кофту! Накинь на себя кофту, я сказал! Прикрой позор!- не унимался дядя..
Стучали колеса. За окном мелькали невысокие песчаные сопки да редкие покосившиеся и проржавевшие постройки, и этот скудный и скучный пейзаж совсем не походил на ее представления о юге, с пальмами, цветами и белоснежными яхтами, которые рисовало ее воображение да запомнившиеся кадры из кинофильмов.
Внезапно унылая сушь расступилась, и она увидела ослепительно-яркую, выпуклую безбрежную синеву, сверкающую на солнце, и задохнулась от восторга - море..
Она не заметила, не поняла, что плачет. Она только знала, что теперь она непременно, обязательно и безусловно будет счастлива.. И что счастье, вот оно, совсем рядом, и что так теперь будет всегда.. Всю жизнь.
Когда она проснулась, была ночь, только окно светилось бледно-желтым фосфорным светом. Снег выпал. Первый запоздалый снег в этом году.
Она стояла, прижавшись лбом к холодному стеклу и смотрела на медленно падающие, словно в замедленной съемке, хлопья. На губах было солоно.
Море - метнулось воспоминание. В груди защемило.. И ей нестерпимо стало жаль себя и того, что теперь уже все было позади. Жизнь промелькнула.. Целая жизнь. И все, на что она надеялась, о чем мечтала, чего ждала- оказалось в прошлом или не сбылось. И она ощущала это сейчас так ясно, так болезненно остро, как никогда прежде..
Она, босая двадцатилетняя, стояла у окна и слизывала языком слезы.
А снег все падал, и было так тихо, словно весь мир, все живое на земле укутали ватой.. или резко выключили звук.