Вишенка на торте

               
               

                "Тщеславие заставляет совершать столько    
                же преступлений, сколько и злоба."
                Пьер Буаст.



________________________ 1. ____________________________________________________


Девятиэтажный дом, стандартные лестничные марши. Лифт, как всегда, не работает. Шаркающие шаги, тяжёлое дыхание, на каждом этаже – остановка, отдых. Ещё два этажа, родная квартира, за дверью которой ждёт она… – его пропуск в другую жизнь, в мир, где он сумеет без страха и риска проводить свои генетические опыты над людьми, стать тем, кем он должен стать. Признанным гением, знаменитостью.

"Профессор Смирнитский С.С. Часы приёма с 9-00 до 17-00. Без выходных и перерыва." 

Дверь, обитая дерматином чёрного цвета, на которой закреплена табличка из металла с покрытием цвета золота. Чёрные буквы на жёлтом фоне. Красиво! Сколько он отдал денег за эту железку? Пятнадцать кредитов? Да, это так. Жалко денег? Очень! Но на эту табличку смотрела Она своими красивыми, чуть раскосыми глазами. Цвета ультрамарин. Красивыми и бездонными. Нужно набраться терпения и у него скоро будут таблички не цвета золота, а из чистого золота. Много табличек, очень много.

Профессор прошёл в рабочий кабинет. На кушетке лежит девушка. Глаза – закрыты, дыхание размеренное. Смирнитский посмотрел на монитор диагностического устройства. Пульс – шестьдесят ударов в минуту, давление – сто десять на семьдесят. Профессор, открыв сейф, взял в руки устройство в форме куба матово-белого цвета. Присев за стол, профессор прикоснулся к кнопке красного цвета, которая изменит всю его жизнь. Бросив взгляд на спящую девушку, профессор вздохнул, надавил на кнопку большим пальцем правой руки.

Над кубом возникло бледно-голубое свечение, появилась небольшая рябь. Через несколько секунд на Смирнитского смотрел человек с глазами необычной формы – удлинёнными к вискам, бездонными и пугающими своей глубиной.

— Профессор, – мужчина слегка наклонил голову, поздоровавшись. – Какой приятный сюрприз. Надеюсь, что он таковым и является?
— Да, господин Тар-но, на этот раз я с уверенностью могу сказать, что нашёл ту, которая как две капли воды похожа на вашу пропавшую дочь. Потребуется лишь незначительное вмешательство пластических хирургов, моя ювелирная работа, как генетика. Никто на вашей планете, даже самые близкие родственники, не сумеет отличить мою девушку-землянку от вашей дочери.

Ответ пришёл с небольшим опозданием – сигнал передавался от ретранслятора к ретранслятору, которые располагались в космосе на огромном расстоянии друг от друга.

— Я, честно говоря, уже не надеялся на какой-то результат, господин профессор, – Тар-но прикрыл глаза, Смирнитский увидел, как на скулах заказчика играют желваки. – Мне можно на неё посмотреть?
— Да, конечно. Но как это технически сделать?
— Поднесите куб к лицу девушки на расстояние не более метра. Куб сам настроится на передачу изображения.

Смирнитский держал куб над девушкой, пока не услышал:
— Достаточно, господин профессор. Вы проделали огромную работу, результат впечатляющий. Действительно, сходство этой девушки с моей Наммили просто удивительное. Как она перенесёт нуль-транспортировку? Противопоказания есть? Да, забыл спросить – как девушку зовут, что с её семьёй?

— Я выбирал из множества претенденток сироту, которую не объявят в розыск. Мало ли что могло произойти с человеком? Пропал, да и пропал. Её имя – Кира. Противопоказаний нет, переход на вашу планету пройдёт для девушки незаметно. Она, скорее всего, ничего не поймёт. Если это так важно для вас, я удалю ей воспоминания о прошлой жизни.
— Это звучит очень, – Тар-но сделал паузу, чтобы подобрать нужное слово, – чудовищно, но я думаю, нам есть смысл подстраховаться. Да, удаляйте воспоминания. Через несколько часов к вам придут мои специалисты с оборудованием переносной станции нуль-транспортировки. Соберите необходимые вещи, документы и ждите.

— Господин Тар-но, я могу быть уверенным, что вы меня не...
— Что вы себе позволяете, профессор? – прервал Смирнитского Тар-но. – Вы забыли с кем разговариваете! Напомню, что я владею Городом тысячи скал, как вы его, люди, называете. В этом городе я…хм.. король? Да, это слово больше всего подходит. Я – король целого мира, планеты Одного города! Моё слово и мои обещания – закон не только для подчинённых, но и для меня. До скорой встречи, господин профессор!

— Боже, что же я натворил! – прошептал Смирнитский. – За что мне это всё?

Профессор подошёл к зеркалу, посмотрел на своё отражение: волевые черты лица, зелёные глаза, нос с горбинкой и пышные белоснежные волосы.

— Я должен это сделать, – произнёс профессор. – Земля – не то место, где я возвеличу себя, стану выше над всеми существами. Я буду богом и царём, палачом, вершителем судеб людей и жителей планеты Одного города. Так, только так, и никак по-другому!

Сделав девушке инъекцию хантила, тяжёлого наркотика, профессор начал собирать вещи, не забыв о документах. Сердце ушло в набат, в груди появилась острая боль. Смирнитский достал упаковку монизолорала, положил таблетку под язык. Через несколько секунд боль отступила, профессор продолжил сборы в такую далёкую и такую близкую дорогу.

_______________________ 2. ______________________________________________________


На этой планете всё удивительно. Небо красивое – цвет средний между тёмно-синим и фиолетовым. На нём – белоснежные облака, которые сбились как барашки в отару. Ветер-пастух гоняет их по небу, словно выискивая пастбище с сочной зелёной травой.

Местный Вондарго, звезда-солнце, чётким абрисом на фоне неба цвета индиго. Беспощадный и безжалостный для местных, холодный и остывающий для таких, как я.

Стою по щиколотку в воде, смотрю, как волны облизывают берег, сглаживают неровности на песке. Необычном. Такой песок на вес золота – копни поглубже, найдёшь минерал всевозможной формы, размера и цвета. Белые и чёрные алмазы, сапфиры и рубины, топазы и .... Можно перечислять до бесконечности.

Содержание кислорода чуть выше, чем на Земле, поэтому воздух дурманит голову, веселит и бодрит, толкает на необдуманные поступки. Нужно держать себя в руках, иначе рискуешь со временем превратиться в песок, под которым, копни глубже, найдёшь....

Я иду по берегу, за мной тянется вереница следов. Вода начинает их уничтожать, она безжалостна ко всему не гармоничному и чужеродному. Как эти следы. Вода – как время по отношению к человеку и ко всему живому.  Проходит энное количество хроносов и человек исчезает, а то, что он сделал, память о нём, – исчезающие следы на песке.

Планета одного города. Тысячу остроконечных скал, в которых живут миллиарды торо-оно. Те же люди, тот же человек-разумный, с таким же мерзким характером и с теми же заповедями, которые они постоянно нарушают.

Человека принято хоронить, или кремировать, здесь царят другие законы – заболел, сломал руку-ногу, не можешь приносить пользу обществу – пошёл вон. То есть на свалку, на переработку. Удобрение на всех планетах востребовано. Все хотят есть, пить, размножаться.

Город тысячу скал, Анкой-ру, пытается дотянуться до неба цвета индиго и проткнуть  его подбрюшье. Раз в год у города это получается. Красивое небо становится дырявым и целых шесть месяцев идёт дождь. Местные впадают в спячку, заделав специальной пеной вход в свой дом.

Во время сезона дождей к своей работе приступают Падальщики. Мерзкие типы. С какой они планеты – никто не знает. По своему виду похожи на богомолов-переростков. Три метра сплошных мышц и отсутствие эмоций. Они выискивают больных и слабых местных, режут своими лапами-пилами пену на входе в жилище и творят беспредел. Такое безобразие здесь продолжалось много сотен лет, пока на планете не появились люди с Земли. Нам не нужен сон во время сезона дождей, мы охраняем местных, истребляем Падальщиков. Когда дождей нет и город живёт своей обычной жизнью, мы – самые обычные копы, расследуем преступления. Не бесплатно, конечно. Мы берём оплату не кредитами, нет.

Нам нужен песок. По которому я иду, оставляя следы, которые за определённый хронос исчезнут. Песок, как время, отпущенное человеку – скоротечная штука. Вода, как время в общем, – безжалостный убийца. Падальщик.

В районе запястья правой руки возникла небольшая вибрация. Я провёл ладонью левой руки над запястьем, вибрация исчезла. Пусть всё катится к чёрту – у капитана Ника должен раз в неделю быть выходной. Скоро сезон дождей, тогда не увидишь такой красоты. Особенно – такого красивого неба. Я сел в глард, вибрация опять появилась.

— Принять вызов, – отдал я команду нейросети. – Слушаю.
— Капитан, добрый день!
— Эллиза, если бы у капитана Ника был добрый день, он бы не слышал твоего чарующего голоса, – ответил я, поморщившись. Экстренный вызов в выходной день и разговор с дежурным по отделению – ничего хорошего не сулил. – Что случилось, милая?
— О, я потеряла нить разговора и дар речи. Эллиза – милая у легендарного капитана! – девушка рассмеялась. – Ник, Прохоров всех “умников” вызывает в отдел. Он сказал, чтобы я тебя первым нашла. Ну, и вот...
— Вот ты и расстаралась. Скоро станешь старшим лейтенантом. – Я перебил диспетчера, лихорадочно прокручивая в голове все незавершённые дела, из-за которых шеф мог объявить аврал. – В двух словах, Эллиза – что стряслось в нашем муравейнике? Кто-то сел на него голой задницей?
— Хуже, Ник. Два икса три, – ответила девушка.

Я присвистнул. Литер предстоящего сверхсекретного задания. Такой код последний раз присваивали делу двухгодичной давности, когда мы расследовали, по просьбе местного царька Тар-но, дело пропажи его дочери...ммм....забыл её имя. Почему мы, а не местные? Тар-но побоялся огласки. Как же, такая знаменитость и не уследил за собственной дочерью. Он не мог потерять всё то,  к чему стремился всю свою жизнь – высокое положение в обществе, вседозволенность.

Наркотики – любимое занятие местной элиты. Сколько ложной информации мы тогда перепроверили – страшно вспомнить. Так и не нашли ни малейшей зацепки. Испарилась девица, как сквозь землю пропала, сгинула. Мы пришли к выводу, что красивую девушку накачали наркотой, изнасиловали и убили. Для людей с отсутствием морали это закономерный итог. Тогда наш отдел прошерстил, перевернул вверх дном все приёмные пункты по утилизации местных, притоны, кафе, бары. Ни-че-го!

Но спустя три месяца после окончания розыска, беглянка нашлась. Живая и здоровая, только ничего не помнящая. Как зовут, сколько лет, где была всё это время – вопросы без ответов. Я видел эту “пропажу” вживую. Глаза – сумасшествие какое-то! Цвета ультрамарина, глубокие и бездонные. Да, вспомнил имя – Наммили. Точно-точно.

_______________________ 3. ______________________________________________________


— Вот только не надо мне ничего говорить, – майор предостерегающе поднял руку, когда я зашёл в кабинет. – Да-да, Прохоров – плохой начальник, ты – хороший опер.
— Заметь, не я это сказал, – произнёс я, поздоровавшись с шефом. –  Что-то серьёзное, господин майор?
— Да, очень серьёзное. С остальными "умниками" я провёл совещание, хотел бы поговорить с тобой тет-а-тет. Не хочешь по улице прогуляться, кофе выпить?

Я удивлённо посмотрел на Прохорова – неужели и в его кабинете установили прослушку? Скорее всего. Да и упоминание о кофе неспроста – Юра терпеть не мог этот напиток. Мы шли по аллее парка, Прохоров показал рукой на скамейку, предлагая присесть.

— Прими файл, просмотри, потом поговорим, – произнёс майор. – Файл прислали с Земли три дня назад, вторая часть – съёмки с этой дрянной планеты. Сам разберёшься.

Я, откинувшись на спинку скамейки, расслабился. Файл, присланный мне на нейросеть, был довольно-таки объёмным. Я прикрыл глаза. Начало истории – в Смоленогорске. Закрытый город, точнее – почтовый ящик…… Девятиэтажный жилой дом, седьмой, восьмой и девятый этажи – выгорели, что называется, до основания. Квартиры на нижних этажах – абсолютно пустые. Такое впечатление, что невидимый хозяин прошёлся гигантской метлой – ни мебели, ни вещей. Отсутствовали даже обои на стенах, люстры на потолке, двери, оконные рамы. Кадр из квартиры, где произошло возгорание: закопчённые стены, потолки, выгоревший паркет на полу. Ясно, здесь ничего интересного не найдёшь. Огонь постарался на совесть. Лишь в одном месте, возле самого окна комнаты, остался нетронутый островок былого благополучия, по нему-то и можно было определить, что когда-то пол был паркетным.

Следующий кадр – улыбающаяся девушка двадцати-двадцати трёх лет, иссиня-чёрные волосы, стройная фигурка. Съёмки велись в каком-то парке отдыха, девушка, лёжа на подстилке, держала в руках...хм, какой раритет, однако! Она читала книгу. Девушка оторвалась от чтения, посмотрела в сторону оператора съёмки. Я вздрогнул. Только сегодня вспомнил, она и появилась, как говорится. Наммили, чтоб её. Неужели она опять попала в беду?

Потом пошла череда кадров под названием "я качусь с крутой горы". Кафе, бары, рестораны, танцполы. Смена ухажёров, диапазон возраста просто ошеломил – от двадцати до пятидесяти лет, очень много любовников - зрелых мужчин. Это не показатель чего-то сверх плохого, я всё понимаю, но задуматься стоит. Последняя съёмка велась скрыто. На ней запечатлена Наммили, выходящая из какого-то здания в сопровождении мужчины лет сорока пяти. Уверенный в себе, крупный нос с горбинкой. Снимавший видео приблизил лицо мужчины, я забыл, как дышать, замер. Неужели это тот, который……

— Сволочь... –  выдохнул я. – Думал, ты давно сгорел в пламени ада.
— Ты это о ком? – спросил Прохоров.
— Юра, я узнал того, кто провожал Наммили до гларда. Это в последнем фрагменте записей.

Руки дрожали, во рту стало сухо и почему-то горько. Как этот горе-профессор мог попасть на планету Одного города, как? Учёные такого уровня до сих пор невыездные. Они живут, работают, влюбляются, женятся, создают семьи, умирают в закрытых городах.

— Ты, же знаешь, что Смоленогорск – мой родной город, Юра? – спросил я.
— Естественно, – ответил майор. – И кто тот мужчина?

— Это видный учёный-генетик, его труды засекречены. Смирнитский, профессор Смирнитский, проводил над детьми запрещённые опыты. Родителям сообщалось, что эксперименты позволят улучшить память, специальные тренировки развивают ум и способности ребёнка до заоблачных высот. Я входил в группу из двадцати детей, над которыми этот упырь проводил, как потом оказалось, опасные опыты. Многие, спустя три-четыре года после прекращения издевательств, – погибли самым загадочным образом. Кто-то самопроизвольно спрыгнул с крыши многоэтажного дома, кто-то бросился под колёса авто и так далее. Меня спасло то, что отца перевели в другую часть. Он был военный. В принципе, зачем я тебе это рассказываю? Ты и так всё обо мне знаешь.

— Да, знаю. То, что ты мне сейчас рассказал – просто обязывает именно тебе поручить расследование дела о пропаже дочери Тар-но. Я на уровне интуиции понял, что дело плохо пахнет. Нужно найти Наммили, но как это сделать – даже не представляю. Необходимо начинать с профессора, как я понимаю, но он не мог появиться на этой планете без влиятельного покровителя. Сам понимаешь, не маленький. У меня предположение, что на самом деле настоящая Наммили давно мертва, но та, которую ты видел на видео – её копия. Тайно взяли кровь на анализы – совпадает всё. И группа крови и ДНК…

— Вот оно как, – я посмотрел на майора. – Есть предположение, что Смирнитский, используя базу бывшего института, нашёл похожую девушку на Земле и.... Ради чего это всё?
— На Земле, ты это прекрасно знаешь, опыты над людьми запрещены, на этой планете – нет. Смирнитским движет элементарное тщеславие. Этого монстра необходимо остановить.
— Тар-он – покровитель профессора, это он организовал переброску Смирнитского и девушки на эту планету, разрешил профессору проводить опыты над людьми и местными жителями.
— Не делай скоропалительных выводов. Берёшься? Без твоих сверхспособностей это дело не распутать, – Прохоров замолчал, его глаза немного расфокусировались – майор с кем-то общался через нейросеть. – Сволочи…..Стас погиб.

Прохоров посмотрел на небо цвета индиго, на облака-барашки.
— Три часа тому назад я поручил Стасу проверить кое-какие места, где могли видеть нашу пропажу... – майор скрипнул зубами. – Стаса больше нет, Ник. Распотрошили, как куклу, мрази…

— Разворошили осиное гнездо, так это называется. Да, берусь. Плохо, что Машка-юла в госпитале. Ранение было тяжёлое, ей ещё неделю, как минимум, лежать, лечиться. Ничего, справимся, не впервой. Мне нужна вся информация по делу, майор, – сказал я, вставая со скамейки. – Пройду диагностику в медцентре и сразу отправлюсь в виртуальную нереальную реальность. Это для меня – безопасно, так что напарник мне не нужен.

— Удачи, Ник. Откуда начнёшь поиски? – спросил Прохоров.
— Бары, танцполы, гадюшники, потом – проверю свалку, пункты утилизации местных. Новое что-то придумать сложно, буду действовать по стандартной схеме.

Вот и пригодились в очередной раз, не помню, в какой по счёту, те способности, которые "подарил" мне профессор Смирнитский.

Медкомиссию я прошёл быстро, в отделе получил допуск к лаборатории "умников". Так нас, людей со сверхспособностями, называли в отделении.

Кто-то мысли читал, кто-то мог слиться с окружающей обстановкой, Стас – был (до сих пор в голове не укладывается) эмпатом, Машка-юла могла на расстоянии управлять человеком, местными аборигенами. Всё это – неофициально, конечно. Но какая жизнь, такие методы борьбы со всякой мерзостью.

Я же умел без всяких сверх мощных компьютеров отправлять сознание в информационное поле, создавать там свои миры. Нереальная реальность. Мир, в котором можно найти любую информацию, умереть и воскреснуть, расследовать самые сложные преступления. О безопасности таких погружений я соврал Прохорову. Пусть это останется моей маленькой тайной. В том мире не менее опасно, чем в этом, реальном.

— Ник, ты стал редко к нам заходить. – Я посмотрел на Беллу, работника медцентра. Она будет контролировать моё состояние на протяжении всего сеанса погружения. Если параметры организма выйдут за пределы нормы – девушка "выдернет" меня из нереального мира.
— Да, Бель, – ответил я девушке. – Мы всё ножками и ножками. Толкаем от себя землю, распутываем всякие грязные делишки. Оборудование готово? Очень хорошо. Тогда – приступаем.

______________________ 4. _______________________________________________________

Город Забвения,
Мир Виртуальный.

Местоположение не установлено.
__________________________________            
               

"Малибу" – красивое название. Посмотрим, так ли хорош их фирменный коктейль. На работе все разговоры последнюю неделю были только о нём.

— "Малибу" - остановочка, – бросил я таксёру.

Кар мягко остановился у поребрика, из подголовника переднего сидения выдвинулся сканер. Запястье правой руки к сканеру, вспышка зелёного света, двери разблокированы. Холодный воздух, моросящий, мелкий и противный, осенний дождь. На витрине магазина бегущая строка: "+12°С.....22:45...." и реклама средства гигиены.

Ах, да, это же магазин "Санитарный форпост". Дебилы, разве можно смешивать то, что нельзя смешать? Для меня форпост это......

— Замутим, самец? – чуть хрипловатый голос, томный взгляд и силикон на силиконе.
— Адью, проще говоря, свали в туман! – грубо, но с такими по-другому никак.

Проститутки везде одинаковые, эдакие лошадки на скачках. Здоровые и упитанные, словно дрожжи ложками едят. Твари. Последнее – из-за наркоты, которая плотно вошла в эту группу риска. Нет, даже и думать не хочу об этом. Я не на работе.

— А чё грубим, малыш? – это мне вдогонку всё тот же хриплый голос. – Если нет кредитов, могу и в долг отработать. Нищеброд.

Не удержался. Продемонстрировал жест, понятный на всех континентах и на всех планетах. Повторяю жест левой рукой, смех путан за спиной стихает. Да-да, я не боюсь ваших сутенёров. А вот и один из них. Щуплый латинос открывает переднюю пассажирскую дверь кара, к которому я подхожу.

Удар ногой по двери, латинос охает, держится правой рукой за голову, заточка падает на асфальт. Станнер "девятка" приятно холодит мою ладонь, флажок предохранителя вниз, ствол упирается в лоб латиносу.

— Амиго.... – начинаю я речь.
— Нет проблем, la culpa! – отвечает парень на эсперанто.

Он думает, что мы здесь все безграмотные и можно вот так взять и обозвать меня придурком? Перебор! Удар рукоятью станнера в переносицу, глаза латиноса закатились под лоб. Оборачиваюсь назад, смотрю на силиконовую и хриплоголосую. Глаза в глаза и глаз не отвести. Живи, дура.

— Прибери здесь. Пусть твой хозяин чуть поспит.
— Ты его не убил? – хриплый голос становится на удивление мягким и даже дружелюбным. – Мне неприятности не нужны.
— Тогда вали отсюда и своих прихвати с собой.

Станнер в кобуру, пальцы к шее амиго. Нет, всё нормально. На этот раз силы рассчитал. Теперь – в гадюшник. Какой он у меня по счёту за вечер? Девятый? Да какая разница? Хоть тридцатый. Лишь бы спокойно на душе было. На входе фейсконтроль. Мило улыбаюсь, но парень, этакий здоровяк килограмм под сто пятьдесят, тычет пальцем мне в грудь. Что такое? Мордой не вышел? Вот оно что! Галстука нет? Ну так свой одолжи! Ты от моей наглости одурел, ослеп и оглох?

Второй парень что-то тихо говорит здоровяку, показывая мне в область подмышки. Соображаешь. Полиция. Прочь с дороги. На душе кошки скребут, а вы.......а вы не даёте культурно, или почти культурно, время провести. Во-от, так-то лучше. Здоровяк отступил в сторону.

— Да, чуть не забыл, друзья! – улыбаюсь во все тридцать два. – Там амигос устал, вон в том каре, прилёг отдохнуть. Уберите эту гадость. И вообще, расплодили тут не понятно что. Но-но, я вот вам!

Двери, предбанник, обнимающиеся парочки. Не запрещено, значит – можно. Только без глупостей на подобие публичного секса, а то знаю я вас. Зал, спёртый воздух, духи перемешались так, что подташнивает. Танцпол, разгорячённые тела с подобием одежды, которая больше открывает, чем скрывает. Барная стойка. Мне сюда, на временный аэродром.

Высокий стул, бармен. Стоп - барменша, полирующая стойку, на бедже "Крис". Хорошенькая, в правом ухе – серьга с рубиновым камешком – знак того, что не замужем. Хорошо, стоит обратить на неё внимание. Люблю шатенистых и зеленоглазых, да и ещё фигуристых. Да, с фигурой у неё всё просто шикарно. Как мой напарник говорил, организм здоровый.

Чёрт, опять в голове Стас. Его разодранное в клочья горло и взгляд, который мне о многом рассказал. Взгляд, который я никогда не забуду. Спи спокойно, я за тебя отомщу. Грустно. Заказ первого коктейля. Как называется, крошка? Тоже "Малибу"? Не оригинально, хотя, мне какая разница? Главное – дурман в голове. Забыть всё, отодвинуть все ужасы на задний план.
— Крис! –  я повышаю голос, пытаясь перекричать музыку. – Ты до скольки работаешь?

Девушка показывает десять пальцев и потом ещё два. Двенадцать. Нормально. Я показываю ей кольцо из сомкнутых большого и указательного пальцев. Она отвечает точно таким жестом.

Норма. Самка приняла приглашение самца. Моя нейросеть сделала снимок её ответного жеста, во избежании, так сказать. Были случаи, были подставы. Люби, занимайся сексом, но задокументируй всё. А коктейль хорош. Вкусный. Напоминает мне "Маргаритку", но что-то в него добавили. Мы пили последний раз "Маргаритку" со Стасом где? В "Парагвайе"? Да, точно. Понравился и мне и Стасу......опять он. Забыть, хотя бы на сегодня! Но как это сделать?

В голове вакуум, я слышу голос нейросети. Полный расклад коктейля на составляющие. А вот это хреново! Это уже статья и причём, с хорошим сроком. Хантил. Синтетика, к которой привыкают уже со второй дозы. Так, стоп! Кто этот район курирует?

О, Боги! Чёртов алкоголь! Да ведь это же район Стаса! Так, первый пазл лёг на стол. Остальные – в ожидании. По мере моего созревания. Алкогольного, в смысле. Пазлы собирать – моё любимое в детстве занятие. Поможем головоломке сложиться в идеальную картинку. Заодно и Крис прощупаем. Что она за птица.

Охранники на входе ещё не в курсе, что нам недавно, три дня тому назад, апгрейд нейросети сделали. Пока нашему отделу. Если бы знали, был бы обычный коктейль. А оно вон как вышло. И со Стасом теперь более или менее стало понятно.

Он узнал такое, что ему знать не положено. И печальный результат. Ладно, играем по моим правилам. Коктейль в красивом стакане "нечаянно" падает на пол, я поднимаю руку в успокаивающем жесте, мол, Крис, всё класс, пьяненький я уже.

Прошу вискарь "ДД", сто пятьдесят. А теперь внимание! Отворачиваюсь в сторону, нейросеть настраивается на моё боковое зрение. Крис, какая же ты дура! А может и наоборот, очень умная. Но нахрена мне опять в виски сыпать эту гадость?

Ладно, отойдём за столик, присядем. Маленький глоточек, через минуту нейросеть взвыла дурным голосом, заверещала, как полицейская сирена, заматерилась, как портовый грузчик. Оно и понятно – хозяина хотят убить.

Я чувствую укол в районе шеи, нейросеть ввела мне инъекцию, нейтрализующую всякие хантилы и гарты, кокс и герыч. Теперь можно приподнять стакан, отсалютовать им. Типа, за твоё здоровье и залпом, до мутного донышка, как говорится, выпить виски, благо лёд я не добавляю из принципа. Разбавлять такую красоту, этот божественный напиток с многовековой историей и богатой традицией? Побойтесь Бога, господа! Только вискарь и только хороший.

Если я сейчас стал "торчком", значит и поведение должно быть подобающим. Ага, многие в очках солнцезащитных сидят, тащатся от хантила. Где мои "стрекозы"? Мир после нажатия на правую дужку, преображается. Мир взрывается многоцветьем, меняет привычную реальность, делает из неё нереальную реальность. Люди без одежды – перебор, но зато видно, кто чем вооружён. Да здесь через одного нужно сажать, твою....! Второй пазл ложится на стол. Проходной, но пазл. Не главный, но очень нужный.

Так, теперь-то что? Нужно взять тайм-аут. Подумать. Сигареты. Зажигалка. Сладкий дымок. Думать. Есть над чем, кстати говоря. Итак, плетём тоненькую цепочку из фактов.

Стас, мой напарник, мой ровесник, тридцать два года. Найден на свалке в десять утра. Не вышел на связь – мёртвые не умеют разговаривать. Кадык нахрен кто-то вырвал. Суки! Кто? Только тот, кого знал Стас и кого он подпустил к себе на безопасное расстояние.

Где, в каком месте погиб мой напарник и друг? Пытаюсь это установить, мотаюсь по городу. Приходится пить всякую дрянь, а что поделать? И "Малибу" у меня в списке – последнее заведение. Зашёл Стас сюда, спросил о пропавшей девушке, попросил стакан сока, он любил гранатовый. А в соке….Нейросеть мгновенно обнаружила наркотики и сообщила об этом хозяину.

Его действия? Как и мои. Делать вид, что всё хорошо и наслаждаться жизнью. Очередной пазл. Как кто  мог узнать, что мой напарник, чёрт, бывший напарник, понял всё о наркотиках? Значит Стас здесь встретил того, кто знал о наших модифицированных нейросетях. Вот он, сцука, самый опасный пазл, тонкое звено, без которого и цепь не цепь. Значит его сдали свои.

Вторая сигарета. Дымок. Думать. Аккуратно. Может история со Стасом повториться. Взгляд по сторонам, на барную стойку. Здоровяк-охранник о чём-то с Крис разговаривает, та кивает. Парень поворачивается вполоборота, рассматривает меня. Грамотно, сволочь, грамотно.

Но ничего, мы не пальцем деланы. Мы сейчас в очках и ловим кайф от хантила. А лихо хозяин бара придумал. Посетитель, выпив коктейль, любой алкогольный напиток и даже сок, почувствует себя на вершине блаженства. А если ещё и секс ночью после "Малибу", то это кафе для него станет целью всей жизни.

Так, затяжка, думать. Отдел наш – семь особей. Я, Стас, Машка, три андроида-полицейских, майор. Прохоров отпадает сразу. Я его по кубинской войне знаю. Сью, она же Машка-юла, три недели как в госпитале после ранения. Минус один, точнее два. Ого, да неужели?

Я в это не верю, но факты – упрямая вещь. Что получается? Или я Стаса убил, или кто-то из роботов-андроидов. Я отпадаю. Это минус три. Андроиды. Что я о них знаю? Практически – ничего. Опытная модель, от человека хрен отличишь. А вот отпечатков у них нет. Пазл на стол. Жирный, нет, жирнющий пазл. Идеально подходит к остальным кусочкам будущей картинки.

Ну что же, кое-что в копилке есть. Я прикасаюсь к запястью правой руки, активирую пересылку файлов в форме пазлов в отдел. Пусть искин поработает. Отработает все возможные варианты. На моё левое плечо ложится чья-то рука, причём мужская. На моём запястье правой руки защёлкиваются "браслеты". Я слышу знакомый до боли, до крика голос:

— Привет, капитан. Давно не виделись. Аж соскучилась, – произносит Машка. Знакомый аромат духов, запах её тела. – Не ожидала от вас со Стасом такой прыти. Ох, горе мне горе! Два капитана и два трупа. Это карма у вас, у кэпов, такая?

Я откинулся на спинку стула, в зубах зубочистка, а в целом, во рту – дерьмо. От обмана и чувства, что почти что родной человек, с которым ты практически связал в личном плане жизнь – тебя передал. А сопровождение у неё очень солидное. Любой мафиози позавидовал бы. Под чёрными плащами что-то явно значительнее моего станнера. Но улыбки у них отвратительные.

Браслеты скинуть для меня не проблема, а вот убежать – не успею. От тех пуль-дур, которые, как я понимаю были в магазинах чего-то там убойного, хрен удерёшь. Можно, конечно, но с огромной дыромахой в теле. Или с половиной головы. Забава есть такая – попади в спелый арбуз с одного метра. Картина примерно такая же. Краски сочные и аппетитные. Точно, аж блевать тянет. Репин, блин, с Васнецовым, сцуко! И Малевича вам в придачу.

"И што ми вам имеем сказать?" Как мой друг детства Изя Цукерберг говорит. Ничего не имеем, а вот нас – да, имеют, и ещё как! Одна надежда на то, что Машка не знает о новых возможностях наших нейросетей. Не знает она и то, что в участок пришла инфа о ней, о её мордоворотах в кожаных плащах.

Как я понимаю, искин участка уже всех, кого нужно, поднял на ноги. Нужно время потянуть, чуть-чуть. Или нет? В голове рой мыслей, они как пчёлы-трудяги. Не покладая рук. То есть – крыльев. Жу-жу и жу-жу.

— Маша, как ты могла? – начинаю я тянуть время. – Ведь Стас тебе жизнь спас? Забыла?
— Нет. Но не надо смешивать личное со служебным. И тебе и ему. – Маша присела, закинув ногу на ногу.

Красивые ноги, слов нет. Представляю, как мужики за соседними столиками слюной исходят. А в постели она – сказка. Это я к чему вспомнил? А, чёрт возьми, была не была! Я знаю её больное место.

— Так ты говоришь, Машунь, не нашего ума дело? Ну-ну! А кого оно тогда ума? Твоего? Та лана! У тебя же всё фальшивое, в том числе и постельные вздохи. Да и ума, как у курицы. Зерно клевать и петуха помоложе. Кто из этих тебя уже топтал? Или все по-очереди? А чего ты покраснела? Неужели угадал?

Так, уже хорошо. Щелчок в голове и тихий, вкрадчивый голос:

— Капитан, это РАП – 01000А, мы стоим за дверью кафе. Нас увидите, падайте на пол. Как поняли? Уходите из зоны поражения, как поняли?
— Да понял, понял! – громко и отчётливо произнёс я и рассмеялся.
— С ума сошёл, да? – шипит Машка, она готова вцепиться мне в лицо своими красивыми, переливающимися всеми цветами радуги, ногтями. – Тихо встаём и двигаем в сторону выхода, Ник. Без глупостей.

Детектива, бывшего, трясёт: 
–  Ты же умный мальчик.
— Это да! А тебе в детстве никто не говорил, что даже тогда, когда болеешь, нужно учить уроки, дабы не отстать от школьной программы?
— Говорили, говорили, двигай, – дрогнул голос моего бывшего напарника и друга.
— Зачем? Уже пришли, Машунь!

Я падаю на бок, начинаю шипеть от боли — наручники-удавки больно врезаются в руку, кожа лопается. Терпеть! Частые хлопки, у двух мордоворотов расцветают во лбу красные розы – эмблемы печали. Машку выстрелом разворачивает на месте, я вижу ничего не понимающий взгляд её мёртвых глаз. Финита ля комедия, занавес попрошу!
_________________________________

— Ник, – сквозь пелену сознания я слышу голос Бель. – У тебя пульс сто девяносто.
— Ничего, милая, всё нормально. Я поймал того, кто причастен...впрочем, какая разница, к чему он, она причастны. Я опять ухожу...
— Осторожно, Ник…..
__________________________________

Так, я на полу, напротив моих глаз – мёртвые глаза Машки-юлы. Нет, это перебор. Нужно чуть подправить ситуацию, отмотать время назад и сделать исход встречи с Машкой немного другим. А потом – бросить клубок на землю и он меня приведёт… а чёрт его знает, куда он меня приведёт!

…… Машку, выстрелом разворачивает на месте. Вот тут стоп! Я – король сегодняшней вечеринки, я – хозяина этого виртуального города. Время мне подвластно и оно застывает, становится густым, как кисель. Вижу приближающуюся пулю, подставляю руку и кусочек мягкого металла падает на пол. Перевести станнер в режим разрядника – доли секунды. Выстрел, Машка дёргается, как параличная. Правильно, отдохни, детка. Андроиды своё дело знают туго – все значимые и причастные к делу о наркотиках уже в наручниках. Прохоров заходит вовнутрь, находит меня глазами, смотрит на Машку.
— Вот оно как…
— Да. Если ты на гларде, то дай ключи, майор.

Прохоров понимает меня с полуслова. Мой виртуальный город быстро заканчивается, останавливаю глард в лесу, достаю из багажника лопату (зачем она, интересно, майору?), перебрасываю Машку через плечо. Ровное место, я копаю яму.

— Ник, ты что де... – слова застревают в её поганой глотке. Машка понимает, что сейчас произойдёт. – Ты – зверь, капитан!

Я усмехаюсь и прохожу лопатой ещё на штык, на второй, третий. Земля влажная и тяжёлая, на руках – мозоли. Хватит. Я присаживаюсь на землю, достаю сигареты. Первая затяжка самая вкусная, потом дым становится горьким и мерзким.

— Рассказывай, тварь.
— Ты же понимаешь, что я этого не сделаю, Ник! – храбрится та, которая была моим другом.
— Как знаешь, – отвечаю я Машке и бросаю её в яму.

Жестоко и омерзительно? Знаю, но по-другому – никак. Не засыпано землёй только лицо оборотня. Я не смотрю ей в глаза, работаю лопатой. Ну, сволочь, когда же ты сломаешься? Да, наконец-то, слышу долгожданное:
— Я всё расскажу и открою доступ к своей нейросети.

От файлов, которые я скачал из архивов нейросети Машки, меня стошнило, согнуло пополам. Вот тебе и дружба! Ай да сукин сын! Мой дар – это моё проклятие и наказание. Представляю, как настоящая Машка, лёжа на койке в госпитале, извивается как змея от боли, её сердце разрывается на части. В прямом смысле этого слова. Я проник из виртуального мира в мир реальный, в мозг предателя. Я узнал всё, что мне нужно и даже больше. Поэтому – нужно спешить. Машке не жить. Ни здесь, не там. Лопата острая, короткий замах, противный звук разрезаемой плоти. Будь ты проклята!

Только один человек знал о всех наших проблемах и планах, и этот человек должен умереть. Пора возвращаться в настоящий мир и вершить правосудие. Только так!

Стены лаборатории медленно остановились, карусель в глазах сошла на нет. Улыбающаяся Бель. Я протягиваю к ней руки, прижимаю к себе и целую в губы, у которых вкус спелой вишни. Ммм....как вкусно!

— Бель, ты можешь сделать доброе дело?

Девушка смотрит на меня ошалевшими глазами, грудь…. кстати, тоже красивая. Эх, кобелино я, кобелино…
— Да, могу. Что нужно сделать?
— Я выйду из лаборатории через чёрный вход, ты подправь изображение камеры, сделай так, чтобы все видели меня на кушетке. Хорошо?
— Всё так серьёзно? – спрашивает Бель.
— Ты себе даже не представляешь – как, милая!

Дорога до бунгало Машки не заняла много времени. На двери – электронный замок, который считывает информацию нейросети хозяина. Станнер в режим разрядника, дверь послушно открывается. Я, как собака-ищейка, кружу по бунгало, вынюхиваю, выискиваю то, что мне нужно. Подпол, под потолком – тусклая лампа. Испуганные глаза, в которых слёзы и мольба о помощи.

— Не бойся, я тебя освобожу, красивая девочка. Для тебя всё закончилось. Давай выбираться наверх. Побудешь у меня дома, пока шум не утихнет. Хорошо?

Наммили, или как её на самом деле зовут, звали, кивает. Глард, дорога к дому, накормить, напоить, уложить спать, сделав инъекцию. Вот и всё, теперь пора вершить судьбы людей, которые возомнили себя богами, которые поддались искушению и тщеславию.

Я достал из сейфа старинный револьвер. В барабане – один патрон. Неизвестно как, но он попал на планету Одного города. Глард, дорога, полицейский участок, кабинет Прохорова. Он сидит за столом, крепко сцепив руки в замок. Он всё понимает, прощается с жизнью. Револьвер на стол. Я выхожу из кабинета, бросаю через плечо:
— Это всё, что я могу для тебя сделать, майор. В тщеславие входит много понятий. Что оно значит для тебя? Деньги, размеренная жизнь, возвеличивание над людьми и получение опредённого статуса в обществе? Ты – дурак и над тобой будут смеяться не только люди. Местные тоже это будут делать.
— Ник, вся информация о проделках Тар-но и профессора Смирнитского у тебя в компе. Прощай.

Два шага по коридору, звук выстрела, холод и боль в сердце. Вот и всё. Теперь можно рассказать подробности боссу – генералу Демьяненко. Пусть рулит, а я пойду писать заявление на увольнение. Хватит, навоевался.
___________________________________________

— Хорошая работа, сынок! – произнёс генерал. – Может останешься?

Меня всего передёрнуло:
— Нет, спасибо. Я для себя всё решил. Мы с Кирой вылетаем ближайшим рейсом до станции нуль-перехода и потом – на Землю.
— Знаешь, я тебе подписал заявление на отпуск. Передумаешь, возвращайся.
— Спасибо, я подумаю. Хорошо, что воспоминания о доме девушке вернули, господин генерал.
— Пустяки, – отмахнулся Демьяненко.
— Раскрутили весь клубок?
— До завершения дела ещё очень далеко. Такие факты открылись – с ума можно сойти! Тар-но низложен своими же, профессор без нужных инъекций за неделю превратился в восьмидесятилетнего старика-маразматика. Существовал нелегальный конвейер – одни похищали людей, лаборатории извлекали из мозга нужные вещества, Смирнитский проводил свои гнусные опыты. Я всегда думал, что такими людьми движет…
— Тщеславие, – вставил я.
— Точно. Именно оно! Тщеславие, как и наказание – не имеет срока давности. Тщеславие, как вишенка на торте – пока он не съеден, вишня красуется на самом верху. Когда приходит очередь последнего куска – исчезает и вишня. А с револьвером ты хорошо придумал – станнер разнёс бы в ошмётки мозг майора, выжег бы нейросеть, а там о-о-о-чень много нужных сведений мы обнаружили. Ещё раз – спасибо, сынок!

Я прикрыл за собой дверь кабинета, повторил слова генерала:

"Тщеславие, как и наказание – не имеет срока давности. Оно – как вишенка на торте".


                Конец рассказа.
          
                Краснодар, март 2018 года.