На фотографии Галя Регер - школьница
Глава из книги
«ПОЧУВСТВУЙ СЕРДЦЕМ РОДИНУ СВОЮ»
Рассказ Галины Яковлевны Регер (Яковлевой)в изложении Э.Лякишевой
Печатается с разрешения автора
История моих предков по отцовской линии связана с религией. Последователи проповедника Менно Зименса (меннониты) проповедовали смирение, отказ от насилия (поэтому отказывались служить в армии). Екатерина Великая пригласила их в Россию.
В 1789 году из Западной Пруссии прибыли на Днепр 288 меннонитских семей. Императрица освободила их от воинской повинности, выделила наделы земли - 60 десятин на семью, средства для покупки инвентаря и даже зерно под заём. Через год хозяйства крепко встали на ноги, занимались овцеводством и шелководством. При молитвенном доме, построенном на общие деньги, открыли начальную школу, в 1890 году - педагогическое училище в поселке Хортица, а ещё через пять лет - женскую гимназию.
Меннониты бережно относились к природе, рачительно развивали хозяйство. В 1860 году на Хортице начала выпуск продукции первая фабрика по производству сельхоз-инвентаря. Её владелец, Петер Лепп, ранее часовых дел мастер, был человеком не только талантливым, но хорошим организатором: по данным на 1878 год, его фабрика заняла 3-е место в России по производству сельхозтехники - после Москвы и Варшавы.
Петер Лепп - мой прапрадедушка. Его единственная дочь, то есть моя прабабушка Елизавета Лепп, осталась сиротой в два года. В 18 лет она стала женой Якова Регера, рабочего фабрики. Они купили 550га земли в Никополи, воспитали шестерых детей. Их сын Андрей Яковлевич Регер в 1918 году женился на Марии Германовне Корнельзен. Оба они получили хорошее образование.
Но на Украине началась Гражданская война, свирепствовали банды. В 1929 году, в разгар голода, часть меннонитов эмигрировала в Канаду. Однако к тому времени Андрея Яковлевича арестовали и осудили, выслав на строительство «Беломорканала». Бабушка с четырьмя сыновьями осталась в селе.
Она рассказывала мне, как махновцы заходили в дом, размахивая шашками, вспарывали перины и подушки в поисках денег, перья летали по всему дому, а детишки прятались от этого ужаса по углам. Один её сын умер от голода.
Сестра дедушки с мужем уехала в Централь (Воронежской области), где не было такого разбоя. Дед, написав из заключения, попросил сестру взять с собой и его семью, и вот в 1935 году бабушка с сыновьями (Василием, Германом и Яковом) переехала в Централь. Якову было 10 лет, и он пошёл в пятый класс русской школы. Старший его брат Герман умер в 19 лет (от простуды).
В 1938 году отец вернулся из заключения. Но семью ждали новые испытания: через год их сына Василия забрали на финскую войну, он приехал в Угуй в 1943 уже тяжело больным туберкулёзом и в 38 лет умер от этой болезни. Так бабушка похоронила троих сынов. Но до этого её постигло ещё одно горе: в начале войны мужа вновь арестовали, а в сентябре 1941 года в Борисоглебске по 58 статье УК расстреляли как изменника Родины, хотя, конечно, никаким изменником никогда он не был. Несправедливость подкосила бабушкино здоровье. Её вместе с другими немцами депортировали в Сибирь.
Целый месяц, голодая, добирались они до станции Татарская. Оттуда пожилых повезли на телегах в Угуй, а молодых мужчин и женщин забрали в «Трудармию». Если у них были дети, то детей помещали в детский дом. Якова, хотя ему было лишь 16, забрали на лесоповал. Зимой, в сапогах, по колено в снегу, без тёплой одежды, они, по сути, ещё пацаны, пилили огромные деревья ручной пилой, работали топором. Не выдержав ужасных условий, четыре паренька-немца сбежали. Неделю голодные бродили по тайге, а потом от безысходности сдались в какой-то деревне. Ориентировки на них уже лежали в сельсовете, беглецов осудили как дезертиров и отправили строить Чкаловский завод в Новосибирске. Постоянно их преследовал голод, и только когда кончилась война, стало немного легче.
Тем временем бабушка жила в Угуе, ей исполнилось 45, но болезнь позвоночника согнула её спину. Мария Германовна была грамотной__женщиной, окончила в Хортице женскую гимназию. Знала немецкий, русский, украинский языки, писала и свободно читала Библию, где был готический шрифт.
Сейчас я очень жалею, что в детские годы мало интересовалась её жизнью - лишь с возрастом понимаешь, как важно знать свою родословную и жизнь предков. Я горжусь ими, но не столько тем, что мой прапрадед имел огромную фабрику (до сих пор ещё стоят её стены), а тем, что он достиг уважения и почёта трудолюбием, умом и талантом.
В 1946 году моему будущему отцу, Якову Регеру, разрешили вернуться к семье, и он приехал в Угуй, к матери и брату. Грамотный, выросший в религиозной семье, парень в тюрьме и лагере очень изменился, едва не стал вором. Позже папа рассказывал: «Сижу после освобождения на вокзале, а руки так сами и тянутся что-нибудь украсть. И только усилием воли сказал себе: «Стоп!»
А мама, улыбаясь, добавляла:
«Появился он в Угуйском клубе такой блатной, развязный. На первый взгляд, и не понравился мне совсем!» Устроился на работу в пимокатный цех Промкомбината, валял валенки, потом учился в Козино на тракториста, перешёл на работу в колхоз. Энергичного, грамотного, его заметили: из трактористов перевели в бригадиры, а потом поставили заведующим Угуйским участком, одно время он был секретарём парторганизации. Вопреки всем испытаниям, отец не потерял чувства собственного достоинства, хотя страх всё-таки его преследовал. Был он упорным коммунистом, кумиром его оставался Ленин, а вот Сталина он ненавидел. Был грамотным, и мы видели, как он читал по ночам.
В селе его стали уважать. В послевоенное время в Угуе было много интеллигентной молодёжи (врачи, учителя), работал кружок художественной самодеятельности: ставили пьесы Островского, Чехова. Папа был талантливым артистом. Помню, по действию ему удаляли зуб, и он так натурально кричал от боли, что я поверила, испугалась за него и сама «заревела» в голос».
Моя мама, Юлия Владимировна Яковлева, родилась в Дубровино. После школы работала в Угуйской участковой больнице, в медпункте, затем продавцом, поваром в школьном интернате. Ещё маленькой я часто приходила к ней на работу, потому что росла в семье одна, но была общительной и любознательной. Дети в интернате были старше и относились ко мне заботливо и ласково.
Прошло лето. Я пошла в первый класс, хотя было мне всего шесть лет, была самой младшей, но это не мешало мне хорошо учиться и быть активисткой. Первая моя учительница - Любовь Яковлевна Плаксина, замечательный педагог, я вспоминаю о ней с благодарностью. Но она ушла в декрет, и со второго по четвёртый классы нас учила Александра Деомидовна, воспоминания о ней не самые добрые, к сожалению. Она могла и кулаком стукнуть по лбу нерадивого ученика, и линейкой по голове.
Потом старшие классы. Приход в школу молодых педагогов - Николая Георгиевича и Людмилы Александровны Романовых, Галины Петровны Пестряковой, Фиры Зиновьевны Шерман, Эллы Евгеньевны Скворцовой, Антонины Петровны Олейниковой - во многом повлиял на наше воспитание и становление. Они жили творческой работой, общением с детьми, отдавая нам не только знания, но душу и сердце. Не забыть театр, бурные, азартные КВНы, музыкальный лекторий. Там угуйские школьники впервые познакомились с классической музыкой, помню, как мы с Таней Тимофеевой старались понять Бетховена, восхищались «Лунной сонатой».
Часто вспоминаю, как летом работали на покосе, помогали колхозу, а вечерами бежали в клуб. Время проводили весело: смотрели фильмы, танцевали, играли, дружили, а расставаясь, шли по деревне и пели любимые песни.
Теперь жизнь разбросала всех по разным краям, но частичка любимой родины, где прошли детство и юность, навсегда в самом потаённом уголке сердца и греет его, когда за окном холод и мрак. Вот почему при встречах каждый из нас обязательно подчеркнёт, что школьные годы были самыми светлыми и лучшими.
А ещё зовут на родину могилы родных людей. Они прошли житейские испытания в труднейшие для людей и всей страны годы: войну, голод, несправедливость, бедность, но прожили жизни свои честно и достойно, этому учили и нас.
В 1969 году я окончила Омское медучилище и по 1972 работала в Угуйском ФАП фельдшером, потом переехала в Татарск, к родителям. Вышла замуж, родились дети: Андрей в 1973 и Марина в 1980. Ну а в 1982 нас привлёк молодёжный город Экибастуз в Казахстане, и мы уехали туда.
Папа умер в 1990, через девять лет случился инсульт у мамы, и, так как нужен был постоянный уход, пришлось нам вернуться в Татарск. Потом я осталась одна с дочкой (от инфаркта скончался муж, а сын в 1995 уехал в Германию). Я трудилась в больнице (у меня стаж почти 40 лет). Дочь тоже стала медиком, работала в детском отделении Татарской больницы, сейчас уже домохозяйка, у неё пять красивеньких деток.
После того как я ушла на пенсию, ещё работала какое-то время, но сын звал к себе, и в 2009 году я тоже уехала в Германию. Я живу в небольшом уютном городе Камен, в 30 километрах от Дортмунда.
Андрей работает на строительстве скоростной железной дороги. У него трёхэтажный дом, который он сам реставрировал, в одной из квартир живу я. Жить здесь материально легче, но есть проблема с языком, поэтому хожу на специальные курсы. Ностальгия по России, конечно, большая, хотя современная связь помогает общаться с дочкой и друзьями по «Скайпу». Большая радость от этих общений!
г. Камен, Германия 2013 г.
Продолжение на http://www.proza.ru/2018/04/02/1193