XXIV. СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
1
Только спустя несколько дней Александр узнал от замполита, что квартира, «свалившаяся на голову» Дербенёвым как снег с ясного неба, оказалась только что сданной «по случаю перевода части на БФ» квартирой его же подчинённого – командира ЭНГ лейтенанта Бабича. «Но что это теперь меняло?» Одни владельцы сдали, другие получили…
«Конечно, квартира не апартаменты на Лазурном берегу! Хрущёвка с печкой на кухне и титаном для горячей воды, но жить можно!» — подумала Дербенёва при первом знакомстве с неизвестной пока обстановкой, но, обжившись за пару месяцев, она научилась видеть и положительное в своей «новой» роли.
Её, например, радовало, что квартира была отдельной, и для ребёнка, невзирая на официальную однокомнатность жилья, проектом предусматривалась своя полукомната – некий закуток в виде «аппендикса» два на три метра жилой территории. Но больше всего Татьяну поразило тогда, в день приезда, что в квартире царили порядок и чистота, а корабельный кок приготовил шикарный обед и ужин для всей семьи. Радовал Дербенёву и размер зарплаты мужа, исчислявшийся теперь тысячами… Угнетало только казённое постельное бельё с маркировкой «ВМФ» и такая же мебель с номерами по учёту в КЭЧ .
«Правда, с этим можно и смириться, это же временно…» — убеждала себя Татьяна, пока муж находился на службе. — «А с его нынешней зарплатой я бы отсюда вообще никуда не уходила!».
Да, действительно, отдалённые гарнизоны и базы ВМФ обеспечивались по особым нормам и правилам, а за службу в Заполярье выплачивалась ещё и отдельная надбавка к денежному довольствию, но и здесь «за тремя границами контроля» нет-нет, да и случались перебои со снабжением или обеспечением. Правда, в этом случае всегда можно было съездить в Мурманск и купить там всё что угодно, лишь бы деньги были.
На дефицитные, как правило, импортные товары существовала очередь, контролируемая по-старинке политотделами, а рулил всей этой организацией, тоже по старой советской традиции, командир гарнизона или старший морской начальник. Но Татьяну и это не смущало: ребёнок одет, она тоже, а муж и в военном мундире красив! Что касается бытовой техники, так в Лиепае, куда они скоро вернуться, есть всё необходимое и даже больше, не зря же Дербенёв по морям да океанам шастал все эти годы!»
2
— Папа, а что это в небе горит? — спросил младший Дербенёв, когда «мужчины» поднялись на сопку.
— Ты лучше скажи, что вы делали у питьевого озера, путешественники? — поинтересовался Александр, поднимая сына на руки.
— Да ничего особенного, мы с пацанами там чеснок молодой собирали, и я маме немного набрал…
— Тогда ладно, молодец, только надо говорить всегда о своих планах родителям! — согласился Дербенёв-старший. — А в небе, сынок, горит северное сияние. Конечно для конца весны это редкость, но бывает, это явление случается и в этот период.
— Красивое оно – сияние это…— загадочно глядя в небо, вымолвил Дербенёв-младший. — А какие над нами звёздочки горят?
— Это, Вова, созвездие Лебедя расправило свои крылья. Его ещё называют Северный Крест, по аналогии с Южным Крестом, который находится в небе Южного полушария нашей планеты.
— А что такое аналогия? — спросил сын.
— Это сходство или похожесть! Вот ты, например, похож на меня и маму, а Северный крест немного похож на Южный, только больше размером.
— Понятно, значит они родственники, кресты эти…
3
Шло время, Б-177 закончила формирование экипажа, отработку и сдачу курсовых задач, выполнила все положенные боевые упражнения, и даже Дербенёву в ходе отработки задач боевой подготовки была предоставлена возможность выполнить так называемые командирские стрельбы ракетным оружием. С чем он вполне успешно справился.
Оставалось пополнить корабельные запасы до полных норм, загрузить боевые ракеты и после контрольного выхода осуществить межфлотский переход к новому месту базирования, который был спланирован командованием на вторую половину июля.
А между тем там на «Большой земле» обстановка менялась очень динамично и не в лучшую сторону. Значительно обострились центробежные тенденции в стране. Союзные республики вводили таможенные барьеры, ограничивали вывоз со своих территорий промышленных товаров и продуктов питания. По мнению некоторых экспертов той поры, к лету 1991 года реально встала угроза голода, развала энергосистемы, разрухи на транспорте…
На выборах в большинстве вчера ещё братских республик победу одержали политические силы, выступающие под лозунгом экономической независимости и государственного суверенитета. Недоверие к союзной власти и прежде всего к её руководителю –лауреату Нобелевской премии М.С. Горбачёву – нарастало повсеместно, коммунисты стали поговаривать о необходимости введения в стране чрезвычайного положения.
А в Видяево, тем временем, наступило первое июня 1991 года – день рождения Александра Дербенёва. Татьяна готовила грандиозное застолье, потому что Александр пригласил всех офицеров и мичманов не занятых на дежурстве и вахте к праздничному столу. Единственной неувязкой была запланированная экипажу лодки на этот день погрузка ракет в Западной Лице.
Заблаговременно перейдя к месту погрузки, Б-177 заняла своё место у борта плавкрана, с другого борта грузила ракеты лодка проекта 667БДРМ. За время ожидания «очереди» Дербенёв успел пообщаться с одним из своих товарищей по классам.
Владимир Багрянцев со дня на день должен был назначаться командиром атомной подводной лодки проекта 949А и друзьям было о чём поговорить.
— Ты чего здесь, в Лице, делаешь, братан? — удивился Багрянцев.
— Ракеты гружу! — радостно ответил Дербенёв.
— Я тоже, а что на Балтике уже негде грузить? — продолжал удивляться Владимир.
— Дружище, я год как на Севере служу, считай, сразу после классов и сюда! — и вовсе рассмеялся Александр. — Мы теперь на седьмую дивизию замыкаемся…
— А мы скоро в неё вольёмся! Вот и послужим вместе, я буду только рад переманить тебя на свой проект.
— Не получится, Володя, в июле мы перегоняем лодку на Балтику, может, и я к тому времени командиром стану.
— Жаль! — огорчился Багрянцев. — А ты знаешь, что Юрка Цуканов по соседству с твоей дивизией служит и базируется там же, в Ара-Губе? Он старпом на 670-м проекте…
— Не-ет, первый раз слышу, я только Олежку Шумицкого встречал, и то в Росте, рядышком ремонтировались. Он у нас командир лодки 641- го проекта.
— Это я слышал, а чего такой весёлый? — переспросил Владимир. — Не праздник сегодня и не выходной…
— Так тебя же встретил, к тому же день рождения у меня, тридцать два стукнуло. Разменял возраст Христа!
— Только судьбу его не примерить бы на себя…— сразу замкнувшись, как-то невесело произнёс Багрянцев.
— А Катерина как? Сыновья?
— Всё хорошо, а у тебя? Или ты всё с «красными сапожками» дружишь?
— Семейство моё тоже здесь, — как-то неопределённо ответил Александр, тоже погружаясь в свои, только ему известные размышления.
— И что мы по этому поводу даже пуговицы на кителях не полирнём? — уточнил, вдруг повеселев, Багрянцев.
— Нет, Вовка, не могу. Сейчас наша очередь ракеты грузить. Видишь, вон там БДРМ заканчивает, а мы следующие. Будет возможность, заезжайте с Катюшей: улица Центральная, дом восемнадцать, квартира девять. Всегда рады вас видеть!
Дербенёв попрощался и побежал на свой корабль.
— До встречи «Душечка»! — крикнул вслед ему Багрянцев.
Александр услышал слова товарища и вспомнил, что именно так называла его Екатерина Багрянцева, когда тот иногда бывал в гостях у этого замечательного семейства.
4
Сразу после погрузки ракет Бискетов запросил разрешение оперативного дежурного Северного флота на переход в пункт базирования, то есть домой, в Ура-Губу, но разрешения не получил в связи с резко меняющимися условиями погоды. И действительно, вдруг налетел ветер, ударил снежный заряд, да такой силы, что видимость упала до одного-двух кабельтов.
— Что будем делать? — скорее у себя, чем у командира, спросил Дербенёв. — Пора бы уже и коней запрягать, а то хлопцы до зелья больно охочи…
— Пора-то оно пора, только погода дрянь! Подождём что будет дальше, а там по обстановке…— ответил командир, прячась от снега под козырёк. — А что, Александр, на Балтике тоже бывают снежные заряды?
— Бывают, Степан Васильевич, только не первого июня…
Спустя два часа ветер стих, снег закончился, а из-за поредевших туч выглянуло яркое солнце. Бискетов вновь запросил «Добро» на переход и вновь получил отказ, теперь по ГМУ в Ура-Губе.
— Мостик, радисты! Нам добро на переход в Ара-Губу! — прокричал радостно старшина команды радиотелеграфистов.
— И на том спасибо! — выжал из себя «благодарность» Дербенёв, объявляя «Экстренное приготовление корабля к бою и походу».
Только Б-177 пересекла линию мысов Добрягина и Выевнаволок, поворачивая в Ара-Губу, как снова попала в снежный заряд.
— В таких условиях и Арские острова можно форштевнем посчитать! — заметил боцман, припадая к окулярам бинокля.
— БИП, ГКП! Как корабль лежит относительно рекомендованного пути? — запросил Дербенёв, стоявший сейчас на левом крыле мостика.
— Мостик, БИП! Корабль находится на рекомендованном пути. — голос начальника радиотехнической службы звучал уверенно и бодро, что вселяло уверенность в безопасном движении подводной лодки в сложных гидрометеорологических условиях.
— Не зря ты их муштровал, Александр Николаевич! — похвалил Дербенёва командир. — Стараются! Смотри на ВИКО, точно по линии ФВК идём!
— Спасибо, Степан Васильевич, воспринимаю вашу похвалу как подарок ко дню рождения?!
Когда Б-177 швартовалась к лодке проекта 670, Дербенёв не сразу заметил, что на корпусе атомохода стоит небольшого роста офицер, до боли напоминавший ему самого хитрого слушателя их группы на ВСОК ВМФ по фамилии Цуканов. В отличие от Дербенёва, офицер, принимавший швартовы, сразу узнал голос своего товарища и обратил внимание, что его атомный ракетоносец на фоне подходящего корабля вмиг превратился в «маленький кораблик», внешне почти в полтора раза меньший, чем швартующаяся «дизелюха».
— А я никак ума не приложу, что это за мастодонт из снежной пелены выползает и, главное, прёт прямо на нас, но как только голос своего однокашника услышал, понял – всё в порядке, балтийцы приплыли! — Юра Цуканов, тут как тут «нарисовавшийся» во время швартовки, встречал Дербенёва у себя в каюте.
— А мы с Вовкой Багрянцевым только несколько часов назад как о тебе говорили! — радовался очередной встрече Дербенёв.
— Всё я знаю, Саня. Трофимыч мне звонил сразу после вашего разговора. И про твой день рождения тоже знаю. А вот тебе и подарок к месту, от нас. — Юра достал из сейфа чернильную ручку фирмы Waterman и набор карандашей от Koh-i-Noor Hardtmuth a.s.
— Ой, спасибо, друзья. Не ожидал, но очень приятно. К тому же ты, в отличие от Вовки, наверное, сможешь прибыть ко мне на «банкет»?
— Спасибо, Саня, за приглашение, я бы с радостью, но сегодня старшим на борту выпало быть именно мне. Забегу как ни будь в следующий раз, а пока давай по пять капель за твой день «варенья»…
— Товарищ капитан второго ранга! — В каюту к Цуканову вошёл какой-то офицер похожий на «особиста» и, подозрительно окинув взглядом накрытый к «чаепитию» стол, сообщил: — На соседней лодке тревога, ищут своего старпома.
— Это я?! А что случилось? — встал из-за стола Дербенёв, поставив рюмку с коньяком на место.
— Вам «Добро» на переход в Ура-Губу…
— Уже бегу! Прости, Юра, и ещё раз спасибо! До встречи. — на ходу прокричал Дербенёв, удаляясь по коридору.
И всё повторилось вновь, почти слепое перемещение по Ура-Губе и швартовка, которую «не ждали». Спасибо Игорь Федюнинский, удивительным образом, оказавшийся на причале, организовал швартовные команды для встречи Б-177.
— А ты здесь какими судьбами? — удивился очередной встрече Дербенёв. — Где Балтика, а где мы?
— А мы, товарищ без пяти минут командир, прибыли к вам с проверкой от штаба Балтфлота. — загадочно ответил Федюнинский. — Я ведь теперь в кадрах флота служу…
— И Борковский здесь?
— Нет, он теперь первый заместитель начальника штаба Балтийского флота, а бригадой командует бывший начальник штаба одного из соединений подводных лодок. Ваш северянин, кстати.
— Какой бригадой? — снова удивился Дербенёв.
— Пятьдесят восьмой бригадой, она теперь вместо шестнадцатой дивизии, так-то! Ох и отстали вы здесь, Александр Николаевич!
— И когда проверка? — не удержался от вопроса Александр.
— А сегодня у нас что по календарю? — лукаво глядя в глаза Дербенёву, уточнил Федюнинский.
— Суббота и мой день рождения!
— Исходя из этих обстоятельств, проверка начнётся не раньше понедельника третьего июня! Это решение флотской комиссии.
— А коль так, айда ко мне в гости, балтиец, я уже свободен на сегодня. Механик бьёт заряд батареи, а замполит ему помогает. Таково решение командира.
Подойдя к дому, товарищи увидели, как Дербенёв-младший лихо скользил на санках, обуздав теневую сторону ближайшей сопки, а местная ребятня ему не менее лихо подсвистывала.
— Тоже, наверное, будущий командир? — поинтересовался Федюнинский. — Гляди, как малышня вокруг младшего Дербенёва радуется жизни.
— Это только ему решать! Время покажет! — спокойно ответил Александр, приглашая товарища в подъезд, где жили Дербенёвы.
Застолье, было в разгаре, когда за окнами прогремел колёсами какой-то грузовик. Раздался скрип тормозов, и через три минуты все услышали звонок в дверь. Гости как по команде посмотрели на часы. Циферблаты отбивали давно наступивший отбой, и половина второго ночи не предвещала ничего хорошего. Татьяна Дербенёва открыла дверь, в которую тут же вихрем влетел замполит. Вид, конечно, у него был не праздничный, а, скорее, наоборот. Лицо и правая рука в копоти, левая рука перебинтована, а комбинезон, в который почему-то был одет Карпихин, весь промаслен до такой степени, что с него капало, а местами и просто текло машинное масло вместе с эмульсией…
— На лодке пожар в шестом отсеке! — спокойно без надрыва оповестил замполит.
У Дербенёва, да и у всех присутствовавших на банкете сразу оборвалось что-то внутри!
— Загорелся силовой кабель по правому борту и… естественно распределительный щит номер три выгорел полностью! — так же спокойно продолжил Карпихин, высматривая на столе, чтобы ему такое съесть! — Но мы всё потушили, жертв и пострадавших нет. А кабель и щит сняли с Б-304, давно «замёрзшей» в отстое без экипажа. Она не обиделась, потому что мы поставили ей «на замену» наш щит. Всё уже проверили, работает! Заряд батареи продолжается, а я хочу чего-нибудь съесть и механику заодно пайку принести, потому что матросов покормили, а нас некому…
— Да тебе, Владимир Иванович, и сто граммов не помешает, после такого. — предложила хозяйка.
— Нет, нет! Я лучше утром забегу, если можно, а пока только поесть и руки помыть…
— У меня созрел тост! — громко объявил Бискетов, тактично молчавший всё это время. — Попрошу всем наполнить бокалы и рюмки! Сделав ещё одну паузу, и осмотрев гостей, готовых его слушать Бискетов продолжил: — Много сегодня за этим прекрасным столом было сказано разных слов о службе, о любви и даже о проблемах в нашей стране. Я же предлагаю тост за наш экипаж и за его будущего командира, который не просто разменял сегодня свой тридцать третий год жизни. А, вступая в возраст Христа, немало своих сил и здоровья положил для формирования коллектива, которым каждый из нас теперь может без лишней скромности гордиться. И ещё… В качестве дополнения хочу сообщить, что представление о назначении Александра Николаевича на должность командира подводной лодки отправлено командующему флотом!
г. Калининград 08 июня 2016 года