Тезисы выступления Председателя Следственного комитета Российской Федерации Бастрыкина А.И. в Московской академии Следственного комитета Российской Федерации на круглом столе на тему: «Предупреждение и расследование преступлений коррупционной направленности, совершенных специальными субъектами»
Добрый день,
уважаемые коллеги!
Позвольте поблагодарить организаторов круглого стола за хорошую подготовку сегодняшнего мероприятия в Московской академии Следственного комитета, посвященного вопросам противодействия коррупционным преступлениям, совершенным специальными субъектами.
Противодействие преступлениям коррупционного характера всегда являлось приоритетным направлением деятельности Следственного комитета Российской Федерации.
В подавляющем большинстве случаев такие преступления совершаются специальными субъектами – должностными лицами. Общие же условия уголовной ответственности применяются в основном только к взяткодателям и соучастникам коррупционных преступлений, которые не являются должностными лицами.
Своё выступление хотел бы посвятить актуальным вопросам, возникающим при осуществлении уголовного преследования категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам – так называемых лиц особого правового статуса.
Лица, в отношении которых предусматривался иной (специальный) порядок привлечения к ответственности, в том числе и к уголовной, существовали еще более 2 тысяч лет назад. Их появление обуславливалось различными причинными, в том числе социальными, классовыми и религиозными. Начиная с Дигестов Юстиниана, в качестве одного из важнейших механизмов регулирования общественных отношений использовался институт иммунитета от уголовного преследования, примеры тому и средневековые индульгенции, ордонансы короля Людовика XI, закрепляющие иммунитет от ареста, обыска, осмотра в отношении ряда лиц, а также «Тарханные грамоты», применяемые в XV веке на Руси и освобождавшие привилегированных людей «тарханов» от уголовного преследования. В XIX веке высшие судебные чиновники Российской империи были подсудны только Сенату. Особый порядок уголовного преследования судей имелся и в советском праве, так судьи могли быть привлечены к уголовной ответственности только с согласия Верховного Совета республик или Верховного Совета СССР в зависимости от категории должности.
В наши дни указанный правовой институт присутствует в правовых системах большинства стран (США, Великобритании, Франции, Италии, Испании, Германии, Белоруссии, Казахстана, Таджикистана и др.).
Гарантия более усложненного порядка привлечения к уголовной ответственности является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, прокурора, следователя, адвоката или депутата, а средством защиты публичных интересов, в том числе интересов правосудия. Устанавливая данную гарантию, государство учитывает особый режим работы некоторых должностных лиц, повышенный профессиональный риск, обеспечивает независимость в политической деятельности и при отправлении правосудия.
В данном случае важно понимать, что этот институт не предполагает ограждение должностных лиц от ответственности в случае совершения ими преступления. Иное приводило бы к нарушению конституционных прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью1.
В Следственном комитете Российской Федерации накоплен значительный опыт в противодействии коррупционным преступлениям, в том числе и совершаемым лицами особого правового статуса.
Только за 9 месяцев текущего года Следственным комитетом Российской Федерации возбуждено более 1400 уголовных дел в отношении 1184 лиц особого правового статуса. При этом в отношении 586 таких лиц уголовное преследование осуществлялось в связи с совершением ими преступлений коррупционной направленности. В суд направлено 764 уголовных дела в отношении 795 лиц, из них 425 обвиняемых в совершении коррупционных преступлений.
Такие решения приняты в отношении: 413 – депутатов органов местного самоуправления, 476 – глав муниципальных образований, 61 – депутата законодательных органов субъектов РФ, 165 – адвокатов, 186 – членов избирательных комиссий, 66 – следователей и руководителей следственных подразделений МВД, 22 – следователей и руководителей следственных органов СК России, 16 – прокуроров и помощников прокурора, а также 8 – судей различных уровней судебной власти.
Осуществлялось уголовное преследование и инициировалось привлечение к уголовной ответственности ряда депутатов Государственной Думы. По некоторым делам следствие продолжается, есть направленные в суд для рассмотрения по существу.
Например, в этом году направлено в суд уголовное дело в отношении депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Паршина Н.А., обвиняемого по ч. 4 ст. 159 УК РФ в хищении денежных средств в размере 25 млн рублей, выделенных из областного бюджета на приобретение и реконструкцию здания сельской школы.
Так же в этом году состоялся приговор в отношении члена Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Цыбко К.В. по ч. 6 ст. 290 УК РФ за получение взяток на общую сумму более 21 млн рублей. Он приговорен к 9 годам лишения свободы со штрафом 70 млн рублей. Хочу отметить, что это первый случай в современной следственной практике России, когда к уголовной ответственности привлечен действующий сенатор.
Справка. С 2011 года в суд направлено более 5 тысяч уголовных дел в отношении лиц особого правового статуса, только за совершение преступлений коррупционной направленности в суд переданы дела в отношении 4256 лиц, указанных в главе 52 УПК РФ.
Уважаемые коллеги!
Наибольшее количество вопросов в следственной практике возникает на стадии возбуждения уголовного дела или привлечения в качестве обвиняемого лица особого правового статуса.
Определение должностного положения лица является одним из важнейших и первостепенных вопросов, на который необходимо дать ответ, начиная уголовное преследование. Нарушения, допущенные на данной стадии могут повлечь признание незаконным решение о возбуждении уголовного дела, а собранные доказательства – недопустимыми.
Наиболее ярким примером в данном случае может служить уголовное дело, возбужденное в соответствии с требованиями главы 52 УПК РФ еще в 2009 году в отношении судьи Балакир Е.А. за совершение мошенничества и ряда других преступлений. В 2010 году с утвержденным Генеральным прокурором Российской Федерации обвинительным заключением дело направлено в суд. Однако Верховный Суд Российской Федерации признал все доказательства, положенные в основу обвинения недопустимыми и возвратил уголовное дело для устранения препятствий его рассмотрения судом. По мнению суда, материалы, послужившие основанием для возбуждения уголовного дела, ранее выделены органами внутренних дел из уголовного дела, где имелась информация ФСБ России о возможной причастности судьи Балакир к совершению преступления. По результатам дополнительного расследования, уголовное дело было направлено в суд и в конце 2015 года Балакир осуждена за совершение мошенничества к 5 годам лишения свободы.
Другим примером может служить решение прокуратуры Липецкой области, признавшим в 2017 году возбуждение руководителем следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Липецкой области уголовного дела в отношении следователя следственного отдела ОМВД России по Липецкому району К. незаконным. В обоснование своего решения прокурором высказано мнение, что в отношении такого следователя решение должно быть принято Председателем Следственного комитета Российской Федерации или его заместителем лишь потому, что данный следователь откомандирован в состав внештатного специализированного следственного подразделения.
Данная позиция поддержана Генеральной прокуратурой Российской Федерации.
Уважаемые коллеги!
При определении статуса лица, в отношении которого инициируется уголовное преследование, в следственной практике возникают значительные проблемы, в основном связанные с недостаточностью нормативного регулирования и противоречивой судебной практикой.
Так, в том случае если лицо утратило статус, в связи с которым ему был гарантирован особый порядок производства по уголовным делам, то соблюдение особой процедуры не требуется. По данному пути идет и судебная практика2. Конституционным Судом Российской Федерации и Верховным Судом Российской Федерации в своих определениях высказана однозначная позиция о том, что статья 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не устанавливает неприкосновенность как личную привилегию определенного гражданина, ни как привилегию, связанную с его профессиональным статусом и не распространяет особый порядок возбуждения уголовного дела или привлечения в качестве обвиняемого на лиц, уволенных с должностей и утративших особый правовой статус.
Отсутствие закрепления этого положения в нормах УПК РФ, несмотря на значительную судебно-следственную практику, иногда порождает иное толкование судьями требований ст. 448 УПК РФ. Так, в 2012 году Калининградским областным судом было признано не законным возбуждение в общем порядке уголовного дела в отношении бывшего следователя С., так как, по мнению суда, требовалось соблюдение особого порядка начала уголовного преследования за преступление, совершенное в период служебной деятельности. По инициативе Следственного комитета Российской Федерации заместителем Генерального прокурора Российской Федерации на данное решение суда было внесено надзорное представление. Верховный Суд Российской Федерации в 2013 году отменил решение Калининградского областного суда, как не основанное на законе и правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации.
С целью разрешения указанных вопросов, полагаю, что необходимо однозначное закрепление в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации положения о нераспространении особого порядка уголовного преследования в отношении лиц, уволенных с должностей и утративших особый правовой статус.
Однако такая практика не распространяется на бывших судей в силу требований Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и Федерального закона «Об органах судейского сообщества», которые устанавливают, что только Конституционный Суд Российской Федерации и соответствующая квалификационная коллегия судей в ходе рассмотрения представления может дать оценку того, привлекается ли судья к уголовной ответственности в связи с выраженным им мнением при отправлении правосудия или нет.
Одним из примеров такой практики служит отказ Заместителем Председателя Верховного Суда Российской Федерации Генеральной прокуратуре Российской Федерации в пересмотре в порядке надзора постановления районного суда 2010 года о прекращении уголовного дела в отношении бывшего мирового судьи Петренко О.И., обвиняемой по ч. 4 ст. 264 УК РФ, в связи с отсутствием решения соответствующей квалификационной коллегии судей Российской Федерации по п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. При этом судом не принят во внимание тот факт, что Следственный комитет Российской Федерации до возбуждения уголовного дела обращался в квалификационную коллегию судей с соответствующим представлением, однако оно не было рассмотрено с мотивировкой, что в отношении бывших судей (не находящихся в отставке) действует общий порядок уголовного преследования.
В следственной практике имеются и иные примеры расширительного применения норм неприкосновенности судей. С целью обеспечения неотвратимости наказания независимо от статуса лица, совершившего преступление, необходимо законодательно определить порядок уголовного преследования в отношении бывших судей (не находящихся в отставке) с закреплением этих норм в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации.
Значительным препятствием в осуществлении следователями своих полномочий по расследованию уголовных дел и защите прав граждан, общества и государства является отсутствие нормативного запрета лицу, в отношении которого применяется особый порядок уголовного преследования, скрывать свой статус.
Например, еще в 2011 году уголовное дело в отношении бывшего заведующего элитным роддомом в г. Москве Ананьева по обвинению в халатном отношении к своим обязанностям, повлекшем смерть плода беременной женщины, направлено в суд. В 2013 году А. осужден по ч.1 ст. 213 УК РФ, однако Судебной коллегией данный приговор был отменен, так как осужденный впервые заявил, что он является депутатом Совета депутатов одного из сельских поселений. Учитывая, что к этому времени сроки давности уголовного преследования А. истекли, то в возбуждении уголовного дела было отказано по п. 3 ч.1 ст. 24 УПК РФ.
Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации3 если лицо, в отношении которого возбуждается уголовное дело, относится к категории лиц, для которых установлен особый порядок возбуждения уголовного дела и привлечения в качестве обвиняемого, принимаемые по делу процессуальные решения могут признаваться законными и порождающими соответствующие юридические последствия лишь при условии соблюдения при их вынесении этого порядка.
Таким образом, в случае нарушения порядка возбуждения уголовного дела в отношении указанных выше лиц постановление о принятии такого решения подлежит отмене и полученные в ходе расследования доказательства признаются недопустимыми.
Полагаю, что необходимо разработать правовой механизм, исключающий умышленное сокрытие лицом статуса, предполагающего особый порядок уголовного преследования.
Уважаемые коллеги!
Для ряда лиц, такие как: судьи, депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и некоторые другие, уголовно-процессуальным законодательством, отдельными федеральными законами, а также подзаконными актами4 предусмотрен многоступенчатый порядок принятия решения о начале уголовного преследования.
Однако такая процедура возбуждения уголовного дела при весьма неточном его регулировании несколькими нормативными актами создает предпосылки для существенного нарушения принципов уголовного судопроизводства, в том числе его основному назначению, указанному в статье 6 УПК РФ, о защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений.
Необходимость следовать требованиям не только Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, но и нормам других федеральных законов при решении вопроса о привлечении к уголовной ответственности лица особого правового статуса вытекает из правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 29 июня 2004 года № 13-П.
Конституционный Суд Российской Федерации указал, что приоритет УПК РФ перед другими федеральными законами не является безусловным: он может быть ограничен как установленной Конституцией Российской Федерации (часть 3 статьи 76,) иерархией федеральных конституционных законов и обычных федеральных законов, так и правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признается последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений5.
О безусловном приоритете норм уголовно-процессуального законодательства не может идти речь и в случаях, когда в иных (помимо УПК РФ, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом.
Статья 7 УПК РФ по своему конституционно-правовому смыслу не исключает применения в ходе производства процессуальных действий норм иных, помимо УПК РФ законов, если этими нормами закрепляются гарантии прав и свобод участников соответствующих процессуальных действий, а потому не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителей6.
Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации допускает установление федеральным законодателем дополнительных процессуальных гарантий, но только тех, которые предусматривали бы введение дополнительных процедур, но не нарушали бы общие принципы уголовной ответственности, установленные федеральным законодательством на основе Конституции Российской Федерации7.
Таким образом, перечень лиц, указанный в статье 447 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не является закрытым, а порядок и гарантии главы 52 УПК РФ – исчерпывающими.
Например, Федеральный закон «О Счетной палате Российской Федерации» предусматривает особую процедуру привлечения к уголовной ответственности не указанного в статье 447 УПК РФ инспектора Счетной палаты Российской Федерации, который при выполнении им служебных обязанностей не может быть привлечен к уголовной ответственности без согласия Коллегии Счетной палаты8.
Более того, иными законодательными актами могут быть предусмотрены дополнительные стадии, которые необходимо пройти при решении вопроса о возбуждении уголовного дела либо привлечении в качестве обвиняемого лиц, указанных в статье 447 УПК РФ. Например, Председатель Счетной палаты Российской Федерации, его заместители, а также и аудиторы Счетной палаты РФ не могут быть привлечены к уголовной ответственности без согласия той палаты Федерального Собрания Российской Федерации, которая их назначила на должность в Счетную палату9.
Федеральный конституционный закон «Об уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» предусматривает обязательное получение согласия на привлечение его к уголовной ответственности Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, в то время как в статье 448 УПК РФ такой стадии не предусмотрено10.
В соответствии со статьей 41 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» особый порядок возбуждения уголовного дела и привлечения в качестве обвиняемого предусмотрен не только для зарегистрированных кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации и в депутаты законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, но и для зарегистрированных кандидатов, участвующих в выборах всех уровней11.
При установлении статуса лица, в отношении которого решается вопрос об уголовном преследовании, необходимо учитывать гарантии, устанавливаемые и международными (межгосударственными) нормативными документами (договорами, соглашениями и т.д.)12. Указанными документами предусматриваются дипломатический, консульский иммунитет, а также иммунитеты персонала международных организаций и лиц, находящихся под международной защитой.
Уважаемые коллеги!
Известно, что нормы уголовно-процессуального законодательства весьма чувствительно влияют на права граждан, что требует четкого и ясного регламентирования действий всех участников процесса, особенно со стороны органов, участвующих в уголовном преследовании. Диспозитивность в данном случае должна быть исключена.
Например, в настоящее время отсутствует нормативное закрепление очередности направления представлений о лишении неприкосновенности и даче согласия на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого депутатов Государственной Думы или членов Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. В связи с этим по сложившейся судебной и следственной практике представления для решения этих вопросов направляются в одно время. В таком порядке разрешался вопрос по уголовным делам в отношении депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Ширшова13, Бессонова, Митрофанова, Паршина и члена Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Цыбко.
Отсутствует также однозначное нормативное закрепление срока рассмотрения как ходатайства Председателя Следственного комитета в Генеральной прокуратуре, так и Представления Генерального прокурора РФ в соответствующей палате Федерального Собрания.
Осуществляя уголовное преследование, наши следователи также столкнулось с неоднозначным правовым закреплением статуса членов федеральных списков кандидатов в депутаты Государственной Думы.
Так, в соответствии с Федеральным законом от 22 февраля 2014 года «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» 225 депутатов Государственной Думы избираются по федеральному избирательному округу пропорционально числу голосов избирателей, поданных за федеральные списки кандидатов. Данные списки подлежат регистрации Центральной избирательной комиссией Российской Федерации.
Согласно законодательству о выборах гарантии деятельности кандидатов установлены со дня регистрации Центральной избирательной комиссией Российской Федерации соответствующего федерального списка кандидатов и до дня официального опубликования результатов выборов депутатов Государственной Думы. Указанное следует из системного толкования норм статьи 41 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и статей 2, 52, 54 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»14.
Между тем в связи с отсутствием однозначного закрепления статуса лица, находящегося в федеральном списке кандидатов после окончания выборов, на практике высказывается иная точка зрения о том, что пока лицо включено в такой федеральный список, оно может в упрощенном порядке получить мандат депутата. Из этого делается вывод о том, что такие лица могут быть привлечены к уголовной ответственности только с согласия Председателя Следственного комитета Российской Федерации, несмотря на то что выборы уже признаны состоявшимися.
Уважаемые коллеги!
Имеются значительные пробелы в регулировании порядка уголовного преследования лиц, совершивших преступления, но имеющих высокое звание судьи.
Так, отсутствует срок рассмотрения соответствующего представления Председателя Следственного комитета Российской Федерации в квалификационных коллегиях судей. Более того, недостаточная регламентация порядка рассмотрения этого вопроса многократно приводила к тому, что квалификационные коллегии судей подменяют суд первой инстанции и дают оценку по существу. По результатам – отказывают в даче согласия на начало уголовного преследования в отношении судей по основаниям, не предусмотренным статьей 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации».
Например, в прошлом году (март 2016 года) Высшая квалификационная коллегия судей отменила решение нижестоящей коллегии судей Красноярского края о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи Л. При этом в основание решения положено весьма широкое распространение положений статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации». По мнению Высшей квалификационной коллегии судей, любое оперативно-розыскное мероприятие в отношение судей может быть проведено только с согласия соответствующего состава суда, однако в указанной норме Закона нет такого абсолютного требования. Более того, коллегией судей проигнорирован тот факт, что достаточные данные для возбуждения дела получены исключительно в ходе открытой процессуальной проверки и сведения, полученные оперативными сотрудниками, следствием не использовались.
Примером может служить и другое решение Высшей квалификационной коллегии судей, отменившее в 2016 году решение квалификационной коллегии судей Московской области о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи Д. за совершение коррупционных преступлений. При этом в основу отмены положены доводы судьи Д. о возможной заинтересованности в исходе дела со стороны органов, осуществлявших оперативно-розыскные мероприятия. При этом Высшая квалификационная коллегия судей не учла того, что судьей Д. почти в течение 2-х лет такие сведения следователю и областной коллегии судей не сообщались.
Примеров расширительного толкования квалификационными коллегиями судей норм закона при решении вопроса об уголовном преследовании судей множество, это, например, решение квалификационной коллегии судей Омской области, принятое в конце 2015 года, об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи В. по ч. 3 ст. 159.2 УК РФ. При этом в решении коллегии судей указано, что совокупность представленных следствием материалов свидетельствует о наличии достаточных данных для возбуждения уголовного дела в отношении судьи, однако, учитывая результаты голосования (за – 9, а против – 5), в даче соответствующего согласия Председателю Следственного комитете – отказано. После обжалования, данное решение коллегии отменено и в 2017 году дело в отношении судьи В. мной возбуждено.
Принимая подобные решения, квалификационные коллегии судей руководствуются Положением о порядке работы квалификационных коллегий судей, утвержденным Высшей квалификационной коллегией судей15. Таким образом, внутренним нормативным актом регулируется, а по сути блокируется процедура уголовного преследования лица, несмотря на наличие достаточных данных для возбуждения дела. Считаю, что такое поведение органа судейского сообщества, формирующего кадровый состав органов правосудия, не может отвечать принципам правового государства.
Неоднократно отменяя такие решения, как незаконные, Верховный и Конституционный суды России16 указывали, что дача согласия на осуществление в отношении судьи уголовного преследования не предопределяет обязательность вынесения постановления о возбуждении уголовного дела в отношении судьи или о привлечении его в качестве обвиняемого либо отказе в этом, а также принятия того или иного итогового решения по уголовному делу. Сама квалификационная коллегия судей в своем решении не вправе делать выводы о виновности или невиновности привлекаемого к уголовной ответственности лица, а также иные выводы, которые могут содержаться только в приговоре суда или ином итоговом решении, постановляемом по результатам непосредственного исследования в ходе судебного разбирательства всех обстоятельств уголовного дела, то есть разрешать вопросы, которые могут стать предметом доказывания на последующих стадиях уголовного процесса.
Например, по таким же основаниям в июле 2014 года Верховным Судом Российской Федерации отменено решение Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации, отказавшей в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи Арбитражного суда Чеченской Республики Б., не усмотревшей достаточных данных и оснований для возбуждения уголовного дела.
С учетом изложенного полагаю, что необходимо полное перечисление в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации всех категорий лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам.
Одновременно требуется подробное описание в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации всех процедур уголовного преследования каждой категории лиц, депутатов и сенаторов палат Федерального Собрания Российской Федерации, судей и других лиц.
Уважаемые коллеги!
Также на практике возникают серьезные проблемы с обеспечением явки подозреваемых (обвиняемых) депутатов Государственной Думы к следователю и в судебные заседания (например, при расследовании уголовных дел в отношении депутатов Бессонова, Паршина, Митрофанов и сенатора Цыбко). При этом действующее законодательство не содержит разъяснений о порядке применения к данной категории лиц такой меры процессуального принуждения, как привод. Например, бывший депутат Бессонов неоднократно необоснованно уклонялся от явки к следователю, что существенно затянуло сроки расследования (почти на 1 год). Только мной в адрес Председателя Государственной Думы было направлено 3 обращения с просьбой оказать содействие следствию.
Кроме того, необходимо усовершенствовать порядок, определить механизм и сроки избрания судами меры пресечения в виде заключения под стражу и домашнего ареста в отношении депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации. В настоящее время лица указанной категории, даже будучи застигнуты на месте совершения тяжкого или особо тяжкого преступления, фактически не могут быть задержаны, поскольку данному действию должна предшествовать процедура получения согласия на возбуждение в отношении их уголовного дела, которая может занять несколько месяцев. Указанные обстоятельства фактически лишают следствие возможности задержать на месте преступления вышеуказанных лиц и в дальнейшем ходатайствовать об избрании им меры пресечения в виде заключения под стражу, поскольку в данных случаях выполнение всех требований закона в установленные сроки невозможно. Например, статус депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации 6 созыва позволил Михееву, обвиняемому в совершении мошенничества по ч. 4 ст. 159 УК РФ, скрыться от следствия, что препятствует направлению уголовного дела в суд.
Аналогичные проблемы возникают при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении судей. Так, после прохождения многоступенчатой стадии возбуждения дела, для применения этой меры пресечения Председатель Следственного комитета обращается в суд с ходатайством. При получении положительного решения за своей подписью направляет представление в квалификационную коллегию судей для получения согласия на исполнение судебного решения об избрании меры пресечения в отношении судьи.
Мы не отрицаем, что деятельность органов судейского сообщества является элементом обеспечения независимости судьи, но сама процедура получения согласия на исполнение решения судей у этого органа, в состав которого входят не только судьи, по нашему мнению, не совсем соотносится с положением статьи 1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации». В этой норме однозначно установлено, что только судьи являются источником судебной власти и их решения обязательны для всех без исключения органов и организаций.
В продолжение скажу, что указанная процедура в силу объективных причин и отсутствия конкретных установленных сроков рассмотрения растягивается на месяцы, что уже само по себе противоречит природе меры пресечения. Имелись в практике случаи, когда в отношении судьи обвиняемого в организации особо тяжких преступлений, в том числе против личности, мы не успели избрать такую меру пресечения до окончания расследования и направления дела в суд, именно из-за указанных выше причин. Например, в следственном управлении по Республике Татарстан расследовано уголовное дело в отношении судьи, совершившего убийство группой лиц по предварительному сговору. Судья осужден к длительному сроку лишения свободы. В другом случае, в 2017 году в следственном управлении по Омской области, возбудив в отношении судьи М. уголовное дело по ч. 6 ст. 290 УК РФ и получив согласие на привлечение его в качестве обвиняемого по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, мы не успели избрать меру пресечения в виде заключения под стражу судье М. В период рассмотрения представления об избрании меры пресечения, находясь на свободе, судья М. покончил жизнь самоубийством.
По имеющимся данным, с 2008 года мера пресечения в виде заключения под стражу с соблюдением всех требований главы 52 УПК РФ в отношении судьи избиралась всего 1 раз.
Такая же процедура, нивелирующая смысл процессуального действия, предусмотрена и для проведения обысков, а также допросов указанной категории лиц, когда предусматривается предварительное получение согласия соответствующей палаты Федерального Собрания.
В практике также возникают вопросы относительно порядка проведения ряда следственных действий с согласия суда в порядке части 5 статьи 450 УПК РФ, которая не согласуется со статьей 448 УПК РФ, в которой практически нет указаний на судебные инстанции. Конечно, при планировании таких следственных действий мы также исходим из положений части 7 статьи 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации», описывающей порядок и судебные инстанции, дающие согласие на такие следственные действия. Однако такой пробел в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации должен быть устранен.
Уважаемые коллеги!
На завершающей стадии расследования согласно положениям Федерального закона «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» и постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 февраля 1996 года № 5-П передача в суд уголовного дела в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы возможна только с согласия соответствующей палаты Федерального Собрания. Однако в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации данная процедура не закреплена и ее порядок не определен.
Из имеющихся нормативных актов не следует, необходимо ли при направлении дел в отношении депутатов и сенаторов в соответствующую палату Федерального Собрания Российской Федерации утверждать обвинительное заключение.
Справка. По сложившейся следственной практике по делам в отношении депутатов Паршина Бессонова, Ширшова и сенатора Цыбко, до направления дела в соответствующую палату Федерального Собрания Российской Федерации обвинительное заключение должно быть утверждено прокурором.
Это лишь некоторая часть пробелов и противоречий, которые имеются в уголовно-процессуальном регулировании уголовного преследования лиц особого правового статуса.
Для обеспечения соблюдения законодательства при привлечении к уголовной ответственности указанной категории лиц в Следственном комитете Российской Федерации изданы нормативные документы, разосланы информационные письма, а также совместно с Московской академией Следственного комитета Российской Федерации разработано специальное методическое пособие17.
Уважаемые коллеги!
В заключение хочу сказать, что само существование более усложненного порядка уголовного преследования в отношении ряда лиц объективно обусловлено и необходимо как средство защиты публичных интересов, в том числе интересов правосудия. Однако обеспечение государством независимости деятельности отдельной категории лиц требует от них следования высоким стандартам поведения, как при исполнении обязанностей, так и в повседневной жизни, что способствует поддержанию у общества и коллег уверенности в их беспристрастности, честности, компетентности и добросовестности.
Для тех же, кто преступает закон, должен быть реализован принцип неотвратимости наказания и его реализации не может препятствовать несовершенство правового регулирования.
Полагаю, что для наведения правового порядка в данной сфере необходимо закрепить всю процедуру уголовного преследования в нормах Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, с четким указанием на сроки, при этом особое внимание уделить конкретизации каждого из этапов инициирования и осуществления уголовного преследования такой категории лиц.
Благодарю за внимание!
1 О том же в части гарантии независимости судей в Решении Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности п. 3 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» (в связи с жалобами граждан Мухаметшина и Барбаша от 7 марта 1996 г.) и Определении от 16 декабря 2004 г. № 394-О «По жалобе Генерального прокурора Российской Федерации на нарушение конституционных прав граждан пунктом 3 статьи 26 Федерального закона «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации».
2 Определения Конституционного Суда РФ от 20.03.2014 № 637-О, от 20.02.2014 № 347-О, Определения СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 11.02.2013 № 71-Дп13-1 и от 31.10.2007 № 46-О 07-80. Определения Конституционного Суда РФ от 05.02.2009 № 249-О-О, от 14.07.2011 № 962-О-О. Постановление Конституционного Суда РФ от 20.02.1996 № 5-П.
3 Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21.11.2013 № 1878-О, от 16.11.2006 № 454-О, от 21.10.2008 № 523-О-О и от 16.07.2009 № 999-О-О.
4 В данном случае имеется в виду процедура привлечения к уголовной ответственности судей, а также порядок рассмотрения вопроса о снятии неприкосновенности с депутата Государственной Думы и члена Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, установленные в подзаконных актах: постановлении Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 30.01.2002 № 33-СФ «О Регламенте Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации»; постановлении Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 22.01.1998 № 2134-II ГД «О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»; Положении о порядке работы квалификационных коллегий судей (утв. Высшей квалификационной коллегией судей РФ 22 марта 2007 г.).
5 Постановление Конституционного Суда РФ от 29.06.2004 № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы», Определения Конституционного Суда РФ от 08.11.2005 № 439-О, от 02.03.2006 № 54-О.
6 Там же.
7 Постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля 2002 г. № 9-П.
8 Федеральный закон от 5 апреля 2013 г. № 41-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации», ст. 39.
9 Там же.
10 Федеральный конституционный закон от 26.02.1997 № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации», ст. 12.
11 Федеральный закон от 12.06.2002 № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», ст. 41; Федеральный закон от 26.11.1996 № 138-ФЗ «Об обеспечении конституционных прав граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы местного самоуправления».
12 Указанное также следует из требований ч. 2 ст. 3 УПК РФ.
13 Приговором Московского городского суда от 26.05.2014 Ширшов К.В. осужден на 5 лет лишения свободы со штрафом 700 тыс. руб. по ч. 3 ст. 30 ч. 4 ст. 159 УК РФ.
14 Данная позиция подтверждается мнением заместителя Председателя Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 07.03.2012 № 05-15/4946. В связи с отсутствием бесспорной позиции по порядку начала уголовного преследования лица, внесенного в федеральные списки кандидатов, в каждом конкретном случае необходимо учитывать иную позицию.
15 Положение о порядке работы квалификационных коллегий судей (утв. Высшей квалификационной коллегией судей РФ 22 марта 2007 г.).
16 Постановление Конституционного Суда РФ от 18 октября 2011 г. N 23-П. Определение Конституционного Суда РФ от 14.12.2004 № 452-О. Определение Конституционного Суда РФ от 07.02.2008 № 224-О-О. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 18.06.2008 по делу № 26-Г08-7 и др.
17 Указание от 18.08.2014 № 4/224 « Об организации работы по проверке сообщений о преступлениях, совершаемых лицами, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам»; Указание от 29.01.2016 №1/206 «О совершенствовании деятельности следственных органов Следственного комитета Российской Федерации в сфере противодействия коррупции»; Информационное письмо от 23.10.2015 № 224-28-15 «О практике применения положений ч.1 ст. 450 УПК РФ»; Методическое пособие по осуществлению уголовного преследования отдельных категорий лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам, изд. ФГКОУ ВО «Академия СК России» г. Москва, 2014.