- С Евой, подельницей, Змея послушал, на пару с нею яблоко скушал, за что и был ослушник Господа, наш богообразный и богоподобный предок со своей из ребра супругой спроважен из блаженного Эдема на Землю грешную, множась и плодясь, обживать планету, трудом добиваясь господства над живностью её и растительностью.
- Осмелюсь возразить умнику, знакомому с сей историей понаслышке или детской книжке - в первоисточнике написано не совсем так, а вернее совсем по-другому.
Не Адам, а некие безгрешные мужчина и женщина созданы были по образу Бога и подобию его в первой же главе Библии (её первой книги Бытие), в которой Эдем даже не упоминается. Им Бог без предварительной стажировки в Раю выдал мандат на заселение Земли и господство над флорой её и фауной:
26 И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.
27 И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.
28 И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими [и над зверями,] и над птицами небесными, [и над всяким скотом, и над всею землею,] и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.
http://lib.pravmir.ru/library/readbook/441 - (Русский синодальный перевод книги Бытие [масоретского текста - с иврита]. В квадратных скобках – добавление из Септугианты [перевод древнегреческого перевода]).
Адама с Евой Господь Бог делает в Эдеме лишь во второй главе. И только через призму религиозного толкования они видятся теми же образом Богу подобными Мужчиной и Женщиной из первой главы.
Но, забыв о наличии этой начальной главы, поймём эдемскую историю по-другому. Господь Бог (отметим вроде бы пустячную разницу: в первой главе и самом начале второй Всевышний именуется «Бог», а далее во второй и третьей главах - «Господь Бог») насадил Эдемский сад. И чтоб разгрузиться от прочих рутинных о нём забот, слепил из глины тваря и подругу из его ребра смастерил. Передние конечности творений в отличие от прочих зверушек адаптировал для ухода за деревами и прочих работ.
В райском климате одежда не надобна. И перволюди не токмо ходили пред Господом голожопыми, но также, о чём рассказчик тактично умолчал, ходили перед ним по малому и большему. Ведь, стыда и прочих моральных категорий эти двуногие не ведали подобно кошечкам и собачкам.
В Эдеме царил классовый мир. Босс-либерал относился к рабочим по-божески. За непыльную работёнку (поддерживать порядок в обустроенном саду – не целину пахать) они жевали экологично чистый натурпродукт по коммунистическому принципу «от каждого по способностям – каждому по потребностям», каковых, кроме как брюхо насытить, тупорылые садоводы не имели, избавляя работодателя от проблем с зарплатой.
А вот Древо Познания Добра и Зла проблему создало. Объект нуждался в такой же обслуге, как все прочие древа, так что специалистам доступ к нему не закроешь. Но, прикасаясь к стволу, Адам с Евой никак не должны были отъесть хоть кусочек ароматного плода, иначе – страшная беда. Обладай существа разумом и совестью - им достаточно было просто поклясться, что не съедят райских яблок.
Но неразумным существам без морали разве втолкуешь, что значит «клятва», в смысле «моральное обязательство»? Как, к примеру, кота ни кори, ему невдомёк, почему грешно воровать хозяйскую колбасу, прорвавшись в холодильник, хищник отъест мясной деликатес. И эта пара как пить дать съест запретный плод - Дедуля, мол, не заметит убыли, не поштучно же яблоки считает.
Господа осенило. Страх смерти перебьёт пищевой инстинкт. Скажу, что вожделенные для глаз и ноздрей плоды жутко ядовиты и вкусивший хоть кусочек не доживёт до рассвета. Врать некрасиво, но выбора нет, да ведь к аморальным существам нормы морали неприменимы.
До поры до времени идея работала. Но как-то раз, расслабившись из-за отлучки высшего руководства, секьюрити прозевали вторжение подколодного Змея. Этот Гад «вразумил» наивную парочку - Начальник навешал лапши вам лохам, чтоб вкусняшку в одну харю ужрать, ни с кем не делясь. Ловите момент, лопоухие, пока караулю на шухере. И людишки, коим прочие райские изыски оскомину набили, не устояли перед соблазном – съедим одну лишь штучку, Эксплуататор убыли и не заметит.
Змей, ради плода замутивший интригу, получил вместо яблока фигу. Отъевши плода, человеки прозрели о зле проступка и Гада не угостили. Стыдясь наготы, листвой срамоту прикрыли, чем себя запалили. Господь, дивясь их стыду, провёл экстренное дознание. Начальник охраны, лишась архангельских погон, разжалован был в заштатного ангела-почтаря на побегушках-полетушках, Змею оторвали лапы и он пополз на пузе, питаясь прахом, а что с Людьми то делать?
Сознавай они пагубность проступка при вкушении плода, Господь немедля бы убил, раз обещал, что съевший кусок дня не живёт. Но казнить смертью существо, на момент преступления недееспособное, неэтично, тем более, что, прозрев, фигуранты раскаялись.
Но не оставишь же их в Эдеме, чёрт побери. Разумники доберутся до Древа Жизни, обретя бессмертие богов - бедствие хуже катаклизма. Ведь, сознавая порочность преступлений, бессовестные потомки их будут злонамеренно злодействовать. Зло из-за бессмертия негодяев тогда уж никак не одолеть.
Расформированную охранную структуру заменил неусыпный Херувим-огнемётчик. Парочку уволили с выходным пособием - самолично сшитыми Господом кожаными одеждами. Напоследок Хозяин напутствовал бывших сотрудников проклятием: Бытие, Глава 3
16 Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.
17 Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;
18 терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою;
19 в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.
Лишь упёртый догматик сочтёт это напутствие благословением на власть над земной природой, данным в первой главе богоподобным Мужчине и Женщине. Первая глава, явно, ария из одной, а вторая-третья – из другой опер.
Нескладный дуализм истории сотворения людей для книги Бытие не редкость. Вот, к примеру, крылатый мем «каждой твари по паре» из рассказа о Потопе (указание Ною взять по паре животных для воссоздания после катаклизма). Но, в первоисточнике есть два указа. В главе шестой Бог наставляет так:
19 Введи также в ковчег [из всякого скота, и из всех гадов, и] из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтоб они остались с тобою в живых; мужеского пола и женского пусть они будут.
А в главе седьмой Господь (отметим важный момент не Бог, а Господь) повелевает эдак:
2 и всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и женского;
И, вот о чудо, Ной угождает обоим господам, вернее одному Господу, а второму - Богу:
В седьмой главе он выполняет повеление Бога взять как чистых, так и нечистых по паре:
8 И [из птиц чистых и из птиц нечистых, и] из скотов чистых и из скотов нечистых, [и из зверей] и из всех пресмыкающихся по земле
9 по паре, мужеского пола и женского, вошли к Ною в ковчег, как [Господь] Бог повелел Ною.
(Господь, что в квадратных скобках не в счёт. Это добавление из Септугианты. В оригинальном масоретском тексте (иврит) этого «Господа» нет – только «Бог»)
А в восьмой главе праведник, причалив к Арарату тут же возносит чистую живность в жертву - стало быть и желание Господа взять их по семи, исполнил, иначе как жертвенные чистюли затем размножились, ежели были взяты как и нечисть только лишь по паре.
Выглядит так, будто конкурсанты: Боговик и Господник писали оперы на одну тему. Боговик назвал главного героя - «Бог», Господник - «Господь». Приз по уставу был лишь один. Но шедевры потрясли жури и премию поделили на двоих, смонтировав финальную оперу из разнородных арий дабы не обидеть ни одного из авторов.
Судьи, однако же схалтурили. Начальную часть: творение людей и Потоп сварганили абы как с жуткими накладками, особо заметными в числах. По Господнику Ной взял по семи чистых, у Боговика же - по паре. У Господника Ковчег плавал около сорока дней, у Боговика – более года.
Правда, после Потопа судьи-редакторы исправились. Авторы уже не перечат друг другу в каждой фразе и, как правило, продолжая историю компаньона, подлаживаются под его рассказ. Дубли всё же есть, но не впритык идут. Так что если слушать, развесив уши, а не ляпсусы искать, создаётся ощущение гармонии.
Так, например, обещание дать Аврааму, первопредку евреев, «Землю Обетованную» - Ханаан (древнюю Палестину) даётся в двух вариантах. Первое обещание даёт Господь в 15 главе:
13 И сказал Господь Авраму: знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет,
14 но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении; после сего они выйдут [сюда] с большим имуществом,
15 а ты отойдешь к отцам твоим в мире и будешь погребен в старости доброй;
***************************
18 В этот день заключил Господь завет с Аврамом, сказав: ПОТОМСТВУ ТВОЕМУ даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата:
В Бытие 17:8 через 13 лет Бог повторяет обещание Господа о дарении земли: «и ДАМ ТЕБЕ и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное.»
Смысл второго (Богова) обета, отдалённого длинным текстом от первого (Господнего), при беглом чтении кажется тем же самым. Но, вглядевшись, видно, что лично самому патриарху Господь в отличие от Бога обещает в Обетованной Земле лишь почётное захоронение. Владеть же землёй будут только потомки, уведённые Моисеем из Египта через 400 лет.
Впрочем, обещание Бога дать Землю немедля самому Аврааму, а не дальним потомкам, вполне объяснимо в контексте господнего обетования. Бог, шутя, дарует Аврааму пару квадратных для вечного поселения. А при жизни, понятное дело, патриарху придётся сиротски бродяжить на птичьих правах по Ханаану, избегая стычек с нечестивыми аборигенами.
Красная нить череды божьих имён, прошив первую книгу Бытие, внезапно рвётся на следующей книге Исход, в которой «Бога» практически нет. Слово «Бог» частит как нарицательное указание божества, типа «бог евреев», «бог Авраама, Исаака, Иакова», «бог Израилев», но лишь несколько раз мелькает в качестве личного имени Творца.
Выходит, Боговик удалился, оставив трибуну партнёру? Но дубли остались, к примеру, эпизоды-близнецы, в которых Моисей поит народ из скалы: один эпизод в главе 13 Исхода, другой – в главе 20 Чисел (четвёртой моисеевой книги). И дублируются не только водопои, но и поколения людей: в Исходе напивается поколение выходцев из Египта, а в Числах – их сыновья, испытавшие пустынную жажду из-за робости отцов.
Трусливые египетские рабы, выросшие под бичами, устрашась разведданных о мощи защитников Ханаана (Числа, глава 13), восхотели назад в благодатное фараоново иго, за что Господь присудил им пожизненный срок - сорок лет в пустыне на сухом небесно-манном пайке. Никто из отцов не выжил. Лишь сыновьям, рождённым в пустыне, Господь отдал Ханаан уже в Книге Иисуса Навина.
Библейские следопыты усмотрели в истории захвата Обетованной Земли композицию двух схожих рассказов-источников. В обоих в Ханаан входили сами рабы, а не сыновья: в одном евреи вторгались с юга в Иудею, а в другом - наступали с востока, и, форсируя реку Иордан, вступали вначале на север Палестины. Священная божья гора в «восточном» варианте называлась Хорив, а в «южном» – Синай.
Редакторы столкнулись с проблемой - уложить в прокрустово ложе одной истории два несовместимых рассказа. Нельзя же одну страну дважды подряд угеноцидить. Просто склеить повести невозможно, пришлось их изменить. Надумали сыновье поколение, вошедшее в Ханаан по северному варианту с востока. Но и южный рассказ частично уважили. С юга в Ханаан не вторглись, а просочились не сами племена, а лазутчики, по одному от колена.
Горы Хорив и Синай совместили, объявив, что это просто разные названия одной и той же вершины. А очень схожие водопои (в Исходе 13 и Числах 20), в которых Моисей жезлом высекает воду из скал, задублировали без перемен. Ведь если в одну и ту же Землю можно вторгнуться лишь единожды, то дважды напиться из скалы может даже одно и то же поколение.
Прежний писательский дуэт не распознаваем уже по лакмусовой бумажке разницы божьих имён – везде лишь одно имя – «Господь». Однако, те же, что и в книге Бытие племенные предпочтения: Господника к южному колену Иуды, а Боговика – к северным племенам: Ефрема, Манассии и Вениамина изобличают прежних авторов.
Лазутчики рабского поколения пролезли в Землю с юга и особо из них отличился южанин Калев – это стиль Господника, лоббирующего за южан. Сыновье же поколение вторгается на север, а ведёт его Иисус Навин – полководец из северного колена Ефрема, особо почитаемого Боговиком.
Стало быть, южной вариант со священной горой Синаем был написан Господником, а восточный - с Хоривом сочинил Боговик. После книги Бытие он также как Господник называл Всевышнего «Господом», из-за чего выделить разные истории стало весьма непросто.
Почему же Боговик закосил под Господника? Потому, что в его рассказе Творец, почитая Моисея выше патриархов: Авраама, Исаака и Иакова, только ему в книге Исход открыл своё сакральное имя – Яхве (в синодальном переводе – «Господь»), скрываясь до этого под ником «элохим» - «Бог», хотя точный перевод с иврита – «боги». С этого момента оба автора, как Яхвист (Господник), так и Элохист (Боговик) стали называть Вседержителя именем Яхве (переведённом как Господь).
Но различие между элохимом и Яхве (Богом и Господом, соответственно) глубже, чем просто разница в звучании имени. Господь-Яхве – явно антропоморфный мужчина. В Бытие-18 он запросто является с двумя телохранителями к Аврааму в гости подкрепиться телятиной с молоком и маслом перед зачисткой Содома. Странно, что трое гостей-небожителей умяли лишь одного телёнка – видать перекусили где-то ещё по дороге.
С обличием Господа всё ясно, а вот Бог - элохим, – скользкий какой-то тип. С глазу на глаз не общается – либо посредников-ангелов присылает, либо по ночам в кошмарах является типа Хоттабыча в момент вылупления из бутылки. Бесплотная какая-то абстракция. Однако, в первой главе творит и мужчину и женщину по своему образу и подобию (?) Как сие понимать? Может гермафродит и потому стесняется показаться в натуре?
Кто же они Боговик и Господник (Элохист и Яхвист)? Могли ли впрямь не знавшие друг друга авторы, писать настолько в унисон, что некие редакторы свели их опусы в общую историю? И почему Элохим-Бог столь резко отличен от Господа-Яхве, хотя по сути они оба – одно и то же существо? Доходчиво и просто на всё ответил немецкий библеист Юлиус Велльгаузен, рубанувший своей Документальной Гипотезой клубок каверзных вопросов по примеру Александра Македонского, разрубившего, недолго думая, замороченный Гордиев узел.
По Документальной Гипотезе Элохист и Яхвист были, так сказать, еврейскими Гомерами, творившими в эпоху двух царств: северного – Израильского и южного – Иудейского. Из-за раскола царства Давида эпос также расщепился на Израильский (северный) и Иудейский (южный) варианты, что проявилось в разнице племенных пристрастий северной и южной «Илиад». Но сюжетно повести почти совпадали, что позволило творениям слиться в общем русле единой священной истории.
Отличие элохима от Яхве Велльгаузен увязал с прогрессом религии. Во времена Яхвиста религия масс лишь чуть отличалась от верований диких предков, растоптавших копытами своих коней развитую ханаанскую цивилизацию. Расселившись по очищенной предками земле, оседлые евреи по старинке мнили своего единственного Господа-Яхве плотским исполином-андроидом, каковым он изображён у Яхвиста.
Элохист писал позже и в его писании Вседержитель представлен уже как вездесущая нематериальная сущность, недоступная примитивному человеческому воображению. Элохист даже не пытался описать его вид и величал элохим – «боги», показывая, что Творец сильнее всех прочих вместе взятых богов.
Два века двоецарствия Велльгаузен разделил пополам. За первое столетие, прошедшее от раскола надвое государства Давида-Соломона, единый эпос распался на северный и южный варианты и в творении Яхвиста отразилась особая симпатия к южному племени Иуды. За следующий век плотский Яхве мутировал в эфемерного элохима, воспетого Элохистом уже впритык к концу двоецарствия - разгрому Израиля Ассирией.
Творение Элохиста не погибло при разгроме Израиля. Свиток, вовремя перевезённый в Иерусалим – столицу Иудеи, пережившей северного соседа почти на столетие, лег на одну полку с Яхвистом, покрываясь архивной пылью. Манускрипты пережили и разгром Иерусалима Навуходоноссором вторым, переселившим уцелевших горожан со жрецами в свою Вавилонию под личный надзор.
Возвращённые из вавилонского плена милостью персидского царя Кира Великого, внуки допленных жрецов Яхве заделались высшими авторитетами, заменив канувшие в лету царские династии. Возрождать монархии им не было резона. Жречество решило построить в составе персидской империи государство нового типа - теократическую монархию, формальным царём которого был бы Господь-Яхве, именем которого правили бы его земные наместники – иерусалимские жрецы.
Качая права на власть, «наместники Господа» сочинили священную книгу, изобразив себя потомками моисеева брата Аарона, которым Господь-Яхве делегировал функции высшего жречества. Историческую канву священной Торы священнописцы склеили из Яхвиста с Элохистом, которых, конечно же, тут же уничтожили как нежеланных свидетелей против единого моисеева авторства. Но «шила в мешке не утаишь» - о наличии в прошлом утраченных источников поведала череда имён элохим-Яхве (в переводе, соответственно, Бог-Господь).
«Всё гениальное просто» - этот эйнштейновский афоризм был сказан не про Велльгаузена. Скептики разрушили воздушный замок, построенный на песке умозрительных фантазий. Лингвисты выявили в писаниях Торы десятки различных авторских «почерков», что противоречило концепции о четырёх первичных источниках – «документах», из которых, якобы, почти что чисто механически собрана священная книга.
И археологи внесли лепту в развал Велльгаузеновой доктрины, нарыв в зоне древнееврейских царств обилие всевозможных культовых статуэток, изобличивших «богоизбранников» в махровом многобожном поклонении идолам, от которого их праведные патриархи стократно кувыркались в гробах. Идолоборческий эпос в народе-идолопоклоннике – нонсенс. Он непременно увял бы, если б даже реально породился кочевыми, якобы, предками.
Однако, свидетельств нашествия дикарей-монотеистов на Ханаан не обнаружилось ни в каких письменных источниках близких народов: ассирийцев, вавилонян, египтян. Археология также ничем не подтвердила нашествия орд. Повсеместные пожарища и руины, считавшиеся когда-то последствиями этого исторического катаклизма, оказались продуктами войн разных эпох, а не одноразовой интервенции в некие авраамовы времена.
Расколдовав письменность раскопанного археологами Угарита, лингвисты прояснили биографию библейского Господа. Яхве оказался не пришлым мигрантом, а местным уроженцем, родственным прочим богам Ханаана. Все они были детьми старины Эла, названными «элохим» от имени родителя. Гипотеза еврейского нашествия выродилась в умозрительную фантазию. Евреи с их Господом, оказались такими же аборигенами, как и окружающие соседи.
Расшифровкой угаритской клинописи лингвисты в союзе с археологами выбили почву из под ног документальщиков. Ведь если не было вторжения, значит не мог сочиниться и эпос о нём. Народные сказания не рождаются на пустом месте, что доказал Шлиман, раскопавший руины реальной Трои.
Выступив совместно против гипотезы Велльгаузена, археология и лингвистика разошлись, однако, в вопросе о времени написания текстов моисеевой Торы. По историко-археологическим данным она могла быть написана только после разгрома Израильского царства, самым чтимым богом которого был вовсе не Яхве, а его могучий соперник Ваал.
После разгрома вааловых капищ рейтинг Господа взлетел до небес и он сделался покровителем всех евреев. Ведь Яхве в отличие от конкурента сберёг Иудею, Иерусалим и четырёхвековую давидову династию (покорная слабая Иудея, для могучей Ассирии не представляла ни малейшей угрозы, в то время как северное царство в союзе с другими противниками создавало проблемы). Конкурентов у Яхве отныне уже не было, никакие передряги не могли поколебать веру в единственного заступника.
О том, что Тора написана лишь после периода двоецарствия, свидетельствуют исторические анахронизмы. Должность Иосифа при дворе фараона появилась лишь в это примерно время. Авраам родился в Уре Халдейском, но халдеи завоевали Вавилонию, опять же, после разгрома Израильского царства.
Книга, восхваляющая одного лишь Яхве могла писаться только после его повсеместного возвышения. До этого стимулы для подобного творчества начисто отсутствовали. У израильских литераторов тем более не было резона прославлять конкурента своего Ваала. К такому выводу подводят историко-археологические факты.
Лингвисты, однако, возражают. Текст Торы крайне неоднороден. По специфичным особенностям различают десятки авторов, с разным лексическим арсеналом. Очень древние архаичные фрагменты соседствуют с «молодыми» предпленными и послепленными вставками. Разве всё это разнообразие могло быть сочинено за пару веков от разгрома северного царства до послепленного государства Второго храма?
И, главное, даже если какие-то графоманы написали всё это в сжатые сроки, имитируя седую старину, то какой был резон иерусалимским жрецам склеивать священнейшую часть Библии из такой разношёрстной мишуры? Нет, они – хозяева Палестины, общепризнанные авторитеты, создали бы монолитный шедевр, лишённый логических противоречий.
Да и была ли нужда канителиться с сочинением священной книги в форме приключенческого романа? Проще было, не мудрствуя лукаво, написать свод выгодных себе священных законов, дарованных, дескать, самим Господом.
Нет уж, хотя Велльгаузенова гипотеза в целом неверна, однако лингвистический анализ показывает, что рациональное зерно в ней имеется. Тора каким-то образом всё-таки собрана из разнородных древних письмён как северных, так и южных авторов, основанных всё же на общееврейских народных сказаниях. Ну не могли северные и южные авторы независимо написать столь схожие тексты.
Так что версия о создании основ Торы лишь в сымый предпленный период явно несостоятельна. А вообразить, будто вся она написана уже после Вавилонского пленения, вообще, сущий абсурд.
Но именно такой парадокс и реализовался на практике. Тора вопреки, казалось бы, всякой логике была написана именно в послепленный персидский период. Такой вывод следует из сравнения Торы с Илиадой.
В сочинении Гомера греки воюют лишь с одним городом, но вся поэма нашпигована батальными сценами, описанием оружия, индивидуальных схваток. Подробнейше описываются личностные и боевые качества героев, их подвиги, смерть, похоронные обряды.
В Торе кровь хлещет реками – богоизбранники режут поголовно миллионные мерзопакостные народы, но баталистики нет как таковой. О битвах как правило не говорится ни слова. Сплошная бухгалтерия – пошло в битву по столько-то тысяч от колена, убили столько-то. Ни имён, ни фамилий, ни сведений о потерях. На фоне такого убожества живописно выглядит самая красочная Рефидимская битва, описанная в главе 17 Исхода.
Исход 17:
8 И пришли Амаликитяне и воевали с Израильтянами в Рефидиме.
9 Моисей сказал Иисусу: выбери нам мужей [сильных] и пойди, сразись с Амаликитянами; завтра я стану на вершине холма, и жезл Божий будет в руке моей.
10 И сделал Иисус, как сказал ему Моисей, и [пошел] сразиться с Амаликитянами; а Моисей и Аарон и Ор взошли на вершину холма.
11 И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик;
12 но руки Моисеевы отяжелели, и тогда взяли камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой стороны. И были руки его подняты до захождения солнца.
13 И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча.
Как, спрашивается, убежавшие от фараона рабы вооружились в песчанной безлюдной пустыне? Кто обучил их военному делу? Откуда вообще взялись мужчины призывного возраста, если по приказу фараона еврейскими новорожденными мальчиками кормили нильских крокодилов?
Нет, это не народный эпос. Эти батали второпях сочинялись жрецами, у которых на уме были прежде всего Господние законы и ритуалы, а батальные сцены ничуть не волновали ни жрецов, ни народ. Такое благоденствие в Палестине наступило лишь в послепленный персидский период, когда цари династии Ахеменидов жёстко держали Ближний Восток под контролем, оперативно гася малейшие беспорядки.
/Окончание следует/