Я думаю, бабушка наша надоумила нас с братишкой сходить. День был холодный, только недавно сошел снег и дул пронизывающий ветер. Помню, как я мерз в своем стареньком пальтишке.
Кладбище было далековато, и мы пришли поздно, когда служба уже кончилась и большинство посетителей разошлось. Мы подошли к воротам и увидели следующую жалкую картину. Недалеко за воротами стоял высокий худой батюшка в темной рясе, его окружала толпа ребятишек, все тянули руки вверх и кричали:
- И мине, и мине!
Он доставал из сумки крашеные яички и раздавал их.
Мы стояли в сторонке, не решаясь подойти присоединиться к просящим.
- А вы почему не подойдете, не попросите? – спросила женщина.
Мы ничего не ответили. Тогда она достала из сумки, и наклонившись к нам, дала по яичку.
Несомненно, жизнь стала намного лучше. Но стали ли счастливее люди? Почему и близкие и знакомые и просто встречные чаще всего в душе вызывают чувство жалости, как от предчувствия будущих страданий? И почему они так быстро стареют? Раньше я этого почему-то не замечал. А может просто потому что не обращал внимания? И почему так много мрут, особенно последнее время? Всего лет пятнадцать как выделили землю под новое кладбище, и уже, наверное, на треть заселили его.
Скольких уже не стало, кого я знал, с кем раньше работал, с кем рядом жил? И снова и снова кого-то несут. Спросишь, от чего умер тот или другой, и чаще всего услышишь: инсульт, инфаркт, рак.
Помню, лет пятьдесят назад нет-нет, да и прочитаешь в газете статью какого-нибудь известного ученого или врача с бодрым заверением, что к 2000 году рак будет побежден, уйдет в прошлое, как ушли чума, холера, оспа. Не получилось. Видно, что-то не учли. Может тот же технический прогресс, освободивший человека от тяжелого утомительного труда, а многих вообще от всякой работы. Но ведь изначально было сказано, что будете добывать хлеб свой в поте лица. Проигнорировали, не пожелали, потянуло к легкой жизни.
В то приблизительно время, когда ученые обещали избавить человечество от рака, тогдашний глава Советского Союза от имени партии обещал в скором времени привести народ свой к коммунизму. При этом, он слегка подправил известный ленинский лозунг «Коммунизм – это социализм, плюс электрификация всей страны», добавив к нему слово «и химизация».
Ну, что уточнение это и усилия по осуществлению этого условия не привело к коммунизму, это сейчас мало кого интересует, но все же последствия кое-какие неоспоримы. Каждое лето я вижу, как трактора с бочками, цистернами снуют туда-сюда, возя яды для опрыскивания виноградников. Насколько мне известно, чтобы уберечь сад от вредителей, уберечь урожай, его необходимо опрыскать не менее восьми раз за лето. Чтобы осенью было что копать, чтобы не остаться без картошки, ее опрыскивают раза два-три.
Сколько яда выливается из года в год на эту несчастную землю! И невольно приходит простая, здравая мысль. Ведь виноградники были еще тысячелетия назад, задолго до того, как появились первые кустарные лаборатории алхимиков, которые были увлечены более не защитой его от болезней и вредителей, а поисками эликсира жизни, дающего человеку бессмертие. И все эти тысячелетия люди пили вино, наслаждались плодами своих садов.
О колорадском жуке, как о бедствии, равном с саранчой, писал еще Салтыков-Щедрин. Куда он делся потом? Я впервые узнал о нем в 47 году и увидел на спичечных коробочках. А увидел его живого лет через двадцать. За полвека борьбы с ним, незаметно, чтобы его стало меньше. Результатом химизации стало в конце концов ощущение обреченности, овладевшая нашим сознанием мысль, что нет абсолютно безопасного для нашего здоровья продукта, которые мы потребляем в пищу.
Возможно ли вернуться вновь «на круги своя», хотя бы на лет семьдесят, отказавшись от химизации всей страны? Или может лучше еще на несколько десятилетий назад до того времени, когда Мичурин к общему восторгу провозгласил грабительский лозунг: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача». Когда еще многие, может даже большинство верили, что Бог питает нас, и если земля не уродила, если вредители уничтожили весь урожай сада, то следует принять это бедствие как наказание за наши грехи; как любящий родитель наказывает непослушного ребенка за шалости, лишая его любимого лакомства.
Понимаю, что это невозможно, как невозможно отказаться от трактора и вернуться к лошади. Прогресс необратим и приходится смириться с этим фактом и со всеми последствиями его, как смирились уже давно с неуклонно растущим числом жертв на дорогах в автокатастрофах. Остается лишь слабая надежда, что у людей, наконец, откроются глаза, увидят надвигающуюся им опасность и в душах их шевельнется жалость друг к другу, прекратят вражду, перестанут убивать друг друга в этих бессмысленных войнах.