Ирина долго ждала своей очереди. По коридору сновали
женщины – пожилые и совсем девчонки. Она сидела уставшая, и взгляд ее был устремлен в пустоту.
О чем она думала?..
И вот она несмело зашла в кабинет; в огромных шлепанцах подошла к столу и присела на краешек стула. Во всех ее несмелых движениях чувствовались нерешительность и смущение.
Доктор, не отрываясь от записей, негромко переговаривался с медсестрой и не смотрел на пациентку.
- Боже! Как мы ему, наверно, все надоели! – подумала она. – Сколько нас тут ходит!? И не противно ему?
Медсестра взяла, протянутый Ириной талончик, что-то черкнула в нем, спросила фамилию и быстро нашла в стопке, лежащей на столе, нужную карточку и тут же передала врачу.
Доктор раскрыл чистые листы и, не поднимая головы, спросил:
- Ну-тес, что у вас?
Ирина поежилась, как будто холодок побежал по всему телу, и рассыпался под блузкой на тысячу мелких льдинок.
- У меня задержка – уже неделя.
Врач, что-то стал писать в карточке, одновременно расспрашивая пациентку об ее интимной жизни. Интерес его был не глубоким, он только вскользь прошелся по ее биографии, и это ее удивило. Другие врачи были более дотошными и их, с профессиональной точки, интересовало все: сколько было беременностей, абортов, родов, вес и рост новорожденных, причины вызвавшие выкидыши и даже регулярность половой жизни.
Когда в карточке были дописаны последние строчки, доктор коротко сказал:
- Раздевайтесь!
Ирина сняла колготки, плавки. Вынула из пакета матерчатую, белоснежную салфетку, и, смущаясь мужского взгляда, легла в гинекологическое кресло.
- Лежишь как дура, раздвинув ноги, а посторонний мужик тебя изнутри разглядывает. Меня муж никогда так близко не видел, а тут… - пронеслось у нее в голове.
- Все правильно, беременность недель пять, - подтвердил ее предположения врач и пошел к мойке. – Можете одеваться, а для окончательного диагноза надо сделать УЗИ, - снимая перчатки, произнес врач.
Медсестра стала выписывать направления на анализы.
- Будете рожать? – спросил гинеколог Ирину, продолжая тщательно намыливать руки.
- Нет! – не задумываясь, ответила она. Подошла к столу и взяла направления. Руки ее нервно подрагивали.
Медсестра поднялась из-за стола, расстегнула халат и направилась к двери.
- Женщины, подождите минут 15 – пусть доктор отдохнет.
Женщины в коридоре загудели, словно кто-то потревожил пчелиный рой.
- Да он без перерыва четыре часа. Сейчас чайку попьем и продолжим прием. А вы пока телевизор в фойе посмотрите, - успокаивала она очередь. – Сергей Анатольевич, я вас жду, - закрывая за собой дверь в кабинет, произнесла она.
- Да я сейчас закончу и подойду.
Пациентка и врач остались одни в кабинете.
- Женщина должна рожать – пока молодая! – категорично заявил врач. – Хотя… это ваше дело.
- Я уже не молодая - мне 35, и у меня уже есть 2 детей, - и почти шепотом добавила, - И муж алкоголик.
И то ли от жалости к себе, то ли от обиды на врача: «Сует свой нос, куда не просят». То ли от страха аборта – она заревела.
- Раньше были аборты?
-Нет!
И вот только сейчас он поднял на женщину глаза и внимательно посмотрел.
Ирина тут же окунулась в его глаза, как в небесную лазурь – сколько в них было света, простора и глубины.
Он стоял и рассматривал пациентку и она, не отрываясь, смотрела ему в глаза, теребила колготки, и никак не могла их вывернуть.
Она опустила глаза, ей стало стыдно: за свою фигуру, за седые пряди в волосах, за босые ноги и за поношенные, такие ненавистные отечественные колготки.
Он же стоял перед ней такой же, как и 15 лет назад, когда она впервые пришла на прием к нему по поводу первой беременности. Больше она его не видела, так как переехала жить в другой район.
- А он все такой же. Время его не изменило: те же густые волосы, чисто выбритое лицо, хорошая спортивная фигура и всегда накрахмаленный белый халат, - немного с завистью подумала Ирина.
Она отвернулась, встала спиной к нему, посмотрела на свои вещи, лежащие на стуле.
- Надо одеться, - только успела подумать она, как почувствовала его приближение.
Ирина выпрямилась, выронила из рук колготки и замерла. Стоя к нему спиной, она ощутила его дыхание и легкое прикосновение. Его теплые и ласковые руки обхватили ее сзади за талию. От неожиданности ее бросило в жар. Горячая волна нежности накрыла ее, и сердце затрепетало.
Ей было приятно так стоять и ощущать, как его тело, словно воск, растекается и обволакивает ее.
Истосковавшись по ласке, она затрепетала под его ладонями. Его тело еще крепче прижалось к ней и его руки, до этого момента державшие ее за талию, приподняли край блузки, и сильные, широкие ладони обхватили грудь. Пальцы сквозь бюстгальтер сдавили соски. Ирина застонала и закрыла глаза, тело ее напряглось и крепче прижалось к нему.
Его сердце бешено стучало, да и ее билось под ее ладонями напуганным воробушком.
Руки нежно сжимали ее грудь. Дыхание стало горячим и частым.
- Он что, с ума сошел? Остановите его!
Ирина уже хотела вырваться, но голоса разума тело не услышало. Да и никто бы ее не услышал – в кабинете были только он и она.
А его губы уже коснулись тонкой шее, и сладкая нега скатилась по ее телу пьянящим желанием. Поцелуй был нежным и зовущим – соски горели, тело стонало от близости, а его губы продолжали перемещаться по телу, и казалось, что это тополиный пух ласкает ее.
Поцелуй был такой легкий, мимолетный, что ей хотелось крикнуть: «Еще»!
Но просить и не надо было. Губы продолжали ласкать ее шею, а истома освободила тело, и сделало его невесомым.
Ирина находилась в состоянии сладкой расслабленности. Вот его губы коснулись мочки уха, поднялись к виску, затронули волосы и вернулись обратно жаркой волной, и снова остановились на шее.
Ирина боялась пошевелиться. Ей нравилось растворяться в безумной страсти. Кровь ударила в голову. Туман окутал сознание, легкой дымкой исчез страх. Она уже не боялась, что кто-то войдет в кабинет и увидит целующуюся парочку.
Доктор развернул ее к себе и его губы стали блуждать на ее лице. Он одаривал поцелуями ее лоб, щеки, брови. Мягкий язык скользнул по переносице, обвел контур ее губ, на секунду замер, и с наслаждением стал осыпать ее рот поцелуями.
Ирина уже не могла стоять – тело ее обмякло. Руками она обхватила его за сильную шею; увидела, как синяя жилка выступила из-под кожи и еще крепче сомкнула руки. Ее грудь прижалась к его груди и сердца застучали барабанной дробью.
- Хочу тебя! Милая! – шептал он.
Его крепкие руки держали ее так бережно и нежно, что казалось, их тела слились воедино, и никто в мире не сможет их разъединить.
Мышцы напряглись. Дыхание горячей лавой сбегало по телу и обжигало их.
Ирина захмелела от возбуждения и желания, а его руки уже опустились ниже, коснулись бедер, заставили ее вздрогнуть и раздвинуть ноги.
Его пальцы скользили по женскому телу, добрались до горячего бугорка, и окунулись в самый жаркий «очаг» на свете. Непроизвольно она сжала ноги и зажала его руку – это возбудило его еще больше.
Он еще крепче обнял ее и его крепкий «ствол», сквозь брюки и юбку, чуть не вошел в нее.
Стены отступили. Им казалось, что они плывут в мягком облаке и что-то неведомое и зачарованное увлекает их еще выше в небеса.
Они стояли, изнемогая от желания, боясь пошевелиться. Только его губы и язык продолжали во рту Ирины танец страсти и доводили ее до обморока.
Опустив руку, она, как бы невзначай провела рукой по замку на его брюках, подняла руку выше и расстегнула белоснежный, хрустящий халат.
Свободной рукой она обнимала его за шею, а губами наслаждалась его поцелуями.
Ей хотелось раствориться в нем: почувствовать его плоть, его силу, его нежность, его горячий орган; всплеск сока любви и сладкий, испепеляющий поцелуй между ног.
Ткань брюк вздыбилась, и Ирина расставила ноги еще шире, чтобы ощутить давление его мужского достоинства.
- Посмотри на меня!!! Посмотри!!!
Ирина подняла глаза и всмотрелась в его лицо.
- Ты не узнаешь меня?
- Узнаю, - прошептала она. – Я у вас с первенцем наблюдалась.
- Нет, не то! Помнишь, у вас дворником работал Коваль, майор в отставке.
- Да, помню.
- А меня? Я его сын, как-то приходил помогать ему снег убирать. Я тогда сильно удивился – красивая женщина и дворником работает, а потом узнал, что ты подрабатываешь. Тогда я не мог оторвать от тебя глаз. Я видел, как тебе тяжело кидать снег. Мне хотелось поскорее убрать участок отца, подойти и помочь тебе, а потом… потом, уронить тебя в снег и целовать твои губы, присыпанные хрустящим снежком. Но ты так быстро ушла, я и не заметил как. Я искал тебя, но мне сказали, что ты переехала.
Он встал на колени и обхватил ее за ноги.
-Не бойся! Ты будешь самая счастливая. Я все для тебя сделаю. Я клянусь!
Ты забудешь, что такое боль и слезы. Хочешь, это будет наш ребенок?
Ирина заплакала от неожиданного предложения, от нелепости происходящего и о счастья, которое впервые ощутила за столько лет. От нахлынувших чувств ее влажные ресницы сомкнулись. Она стояла с закрытыми глазами, запрокинув голову, застонала.
- Как мне хорошо! Какое блаженство!
Голос медсестры заставил ее вздрогнуть и открыть глаза.
- Доктор! Вы обедать идете? Чай уже остыл! – медсестра, приоткрыв дверь в кабинет, звала врача из коридора.
Очнувшись от наваждения, Ирина заспанными глазами посмотрела на дверь.
Взгляд остановился на табличке с именем врача «Коваль Сергей Анатольевич».
- Пусть следующая заходит, я позже подойду, - послышалось из кабинета.
Ирина поднялась, поправила волосы, провела ладонью по глазам, как бы убирая невидимую пелену и захватив сумочку из кресла, взялась за ручку двери.
- И приснится же такое? – в недоумении подумала она, перешагивая порог кабинета.