Не голубые, не лазурные, но зелёные шумные волны накатывались одна за другой на раскаленный под жарким июльским солнцем песок. Море успокаивалось после недавнего шторма, и грязный ил, перемешанный с водорослями и маленькими беспомощными медузами, медленно оседал на дно. Вода, продолжая бултыхаться, из мутной постепенно становилась прозрачной, и уже можно было даже разглядеть крохотные камушки, устилавшие дно у самого берега.
Вдруг, вслед за неожиданно сильным порывом ветра, обрушилась на пляж большая волна. Обрушилась и, пенясь, уползла в море, оставив на песке нежную и изящную перламутровую раковину.
Я подбежала быстро и, боясь, что море может забрать назад свой чудесный подарок, поскорее схватила раковину. А после долго рассматривала, как сияет и переливается она на солнце, словно драгоценный камень, словно самый воздушный в мире цветок. Я задумалась о том, сколько может быть лет или столетий этой раковине. Сколько времени она могла пролежать на дне морском или на суше и в чьих руках успела побывать.
Я приложила раковину к уху и закрыла глаза. Внутри меня зашумело море, закачались волны древнего бурного и грозного океана. Стая рыб пронеслась мимо, и длинные нити подводных растений опутали серо-зелёные валуны. Потом чьи-то руки подняли перламутровое чудо и, обтерев его тщательно, передали другим рукам, забрав при этом себе кусок яркой малиновой ткани. А после долго лежала раковина в золотой шкатулке, наполненной жемчугом и бронзовыми украшениями, и изредка болталась на шее какой-то смуглой женщины. Но вспыхнул огонь, длинные языки пламени слизнули прошлые видения, и несколько веков подряд раковина кружилась в страшном, весёлом и беспощадном фейерверке средневековой жизни. А после с грохотом упала тяжёлая крышка, и вместе с нею обрушилась кромешная непроницаемая тьма. Этот тёмный мир начал качаться, как качаются волны, будто древний великий океан, призывал назад своё сокровище. И тёмный мир треснул, крышка откинулась, а сундук лёг на дно. Свободная и прекрасная, выплыла наружу пленница-раковина и, поддаваясь движениям придонных течений, закружилась в медленном и плавном бесконечном танце. И время текло, как бы тоже танцуя. И высокие волны выбрасывали иногда раковину на сушу, но каждый раз она возвращалась обратно, потому что её звал домой родной океан.
Я открыла глаза. Передо мной расстилалось бескрайнее море, всё ещё зелёное у берега, но уже лазурное у горизонта. Я сжала в кулаке перламутровую раковину и, размахнувшись посильнее, бросила её в воду. И тёмная волна с пенным гребешком, тотчас накрыла то место, где сокровище океана снова опустилось на дно.