С чего начинается любовь? С запаха, который пробуждает мощные животные инстинкты, призывая саму природу в помощь? Или взгляда, в котором однажды обнаруживаешь себя? Всегда можно подавить в себе эти низменные порывы плоти, которые указывают на наше животное происхождение, чтобы дать влиться истинной любви в твоё исстрадавшееся тело. Чтобы соединиться душами. Чтобы получить блаженство и безмятежность. Но не это ли мы получаем все без исключения в виде смерти?
Сергей считал, что чёрное – это только одна сторона сущности, а белое – его другая сторона. Сергей никогда не думал об этом всерьез. Ему вообще было плевать на проявления какой бы то ни было сущности, даже если под сущностью понимается он сам. Но он был убеждён, что один и тот же поступок будет хорошим или плохим в зависимости от того, с какой стороны он рассматривается. Сергей не верил ни во что, кроме плоти. Он получал удовольствие от жизни, пользуясь теми благами, которые она предоставляет. Он был в гармонии со своим телом и с окружающим его миром.
Сергей был красив, обаятелен. У него было отличное чувство юмора, он легко мог посмеяться над собой и при этом не выглядеть глупо.
Тосю он не любил. Это правда. Но Тося была такая своя. Родная что ли. Когда он женился на ней, он почувствовал, что обрел какой-то необходимый гаджет. Тося была его увлечением. Первой попыткой объединиться с кем-то, создать свой собственный идеальный мир. Он четко распределил обязанности. Он влиял на всё, что делала Тося. Он всю её подминал под своё представление о жене. Тося же была податлива и позволила Сергею полностью реализовать свой образ мужа.
Всё складывалось как нельзя лучше. Родители Тоси обеспечили их просторным жильем, взамен его крохотной однушки. Он открыл свой бизнес и начал семейную жизнь с намеком на буржуазность. Карьера пошла в гору, и работа стала приносить немалый доход. Вирусная реклама казалась золотым неисчерпаемым дном.
Он искренне считал, что этот мир создан для удобства мужчины. Он и женщину считал именно придатком. Сергей ухаживал за Тосей, как за дорогой машиной. Когда он уезжал в командировки, он скучал. Скучал по-настоящему. Однако если случался роман, он не отказывал себе в удовольствии.
Потом что-то изменилось. Он не сразу почувствовал отдаление Тоси. И уж он совершенно не подозревал, что Тося может всерьез увлечься Антоном. Тем более, что уже больше года они никак не пересекались. Сергей никогда не воспринимал его как соперника и не видел ничего дальше собственного носа, перед которым время от времени появлялось откровенное декольте пошловатой Оленьки, супруги Антона, которую он трахнул в тот же вечер, как впервые увидел.
Потом Тося стала меняться на глазах. Сергей думал, что причина Тосиного охлаждения - Ромка, вечно влюбленный в неё друг детства. В последнее время он стал часто натыкаться на его номер, когда проверял Тосин телефон. Он чувствовал, что Тося становится непокорной, очень резкой. Но каждый раз, когда он говорил ей о своих подозрениях, она смотрела на него невозмутимо, нагло, надменно. Сергей даже начинал верить порой, что это всё его паранойя, что он сам уже настолько погряз в изменах и вранье, что всё, так или иначе, ему мерещится доказательством неверности Тоси.
Как-то после очередной ссоры, которые стали всё чаще случаться, он по обыкновению ушёл из дома. Он не знал, куда отправиться. В тот раз Сергей ушёл из дома ненамеренно. Он не провоцировал ссору, чтобы уйти в «оправданный» загул. Он просто по инерции обулся и вышел и дома.
Уже на улице он вдруг понял, что ему некуда идти. Что он не хочет напиваться в баре, не хочет веселиться, спать с кем-то - у него совершенно не было настроения. Он просто хотел уединения. Домашнего тепла. А вместо этого он вдруг оказался в полном декабрьском одиночестве, кишащем лишними людьми. Это было откровение. Это был тот самый момент истины, когда он был вынужден дать себе ответ, что для него Тося? При всей небрежности его отношения к ней он всё-таки по-своему её любил. Она была для него тылом, его Жозефиной. Ему было просто необходимо, чтобы кто-то его ждал.
Сердце Сергея вдруг наполнилось чувством любви и благодарности. Ему вдруг на мгновение показалось, что он может всё вернуть. Вернуть её любовь.
Сергей отправился вдоль Малого проспекта, вывернутого трубами наружу и зияющего ремонтными ямами, то и дело натыкаясь на ограждения и спотыкаясь о деревянные ступеньки, которые временно были установлены поверх ремонтируемых труб. Вся Васька была перекопана, по голому асфальту разливалась горячая вода из лопнувших от перепада температур труб. Пар поднимался вверх, топя летящие крупные снежинки.
«Скоро Новый год. Нельзя начинать Новый год с ссоры, – думал Сергей. - Всё наладится. Мы родим детей. Сначала девочку, а потом еще мальчика». Он всегда мечтал, чтобы у него была старшая сестра, поэтому подсознательно желал этого своему сыну.
«А ещё мы заведем собаку! Я же хочу собаку. Буду её выгуливать».
Он чувствовал свою вину перед Тосей. Он так мало внимания ей уделял. Он слишком рано обрел её. И только сейчас он понял, что сделал, пожалуй, самый правильный выбор в своей жизни, когда женился на ней.
Он купил торт, мартини, огромный букет ромашек, она любила ромашки, и пошел обратно домой, взволнованный и влюблённый.
Но он застал Тосю врасплох. Она совершенно не ожидала от него такого скорого возвращения. Она собиралась позвонить Антону, обсудить очередной отрывок его романа.
Сергей был совершенно трезв и обыкновенен, что бывало с ним редко. Он положил цветы и торт на большой подоконник напротив входной двери, снял пальто и шапку и замерзшими руками обнял Тосю:
- Прости меня. Прости. Я козёл. Я знаю.
Тосе было противно слышать эти штампы из мыльных опер. Но в то же время Сергей смотрел на неё этим своим грустным взглядом, и она ему как будто верила.
Сергей целовал её. Он хотел подарить ей этот момент истины, это обрушившееся на него откровение:
- Я всё исправлю. Хочешь? Я всё исправлю.
Тося вдруг стала совершенно безвольной. Она не могла сопротивляться ему. Он такой искренний, она чувствует, что он хочет её любить. Он признаёт свою вину. А она? Признаёт ли она свою вину? Виновата ли она?
Антон. Предаёт ли она Антона? Предаёт ли она свою любовь?
Сергей такой родной. Его холодные руки постепенно согреваются о её тело.
Что такое любовь? Разве может это тяжелое чувство ответственности быть любовью? Не она ли говорила, что задолжала Сергею страдание? Не должна ли она вернуть долг?
Они стояли, обнявшись, Сергей целовал её плечи, шею, а Тося теребила его по затылку. Вдруг она схватила его за волосы и оттянула голову назад. Лицо Сергея приняло удивленный вид из-за того, что волосы натянули брови, а те, в свою очередь, – веки. Антон мотнул головой:
- Что ты делаешь?
Тося засмеялась и снова оттянула его за волосы:
- Ты такой смешной!
- Прекрати! - Сергей вырвался из объятий. Эта детская выходка в одно мгновение всё исправила, - Ведешь себя, как идиотка!
Тосю всегда удивляло, как такой пустяк способен вывести его из себя.
- Всё, прошла любовь? Я помешала твоему прекрасному сценарию воплотиться в жизнь без сучка и задоринки? Не выпендривайся. Мы оба тебя прекрасно знаем. Любит он меня!
- Ты всегда всё портишь! - снова вляпался в шаблон Сергей.
- Не нужно обвинять меня. Это всего лишь шутка. Тебе стоило бы поучиться понимать шутки.
Уже тогда он понял, что Тося больше ему не принадлежит.
А потом эта сцена в баре. Эта дура Лорка. Эта глупая его пьяная поездка в Москву. А потом она сказала, чтобы он уходил. Он? Уходил? Да разве не она хотела, чтобы он стал только её? Все об этом говорили. Он мог бы и не жениться на ней. Это же он - Гурев Сергей! От таких, как он, так просто не отказываются.
Когда Тося ушла, он принялся собирать вещи.
Съехал он к матери, потому что свою квартиру сдавал. Поначалу он даже обрадовался расставанию. Ведь он сейчас действительно мог всё что угодно. Супружеская жизнь ему до тошноты надоела. Она сама виновата. Потом всё это спишется на кризис стольки-то лет супружеской жизни. Потом они помирятся. Сергей считал это бессрочным отпуском. Он чувствовал себя обиженным и упивался своей местью. Он пил, ****овал и вел себя как мудак.
Но этот «праздник» стал затягиваться.
Несколько раз Сергей приходил к Тосе домой пьяный, чтобы проверить, одна ли она. Он звонил ей по телефону. Пытался выведать все подробности её жизни.
Спустя месяц, как они перестали жить вместе, Сергей был на какой-то корпоративной вечеринке одного своего клиента и с удивлением среди прочих гостей увидел Лидку. Он поспешил с ней заговорить, словно они были друзьями. Теперь всё, что связывало его с Тосей, было для него важно:
- Привет, Мышка, - он всегда её так называл, потому что его больше всего раздражала её манера есть. Он считал, что она слишком быстро пережевывает пищу и всякий раз норовил её высмеять за это. Но Лидка не велась на эти провокации. Она всегда съедала столько, сколько хотела, и так быстро, как считала нужным.
- Оу, Сережа! Привет. Ты как? - Лидка удивленно уставилась на Сергея.
- Я отлично! Лучше всех. А ты что тут делаешь? - бодро проговорил Сергей, стараясь не выдать своего жгучего любопытства.
- Да я со своим молодым человеком Костей, тот, что друг Антона, тебе Тоня не рассказывала? - Лидка улыбалась во весь свой ярко накрашенный рот.
- Какой Костя, с каким Антоном? - Сергей стал смотреть по сторонам в надежде увидеть ещё знакомые лица.
- Фетисов Антон.
Его словно выдернули из воды на поверхность. Антон? Фетисов?
- Но откуда ты его знаешь? Как вы…
- А вот и он! - перебив Сергея, торжественно объявила Лидка, указав на высокого мужчину с рыжеватыми волосами в ярко-синей рубашке.
Сергей посмотрел на него, и у него в голове вдруг сложилась вся картина целиком.