Философский Детектив
по мотивам моей Поэмы
«7 апреля 1914 года в Санкт-Петербурге
на улице Гороховой в доме номер два»
Глава 6
В воцарившейся тишине, нарушавшейся только жужжанием мухи, с любопытством летавшей возле паутины, раздался, как показалось Берёзину волшебный, так ожидаемый им стук в дверь.
Всё живое в кабинете замерло:
- штабс-ротмистр, от надежды ухватиться за соломинку текста ответа на телеграмму;
- поручик, от чувства опасности пронзившего физически болью его руку;
- паук, от досады, что этот стук отвлёк муху от сближения с паутиной;
- муха, от любопытства вообще перестала махать крыльями и непонятно как застыла в воздухе.
Не прошло и секунды, всё встало на свои места:
- муха упала на пол;
- паук проглотил слюну голода;
- Афанасий Федорович стиснул зубы;
- Иван Ильич взял себя в руки и театрально-равнодушным голосом холодно приказал: «Войдите!»
В открывшейся двери ничего нового, кроме только что заходившего дежурного унтер-офицера Прохорова не появилось; хотя, уверенно вошедший унтер запнулся, увидев сверлящие его глаза господ офицеров.
«Ничего-ничего,- успокаивал себя мысленно Берёзин,- ничего! Всё уже не так, как было до этого: и мысли у меня другие, и унтера точно подменили! Не зря ведь говорит наш Великий и могучий русский народ: Таперича не то, что давеча! Ну, что же, вот мне судьба и послала весточку, надо только разговорить этого унтера, а то вошёл и на пустом месте, словно в рот воды набрал!»
- Так что ж Вы, братец, вошли и стушевались?
- Виноват, господин штабс-ротмистр! Вошёл с докладом!
- Ну, так докладывайте!
- Слушаюсь! Прибыла госпожа Никольская, просит аудиенции!
- И что же ей не спиться в такую рань?
- Осмелюсь доложить, госпожа Никольская желает с Вами поговорить тет-а-тет!
- Вот что, братец, здесь все свои! О чём она хочет говорить?
- О проведении внеочередной инспекторской проверки медикаментов в психоневрологическом институте господина Бехтерева Владимира Михайловича.
Иван Ильич был неравнодушен к Аграфене Яковлевне, но тщательно это ото всех скрывал, даже от себя, поскольку служение Отечеству ставил выше всего, тем более, личного, а Российская Империя находилась, как ему казалось, на краю пропасти, так кто как не он обязан подать Ей руку помощи!
Поэтому штабс-ротмистр, сделав вид, что не расслышал, спросил унтера.
- Скажите, братец, а унтер-офицер Сидоров ещё не ушёл?
- Так точно, не ушёл! Вы приказали ему задержаться, и он ждёт в коридоре!
Сообщение, что к нему пришла Никольская Аграфена Яковлевна и ждёт в коридоре, так внутренне разволновало Берёзина, что он даже сбился с мысли... О чём это он?
И тут, чтобы не было видимой другим паузы, Иван Ильич напустил на себя гнев, вспомнив, что на территории Охранного отдела выделенных ему помещений Градоначальством имперской столицы Санкт-Петербурга висит позорящая вообще человеческий образ табличка - «Помещение для курения»!
От одной только мысли об этом, глаза Берёзина покраснели от гнева.
- А унтер-офицер Овечкин заменил табличку «Помещение для курения» на табличку «Помещение для отдыха»?
- Никак нет!
- Это как так, никак нет?
- Не успел, господин штабс-ротмистр!
- И это почему?
- В настоящее время унтер-офицер Овечкин вместе с писарем изготавливает такую табличку!
- Так пусть поторопятся!
- Слушаюсь, господин штабс-ротмистр!
«Вот так-то лучше,- подумал Берёзин,- а то распустил я их тут, ещё подумают, что служба мёдом намазана...
Ура! Вспомнил! Вспомнил, о чём я хотел его спросить! А то сбил он меня госпожой Никольской...»
- Вот что, братец, Вы унтер-офицера Сидорова хорошо знаете?
- Не так чтобы очень, как товарища по службе...
- А не знаете ли Вы, не поигрывает ли он в шахматы?
- Так точно, поигрывает! Я ему всегда говорил, что до добра это не доведёт! Разве это русская игра? Играл бы лучше в шашки...
- Остановитесь, братец!
- Виноват!
- Вот что, пригласите ко мне унтер-офицера Сидорова!
- Слушаюсь! А как же быть с госпожой Никольской?
- Ах, да... Там же ещё Никольская... Пусть подождёт...
- Будет исполнено, господин штабс-ротмистр!
Поручик перевёл свой взгляд с закрывшейся за унтером двери на начальника, до него стала доходить страшная догадка! Неужели штабс-ротмистр, только что распинавший его за дневального, способен сам открытым текстом доверить Государственную тайну первому встречному унтеру?
- Иван Ильич, Вы хотите озвучить текст секретной телеграммы простому унтеру?
- Терпение, Афанасий Фёдорович, терпение!
Дверь открылась, в кабинет вошёл с заспанным лицом унтер-офицер Сидоров, всю ночь дежуривший в коридоре. Сидоров вытянулся по стойке смирно и хотел доложить о прибытии, но Берёзин его опередил.
Продолжение следует
© Copyright: Сергей Владимирович Евдокимов, 2018
Свидетельство о публикации №118040110498