«У подъезда тихо бабушка сидела.
Мы прошли не слышно мимо спящих мирно глаз...
Через час соседи улеем гудели...
Это уже шла молва про нас.
Эх! Суды-пересуды!
Ни за что осудят!
Ох, какой он зоркий пересудов спящий глаз!
Хоть закрой все шторы-
Пересуды-воры
Не войдя, всё украдут у вас!»
( Сергей Елецкий)
— Хм. Он никогда особо не скрывал свою ориентацию, хотя и не особо её и светил.
— Хм. Он в личном, так сказать, интимном, общении с вами, доказал свою состоятельность, как гомосексуал? Ведь, что у кого, что болит, тот о том и говорит, а разговор не на тему нетрадиционной ориентации, распространённой в нашем обществе в те времена. Меня мало волнует, что из себя он представлял, как человек и как половой партнёр, я его знала, как человека профессионала своего дела и даже гения своего рода.
И, подумав немного, вспомнив, о каких временах идёт речь, добавила, спросив:
— А ещё можно спросить, вы, будучи приверженцем нетрадиционных ориентаций в сексуальной жизни, живя в Советском Союзе, стали бы, как вы выражаетесь, светить свою ориентацию? Или всё же помолчали бы, сидя в уголочке, дабы по статье за мужеложество не ответить?
Иванов почесал в затылке, это было что-то новенькое и не из его жизни, но всё равно решился на ответ:
— Извините, всё не читал, просто этот абзац на глаза попался. Факт, скажем так общеизвестный.
И тут же его душа просто понеслась в небеса и в рай, как гончие Бафута, но в единственном числе, обгоняя самого себя и всех тех, кто тоже это уже знал, он говорил долго и нудно, но при этом, сам себе казался неотразим, в собственных речах и в своей натуре, насчёт советских времён, о которых ничего не знал, зато знал другое, как в после перестроечные времена упомянутый великий человек, его земляк, таскал с собой мальчиков и селился с ними в одном номере.
— Мне по барабану, на самом деле,— смело и без капли ханжества заявлял Иванов, продолжая упорно смотреть в дырочку.
— Просто, это так тенденциозно, про них, что — пидоры, а что наши-то — настоящие мужики и не пидоры.
Иванов давно, сидя в засаде, в своём родном городе, откуда родом был и тот великий человек, о котором шла речь и которого он величал без стеснения пидером, не зная, нормальных человеческих слов, таких, как гомосексуалист, или тот, что исповедует иную, не традиционную ориентацию, потому что был, на самом деле, банально ханжа, но и любителем погорячее, чтобы можно было, разув широко глаза, посмотреть в тот глазок в стене, а потом всему миру, словно глашатай страны, объявить ту увиденную и неприкрытую правду, громко сказав:
— Я немножко с маэстро земляк, по роду работы приходилось общаться, нет, не с ним, а с сотрудниками тех гостиниц и тех домов, куда на отдых он приезжал.
— Ну, они и делились всякой инсайдерской информацией о тех, вип-персонах, — добавлял Иванов, с глумливой улыбкой на распухших от похоти губах и с неприкрытым любопытством в глазах.
А спустя много лет, он так и остался верен своим привычкам, неизменен в суждениях и в речах.
— Эта инфа ни для кого не секрет, — всё бормотал и бормотал праведник и ханжа Иванов с той глумливой ухмылкой на распухших губах.
Но, почему-то в этот раз, он не услышал взаимного отклика на свой монолог, про клубничку, про секс и запретный момент, он всего лишь узнал, то, что истиной всегда являлось и прописной, ведь что у кого болит, тот о том и говорит, и, имея при этом склонность судачить и осуждать на свой пошлый манер.
Но и это ещё не всё, потому что Иванову сказали:
— Я вам так, скажу, у меня нормальное не гомофобное отношение к таким людям, более, того я многим, тем, кто с рождения имеет такие нарушения в своём головном мозге, из-за внутриутробного сбоя хромосом и стал гомосексуалом, отношусь с пониманием и даже с сочувствием, зная, как их дискриминируют. То есть, я, а не вы, не испытываю нездорового любопытства ни к данной проблеме, и ни к данным людям.
— Обычно, это удел ханжей, - сказала она ханже, — из-за которых, кстати, и страдают все эти люди, которых подвергают гонениям, а ведь они, почти что всегда, просто люди.
И спасибо, что высказались, не по теме, не на грамотном языке, а будто дворовая та шпана, что ночами, собравшись в кружок, как эстафету труда, мастурбирует классно, говоря, «пидера» Н-да.
Но ханже Иванову, всё равно, было всё невдомёк, и он как заправский вуйарист, всё продолжал мяться у того глазка и потом говорить:
— Это инфа совсем не секрет, ну, совсем не секрет и не надо юродствовать, когда вас носом тыкают в это дерьмо, вы почему-то при этом, начинаете громко буянить.
— А вы, что, решили со мной поделиться? Но ведь уши не те. И язык свой блудливый, придержите в правильном месте( буянить и тыкать носом )Не способны цивильно общаться, сидите в своём Иваново господин Иванов, и стерегите следующих гомосексуалистов, коли больше ничего другого не умеете делать.
Но ханжа и любитель клубнички был непреклонен в своих мерзких речах:
— Мой вам совет, удалите вообще этот пассаж, он же пидер и больше никто и это же общеизвестный факт, вот так!
Потому что он видно не знал, что Володя Высоцкий уже очень давно сказал:
«Словно мухи тут и там
Слухи ходят по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!»
И потому Иванову-ханже сказали уже сейчас, что его советы от бабушки Агафьи, тем самым просто попав в самую сердцевину его сплетнической натуры, желающей посудачить обо всём, и в общем-то, ни о чём, что он со своим замечанием смотрится гаденько, и зачем-то при этом, подводит под свою личную мерзопакостность идеологическую основу, что означает одно, редкий случай сочетания ханжества и любителя клубнички в одном лице, хотя это и есть просто банальное ханжество или уже фарисейство.
Но он и это совсем не учёл, ведь натура брала своё, он продолжил глядеть в глазок, ища там, чего не было никогда. Ведь вот-вот настанет особо важный момент, когда он и его друзья, смогут гордо протрубить на весь мир, не зная ещё и того, что в 90-х сказал не Высоцкий, а другой поэт, написав:
«Эх! Суды-пересуды!
Ни за что осудят!
Ох, какой он чуткий пересудов спящий слух!
Всё совсем не сложно...
Верю! Сделать можно
И из мухи не слона, а двух!»
И ведь был прав, этот поэт во всём, потому что весь этот разговор касался прославленного кутюрье советских времён Вячеслава Зайцева, удостоенного кучи наград, за внесённый вклад в мир мод и искусства, и который имел семью, и детей, а такие нравственные педерасты, как ханжа Иванов, горазды отобрать у них всё:
« Эх! Суды-пересуды!
Ни за что осудят!
Ох, какой он зоркий пересудов спящий глаз!
Хоть закрой все шторы-
Пересуды-воры
Не войдя, всё украдут у вас!»
Но Иванов, смачно плюнув и на этот факт, он же был скандалист ещё тот, просто продолжил искать педерастов, не понимая, что он и есть педераст, и уже не важно, что нравственность подкачала, что не знает простых вещей, что не быть вуайристом даже в собственных мечтах, есть куда лучший факт, чем следить за людьми, отравляя свой собственный быт, чтобы кто-то мог потом сказать:
«Эх! Суды-пересуды!
Всё-равно осудят!
Ох, какой он длинный их слюнявенький язык!
Грязные обновы
Примеряет снова...
К чистоте он видно не привык!
Эх! Суды-пересуды!
Всё-равно осудят!
В тельное бельишко... и туда свой нос суют-
Чистоту, как урно заплюют!..»
И уже от себя добавить:
Фарисейство не осудят,
Знаю, не дурак,
Только те, кто понял,
Что ханжа наш враг.
Глянул и увидел своего врага
Дырочку расширил, словно третий глаз,
Ослеплённый верой, что совсем ни так.
Зная, что за фарисейство, не осудят, это факт.
Но, не зная правды, что на самом деле
Просто ты дурак, что позволил правде заглянуть в глаза,
Извратив реальность в собственных глазах,
Став изгоем правды на мерзостных губах,
Посчитав за правду, право осуждать.
И не зная, что судить не гоже, дабы не судим
Оказался позже тот, что Гавриил.
Что носитель чести, белого белья
Оказался попросту враг твой и ханжа,
Попросту решивший, что за фарисейство
Не осудят никогда и это уже не лучшая, но совсем беда.
Марина Леванте
31/03/2018 г.