Начало здесь http://www.proza.ru/2018/03/25/845
Прошло два года с тех самых пор, как Алисо переступила порог заведения мадемуазель Жули, и всё это время девушка с необыкновенной старательностью постигала то, чему её учили, скрупулёзно вникая во многочисленные, даже незначительные детали и мелочи. И вот наконец настал тот день, когда хозяйка объявила юной воспитаннице, что та постигла все премудрости своей профессии, поэтому в состоянии работать с клиентами и зарабатывать деньги, чему Али чрезвычайно обрадовалась. Её перевели на нижний этаж и выделили свою комнату. Это было помещение площадью в пятнадцать квадратных метров, со вкусом обставленное, с кружевными занавесками на окнах, огромным зеркалом, обрамлённым резкой рамой, и просторным встроенным шкафом-купе, снизу-доверху заполненным всевозможными нарядами, эксклюзивной обувью, дамскими сумочками и косметикой. И всё оказалось прекрасным настолько, что, увидев это, Али только ахнула и всплеснула руками. Теперь она превосходно разбиралась в моде, умела со вкусом одеваться и была в состоянии всё это оценить.
К вечеру мадемуазель Жули приказала девушке хорошенько нарядиться, причесаться и накраситься, а к восьми часам спуститься в розовую гостиную.
- Мы ожидаем очень богатого клиента, попытайся ему понравиться, сокровище моё, - сообщила ей хозяйка. - Я принесла платье и туфли, которые тебе следует надеть. Сделай всё, чтобы выглядеть сногсшибательно и быть в пике своей форме. Ну, ты меня понимаешь.
- Понимаю, госпожа, - ответила с поклоном воспитанница, как у них было принято и как её учили. Она внимательно выслушала все рекомендации хозяйки и попыталась их выполнить в точности, потому что ещё с первого дня усвоила, как важно не выглядеть чучелом и не распугать клиентов мадемуазель.
Хозяйка хотела уже выйти, но потом всё-таки вернулась и произнесла, немного заминаясь.
- Видишь ли, Alice (она взяла манеру так называть свою воспитанницу). Не совсем уверена, что ты действительно хорошо понимаешь круг своих обязанностей.
- Я стараюсь понять, госпожа. И если вы что-то хотите добавить к тому, что уже мне говорили, я внимательно слушаю.
- Эти люди… мужчины… могут заставить делать то, что тебе не совсем понравиться. И очень разозлятся, если вздумаешь им отказать.
- Я сделаю всё, госпожа, что бы меня не попросили, даже если мне будет очень неприятно. Ведь для меня крайне важно заслужить ваше доверие и отплатить за доброту ко мне.
- Но вот и чудно! – воскликнула мадемуазель, и весьма довольная удалилась.
К вечеру в розовой гостиной накрыли маленький столик, на котором выставили бутылку дорогого вина, конфеты и фрукты. Вскоре вошедшая в помещение с незнакомцем мадемуазель предложила ему присесть. Они устроились на поставленных у столика резных дубовых стульях, обтянутых мягкой материей под тон остальных элементов интерьера. Гостем оказался мужчина лет тридцати - тридцати пяти, на вид – арабского происхождения с аккуратно стриженной бородкой, одетый в бежевую длинную рубашку, с белой вязанной шапочкой на голове, поверх которой был накинут платок, удерживаемый чёрным обручем. Служанка налила ему вина и предложила закуски. И за лёгким ужином у уважаемого визитёра с улыбчивой хозяйкой завязалась непринуждённая беседа.
- Видели ли, драгоценная мадемуазель Жули, как уже упоминал, у меня весьма успешный и прибыльный нефтяной бизнес.
Женщина понимающе кивнула. Незнакомец продолжал:
- По роду моей деятельности ко мне из разных мест Земного Шара приезжают очень часто важные для меня деловые партнёры. И хотя в моём распоряжении шикарная квартира в центре столицы с бассейном и садом на крыше небоскреба, гостей я предпочитаю размещать в своём загородном доме, не желая создавать неудобства домашним, ибо женат и имею четверых детей. Кроме того, я и сам люблю отдыхать в этом уютном уголке на лоне природы. Конечно, там уже есть две горничных, кухарка и садовник, но мне хотелось бы поместить ещё и специальную девушку, в обязанности которой входило бы развлекать моих гостей, чтобы она привлекала нужных мне людей. Ну, и конечно, доставляла удовольствие мне, когда это потребуется, - он многозначительно посмотрел на свою собеседницу.
- Понимаю-понимаю, любезнейший Бурнар-бей, - снова кивнула мадемуазель, - и в который раз убеждаюсь, что лучшей девушки, чем Люстурция (так почему-то хозяйка заведения вздумала теперь называть Алисо), вам не отыскать. Мало того, что она необычайно красива, нежна, очаровательна, но и по характеру кротка и послушна, словно овечка. За всё время, пока я занимаюсь её воспитанием, это сокровище не сказала ни единого грубого слова. Ни разу не сдерзила, и не возразила мне даже в мелочи, словно ангел небесный. Мало того, она до дотошности старательна, способна со всей аккуратностью вести домашнее хозяйство, организовывать званые обеды, ужины и торжественные мероприятия. Плюс ко всем прочим её достоинствам, она знает в совершенстве французский, кроме того – немецкий, английский, немного греческий и японский, поэтому сможет договориться с любым из иностранных гостей.
- Замечательно! Одно меня смущает, уважаемая мадемуазель Жули…
- Что же?
- Цена, драгоценная, цена. У меня такое впечатление, что я нанимаю не горничную с дополнительным кругом обязанностей, а беру в аренду нефтяную баржу, - произнёс он полушутя-полусерьёзно.
- Что же с того? - возразила ему хозяйка, - Я в своих девочек душу вкладываю, и желаю получить достойное вознаграждение за свои труды. А цена соответствует качеству. И уж для воспитания Люстурции я не пожалела ни сил, ни средств, даже дополнительных учителей ей нанимала, потому что она оказалась очень способной. И разве не само-собой разумеется, что расходы мои должны окупиться?
- Не имею намерения спорить понапрасну, но хотелось бы взглянуть на ваше сокровище.
- Анетта, пригласи сюда Люстурцию, - обратилась к служанке мадемуазель.
Через некоторое время в дверь вошла Алисо и предстала пред гостем. Она казалась восхитительной в своём фиолетовом наряде. Юбка его начиналась от талии, обтягивая бёдра и расширяясь книзу в виде цветка. Верх костюма представлял собой лишь только лиф, скрываемый под прозрачной накидкой. Распушенные волосы девы спадали до пояса золотистыми локонами, а голову покрывала недлинная лёгкая прозрачная ткань, придерживаемая серебристым обручем. Девушка лёгкой походкой, неслышно двигаясь подошла к сидящим за столом, опустила голову и поклонилась, слегка присев, потупив глаза и сложив руки перед собой.
- Она мне нравится, - шепнул в восхищении хозяйке Бурнар-бей, - но нельзя ли её попросить что-нибудь исполнить.
- Спой нам что-нибудь, Люстурция, а потом станцуй, - приказала мадемуазель.
- Хорошо, госпожа, - ответила юная дева и взяла удд (грушевидную щипковую лютню с коротким грифом). Аккомпанируя себе, она запела сильным нежным голосом старинную монарканскую песню.
«Душа взлетает высоко,
А тело – лишь его темница.
Но стены рушить нелегко,
Хоть дух к мечте стремиться.
Меж них ещё и разум есть,
Он и не добр, и не жесток.
Не хочет он запоры снесть,
Лишь освещает плена уголок».
Гостю понравилось пение, а когда же Алисо начала танцевать, глазки его и вовсе превратились в щелочки от удовольствия. Девушка не двигалась, а, казалось, легко скользила в воздухе, совсем не касаясь пола. Она была гибка, пластична, грациозна, а юбка танцовщицы, когда она кружилась, вздымалась, словно живая.
- Прекрасно-прекрасно, - тихим голосом заключил Бурнар-бей, - а как она… в интимном плане?
- Видите ли, - замялась хозяйка, - тут вопрос деликатный. Люстурция – всё ещё девственница.
- Как?!!! – клиент оказался явно недоволен, - Какого же шайтана вы мне её предлагаете?
- Не горячитесь, уважаемый, - возразила ему мадемуазель, - согласитесь, что в этом есть что-то безмерно притягательное, завораживающее, очаровательное. Мне бы наоборот следовало бы прибавить цену за этот маленький «недостаток»…
- Но я ведь не жену себе выбирая, драгоценнейшая! – отрезал гость, - Потом ведь вы недалече, как сегодня утром уверяли меня, что все ваши девочки обучены искусству любви в совершенстве, знают всяческие штучки, чтобы доставить мужчине удовольствие, делают китайский массаж и вытворяют такое, что даже не в состоянии представить любая, даже самая извращённая фантазия.
- Всё так. И Люстурция всё умеет и всему обучена, но только чисто теоретически. Но вы разве не мужчина, уважаемый, добавьте ей опыта, - женщина подмигнула своему собеседнику, но энтузиазма в ответ на своё предложение не обнаружила.
- Мне платить вам такие деньги и доделывать вашу же работу?! – с гневом возразил он.
- Но-но-но, - шутливо погрозила ему пальцем хозяйка заведения, - неужели ли же эта работа кажется вам настолько неприятной, вы посмотрите на девушку! А потом ведь усилия ваши, драгоценный Бурнар-бей, совсем не пропадут даром. Да эта прекрасная дева привлечёт вам столько клиентов и деловых партнёров, сколько вы и не мечтаете! И все они поспешат со всех уголков Земного Шара, чтобы лишь взглянуть на это кроткое, прекрасное создание. И не только ваши усилия, но деньги с лихвой окупятся.
- А могу я остаться с ней наедине?
- Платите задаток и делайте, что хотите. Только у меня к вам просьба. Всё-таки будьте поделикатнее, учитывая обстоятельства.
- Задаток, но за что же? – продолжал недоумевать гость, видимо, несмотря на то, что обладал значительным состоянием, он готов был удавиться за лишнее тысю, - Вы мне предлагаете товар, я ещё не убедился в его качестве, а уже требуется выплатить деньги? Так дела не делаются!
- Хорошо, как вам будет угодно, - тоже пошла на принцип мадемуазель, - вы можете обратиться в другое агентство. Я плакать не стану, у меня клиентов достаточно! И я очень скоро найду того, кто по достоинству оценит невинность Люстурции. С вами слишком много хлопот, драгоценнейший. Вы ещё с утра замучили меня своими капризами, и сходу отвергли сразу нескольких претенденток. Мисолина для вас оказалась слишком стара, хоть ей и не исполнилось ещё двадцати трёх. Сарбинольда показалась неловкой. Ну, уронила девушка поднос с кофе, с кем не бывает? Дестецию и вовсе обозвали толстухой, а у неё лишь только одна складка на животе величиной с полсантиметра, не больше! Надоели мне ваши претензии…
- А мне ваши вымогательства! Да, ладно, Аллах вам судья. Сколько вы требуете в качестве задатка?
Хозяйка написала требуемую цифру на салфетке.
- Но позвольте! Шайтан вас дери, ведь это настоящее грабительство!... Подавитесь своими деньгами, - сказал визитёр, выписывая чек, - но учтите, если мне ваша девственница не понравится. Я разнесу всё ваше заведение.
Мадемуазель, получившая желаемое, не стала больше пререкаться с гостем. Раз клиент заплатил деньги, то пусть и делает, что хочет. Она встала и, открыв дверь в смежную комнату, произнесла с улыбкой:
- Заходите, здесь вам будет удобно, - потом обратившись к Алисо, сказала: Ну, сокровище моё, настал момент, покажи то, что ты умеешь.
- Но…
Девушка внимательно наблюдала за беседой хозяйки с незнакомцем. Разговора она не слышала, но очень быстро поняла, что клиент злится и чем-то недоволен. Почему? Разве она сделала что-то не так, ведь она старалась? А теперь и вовсе находилась в совершенной растерянности. Ей сказали: «Покажи, что умеешь?». Но что?
«Всё время, что я жила в заведении у мадемуазель и обучалась в её школе, - соображала Алисо, - я пыталась постигнуть все те науки, которые вкладывали в мой ум. Но какие из умений требуется показать гостю? Почему мне не объяснили: нужны ли ему услуги медсестры, горничной, сиделки или домработницы? Когда мне говорили танцевать, я танцевала, сказали петь – я спела, хотя совершенно не понимаю, для чего это нужно мадемуазель. Но, а теперь-то что делать, почему никто ничего не объясняет?».
Стоит ли винить Алисо за такую бесконечную наивность, ведь ей не исполнилось ещё и пятнадцати лет? Впрочем, и настоящего возраста своего она не знала, как и не умела читать и писать. Она родилась в глухой деревне и совершенно не имела понятия, что подчас творится в мире, который, как ей объясняли, создал Аллах. За всё время, пока она обучалась в школе мадемуазель, даже не вышла прогуляться по городу. Не потому, что не разрешали. Просто толпы людей и скопища машин пугали её. И когда, гуляя в парке перед домом, она выглядывала за ограду, то только произносила в шоке: «О, Аллах!», потому что та жизнь, которая протекала за забором, казалась ей пугающей и совершенно незнакомой. И думала бедняжка все эти два года только о том, как угодить своей благодетельнице, которая столько с ней возилась и всегда оказывалась бесконечно внимательной.
Деревенская девочка никогда не слушала радио и не смотрела телевизор, не была в курсе политических и экономических новостей. Единственное, чем был до предела напичкан её мозг, так это подробностями жизни аристократической элиты общества, высокородных королей, принцев, эмиров, шейхов, герцогов, князей и других представителей дворянского сословия, наделённых всевозможными высочайшими титулами. Ведь мадемуазель в избытке демонстрировала ей кадры светской хроники. Обладая отличной зрительной и другими видами памяти, Алисо знала в лицо и по именам наперечёт всех важных персон из высшего общества огромного количества стран мира.
Но кто были эти люди, чем жили и о чём думали? Она и понятия не имела. Все её представления об элите складывались только из рассказов мадемуазель, которая, выпив рюмочку или покуривая кальян, часто впадала в крайнюю болтливость. В такие минуты она начинала рассказывать многочисленные, крайне захватывающие истории с душещипательными, весёлыми и грустными, пикантными и прочими подробностями. Трудно сказать, чем всё это являлось: выдумкой, воспоминаниями, тщательно отобранными и проверенными сведениями? Ведь совсем не известно, кто была сама хозяйка заведения, в настоящее время скрывающаяся под именем мадемуазель Жули, и почему её так живо интересовала жизнь аристократов? Была ли высокородной Звездой, упавшей с самых высот, и теперь вынужденной коротать свои дни в безвестности и зарабатывать на жизнь, занимаясь сомнительными делами? Или может наоборот, являлась выскочкой с самых низов, весьма болезненно, с завистью воспринимающей жизнь всех тех, кто по воли судьбы оказался на вершинах социальной лестницы, собирающая по крупицам информацию о них, чтобы тешить своё глупое любопытство и рассказывать сказки окружающем о собственном высокородном происхождении?
Сама же она себя называла герцогиней де Томпельён, принуждённой скрываться из-за происков интриганов и завистников, а также ввиду страшных, трагических обстоятельств. Эту тайну она открыла наедине своей воспитаннице в один из вечеров, изрядно напившись. При этом мадемуазель добавила, что именно потому вынуждена теперь скрываться под фамилией «де Теломбельон».
«Так месье, который привёз меня в этот дом выходит родственник мадемуазель? – соображала по этому поводу Алисо, - Но кто он тогда? Муж?... Нет, вряд ли, тогда бы хозяйку называли «мадам». В таком случае, наверное, брат или какой-то другой её родственник. Но кто?»
Девочке было страшно любопытно, но приставать с расспросами к своей покровительнице она не решилась, так и не раскрыв эту тайну вплоть до сегодняшнего дня. Впрочем, возможно, всё эти россказни являлись не более, чем пьяным бредом мадемуазель.
- Но что я должна делать? – в растерянности спрашивала девочка теперь у хозяйки заведения, после того, как ей предложили в уютной комнате с огромной кроватью обслужить своего первого клиента.
- Доверься своей женской интуиции, и она тебе подскажет, - уклончиво ответила с таинственной улыбкой её покровительница, вводя юную деву за руку в комнату, где её уже дожидался совершенно чужой и незнакомый ей мужчина с непонятными ей намерениями.
Закрыв за своей воспитанницей дверь, мадемуазель немного подумала и заперла её на ключ.
«Всё равно, раньше, чем через полчаса они не закончат свои дела, - размышляла про себя она, - Так будет лучше. Вдруг кто-нибудь войдёт, не следует злить клиента. А я за это время пока успею сходить и отдать кое-какие распоряжения по хозяйству».
«Доверься женской интуиции, - в это время судорожно соображала про себя Али, глядя на находящегося в комнате совершено чужого мужчину, - Но она ничего мне не подсказывает…»
Да, Алисо обучали в школе искусству любви, но ведь всегда объясняли, что рассказывают всё это лишь с медицинской точки зрения. Девушке же и в голову не могло прийти, что её могут заставить свои умения применять на практике.
Продолжение здесь http://www.proza.ru/2018/04/01/1015