В пустоте зала волшебства соития зрело нечто. Для шестого это не первое рождение нового члена коллектива, но первое, в котором есть и его частица разума. Шестой часто подходил к залу формирования новой жизни, но не испытывал новых эмоций. Огорчительно. Поговорил с другими участниками процесса. Те, кажется, вообще не понимали, о чем речь. Они выполнили свою часть договора в соответствии с требованиями и теперь наслаждались чувством выполненного долга. У шестого хотя бы этого чувства не было, что Первая и Пятая расценили, как очень любопытный признак. Какой?
Из дневника вечного дежурного по мегалиту №518 Шестого
Прекрасные светлые дали
Всё дальше и дальше маня
В кровати ты вряд ли застанешь
меня
афиша кочующей ярмарки фейерверков «Гори ясно -жизнь прекрасна», оплаченная десятью контрамарками и сломанным карусельным конем, в последствии переделанным в крылатого коня, по поверьям – транспорт сказочной донны Вдохновенье. Крылатый конь установлен в холе клуба.
Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10метров
- 1 тыд – около килограмма
Орних встал. И слава Гжути. Кругом темень, словно мешок на голову надели. Серпик Противни был светлым мазком на черном листе, дорога и окружающий пейзаж предполагались по памяти, а Орних обозначался лишь глубоким дыханием и запахом пота.
Нца спешилась, нащупала и включила фонарик. Светло-серый кружок без намека на лучистую энергию, освещавшую дорогу во тьме сродни мазку Противни на небе. Ах, так, значит. Ладно, в запасе есть туристические спички и ведьмовские свечки. Что-нибудь из них должно светить?
Полезла в подсумок и обнаружила в мягкой мерцающей обложке алеющие страницы «Устава караульной службы». Открыла. Цветок папоротника разлился тревожным красным лучом, указующем путь. Свет был тусклым, но достаточным, чтобы продолжить движение. Крики о помощи умолкли, так что раздумывать некогда, а требовалось поспешать.
Нца и Орних прошли в указанном направлении три с небольшим вера и свет повернул вправо. Тропа была торной, но вела куда-то в лесосеку, не иначе. С чего это гости Дня Рождения Мютнов свернули? Сработал старый добрый «зов» из колдовского арсенала? Как его магическая охрана прошляпила?
Прошли ещё немного. Цветок разгорался ярче, а по его контуру страницы «Устава» закоричневели, а потом и вовсе задымились. Нца захлопнула книгу. Хватит, уже и так все ясно, в смысле видно.
Над небольшой поляной облаком гнуса носилась желтая пыль, дававшая достаточно освещения, чтобы разглядеть картину в целом. Перепуганные гости праздника, включая взрослую охрану, сидели гуртом на земле. Рядом стоял растерянный Чос с арбалетом наперевес, чуть в сторонке лежали два мага, над которыми хлопотала молодая насупленная ведьма. Охрану же в целом осуществляла оставшаяся в строю худая девица. Ну, как охрану, она носилась кругами, размахивая широкими одеждами, и выкрикивала севшим голосом заклинания, не позволяя желтой пыли формироваться в жгуты, а уж эти жгуты Нце были хорошо знакомы ещё по Иинону Броку. Вампиры. Где, не понятно, отсюда и растерянность жандарма. Судя по всему, сил у ведьмы держать оборону почти не осталось, требовалось немедленное вмешательство.
Нца расстегнула форменную юбку, удобная все-таки вещь – казенная запашная юбка для верховой езды! Накинула на сбившихся в кучку гостей. Сверху бросила деревянный кинжал - подарок Яана Кромета Ворхмайера, следователя по магическим делам. Сработало в лучшем виде. Пыль рассыпалась сферой над заложниками и почти замерла.
Ведьмы отреагировали моментально, потащив раненых к юбке.
-Один раз шуганул по кустам. Не знаю, попал или нет. А сейчас на шорох стрелять боюсь, вдруг в Блыска попаду. Гнусная собака, - жаловался Чос.
-Может и гнусная, а может, с флангов обходит, - примирительно сказала Нца.
-А на нас эта зараза не нападает, - похвастался Чос, указывая на вяло плавающий гнус над головами.
-Это потому что мы в форме, и являемся государственными представителями закона, - предположила Нца.
«Когда не знаешь, что делать, - стреляй», - говаривал некогда учитель-участковый. Пока советы учителя не подводили, поэтому достала СиКо и пальнула в верхушку дальнего куста.
Сначала всё замерло, а потом завертелось. Куст затрещал, словно его ломал на редкость упитанный медведь, а в противоположной стороне рыком обозначился Блыск. Пыль потускнела, а вечер, начал становиться прозрачным, будто запотевшее стекло протирали.
Чос саданул по трескучему кусту из арбалета, а Нца рванула к Блыску.
Пес завис над распластанной фигурой в темном трико, а его слюна стекала с оскаленной пасти на черную маску. Зрелище, которым Нца могла любоваться часами.
Сказав полагающиеся по протоколу дежурные слова об аресте за нападение с целью нанесения ущерба здоровью группе лиц, бодро шагнула вперед. Потенциальный арестованный эдак хитро изогнулся и умудрился вывернуться. Удивился даже Блыск, но цапнуть ускользающую ногу успел.
Понятно, одного упустили. Побежали смотреть, что там у Чоса.
-Похоже, попал, - осветил фонарем пятно крови жандарм.
Гости праздника вылазили из-под юбки и бурно обсуждали пережитый ужас.
-И где была собака? – возмутился один из взрослых сопровождающих.
-Держал за горло одного вампира, поэтому вы так легко отделались.
-А ПВО в курсе, что у нас происходит? – встряла в разговор ведьма.
Нца заверила, что район давно послал запрос, и получил самый обнадеживающий ответ, мол, держитесь, всё под контролем.
Собрались, погрузили раненых и поехали. В старательском поселке оставили гостей и взрослых сопровождающих, направились в Задрюк.
На развилке Нца категорически отклонила настойчивое предложение сопровождать волшебников до города. Конь устал, она устала, охраны достаточно и на них по дороге никто не нападет. Пусть едут и ни о чем не беспокоятся, а ей срочно надо на постоялый двор. Да, в койку, и нет, деревянного кинжала она не даст.
Блыск некоторое время раздумывал, бежать за Орнихом или за повозкой, но Чос строго цыкнул, и пес потрусил охранять. Вот что значит “хорошая жандармская собака”.
Постоялый двор спал, за исключением старика Куксы. Гретта Тигровна оставила его дежурить, и вот, пригодилось. Пусть районный пристав отдыхает, он сам коня почистит, напоит и накормит. Нца была ему безмерно благодарна за службу и даже вынесла устное поощрение.
Побрела домой, старательно игнорируя равномерный дробный топот. Нет, это не к ней, это мимо, это вечерняя пробежка Мойсей Дона.
Долг недолго боролся с усталостью. Победил. Вряд ли моцион погнал сюда возрастного скорохода
- Мьюз того, - почти упал на руки волшебник. – В общем, вам бы глянуть.
Одно «вы» из уст Мойсей Дона напрягало, а предложение «глянуть» отметало всякие отмазки, типа «сначала пусть Ворхмайер глянет» или « не районное это дело работать на Тенистой улице». Утерлась, плюнула на усталость и поехала.
Снова седлать Орниха не стоило, так что решительно сдвинула ворота гаража. Официально Нца умела ездить на всех авто, но в реальности не слишком любила технику. Техника отвечала ей тем же, глохла в самый ответственный момент, ломалась на пустом месте. Апофеозом стал дикий случай, когда у мотоминицикла отвалились сразу два колеса из трех.
Гараж показался пустым. Браниг вернул доброе правило развозить жандармов с работы. Прекрасно. Мотоминицикл не имел фар, но если примотать фонарь, то ехать на нем намного безопасней. По убеждению Нцы, при аварии на транспорте размер ущерба прямо пропорционален размеру машины.
Предложила Мойсей Дону проехать с ней. Скороход замахал руками, забормотал про престиж профессии, про то, что увидят и осудят, воровато огляделся и шустро вскарабкался в корзину заднего багажника.
-Правильно, - одобрила Нца, прикручивая фонарик к рулю, - Вокруг никого, а одной мне скучно. Заодно расскажите, что там у вас.
Ехали осторожно, то есть медленно, но пару раз дорогу теряли. Мойсей Дон вытряхивался из корзины и бегал искать. При этом нить рассказа не терял, начиная ровно с того места, на котором остановился.
То, что на Тенистой улице происходило неладное, через систему оповещения тотемов почувствовали все и сразу. Активисты отряда уличной самоохраны, к сожалению, в это время отсутствовали, по причинам Нце известным, поэтому долго локализовали место тревоги. Тотемы же конкретно не говорят, где и что случилось, передают ощущениями. Это как в игре «горячо-холодно». На тихого и безобидного Мьюза вообще не думали, пока не уперлись в калитку его дома. Долго стучали, но в итоге вынесли дверь.
-Странно, у него полный дом помощников, - удивилась Нца.
-Они без команды ничего не могут. А командовать было уже некому.
Мьюза обнаружили в кабинете в осколках террариума, естественно, пустого. Его тотемная сорока ещё не растеклась в посмертное покрывало, но судя по размытости контура, смерть наступила не позже часа. Во всяком случае, эксперт так уверяла. Она сама это подтвердит, как только и если Нца и скороход попадут на место. Перед смертью Мьюз писал отчет или письмо Нце, точнее нельзя сказать, восстановить текст удалось немного и неточно. Мьюз, похоже, не сопротивлялся, а отпор дали домашние. Потом, после гибели хозяина.
-Так что с ним?
-Ну, ему череп проломили сзади. Наградной статуэткой «Лучшему тотемному ветеринару» за разработку нового метода лечения тотемов. Это ж он придумал подселять тотемов к животным и через животных лечить их.
-А что? Если тотем ворона, надо подселять в ворону?
-Вовсе нет. В этом и фокус. Подселяй хоть в курицу, но соблюдай ряд условий. Птицу нельзя подселить к кошке, кошку к оленю, оленя к мыши, а мышь к кошке можно. Иначе как лечить? Подселять можно только на растущую Противню, потом какие-то числовые заморочки по дате рождения и времени суток. Что ещё-то? Не помню, но можно почитать.
-А уж – это кто? Змея?
-Отчего ж змея? Рептилия. К ужу можно подселить тотемную ящерицу или черепаху, или крокодила.
-Один вопрос, если без команды домашние ничего не могут делать, как же они отпор дали?
-Экстренный случай, на грани жизни и смерти тотем может, - Мойсей Дон долго подбирал слова и ограничился невнятным. – Ну, в общем может. Скомандовать. Один раз, больше не успевают.
На окраине Задрюка скороход багажную корзину покинул и побежал вперед встречать.
На Тенистой улице было тихо и как-то пустынно. Почему Нца ожидала увидеть растревоженный улей? Около калитки Мьюза стоял скороход, Блыск и маленькая круглая уютная темноволосая женщина, которой совершенно не шло короткое каре.
-Лимна, - представил Мойсей Дон. – Жена начальника нашего уличного отряда самоохраны. Лимна, это Нца…
-Я прекрасно знаю, кто она. Супруг просил передать всякие благодарности, хотя не понимаю, за что. Они ведь делали вашу работу?
В кабинете, как в гостиной царили беспорядок. Но почему решили, что это домашние защищали хозяйство? Может, просто быстрый обыск?
-Уверяю вас, это не обыск, - мягко уверил Мойсей Дон. – Видите? Следы яда джинов, а вот пятно антифея? Есть такой спрей, парализующий фей.
-Джинов допросить можно? В порядке исключения. Они же свидетели? – спросила Нца, подозревая, что вопрос глупый и неуместный.
-А отчего не допросить стул? Он тоже присутствовал. Очень ценный свидетель, - Лимну раздражала районный пристав, и она не собиралась скрывать данного факта.
Мойсей Дон на неё цыкнул, напомнил, что это они её пригласили, и рекомендовал в ультимативной форме работать уважительно.
Лимну от наезда скорохода перекосило, но нехотя согласилась оказывать всякое содействие.
-А вы обещали письмо показать, - напомнила Нца.
Лимна позвала к бюро, поколдовала, и на столешнице загорелись ржавые буквы. «Уважаемая Нца, на наш запрос…гадом…отследить по нижнему уровню связь в пределах тридцати верст… следует добавить в настой антуриума…цитрин и топаз в равных долях, между которыми поместить обманку…только ивовая лоза покажет отклонение от теплой стороны в сторону искомого…»
-Последняя запись, - выдавила Лимна. Помолчала и с прищуром выдала:
– Ты думаешь тотемы главное в жизни Мьюза? Давай, покажу кое-что.
Но ничего не показала, а повела на задний двор, открыла ничем неприметную дверь в ледник, то есть Нца полагала, что эта дверь ледника, и ошибалась. За дверью был короткий подземный переход в тайное хозяйство Мьюза.
-Полигон-лаборатория, - обвела рукой окрест Лимна.
Треть полигона занимала оранжерея, в которой, судя по всполохам, гремела буря, крутой склон был искусственным высокогорьем с золотистыми маками и индигово-синими горечавками, в маленьком стеклянном павильоне намораживался ледник, производя талую воду для полива, сложным узором вились мощеные дорожки, ведя от одного рабочего места-веранды со столом и стеллажами к другому. Остальная площадь была отдана под огород для обитателей Мьюзовой лечебницы, лишь в самом дальнем углу за глухим заборчиком обитало нечто, принятое Нцой за серо-коричневую траву. Лимна повела именно туда.
-Волосы троллей!
Нца пригляделась внимательней к этой буро-серой внизу и серо-бурой к концу стебелька траве и все равно ничего примечательного не увидела. Былинки, как былинки, а «волосы троллей», наверно, название?
-Я так и думала, что не успел покормить, - деловито бормотала Лимна, натягивая рабочие перчатки. Открыла крепкий ящик и большим совком черпанула оттуда что-то вроде компоста, усеянного в большом количестве личинками и прочей мелкой живностью разной степени взросления. Бросила содержимое в лоток и пустила воду. Неаппетитная смесь потекла по искусственному руслу.
«Волосы троллей» оживились. То, что казалось утолщением на конце стебля, оказалось клювом! А сами волосы могли двигаться! Они кинулись к мессиву и начали её лопать, устраивая небольшие свары из-за особенно жирных лакомых кусочков.
-Это настоящие волосы, – поясняла Лимна, подбрасывая новые порции корма. – Мьюз их выращивал на заказ.
Нца узнала много нового из тролльской жизни. У волос троллей не было луковиц, они пускали неглубокие корни, укрепляя верхний эпидермис владельца, и росли потом на теле всю жизнь. Но жизнь есть жизнь и тролль мог волосы потерять из-за болезни, или в драке, или ещё при какой незадаче. Тогда обращались к Мьюзу. То, что было сейчас клювом внедрялось в тело на манер клеща, но в отличие от паразита, волосы укоренялось и прекрасно себя чувствовали. Волосы – основная статья дохода Мьюза и его карта лояльности. Он мог рассчитывать на добрый прием в самом диком семействе.
-Короче, кто владеет волосами троллей, тот почти управляет ими, - подытожила Лимна. Отправила «волосам» ещё несколько порций и закрыла лоток.
-А кто теперь будет заниматься хозяйством?
-Пока я, но … Кажется, Мьюз кому-то писал дня два назад. Какому-то другу. Я не уточняла, а Мьюз не любил распространятся.
Нца и Лимна вернулись в дом, а там уже и коронер, и следователь по немагическим делам, и по магическим. И все недовольно уставились на Нцу, мол, ты чего тут делаешь?
-Я посмотрела, нет ли чего интересного на заднем дворе, - смиренно пояснила Нца.
-И что?
-На заднем дворе, - осторожно подбирала слова Нца. – М-м. Ничего интересного нет. Э-э…
-Я схожу проверю, - подхватился гос-дар Вохмайер – следователь по магическим делам.
-Вы тут как оказались? – спросила Нца у Дрикса Викли Накоса.
-О-о, - махнул тот рукой, - не спрашивай. Анонимный звонок, что у Мьюза беспредел со смертельным убийством. Причем звонили сразу всем. Прокурор рвет и мечет. Обещал лично контролировать. Орал в трубку, что не позволит разгуляться преступности в городе и будет пресекать на корню.
На заднем дворе раздался грохот и ругань. Это Яан Кромет наступил на Блыска.
-Мерзкая тварь! – злился следователь по магическим делам.
-Блыск сегодня такой молодец, а его ругают и ругают, - огорчилась Нца. – Я, пожалуй, пойду, увезу собаку, пока прокурор не нарисовался.
И Дрикс согласился, что так лучше для всех.
Отчаянно зевающая феечка нырками летела перед ней с фонарем, освещая дорогу. Не рассчитала высоты и врезалась в бругмансию и там осталась. Отлично, толку от неё мало, без неё лучше, а то мелькает, отвлекая от мыслей о возвращении. Не ехать же на постоялый двор на мотоминицикле с Блыском? Тут два варианта: нанять транспорт или заночевать в городе.
На улице ждал сюрприз в лице Бранига на авто:
-Гретта послала, - недружелюбно сообщил он. – У меня завтра выходной, думал я. А она – нет, ты дежурный, ты дежурный. В общем, мы с Пони решили прямо от начала суток дежурить, а потом вы ж мне выходной дадите?
Поншиз свесилась на переднее сидение:
- А мне всегда так интересно у него на работе. Он такой вдохновленный.
Чего такого сказала? Но водитель-механик приосанился, глаз вспыхнул, а лицо стало мужественным и отстраненным.
К дому Мьюза подтягивались новые и новые силы, так что выезжали сквозь толпу. Иногда останавливались поболтать, но коротко. Увидев авто прокурора, Браниг резко вывернул в проулок и дал по газам. Умница.
-Так что, Гретта Тигровна тебя послала, она что? Не спит?
Браниг уверил, что, когда его энергично выталкивали из дома, секретарша Нцы была бодра и деятельна.
-Прекрасно. Едем к ней, - приказала Нца. Откинулась на спинку сиденья и задремала. Хоть двадцать минут, хоть тридцать, но она перекимарит. Если повезет, то успеет увидеть во сне Ром-Дима или тихую родную ферму и дядю Опса, братьев и сестер, папу непременно, и друзей по жандармской школе, и много чего другого хорошего...
Анализируя пройденный маршрут, Йеранд был убежден, что шел в верном направлении. Пусть зигзагами, но куда надо. Если бы не уютный камень, за которым он решил немного отдохнуть, так и был бы героем. А так присел с подветренной стороны и стало ему уютно и хорошо. Совесть быстро уговорила, мол, Ром-Дим хоть и необычный, но всего лишь чаус, с ним кошки, как-нибудь дождутся конца непогоды. А уж потом Йеранд себя откопает и всех спасет. Сначала было почти тепло, потом холодно до костей, а потом снова тепло. Глаза закрывались, дыхание замедлилось, и цветные яркие видения пришли. А потом к нему пробилась голова снежного быка, которой Йеранд не испугался, потому что принял за часть видений. Однако голова оказалась настоящей. Его разыскал снежный як Кохино с кошками и двумя аборигенами – представителями племени яков. Грубо выволокли и заставили идти ногами, бесцеремонно и нагло толкая в спину.
По приходу в готель объясняли, что это было необходимо, и он согласно кивал, но верил слабо. Потом его отпаривали в каком-то чане, потом растирали. Было больно и обидно. Он даже чего-то требовал. Ультиматумов никто не выполнял, а Йеранд их не запомнил.
Затем его накормили, напоили и спать уложили, и сны не пришли к нему яркой вереницей, о чем Йеранд горько жалел и сетовал, пока сон не сморил окончательно.
И уже пробудившись в теплой и неудобной койке, Йеранд пришел к печальному выводу: шел он верно, не дошел много и скорее всего замерз бы, не подоспей помощь вовремя. А ещё у него очень гибкая совесть и ни фига он не герой.
Вместе с Йерандом проснулись и потребности, но помещение, в котором проснулся, даже нельзя было назвать комнатой. Это было койко-место на толстых матах на полу.
Тут его позвал Ром-Дим. Кажется, об этом сказал угрюмый абориген, просунувший нос в дверной полог. Йеранд бы предпочел удобства, еду и одежду, потому что халат на голое тело – не его стиль. Абориген выслушал и повел, как выяснилось, к Ром-Диму.
Тот обосновался не в пример комфортней. В его апартаментах были и удобства, и стол с едой и даже маленький бассейн. Одежды не было, но а такой жаре она и не требовалась.
Ром-Дим, завернутый в некую хламиду, буднично сообщил, что на него снизошло вдохновение, и они будут творить прямо сейчас.
Он сел на пол напротив низкого «бюро», а надо сказать, что вся мебель в готеле яков стульев не предполагала, подождал, пока Йеранд догрыз кусок мяса, закрыл глаза и заговорил. Речь его лилась размеренно, а повествование было связанным и доходчивым. Ром-Дим творил с большой буквы, сочиняя книгу для Йернда. Труд вдохновенный и прекрасный, так что кражич едва поспевал.
Скоро в комнату потянулись аборигены. Тихо заходили, усаживались вдоль стен и затаив дыхание слушали. Йеранд косился на гостей, но отвлечься не мог.