Почти у трапа самолёта на меня накинулась усатая, носатая тётенька в платье, фасоном и расцветкой шибающим на полосатый чехол от матраса:
- Одын?
- Один, - ответил я.
- Пайдём. Кхвартира будит, – она сложила пальцы щепотью и поцеловала их с оттяжкой: – Ммму! – И тут же, из толпы пассажиров, прилетевших вместе со мной, выудила семейную чету с двумя егозливыми мальчишками – явных северян, судя по бело-зефирному цвету лиц.
Мы сели в автобус, взбрыкивающий на ухабах, и моё первое в жизни пребывание на Кавказе у моря началось. Вообще говоря, я должен был прилететь с развесёлой компанией. Но накануне всё расстроилось. Конечно же, из-за женщины. Женщины – они такие, от них, чаще всего, одно расстройство. Автобус пересёк речку Псоу и Россия закончилась. Здесь тогда начиналась Грузия. Хотя, никаких пограничников и в помине не было. Какие могут быть пограничники, когда вокруг умопомрачительная любовь или, в крайнем случае, дружба всех народов. А Егорова и Кантария и флаг над рейхстагом помнили все.
Через короткое время автобус въехал в посёлок, чьё название на двух языках я не успел прочесть.
- Гантиади, - громогласно объявил водитель, сидевший за рулём в одной майке, но зато в большой и тяжёлой суконной кепке. – Вихади!
Мы пошли за нашей домохозяйкой. Но, как оказалось, она всего лишь заманиха постояльцев.
Настоящая хозяйка большого дома видна была издалека. Он стояла у ворот и уже поджидала нас. Внешне она напомнила… Представьте: широкое с какими-то чёрными бакенбардами лицо, нос крючком, глаза навыкате, голова, посаженная прямиком на плечи? Вылитый филин из зоопарка на Красной Пресне
- Меня зовут Гела.
- Сталбыть, по-нашему, по-простому Галя! - Тут же обрадовалась зефирная северянка.
- Это, у вас!. А у нас – Гела! - Глаза её провернулись в орбитах. И как впоследствии выяснилось, то был признак негодования. - И дэньги вперод.
Не стану утомлять подробностями водворения. Скажу только: я отказался ночевать в одной комнате с неведомым мне постояльцем, которого, кстати, на той момент не было, и заявил, что готов ночевать на веранде, на раскладушке. А зефирная семья расположилась в лёгком строении, похожем на курятник и теплицу одновременно.
И я отправился на море.
О, Море! Как я ждал встречи с твоей безбрежной синевой! Но !!! Народа на пляже не слишком, однако, никто в воду не заходил. И не удивительно. Метров на сто морская гладь была бежевого цвета. Оказывается, ночью бушевала буря, в горах хлестал ливень. Речонка, впадавшая в море, вздулась и вынесла уйму рыжей горной глины. Об этом поведала не лишенная притягательных выпуклостей дамочка цвета кофе с молоком в широкополой соломенной шляпе, которую она грациозно придерживала рукой, демонстрируя небритую свою подмышку. Так я и не обновил в этот день свои роскошные полосатые плавки, подчёркивающие неукротимую мощь моей мужественности. Разочаровал меня и нАстАящий шашлык с горний баранин - так он поименован был чернильным карандашом в меню, пришпиленном на гвоздик в павильоне «Кавказ» неподалёку от пляжа. Знать, в здешних горах водилась особая порода костистых баранов.
Вечером хозяйка в порядке кавказского гостеприимства выставила бутылочку вина на общий стол во дворе под навесом из виноградных лоз. За столом сидели вместе со мной северяне. Явилась и та самая дамочка, с которой мы общались на пляже. А несостоявшийся сосед по комнате к столу не вышел.
- Он Ёх! – Многозначительно подняв палец, объявила хозяйка. - На галаве стоит и ноги вот так может сделать. – она скрестила руки на груди. – Пробуйте вино. Домашнее, грузинское. Пятьдесят копеек стакан. Совсем даром.
- Я лучше своей, шахтёрочки! - Зефирный северянин извлёк из кармана пижамных штанов бутылку, мигом откупорил и махом осушил гранёный стакан водки.
- Кооооля! – взрыднула жена. А у хозяйки глаза провернулись против часовой стрелки.
Дама с пляжа от вина отказалась, а я налил треть стакана и пригубил. Как бы это сказать повежливее… Лучше промолчу!
Утром я отправился на местный базар. Под дощатым навесом стояли три деда: один в шляпе, второй в кепке типа «аэродром, третий в шапочке-сванке. И перед каждым глиняный кувшин.
- Сколько стоит – спросил я у деда в сванке.
- Э! Ти сначала папробуй! – Он бережно наклонил кувшина. Темная, как венозная кровь, струйка наполнила треть стакана. – Папробуй! Э! - Руки, которым он взял кувшин, были похожи на старую виноградную лозу
Терпкое, сладкое, чуть прохладное, густое вино обволокло рот и как-то незаметно проследовало куда надо.
- Беру! Налейте.
- Э! Нэт! Ти сначала у них пробуй!
Я попробовал. Все три пробы оказались отменными. Но стакан вина за двадцать копеек я купил всё-таки у дела в сванке. Всё это время старики ни одного лишнего слова не проронили. Они были преисполнены чувством собственного достоинства. Они походили на вековечные горы, что высились у них за спинами.
Я пошёл вниз к морю. А вино, вкупе с субтропическим солнцем приводили меня в восторженное состояние. Море стало бирюзовым и разлохматилось от лёгкого ветерка. Соседка, завидев, пригласила расположиться рядом с её прелестями. Чуть поодаль стоял на голове сосед-йог и громко сопел. Посопевши, сел, немыслимым образом скрестив ноги и, просвещая, сообщил: - «Вришчикасана». В переводе с древнеиндийского - «скорпион». - Сказал и засопел в позе лотоса. Но, на соседку название асаны впечатления не произвело. Она с явно большей охотой слушала мой рассказ о трёх кувшинах вина.
Через пару дней я запасся тремя бутылками из-под «Боржома», купивши по бутылке из каждого кувшина. Как я сам себя убеждал, на всякий случай. Всякий случай не заставил себя ждать. Вечером за столом мы обсуждали способы борьбы с солнечными ожогами, так как северяне из белозефирных сделались бурокраснозефирными. А потом соседка попросила меня посмотреть её спину - не начинает ли облезать? Мы поднялись в её комнату, я прихватил бутылку вина, мы выпили по полстакана, она легла на кровать, приспустив до пояса халат, явивши загоревшую спину с белым прочерком от лифчика. Ах, этот прочерк! Ах, и ещё раз, Ах!
- Что-то у меня между лопатками… проведите рукой. Не шелушится?
И в это самый момент дверь растворилась. На пороге стояла хозяйка, а из-за её спины выглядывал йог.
- Вино? С базара? У абхазов!!! Купил?!!
- А что? Нельзя?
- Ти аппазорил мой дом! Саблазнил женьщина! Пьёшь чужое вино! Уххади! – Лицо хозяйки стало совсем страшным, глаза вращались в орбитах, причём, каждый в свою сторону.
- Он не соблазнил. – Попыталась защитить меня соседка. - Он медосмотр проводил. Я его попросила сама
- Ти такой же бесстижый! – глаза хозяйки вращались уже со скоростью вертолётных винтов! – Оба уххходите!
На шум подошёл муж хозяйки – плотный, рыжеватый грузин. Он посмотрел на нас, сказал жене что-то тихо и односложно на грузинском, и спустился во двор.
- Харащо, - смилостивилась хозяйка – Завтра утрам. Уххходите!
То, что происходило ночью и утром – тема для отдельного рассказа. Повспоминаю в другой раз…