Этот я рассказ начал писать два года назад. Но его герои потребовали дальнейшей жизни, и он вырос до большого рассказа. Затем он выродился в небольшую повесть, вернее в её первую часть. Если кто-то и будет её читать, то прошу прощения, что вторую часть я пока не вытягиваю, нехватка душевных сил и полнейшая опустошенность накрыли плотным одеялом. Но обещаю, что допишу. Да, много ошибок всех форм и достоинств может остановить от дальнейшего прочтения. Читатель не будь строг, поймай мою мысль.
Вик Юрич.
Часть Первая.
Детство. Букашки. Больница.
С детства я мечтал стать врачом. Моими первыми пациентами были букашки. Согревшись весной, насекомые вылезали из своих зимних жилищ и попадали на мой операционный стол – подоконник. Белый, весь в трещинах он был хорошо освещен. Через увеличительное стекло я разглядывал в деталях внутреннее устройство существ. Для вскрытий я использовал половинку лезвия станка. После смерти бабушки мой арсенал пополнился стеклянным шприцом. С его помощью я заполнял насекомое водой и после обратно вытягивал уже мутное содержимое. Мое анатомическое мастерство росло. Мать заметила исчезновение из огорода ящериц и лягушек. Верхом моей карьеры, стало вскрытие кошки, задавленной грузовиком.
Когда заканчивалось лето, для колонии тараканов за печкой наступали тяжелые дни. Дощатую перегородку, в которой они жили, я называл поликлиникой. Больные с опаской гвоздиками выглядывали из щелей. Операции всегда были тяжелые, и к всеобщему сожалению населения щелей никто не выживал, если только пациенту не удавалось удрать.
Это и опередило мою дальнейшую врачебную специальность. Я лечил тех, у которых часто одна дорога - в могилу. Пациент, как и врач, понимает о тщетности лечения. Больному остается только ждать, когда болезнь пустит своих посланцев по всему телу, и оно иссохнет под аккомпанемент дикой боли. Свет в глазах потускнеет, а затем погаснет. Подойдет врач, проверит пульс и закроет экран жизни, набросив на голову занавес - грязную простыню.
Лучшей стороной моей работы становилось излечение, схожее с прохождением человека камеры пыток. Больной покидал палату накачанный под завязку химическими реактивами. Ему везло если части тела и внутренности оставались нетронутыми. Подобное случалось в моей практике редко. Обычно пациент оставлял на операционном столе задаток в виде части своего тела.
Природа этой болезни непредсказуема. Никто не знал, что после того, что у тебя ампутировали одну часть, болезнь не придет за другой.
Семиэтажная больница пыльного города находилась на окраине. Руководство спрятало отделение онкологии на последний этаж. Больные и врачи говорили иронично – ближе к богу. Всех устраивало, что начальство редко до нас добиралось, да и заблудившиеся посетители не пугались - некоторые больные выглядели узниками концлагеря.
Я называл свое отделение с типичной врачебной циничностью – Поднебесье. От нас у пациента два направления: вверх на суд божий, или вниз – домой. Однажды летом один безнадежный украл у сестры-хозяйки ключ, и сделал шаг с крыши в сторону дома. Костлявое тело звонко упало на асфальт. После душа несчастного отправилась вверх, оставив яркий суповой набор на асфальте обозрению перепуганных посетителей.
Годы пребывания в Поднебесье, изменили мой образ жизни. Больница стала моим вторым, а может первым домом. Иногда просыпаясь в ординаторской, я долго не мог понять, где нахожусь. Путал медсестру, называя ее именем жены. С пациентами я здоровался как соседями по площадке, с соседями, как с пациентами, по ошибке спрашивая о состоянии. Те конечно шарахались, и после старались лишний раз не попадать мне на глаза. Короче, все смешалось. Пока не появился этот тип.
Новый пациент. Он странный тип. Знакомство.
Жена стирает халат, так что тот белеет как парус одинокий. Шапку она крахмалит и та хрустит. Я же не просто врач, а заведующий отделением, потому должен быть заметным и опрятным.
Сегодня понедельник. Наверняка в нашем строю прибудет. В пятницу двоих выписали. У одного неплохой прогресс. Убрали легкое. Дышит последним. Курил с первого класса. Сказал, что завязал. Но обманул, я видел из окна, как тот жадно курит на крыльце. Второй домой попросился. Жить ему не больше трех месяцев. Хочет покопаться на даче, да с внуками поиграть. Хороший старикан. Воевал. Работам на химическом производстве. Детей много, а внуки и правнуки все отделение перевернули. Желудок мы ему искромсали, оставили мешочек величиной с мандаринку. Не помогло.
Зашел к медсестре. Та протянула карты, трое новеньких. С двумя понятно, не в первый раз. Третий вот странный малый. Практически не болел. Прививки все на месте. Ранее не наблюдался. Да и молодой он совсем, тридцать три.
- Посмотрю вот этого, - медсестра кивнула и протянула карту и рентгеновский снимок.
В палате пахло. У окна доживал последние недели средних лет мужчина . С каждым днем нос на его лице становился острее. Когда я зашел, высохшая кожа его лица натянулась в улыбке.
- Привет, как дела? – задал я приличный вопрос, предназначенный соседу по дому. Того с утра я спросил, были ли боли у него при глотании.
- Нормально, еще живой.
- Очень неплохо.
- Кто у нас новый?
- Вон, с компьютером, напротив.
Новенький, что-то шумно печатал, полулежа, даже не заметил, как зашел врач.
- Ах да, да! – из-за компьютера выглянула лохматая голова с бородкой, - Я новенький.
Он поставил ноутбук на тумбочку, не закрыв крышку.
- Что у вас? Расскажите.
- По направлению. В правом легком пятно. Дышать не трудно. Но я что-то боюсь очень, - смотря на умирающего соседа, сообщил новенький, теребя тощую бородку.
Я задал ему несколько вопросов, прослушал легкие и сердце стетоскопом.
- Надо сдать анализы, еще раз рентген в большем разрешении, обязательно.
- Да доктор, конечно, - ответил вновь прибывший, всматриваясь в лицо тощего.
Всегда чувствуешь человека, что пришел к тебе за помощью. Его движения, мимика и манера указывают на недуг. Я покинул палату с ощущением, что сзади твердым шагом идет знак вопроса. Оглянулся. Палата номер 707. Почти как у Чехова.
- Странный он, правда? – спросила дежурная сестра.
- Да уж точно. Завтра его на рентген. И анализы. Все. Биохимия, на онкомаркеры. Как придут, сразу ко мне. Сам с ним хочу разбираться.
Следующим утром я стоял у дверей «чеховской» платы. В ней находились четверо больных. С одним было «все понятно». Двое обследовались, четвертый – заканчивающий лечение. Христос был из второй группы. Так повелось, что в больницах медперсонал называет некоторых личностей оригинальными прозвищами. Это из психиатрии, там новое имя визитная карточка больного.
Христос стал заметной фигурой в отделении, в котором уже само нахождение генерировало грусть, отражавшейся в тусклом взгляде. Живое полное лицо сверлило окружающее пространство подвижными глазами. Упитанное тело, белая кожа со здоровым румянцем, темные кудрявые волосы, выдавали человека, пришедшего с какой-то целью. Сестра-хозяйка опасалась, что он контролер из министерства. Санитарке показалось, что утром видела его без бороды. Звали его Дмитрий Иванов.
Палату через открытое окно пронзали весенние песни птиц. Теплый и по-весеннему сырой воздух вынес из нее неприятные запахи. Возле кровати скелета на кривом стуле сидел новенький. Разговор шел живой, лежащий улыбался всеми своими морщинами. На коленях у Дмитрия экран компьютера показывал несколько графиков, с боку через шнур подключено устройство, напоминающее модем и лежавшее на кровати рядом с худым.
- Здравствуйте, доктор, - лежащий на кровати попытался улыбнуться, Христос, встал и поставил компьютер на подоконник, при этом, снова не закрыв его.
- Доброе утро. Как спалось? Говорят, уже комары в гости залетают.
- Мне боятся нечего, с меня не насосешь, - худой.
- С меня за двоих сегодня они анализы брали, - сообщил Иванов.
- Как за двоих?
- Ну, комары, взяли кровь на свои анализы - шутка.
- А, понятно. У нас с шутками плохо. Что не шутка, то скандал. Не понимает мы их.
- Вы сдаетесь по немного?
- С утра был рентген, кровь и моча.
- Очень хорошо. А что это у вас за графики на дисплее такие?
- Моя работа. Я физик, - улыбнулся Христос.
- Интересные графики, где-то я подобное уже видел.
- Все они друг на друга похожи, - засмущался он и загородил собой экран.
- За нескольких дней мы соберем анализы и сделаем выводы.
- А сколько еще времени они будут собираться?
- Вы можете на дневной стационар пойти. Мне не совсем понятно, зачем вас к нам определили. Все эти обследования без больницы можно сделать.
- В поликлинике так решили. Да и мне спокойнее. Отдохну хоть, - сообщил новый пациент.
Мне показалось, что он немного забеспокоился.
Я опять вышел из палаты со странным чувством. Новый человек очевидно здоров. Он о чем-то разговаривал больным. Интерфейс на мониторе напоминал врачебный, что стоит в операционной. Многое сходилось, с мнением санитарки. Но почему мое отделение? За последние годы не было серьезных нарушений не дисциплины, ни врачебной тайны, да и вообще ничего существенного.
На всякий случай мы провели в отделении уборку. Санитарки скоблили туалеты, мыли окна, отдали в стирку шторы. Но Иванова это не интересовало. Я его несколько раз заставал в других палатах. С компьютером и его странным модемом. Он приветствовал меня и улыбался.
В пятницу, большинство результатов обследований лежало у меня. Ни каких признаков болезни. Чистые легкие. Хорошее сердце. Когда я сообщил ему об этом, то он молящее попросился полежать до понедельника. С субботу я заступил дежурным врачом, и мог спокойно наблюдать последние часы его нахождения в отделении.
Вечером раздался не знакомый стук в дверь. Я знал все стуки своего персонала. Этот был не знакомый. Пришлось подняться с кушетки и накинуть халат:
- Пожалуйста, входите.
На пороге стоял Христос. Его появление не удивило. В руках он держал ноутбук, обмотанный проводами.
- Здравствуйте, Юрий Викторович.
- Здравствуйте, Иванов. Чем могу помочь?
- Можно присесть?
- Располагайтесь, где удобно.
Он аккуратно сел на кушетку, рядом положил компьютер и странное устройство.
- Что это за прибор у вас такой. Модем?
- Не совсем. Он, конечно, чем-то напоминает его, также работает на прием и отдачу, но…
Дмитрий осекся и задумался.
- Сейчас все объясню.
- Я физик, так получилось, что первое неоконченное образование у меня медицинское.
- А теперь понятно, откуда у вас медицинские графики.
- Просто, пришлось присматриваться к вам. Вы понимаете, странное сейчас время. Очень опасное.
- Позвольте, Иванов, вы, о чем сейчас?
Но он не слушал меня.
- С начала учебы подрабатывал санитаром в морге. Помогал на вскрытиях, отбирал пробы в лабораторию. Скажу честно, мне нравилось. На задний план ушли все сопутствующие студенческую жизнь развлечения, я стал отшельником и все свободное время проводил рядом с мертвыми. Больше всего меня интересовали опухоли. Пришлось с головой погрузиться в изучение онкологии. В библиотеке я пополнял знания. И однажды, в одном из медицинских журналах, я прочитал о воздействии на структуру клетки электромагнитных волн. Исследования проводились в ряде стран, в том числе и в России. Но по каким-то причинам, они прекратились. Возможно сотовые операторы, закрыли возможность их продолжать. Они понимали, что если человечество узнает о вреде сотового телефона, то они обнищают. Однажды, я узнал, что одна женщина в Китае, у которой была опухоль мозга, излечилась. Представляете?
- Возможно, она вылечилась в клинике.
- Нет. У нее не было возможности лечиться, она была очень бедная. Родственники подарили ей сотовый телефон. Она пользовалась два месяца и опухоль исчезла.
- Что ж, чудо!
- Юрий Викторович, стыдно для врача, - чудес то не бывает!
- Я нашел ее фотографию с сотовым телефоном. Бросился искать подобный. Понимаете, в Китае так много фирм выпускающих телефоны, что большинство из них создавшие свои первые телефоны сразу закрываются. Конкуренция. Причем каждый телефон оригинальный внешне и особо внутренне устройстроен. Особыми являются также и волновые характеристики.
- И вы нашли тот сотовый телефон?
- Представьте да. На китайском рынке, причем в одном единственном экземпляре.
- Как в одном, не выгодно же по одному возить?
- Так получилось, что я купил, у китайца, случайно!
- Как же остальная партия?
- Она бесследно исчезла.
- А женщина?
- Её нашли мертвой.
- Так она не вылечилась?
- Нет, ее убили.
В дверь постучали. Мы оба подскочили. Медсестра принесла вскипевший чайник кружки и печенье. Кивнула и ушла.
- Дмитрий, вы хотите сказать, что…
- Да, именно, - перебил резко Иванов, - лекарство от рака есть, и это даже не лекарство, устройство, которое успешно может его лечить.
- Это оно? – заинтересовался я, кивнув на модем.
- Нет, это устройство диагностики.
- А что было после того, как вы получили телефон в руки?
- Я был напуган, понимая, что именно телефон стал ей причиной смерти женщины Сразу вынул аккумулятор из телефона и сим-карту.
- Убийство заказали сотовые короли?
- Думаю, что нет. Смотрите значительно выше.
- После четвертого курса, я ушел. Бросил, не задумываясь, сразу поступил в МИФИ на приборостроение. Изучал магнитную индукцию, работал в лабораториях. Как только понял, что взял, все, что мне надо и ушел, не очередной раз не доучившись. Устроился в фирму по ремонту медицинской техники и подпольно начал разработки.
Кто он?
Пазлы собрались в картинку: абсолютно здоровый человек, компьютер с «модемом», неподдельный интерес к больным. Возможно, я первый кто выслушал его. Почему он мне доверился? Хочет воспользоваться моим положением, войти в доверие? Возможно. Но цель?
- Я так понимаю, что вы уже имеете опытный образец прибора.
- Не совсем так. Это не прибор, а целый комплекс оборудования. Он собран из частей сломанной медицинской техники и у меня пока нет средств для создания компактных моделей.
- Вы уже проводили испытания?
- На соседской собаке. У той была опухоль в паховой области размером с яблоко.
- Рассосалась?
- Увы, нет. Ее пришлось удалить. До этого она была не операбельна, а после намагничивания она перешла ткань, структурой похожую на жировую. Ветеринар удивился. Он был уверен, что собаке осталось скоро конец.
- И где, позвольте, находится ваше оборудование?
- Я хотел сначала вам сделать предложение.
Что ж, значит, все-таки он имеет цель, доверяет мне и собрался уже о чем-то договориться. Соглашусь ли я? Если человек желает богатства и славы, это очень даже нормальное явление. Но если у человека имеется возможность изменить мир, и он, не стремится к благам, готов на плаху чужой алчности свою голову, это опасно не только для него. Но и окружающих. Значит и для меня. Уже забывшаяся история с излечившейся китаянкой, заставила поежиться.
- Готов вас выслушать.
- Для продолжения эксперимента мне необходимы кандидаты. Один лежит напротив меня. В любой момент может случиться кризис, и он сгорит за считанные дни. Потому опасно терять время. Да и хуже ему не будет.
- Вы понимаете, что мне предлагаете? Это преступление! Я окажусь не только на улице, но и на пороге прокуратуры.
- Так вы за деньги работаете, или за идею? Только не обманывайте не себя, не меня. Я вижу, что вы не как все и здесь потому, что хотите помочь всем этим бедолагам. Лично мне ничего не надо, ни грамот, ни миллионов. Я хорошо зарабатываю на ремонте медтехники, к тому же получаю бесплатно старые части от оборудования для своих исследований.
- Так, где стоит ваш..
- Я называю его – умным магнитом. Он находится в подвале дачи. Место надежное. Можно туда съездить, если договоримся.
- Дмитрий, у меня есть время подумать?
- Юрий Викторович, каждая минута вашего раздумья, одна смерть от этой проклятой болезни. Можете думать, день, два, но представьте, сколько за это время погибнет людей.
- Хорошо, завтра после смены проедем, и осмотрим ваш магнит, и решим, как дальше нам поступать.
- Умный магнит, его зовут умный магнит. Однажды его название будут писать с больших букв, как название страны, как имя бога. Я знал, знал, что вы согласитесь. Вы - настоящий человек. А сейчас время уже позднее, не дай бог привезут больного и вам скакать вокруг него всю ночь. Давай-ка ляжем спать, и отдадим себя во власть Гипноса.
Он протянул мне руку, пухлое лицо его цвело в улыбке, и исчез за дверью, мягко притворив ее, унося с собой обмотанный проводами ноутбук. Поспать же мне ночью не удалось. В выходной день в приемном покое собирается весь местный бомонд из битых и резаных хулиганов, симулирующих бродяг, которым нужно где-то выспаться, и изломавшихся наркоманов.
Хороший кофе. Мы договорились.
Садовое товарищество растеклось по окраине города. На въезде в сады автомобиль остановил пожилой сторож.
- Вы это к кому едете?
- Мы ко мне, - сообщил с пассажирского сидения Иванов.
- А, Дмитрий, я тебя не заметил.
- Дядя Стас, я вам приемник наладил. Обратно поедем - отдам.
- Спасибо, Дима. На обход хожу без приемника, скучно.
Мы подъехали к крупному дому из шлакоблоков. Второй этаж был деревянный. Похожих домов, пока мы ехали, попалось несколько.
Иванов раскрыл зеленые железные ворота, и я въехал на отсыпанную щебнем площадку. С другой стороны дома, обращенной в сад, под навесом я заметил вход. Скучающе ойкнула железная дверь, и мы вошли в гараж. На стене над ступеньками обозначилась дверь в жилье.
-Кофе варим?
- Не помешает, ночка была не спокойная.
Окна кухни выходили в сад, и я рассмотрел опрятный участок, с грядками и плодовыми деревьями.
- Жена любит копаться, - сообщил он, заметив мой интерес.
Кофе сварилось. Аромат повис на небольшой кухне. Мы насладились крепким, мастерски сваренным напитком.
- Ну и где ваш умный компьютер? - спросил я, потому, как с момента приезда на дачу меня не покидало желание познакомиться с загадочным устройством.
- Немного терпения, Юрий Викторович, я бы хотел заключить с вами небольшое устное соглашение. Может на «ты»?
- Хорошо, давате на «ты». Зачем нужно, это соглашение?
- Сейчас вы все поймете, м-м, поймешь. Мне необходимо рассказать, вернее, предупредить тебя, об опасности.
- В чем же опасность, я не понимаю?
- Когда количество людей на планете увеличилось, возросло и количество онкобольных. Во многих странах это стало национальной проблемой. Как правило, это государства с низким уровнем жизни и плохой экологией. Так вот, правительства озадачились решением этой проблемы. Создали институты и учреждения. Ученые ведут исследования. Медицинский бизнес выпускает лекарства и штампует оборудование. Появились фонды и организации, собирающие средства. Кандидаты в президенты и партии в своих программах ставят лечение рака в виде основных задач, посещают больницы перед выборами. Это не только целая отрасль, на которую уходят огромные деньги, но и средство манипулированием людьми. По своей сути, эта болезнь схожа с эпидемией.
- Мы же не можем их бросить.
- Да, Юра. К тому же ты, между прочим, входишь с состав армии врачей, которая живет за счет борьбы с этим недугом. У тебя отделение, а есть и специальные больницы и места, где люди вынуждены умирать, так как вы не смогли их не вылечить.
- Так вот представь, что появляется такой человек, который не только заявляет, что он придумал лекарство от болезни, но и успешно излечивает больных. Что произойдет?
- Не трудно представить!
- Рухнет вся эта огромная мировая онкоимперия! Фонды останутся без средств, врачи без работы, производители лекарств потеряют миллиарды, а президенты – возможность влиять на людей.
- Мы не учли интересы еще кое-кого. Этого мистического мирового правительства, про существование которого догадываются, но так ни одного из членов которого не видели. Так вот, на планете нашей людей становится все больше и больше, а ресурсов уже сейчас не хватает. Правители видят в этом угрозу своему благополучию, а болезни и войны как возможность эту проблему решить. Достаточно ухудшить экологическую обстановку в стране, продавать вредные продукты, известный фастфуд или не испытанные лекарства - количество больных увеличится. Так можно регулировать необходимый уровень смертности, чтобы им достичь своих целей.
- Дима, ты напрямую связываешь смерть китаянки с появлением у нее телефона.
-Считаю, что все владельцы этой модели телефонов расстались с ними различными способами. Не исключено, что судьба бедной женщины постигла и их.
- Он до сих пор у тебя?
- Да. Пока телефон не включен, нет никакой опасности. Когда я его изучал, то пришлось разобрать, снять параметры. Сейчас мобильник собран, и лежит в свинцовой шкатулке. Если придется бежать, его можно взять как светоч и вновь использовать для исследования.
Я здесь не потому, чтобы познакомиться с его изобретением. Он предлагал мне испытать его. На живых людях. Его вела не жажда славы, и не только интерес изобретателя. Он хотел изменить мир, как однажды изменил его тот, чье имя послужило прозвищем при нашем знакомстве. Того парня распяли, последователей притесняли, но после его ухода мир стал другим. Иванов понимал опасность пути. Но как его предшественник он собирал последователей, понимая, что любой оставшийся в живых является носителем знаний.
- Вижу по твоему испуганному виду, что до тебя стало доходить. Значит, я донес, что хотел.
- Как в «Матрице», предлагаешь мне две таблетки?
- После того, что я расскажу, ты уже не сможешь жить, как прежде. В больнице ты увидишь медленную смерть людей, которым ты мог бы помочь. Возвращаясь, домой застанешь живую и здоровую семью. Представь, что те, которым ты не помог уже не увидят своих детей. Я думаю, что тогда, в больнице, ты уже принял свое главное решение. Твой страх уйдет, как и твои сомнения. У нас с тобой уже одна дорога.
Мне стало не по себе. Одни называют вторым рождением, другие обретением пути, большая часть – смыслом жизни. Чтобы оказаться здесь, с Христовым, я прошел путь от щербатого подоконника с мухами и жуками, до врача тщетно пытающегося лечить страшную болезнь. В прошлом в океане барахтались люди, пытающиеся выкарабкаться из сетей метастаз, с глазами полными слез отчаяния, женщины с отнятыми органами и потерянный красотой. Впереди счастливые лица исцеленных и радостных людей, где неизлечимая болезнь станет рядовой, как грипп или простуда. Кстати, смысла жизни нет. В чем он? Мы однажды умрем, умрут наши дети, внуки, правнуки.
- Я согласен.
- Знал, знал, - глаза Христа заблестели, - думаю, пора познакомить тебя с тем, что обновит этот гнилой мир. Сама идея, когда уже машина выступает против убивающей человека системы, многого стоит.
- Не понимаю, ты о чем?
- Все скоро поймешь, - живые глаза смотрели загадочно.
- Юра, помоги мне, - Христов взялся за край стола, заставленный вставленными друг в друга тарелками, напоминающими китайские пагоды.
Мы отодвинули в сторону стол, убрали стулья. Дмитрий скатал старый прожженный ковер, под которым оказался квадрат люка. Он вставил ключ в отверстие, повернул и использовал его как ручку, потянув на себя дверцу.
Знакомство с Умным Магнитом.
В подвале темно. Иванов смело шагнул вперед, щелкнул невидимым выключателем. Помещение напоминало гараж советского автолюбителя, где каждая деталь имела значение и была отложена на «всякий случай». Внимательно рассмотрев наполнение пространства, я вспомнил, что подобное видел в «Звездных войнах» в мастерской мальчика-умельца. Кругом лежали остатки корпусов медицинских приборов, мониторы, местами стояли самодельные панели с закрепленными на них тумблерами, цифровыми табло и светодиодами. Посреди помещения располагалось что-то накрытое пододеяльником, квадратной дыркой посередине.
-Это оно?
- Да, это он. Лучше он. Звучит победно.
-Хорошо, пусть будет он.
Дмитрий привычным движением «раздел» объект моего интереса.
Центральной фигурой оказалось кресло стоматолога, сбоку на стойке бормашины прилип блин излучателя из физкабинета, радом стоял блок, напоминающий сварочный аппарат величиной с прикроватную тумбочку. На нем оказалось несколько выключателей, сигнальных ламп, всяких поворотных ручек. Сверху стоял квадратный телевизор-монитор. Провода змеями шли от блока к излучателю, к стене, где висел рубильник, к монитору и столу у стены, на котором стояли приборы.
Я представлял себе умный магнит внешне броским и технологичным устройством. Здесь же, в окружении всей этой медицинской, технологической рухляди стоял еще более старый, времен СССР стоматологический комплекс, увешанный отжившими свой электронный век устройствами. Мне стало смешно и возможно это незамедлительно отразилось на лице.
- Другой реакции Юрий Викторович, я и не ожидал, - официально заявил Христос, - Но ничего, дайте мне время и вы перемените свое мнение. Я думаю, скоро ваша ухмыляющаяся мина изменится на профиль египетского сфинкса.
- Я ожидал нечто более..
- Космическое изделие? – улыбнулся Дмитрий.
- Конечно.
- Вот так вот, на Руси, по одежке встречают. И часто это ошибка. Дело не во внешнем виде, а в наполнении.
- Послушай, а как ты это все сюда занес? Это же в люк не влезет.
- Влезет, если разобрать на части. Хотя один раз пришлось разбирать пол.
- Далеко ли тот чудотворный телефон?
- В надежном месте, потом покажу, давай-ка мы сразу к делу перейдем. Так вот, все, что ты видишь это – оболочка. Кресло, как ты правильно заметил очень старое, старее его в подвале ничего нет. Но заметь, оно не только пережило свой век, но и ещё послужит. Однажды, когда создадут музей, оно будет стоять на почетном месте.
Я заметил, что Иванов жил будущим. Он понимал важность своего изобретения. Он мечтал, что на земле исчезнет ряд смертельных болезней, как однажды благодарные люди откроют музей, куда перекочует его лаборатория.
- Дмитрий, начинай. Пока я вижу свалку и не понятное устройство посреди. Хорошо, что еще подвал не сырой и темный, а то бы я уже давно по твоему саду гулял.
- Минуту терпения. Я постараюсь рассказывать более понятным языком.
- Не томи.
- Известно ли тебе, что все живое в нашем мире излучает волны, как и многое неживое. Свет, например, тоже волна
- Помню в школе проходили.
- Хорошо. Так вот, организм наш представляет собой целый комплекс, состоящий из множества клеток, которые тоже, каждая по-своему излучает волны. Представляешь, оркестр? Когда все слажено, музыканты подобраны и сработались, музыка льется, и фальшь не режет слух.
- Я люблю музыку.
- Все клетки в организме, если они здоровы, являют собой добротно сколоченный ансамбль. Песня организма звучит без изъянов. Внешне человек бодр, красив, и готов производить себе подобных. Этот человеческий индивид агрессивен, здоров и умен, приносит пользу обществу, которое в своем обличии состоит из людей. И чем больше здоровых людей, тем здоровее общество. Самое замечательное, оно, в целом тоже испускает здоровые волны. В результате мы видим общество здоровых людей.
- Против мы видим другое общество. В нем, как гнилые ячейки в осином гнезде существуют многочисленные больные. Их магнетизм ущербен и портит общую картину. Люди в нем живут в рамках своих биологических надобностей, малоспособны на что-то выдающееся. Последние исследования показывают, что онкологические заболевания распространяются как эпидемия. Думаю, что большее количество больных людей начинает излучать магнитные волны и способные заразить здоровых людей. Вы как врач, возможно, догадываетесь об этом. Хотя еще официальных данных по этой проблеме нет. Все просто, Юрий Викторович. И вам как врачу знакомо, о чем я говорю. Только не обманывайте меня.
Действительно, доктор, сталкивающийся с регулярной смертностью, с одной стороны становится черствым и циничным, с другой философом. Первые качества помогают ему трезво, отбросив все нежнейшие чувства ставить диагноз и пытаться лечить. Последнее – открывает природу вещей, незаметную обычному человеку. Он оставляет мнение «при себе», так как оно отлично от общественного, а часто крамольно.
Иванов верно подметил, что общество с большим количеством больных людей и внешне выглядит по-иному. Больной стремится выжить, и подчиняет свою жизнь этой цели. Организует свой быт, получение средств, общение с родственниками. Ему плевать на политику, до тех пор, пока дело не коснется цен на лекарства и стоимости лечения. Болезнь делает аполитичным и родственников, что за ним ухаживают, но и окружающих. Чем больше в обществе больных людей, тем легче их подчинить чьей-то воле. В таком обществе люди пойдут на все.
- Есть еще возможность сойти на берег, ты стоишь уже минут пять и думаешь. Возможно, до тебя начинает доходить смысл. Лечить людей это большое дело, сделать лечение эффективным и недорогим – совершить революцию. Её же ни одно правительство не потерпит.
Он произнес эти слова из старого с торчащими нитками кресла, в котором он расположился, пока меня крутили метели мыслей.
- Нет, продолжай. Пора рассказать, как работает твой магнит. А то ты все время скатываешься в сторону далекую от лечения.
- Потому, я знаю к чему это приведет, - Христов встал и топнул ногой, - Знаю, черт побери.
- Особенность моего изобретения в следующем. Этот метод, я назвал методом электромагнитной правки клеточной структуры.
- Ты хочешь сказать, что электромагнитные волны способны исправить больную клетку на здоровую?
- Не только исправить, но и предварительно найти их. И это может коснуться лечения не только онкологии, но и даже обыкновенной простуды.
- Ты хочешь оставить без работы всех врачей!?
- Так вот,- продолжил Христов, не ответив на мой возглас, - то маленькое устройство, которое ты назвал модемом, называется волноприемник. Внутри его сканирующий импульсы магнит. Он снимает информацию с участков тела, улавливая правильное либо ущербное звучание клеток.
- Хочешь сказать, можно точно определить правильное излучение, или как ты называешь звучание?
- Да.
- Ты обследовал безнадежного?
- Он не безнадежный, так как живой. Целиком отсканировать не получилось, не хватает мощности. Но общее состояние оценил. Различные части тела имеют различный импульс, а это уже показывает на болезнь. Это и требовалось доказать.
- Тебя заметили и в других палатах.
- Конечно, я же не мог проверить только одного.
- Итог твоих исследований?
- Устройство работает. Продолжу?
Я кивнул.
- Необходимо определить здоровый магнитный код организма. Он будет отравной точкой исследования. Это истинное звучание здорового тела. Было бы неплохо проводить такое исследование в самом начале жизни, при рождении, когда ребенок рождается здоровым. А в будущем использовать для сравнивания с существующим состоянием. Но так как мы этого не имеем, то придется это выяснять. После, на этом фоне, уже будет не трудно рассчитать существующий код органов. Это второй этап. Когда мы узнаем, что у пациента рак печени исходя, что в сравнении с общим звучанием это отличается.
- Хорошо, а потом ты собираешься воздействовать магнитными волнами на печень, выравнивая ее ущербное магнитное звучание до идеального?
- Верно, намагнитить до идеального. Представляешь, в будущем возможно не надо будет даже пересаживать органы? Больные органы можно будет настроить на правильную работу. В техническую часть я тебя погружать пока не буду, все равно не поймешь.
- Хорошо, сейчас я имею общее представление о работе магнита. С чего следует начать?
- Давай начнем с исследования тебя.
- С меня?!
- Знаешь, на этом кресле сидели два существа. Первым был естественно я, вторым излечившийся Шарик.
- Ну, ты брат, даешь.
- Все известные исследователи начинали с себя и окружения. Тем более мне не терпится посмотреть на твою магнитную карту.
- У меня сейчас колени дрожат, как в детстве, перед посещением стоматолога, когда точно не знаешь, выйдешь из кресла через пять минут или тебе будут сверлить зуб.
Меня проверяет умный магнит. Я называю Умный Магнит с заглавных букв.
Я откинулся в кресле, закрыл глаза и принялся слушать звуки. Дмитрий готовился к работе. В какой-то момент я забылся и очнулся его легкого касания.
- Пятый нижний болит, когда горячее ем.
-Сейчас удалим, - Иванов щелкнул плоскогубцами, и оборудование затряслось от нашего смеха, - раздевайся полностью.
Я разделся и расположился в кресле, на подложенную простыню, он присоединил к моему пальцу датчик, другой к груди. Вентиляторы блока уже шумели, светилось несколько лампочек, Дмитрий, что-то подкручивал ручкой резистора, щелкая тумблерами.
- Сейчас необходимо найти твой здоровый код, после будем проверять органы, хотя возможно это и не понадобится.
Он двигал излучатель, перемещая его от головы, вдоль туловища к ногам. Он останавливался, тыкал клавиатуру, крутил ручки на панели приборов. После развернул экран ко мне и показал на таблицу с заполненными значениями и живые графики с синусоидами.
- Ну вот, посмотрим вместе на результат, который обрабатывается.
Через три минуты напряженного молчания в пустой ячейке таблицы появилось цифра семьдесят семь, запятая три.
- О, хорошее здоровье.
- Почему хорошее, ведь я понимаю, что сто это лучшее значение.
- Сто, это у новорожденного, и то не всегда. И собственно у меня.
- У тебя? Как ты же не новорожденный!
- Потому, что я настроил свою магнитную карту на сто. Мой организм как у младенца. Чувствую себя в высшей степени здоровым.
- Неужели?
- Мы тебя сейчас настроим. То, что у тебя сейчас есть, то это один из лучших показателей.. Вот у того парня, что напротив меня лежал, у скелета, вот у него семнадцать и три.
- У покойника ноль?
- Вот и не угадал, далеко не ноль, от одного до трех. Я сам так думал. Кстати, если помнишь в деревнях некоторые пальцам покойников, когда тех заносят в дом, привязывают медную проволоку, конец которой выводят на улицу к земле. Как раз чтобы снять заряд.
- На призраков намекаешь?
- Вероятно, они существуют, как и параллельные измерения. В будущем, можно будет озадачиться изучением этих явлений, но сейчас у нас другие задачи.
- Ну что ж, процент твоего здоровья рассчитан, смотри.
В нижней части таблицы красным шрифтом высветился длинный, состоящий из множественной комбинации букв и цифр код.
- Теперь мы будем делать из тебя космонавта. Надо проверить твои органы и части тела.
Христов начал двигать прибор вновь, от головы, сообщая о состоянии моего тела.
- Голова в порядке. Шея хорошо. Сердце, не очень, но сойдет. Желудок, думаю гастрит. В правом подреберье болит?
- Иногда ноет, скорее опять холецистит.
- Возможно воспаление желчного пузыря. Кишечник, неплохо, - продолжал Дмитрий, - печень, печень, есть какие-то проблемы, но не страшно. Сосуды ног, нормально. Правая рука хорошо, левая рука, хорошо, был перелом?
- Да в детстве.
Откуда мог знать Христов о том, что я уже около месяца пытаюсь решить проблемы с желчным пузырем, о тяжести в области печени, и вообще, о переломе лучевой кости, от падения с роликов. В этом старом жестком кресле стоматолога, допотопной в тарелке - излучателе, в шумящем блоке таилась угроза целой части человечества, называвшей себя врачами. Мне стало не по себе, представив, сколько людей может лишиться работы, как закроются клиники и больницы, заводы, создающие лекарства.
- Ну, больной у вас небольшие проблемы, которые желательно решить. Можно сегодня приступить к лечению. Завтра, думаю, будете чувствовать себя отменно.
- Таблетки припишешь? – пошутил я.
- Отнюдь, пятнадцать минут магнитного воздействия.
- Это не больно?
- Абсолютно, если сравнить с лечением зубов, приятнее глотания горьких лекарств и без побочных эффектов.
- Тогда можно попробовать.
- Пробовать не будем. Лечение пробным не бывает.
Он готовить свой аппарат. Щелкнул несколькими тумблерами, нажал какие-то кнопки, поставил другую тарелку излучателя.
- Надо переставить из режима диагностики в режим лечения. Это отвлекает немного времени. В будущем можно изготовить оборудование, которое все сделает автоматически и избавит от болезней, как компьютер от вирусов. Ты готов?
Все заняло около десяти минут. На какое-то время тарелка задержалась над моей печенью, затем чуть выше, после около шеи и в месте давнего перелома. Я ощущал тепло и легкую вибрацию. После Дмитрий вновь диагностировал, переставив оборудование.
- Смотри, восемьдесят шесть и три, это прогресс. Твоему организму надо перестроиться на новый лад. И тогда почувствуешь себя новорожденным.
- Ты не говорил, что умный магнит может лечить другие болезни.
- Я не знал, стоит ли тебе про это говорить. Непонятна была твоя реакция.
- Дмитрий, ты понимаешь, что твоя революция наполнит улицы городов безработными, произойдет катастрофа и поменяется полностью мироустройство?
- А правильно, что кто-то может во время получать медицинскую помощь, жить богато? Другие вынуждены умирать в старости и бедности?
- Но ведь так устроен мир уже много столетий!
- Завтра воскресенье, мы встретимся с тобой и обсудим. Сегодня слишком много событий, чтобы делать выводы. Тебе надо выспаться. Я лег под излучатель и вылечил бедное животное, меня посетили такие же мысли. Я был готов взять лом и разбить оборудование. Но когда я проснулся следующим утром, то понял, что что-то произошло во мне, в сознании. Давай собираться.
Мы вышли из дачи, уже стемнело. Днем прошел дождь. После жарило солнце, и майский вечер покрыл сады ватой тумана. Дышалось легко. Я чувствовал усталость и головокружение. На выезде выпивший сторож схватил приемник, отвесил поклон и начал обещать каких-то услуг. Дмитрий сказал ему «пока».
Дома сообщил, что задержался на работе, разделся, лег на диван смотреть телевизор и провалился в глубокий сон. Ранним утром был разбужен женой, с успехом перевыполнил супружеский долг и вновь заснул на этот раз до звонка Христа. Он спросил «ну как?». Я ответил «ты меня разбудил» и положил трубку, с кухни доносились звуки посуды, запах пирога и часы с кукушкой сообщили, что уже полдень.
Я другой.
Обычно в выходные моя семья отсыпается до онемения конечностей. Движение обычно начинают дети. Следом жена. Я же продолжаю лежать, даже если проснулся, не теряя желания заснуть еще. Это удается редко.
В субботу жена отвезла детей к бабушке, и мы остались вдвоем.
- У нас праздник? Почему с утра пирог?
- Отстань.
- А все же?
- А может ты заслужил? Хотя, поздно вчера вернулся. Вставай. Уже полдень.
Я вошел в кухню. Жена подошла, поцеловала в висок. Кружки с чаем и тарелка с ломтями пирога с курицей парили на столе.
- Ух. Вчера о пироге целый день мечтал. Предлагаю сейчас в парк, к озеру, после за детьми.
- Пошли, давно уже не гуляли. Да и погода прогулочная. Солнце с утра. Листочки лезут.
- Как и клещи.
- Не беспокойся. Службы уже все обработали. Тем более пойдем по тропкам.
Зеленый полуостров парка стиснуло озеро. Водоем дышал прохладным дыханием еще не согретой воды. Солнце проникло через хвою стройных сосен и крошечные клейкие листочки берез. Птицы мелькали всех размеров и весенней пестроты, звонко пели хором. Казалось, что они водят вокруг свадебные хороводы.
Людей мало. Большинство горожан разъехалось по дачам. В основном не выездные – мамочки с колясками, седые старики, держащиеся друг за друга оплавленными старостью руками. Бегали спортсмены. Спешили со звенящими пакетами, у кого не было дач, но хотелось посидеть на природе. После них оставались пустые бутылки и мусор.
Тропинка привела к берегу. Штиль. Озеро замерло зеркальным веером, с узором отраженного леса. Жена пробовала воду рукой. Потянуло дымом и кислым запахом готовившегося шашлыка. Недалеко расположилась компания.
- Эй, доктор, присоединяйтесь!
Я узнал вчерашнего посетителя приемного покоя, обвитого бинтами. Его привезли с разбитой головой и изрезанным лицом. Он рассказал, что его несколько раз ткнули «мордой» в стеклянную дверь и было бы «норм», но стекло оказалось армированным, разбилось и проволочная сетка сделала «фейс клетчатым». Пришлось наложить около пятнадцати швов. И вот человек опять «в работе». Вся честная компания смотрела в нашу сторону под рассказ ломано жестикулирующего рассказчика, рассказывающего, как я зашивал ему лицо.
- Спасибо, мы гуляем.
- Да вы не стесняйтесь.
- В следующий раз, не сегодня.
- Хорошо, в следующий раз не отвертитесь.
Мы направились по берегу. И буквально через двадцать метров наткнулись на следующих. Я их называю «алкотуристами». Трое молодых людей, с короткими стрижками, низкими лбами, в спортивных костюмах и кроссовках обреченно смотрели на источник дыма. К ним жалась худенькая девушка. Мангал из кирпичей дымил, шашлык не получался. Один из парней безуспешно махал картонкой, вытирая слезы.
- Че смотришь, человек! –злобный взгляд упыря на корточках с бутылкой пива. Этого не заметил.
Мы ускорили шаг, жена вцепилась в локоть.
-Ты подожди, куда бежишь, - зашипел упырь уже совсем рядом.
- Идем скорее, - поторапливала жена.
Но мы остановились, и супруга укрылась за моей спиной. В лицо глядел желтоватыми белками с пивным перегаром низкорослый парень. Двое шли к нам, четвертый с девушкой топтался у костра.
- Что интересно? Смотреть любишь, интеллигент?
- Вы расположились рядом с дорожкой, нельзя было вас не увидеть.
- Не ври, я видел, что ты ржал над нами.
- Я не смеялся.
- Веня пойдем, отстань, пусть идут, - предложил один из подошедших.
- Ты не лезь, не твое дело, я такие дела не прощаю.
Я шепнул жене через плечо: - «Иди», - и она медленно начала отступать.
Упырь сделал шаг ко мне, схватил за ворот куртки и замахнулся.
В детстве редко дрался. Пару раз меня крепко били. Круг моего общения состоял из беззлобных людей.Опыт мордобития практически отсутствовал. Всегда приходилось избегать неловких ситуаций, когда намечалась драка.
Что случилось, я не понял. Противник, закатив глаза, упал на спину, раскинув руки. Второго, тут же подскочившего, я уже осознано ударил в печень и в челюсть. Тот рухнул на первого. Последний, испугавшийся, попытался убежать, но я его догнал, и повалил на землю.
- Остановись, не бей, - повисла на руке жена, но я стукнул хулигана в лоб, и жена по инерции повалилась на землю.
Двое, что остались у костра, испуганно застыли. И когда через кусты уже с криками бежала дружная компания, с заштопанным мной предводителем, они исчезли между деревьев.
- Ну, вы доктор даете, вы походу не только кости сращивать можете, но и ломать их. Славно вы троих сделали.
- Сам не понял, как получилось, - ответил я и снял с шампура кусок жареного мяса.
- Уж поверьте мне, когда не задумывайтесь, и делаете - то это профессионализм.
- Вы где служили?
- Не служил, врачи не служат.
Я сидел на бревне, рядом жена. Ей подлили в пластиковый стакан пиво. Компания оказалась довольно культурной, за исключением моего пациента. Он иногда пропускал в своей речи некрасивые слова, но оказался душой компании и его терпели.
Задул прохладный ветер, и на горизонте обозначилась темная полоска. К нам шла непогода. Мы попрощались и спешно пошли к теще.
- Я тебя никогда таким не видела. Сначала не поняла, что произошло. Потом испугалась, что ты их убьешь. Ты сильный, очень сильный, и жестокий.
- Если тебя зажали хулиганы, то говорить с ними о высоких материях опасно для жизни. Хорошо если ты лишишься денег. Хуже вариант, когда ты окажешься в больнице.
Жена прижалась с боку, обхватив мою руку. Предательски заколол голову мелкий дождь, а мы подошли к дому, и он, обидевшись, полоснул ливнем.
«Я постоянно опаздывал на работу, как и в детстве, в школу, что находилась во дворе моего дома. Но уже второй день поднимаюсь в шесть. Сегодня шел в больницу через детскую площадку, и меня потянуло к турнику. Я подтянулся пятнадцать раз. Напоследок я отжался на брусьях. Мышцы забились, но пока шел до стоянки к автомобилю, обмякли. Метаболизм юношеский. В воскресенье я побил троих наглых парней. А мне же сорок четыре! Со мной что-то происходит. Что-то хорошее».
Клавиша «Интер» отправило сообщение на страницу социальной сети. Тут же смазливая девушка поставила «лайк». А через пятнадцать минут позвонил злой Иванов:
- Ты зачем это делаешь?
- Что? А, просто делюсь.
- Надо соблюдать осторожность. Система собирает информацию. Она может быть использована против тебя, точнее нас.
- Значит, ты за мной следишь.
- Если честно, уже давно. Думаешь, что я просто к тебе подошел? Удали новость. Но аккаунт не закрывай, чтобы не заподозрили. Надо сегодня встретиться.
- Хорошо, давай.
Дмитрий не вернулся с выходных. Я подписал карту и отдал сестре.
- Не проверка?
- Да, и не больной.
- Как скелет?
- Худеет, возможно, сгорит быстрее.
- Когда мы сможем с ним поработать?
- Я думаю, что надо сообщить об этом обществу и начать лечение.
- Юра, ты сам понимаешь, что предлагаешь? Ты хочешь заявить о себе, после будут месяцы исследований, допуск к работе. Уйдут годы. Хотя, что я говорю! Как только об этом узнают, то мы, вместе с магнитом исчезнем. Нас уничтожат.
- Что предлагаешь ты?
- Начать лечить. Излечившиеся люди - наша живая броня. И чем больше их, тем быстрее начнут изготавливать серийно умные магниты. Выздоровление распространится как религия.
- Как мне его вытащить? Он практически не ходит.
- Твои больные, мое лечение.
- Эх, как ты развернул то.
- Я бы сам все сделал, да лишний раз появляться у вас не желательно.
- Хорошо. Ориентируемся на завтра. Постараюсь его привезти. После работы. Ты будь на месте. И приготовь лестницу в подвал, она крута.
- Кстати, как твое состояние?
- Ты знал, что получится в итоге, хитрец. Никогда себя так здорово не чувствовал. Изнутри прут здоровье и сила. На меня с интересом глядят женщины. Мужчины опускают глаза, когда смотрю на них. Жена, когда рядом идем, жмется ко мне, как девчонка с дискотеки. Я другой. Ты понял, когда прочитал запись на моей стене.
- Помнишь, я тебе про это говорил. Тоже случилось со мной. Значит, уже пора делится с людьми. Чего это ни стоило. А стоить может дорого.
- Я не боюсь смерти.
- Ты уже готов.
- Завтра жди, будем выезжать из больницы, то я тебе позвоню.
Мы попрощались. Иванов скривился, когда я пожал ему руку. Похоже, переусердствовал, но честно, не хотел. По дороге домой, пришлось продумывать сценарий завтрашнего побега. Мужчина сильно похудел, практически не ходил, и у него развивалась атрофия мышц. Поговаривали об отправлении его в хоспис. Подсластить конец наркотиками. Обезболивающие уже не помогали. Опухоль гортани съедала остатки жизненных сил.
Живой мертвец.
Зимой асфальт переболел несколькими оттепелями. Вода живо затекала в трещинки, и дырки. После вставали холода. Потом вновь тепло и опять холод. После подобных процедур дороги испортились. Местные власти чего-то ждали, а возможно не было денег на ремонт.
Автомобиль подбросило на ухабе. Алексей скривился, сглотнул, но потом улыбнулся.
- Если больно, значит живу. Дотянуть бы до лета, последний раз поесть черешню. В том году больно вкусная была.
- Не беспокойтесь, наедитесь еще.
- Вы знаете Юрий Викторович, что это не так. Думаю, неделя осталась, а может меньше. Вчера в туалет с кровью ходил. Боли дикие.
- Продолжим наш разговор?
- Вы про знахаря?
- Это не совсем знахарь. Я вынужден был соврать, чтобы вас со мной отпустили. Дело, в том, что есть оборудование, которое возможно вам поможет. Обещать не могу. Но хотя бы протяните лишний месяц.
- Когда стоишь на краю пропасти, а и на тебя бежит тигр, то ты будешь рад любой палке, попавшей под руку.
- Думаю, мы вам дадим копье. Позвольте закрыть вам глаза, это требование. Скоро уже приедем.
- Могли бы не спрашивать.
Я надел ему балаклаву задом наперед, что прорези для глаз и рта оказались на затылке. Через пять минут мы въехали в ворота садового товарищества. Сторож приветливо махнул рукой, привстав со скамейки. Я посигналил, Христов открыл ворота, щебень захрустел под шинами.
- Мы приехали, снимайте маску.
Но от не ответил. Дмитрий открыл дверь и увидел неподвижно сидящего больного. Сняв балаклаву, он проверил пульс и припал ухом ко рту.
- Пульс слабый, дыхание неравномерное, сознание потерял. Давай тащим его быстрее.
Алексей был легкий. Сквозь больничный халат прощупывалось костлявое тело. От него несло могильным холодом и безысходностью. Мы с трудом спустили его в подвал положили в кресло стоматолога. В гараже пыхтел генератор.
- Электричество отключили. Но у меня все предусмотрено, - гордо сообщил он, и добавил, - Время терять нельзя, подключай датчики.
- Не дай бог умрет.
- Юра, ты еще верующий? Магнит это бог и ты сегодня в этом убедишься.
Сканирование сообщило плохую картину. Как я и предполагал, что по организму уже гуляют метастазы.
- Все код считал. Надеюсь, что он верный. Метастазы пошли. Тебе его придется оставить у меня до утра. Возможно, понадобится еще одно намагничивание.
- Ты меня под прокуратуру подведешь.
- Юрий Викторович, это не обсуждается. Ты в моих владениях.
-Тогда я останусь с вами. Есть где переночевать?
-А как ты жене сообщишь? Я думаю, в свете последних событий уровень её ревнивости значительно повысился.
- Улажу.
- Ну, смотри, я предупредил. Меняем излучатель. Пора.
Пока я переставлял излучатель, Иванов уже настроил аппарат. Я вздрогнул от его взгляда – проникающего и доброго.
Все двадцать минут, пока шло намагничивание, Алексей лежал неподвижно. Я периодически проверял пульс и дыхание. Один раз Дмитрий попросил отойти.
-. Ну, вот и все. Проверь его.
- Дышит, пульс есть.
Дмитрий щелкнул тумблером, нажал сзади аппарата кнопку и шумевшая до этого тумбочка затихла. Мы перенесли больного комнату на первом этаже, сами расположились на кухне.
Кружки вареной колбасы на хлебе, со свежим укропом и луком подожгли аппетит. Иванов достал бутылку коньяка, и мы до позднего вечера сидели на веранде, говорили о всякой ерунде. Иногда я вставал и ходил к Алексею. Тот крепко спал, пульс стал четче, а дыхание заметным. После второй опорожненной бутылки, появившейся на столе, мне пришлось с трудом тащить собутыльника на второй этаж. Уложив его на двуспальную кровать, я рухнул рядом.
Ночью я проснулся, заметил свет на первом этаже, но побоялся спускаться по лестнице. Меня мотало. По нужде сходил с балкона. После тычка в бок Христову, я победил его богатырский храп, и снова заснул.
Зомби съел колбасу и колет дрова.
Утро влезло в комнату солнечными бликами, сквозняком, отклонившим штору и радостной песней синицы. Я потянулся и обнаружил, что спал в одежде и обуви. Ноги затекли и после как ботинки со стуком упали на пол, пальцы ощутили тепло и ноющую боль. Посмотрел на потолок и стены, где ягодками расположились сытые комары. Повернулся на бок. На меня смотрели пронзительно глаза Иванова.
- Там что-то рубят, - шепотом сообщил он.
- Ну и что, это же дачи.
- Ты не понял, в нашем саду. Я ворота и калитку закрыл.
Мысль о том, что кроме нас троих на участке есть еще кто-то, вооруженный топором, заставила задрожать. С другой стороны, если обладатель топора хотел, то давно бы порубил нас в капусту. Значит не все ужасно. Мы аккуратно слезли с кровати, Христов снял ботинки, для бесшумности шага, подошел к окну, снял штору, вооружился деревянной гардиной.
Лестница подло заскрипела, но другого выхода на улицу не было. Больной исчез. На кухне я взял нож, и отодвинул занавеску.
- Что-то ничего не понимаю. Это…? - Дмитрий посмотрел через плечо.
- Он, - продолжил я.
Картинка напомнила мультфильм «Волшебник изумрудного города». Железным дровосеком, напоминающим скелет обитый железом, являлся больной, которого мы без сознания принесли в дом. Рядом лежала уже добрая куча колотых дров. Он замахивался флегматично, чуть резче опускал колун. Поленья летели так же неторопливо. Мы заморожено глядели на него. Христов влажно всхлипнул и обнял меня.
- Вот она, первая спасенная душа.
- Вторая, первым был пес, - поправил я. - Пойду к нему.
- Не надо, - остановил Дмитрий, - пусть поколет дрова, не мне же их колоть, поставь чай.
- Слушай, а чайник-то теплый.
Из холодильника исчезла колбаса. Одиноко лежали куриные яйца и луковицы. Я поставил сковородку, обжарил лук, и треснул скорлупой. Когда несколько желтых глазков посмотрело со дна. Я накрыл крышкой и поставил на стол. В этот момент дверь открылась, и в освещенный проем осторожно глянул дровосек.
- Как яйцами пахнет, доброе утро.
- А колбаса где?
- Утром голодно стало, чайка погрел, и с аппетитом покушал. Уж извините, я верну.
- Садитесь к столу, поедим, что бог послал.
- С удовольствием. Сегодня проснулся, знаете, так легко. Смотрю, куча чурбаков лежит, дай думаю, поколю, на том свете дров не будет.
Алексей жадно принялся за жареные яйца, крупно откусывая хлеб. Когда глотал, то было заметно движение сегментов пищи в горле. Он напоминал удава. Темная еще вчера серая кожа лица заметно посветлела, на одной скуле пятном алел румянец. Измученное болезнью тело требовало энергии, чай он пил опять с хлебом.
- Доброй свинье все впрок, - пошутил дровосек, когда ему предложили кусок масла, в пол сантиметра ярко зажелтевшего на ломте бородинского.
- Как вы себя чувствуете? Есть какие-либо жалобы, ощущения? – я прощупал на запястье активный пульс.
- Вчера ноги не держали, а сегодня уже топором помахал. И кстати пища проходит без всякой боли. Представляете? И аппетит, - худой виновато пошарил глазами по столу
- Да, аппетит у вас хороший.
- А когда знахарь придет?
- Он уже был, вчера.
- Что сказал?
- Ничего, посмотрел и ушел. Вы же спали.
- Я вот ничего не понимаю. Помню, что вы начали разговор об оборудовании. Потом я заснул. Силы прибывают, выздоравливаю я. Смотрелся в зеркало, а от туда черт смотрит задорно, а раньше зомби смотрел. Понимаете?
- Наверно произошло чудо.
- Да какое чудо, доктор? Я не верующий. К тому же ученый-химик. Научной деятельностью занимался, с плутонием работал. Нет бога, есть наука, техника и технология. Ни кто из вас при смерти не жил, не понимал и не чувствовал летящего конца жизни. Моя жизнь заканчивалась как химическая реакция. Так, что прошу сообщить мне, что вы со мной сделали.
- Вставайте, и двигаем стол, - приказал Иванов, - ну коли хотите узнать, тогда, пожалуйста. Все равно необходима повторная диагностика, и домагничевание.
Мы спустились в подвал. Магнит стоял не накрытый. С этого дня решил, что буду писать его и называть с заглавных букв. Худой внимательно осматривал устройство, покачивая головой. Потом взял тарелку излучателя, осмотрел, взвесил на руке и посмотрел на Дмитрия:
- Катушка индуктивности или магнит? Тяжелая штука.
- Магнит и катушка, - обобщил Христов, - короче, электромагнитный излучатель.
- Все до гениальности просто. Человечество ходит вокруг свалки годами, пока однажды не появится внимательный человек и рассмотрит алмаз в куче стекла.
- Кто из вас? – Алексей пытливо посмотрел на меня, потом на Христова.
- Он, - я кивнул в сторону Дмитрия.
- Вы изобрели, то, что не сделали светила науки в самых современных лабораториях. Хотя возможно где-то и удалось, но используется для лечения избранных. Миру же ваше изобретение будет вредно и опасно. И эта опасность до конца не осознана. Я, который готовился умереть от болезни, теперь могу умереть от пули. И почему то этому рад. Хоть поживу лишний день.
- Надеюсь, что вы нас не сдадите.
- Вам необходима помощь. Я с вами.
- Надо осмотреть вас повторно, посидите в кресле минут двадцать, а мы с вами поработаем?
Худой во время диагностирования, как любопытный ребенок, спрашивал Иванова об устройстве и принципе работы Магнита. В конце даже начал советовать, как улучшить отдачу излучателя, чему Дмитрий обрадовался. У них завязался разговор, в котором я практически ничего не понимал, так как технические понятия смешались с медицинскими терминами. После Христов сообщил, что повторного намагничивания не требуется.
Теперь оставалось только одно – доставить бывшего «кандидата на скорую кончину» в больницу. Второе, не менее важное, объяснить жене, где я пропадал полтора дня. К Дмитрию приехала на дачу жена. Он проводил нас до калитки, мы попрощались.
Перемены, произошедшие в моем организме, проникли в семью и самым наилучшим образом отразились на интимной жизни. С другой стороны жена начала ревновать. От меня исходили, как сказал Иванов, электромагнитные волны животной агрессии. Той самой, присущей победителям, когда женщины готовы разделить с тобой больше чем постель, а мужчин страшит твоя внутренняя мощь.
- Алло, привет, дома скоро буду, сейчас больного отвезу в больницу.
- Знаю, что ты в центральную больницу повез, я вчера звонила в отделение.
- Если хочешь, подходи к приемному покою, вместе домой проедем, через магазин.
Я обрадовался. Затруднительная ситуация разрешилась сама по себе.
Через двадцать минут я уже подъезжал к больнице.
- Сейчас вывезу каталку. Сядете на нее. Завтра выпишу вас домой, «умирать».
- Хорошо. Так и сделаем. Мы Дмитрием договорились, что я переезжаю к нему на дачу. Буду дорабатывать Магнит.
- Хорошо. Тогда послезавтра, дежурства надо встретиться. Необходим план действий.
- Да, у меня уже кое-что нарисовалось, выложу вам.
У покоя ждала жена. Я сходил за креслом-каталкой и отвез Алексея до лифта. В лифте мы были вдвоем, он встал.
- Тяжело сидеть, а сейчас придется лежать. А я бы по парку погулял.
- До утра полежите, только, пожалуйста, с умирающим видом.
Лифт остановился и новоиспеченный здоровый вздохнул и грустно плюхнулся в кресло. Медсестра покосилась на наш эскорт, внимательно посмотрела на Алексея.
- Почему у него с лицом, в пятнах?– спросила она, после того, как я вывез пустое кресло из палаты.
- Потому, что болеет человек.
Перед уходом я заглянул в палату. Алексей сидел на кровати и ел принесенный санитаркой обед. Она находилась там же и оглядывалась на него. Мне стало смешно. Ее муж держал свиней. Остатки пищи она собирала в ведро и уносила. Иванов был одним из основных её поставщиков, так как до этого мало ел. Но сегодня, похоже, он попросит добавки.
Солнечный день требовал посетить городское озеро. В конце мая сезон купания открыли школьники. Песчано-лиственные берега оказались покрытые пледами, с загоравшими горожанами всех возрастов и категорий. Мы оставили машину и, держась за руки, подошли к воде.
- Холодная, - сообщила жена, коснувшись подошвой ноги воды.
- Меня не остановит, пошли да автомобиля, надо переодеться. Кажется, в багажнике плавки лежат.
- Только я не буду купаться. Кстати, а ты чем будешь вытираться?
- А ветер для чего?
Я шагнул в озеро, холод сжал икры. Сделав несколько шагов, я нырнул. Плыл, не помню сколько, когда оглянулся, удивился муравьиным фигуркам людей на берегу. Холода не ощущалось, но рисковать не решил и отправился обратно. Задул ветер, и появилась волна с белым оперением. Это давало задор. Я не боялся. Более того борьба со стихией мне нравилась. Когда выходил на берег, то сзади на тело набросилась холодная ткань ветра. Меня бодрило. Я заметил несколько злых взглядов женщин, когда жена подошла и по-хозяйски прикоснулась к плечу.
- Ты так далеко уплыл, что не только я, но и окружающие забеспокоились.
Встреча.
В понедельник я выписал Алексея Гусева. Он тяжело хромал по отделению, держа в руках пакет с вещами. Опущенная голова вздрагивала от каждого шага. Окружающие сочувственно оглядывались и шептались. После шага в лифт, он поднял голову и оглянулся.
- Подыхать со дня на день, а все ухмыляется, - злобно проворчала санитарка - буфетчица.
Двери закрылись, и цифры на табло лифта произвели обратный отчет. Я стоял у окна, опершись руками в подоконник, и ждал, когда выйдет худой. Сгорбленная высокая фигура медленно пошла от дверей. Водитель «скорой помощи» понимающе уступил дорогу.
Мне, с Поднебесья, хорошо было видно, как Алексей, дошел до угла. Затем оглянулся, выпрямился и, странно подскочив, резво пошел. Белый пакет как маятник мелькал. Он шел к продуктовому ларьку. Через минуту ему подали прозрачный пакет с пирожками и бутылку кефира.
- Вот проглот, - произнес я вслух и засмеялся.
- Все это очень странно, - внимательно посмотрела сквозь очки Людмила Ивановна, моя лучшая медсестра. Я не заметил, как она осторожно подошла и тоже наблюдала за происходящим.
- Ничего странного. Просто человек есть захотел.
- Юрий Викторович, я уже сорок лет работаю в медицине, и уж поверьте, такое я вижу впервые. По отделению шел, тень тенью. А тут, смотрите, конем поскакал. Еще бы не подавился, на ходу в рот пироги заталкивая.
Он отошел уже далеко, остановился у светофора, развернулся в сторону больницы. У посветлевшего за ночь лица белела бутылка с кефиром.
Лицо Алексея свежело. Ушла серость кожи, зацвели голубые глаза. Нимб отросших седых волос светился на солнце. Аппетит его, похоже, то ли поутих, но скорее он оставался на том же уровне, только ему приходилось его не показывать. В тот день, когда он покинул больницу, то сразу прямиком отправился на дачу к Христову. Прошагав несколько часов и поругавшись у входа со сторожем, он постучал в железную калитку. Христов не удивился и впустил его.
Гусев оказался педантом и первым делом принялся наводить порядок в подвале. Дмитрий начал было ругаться, но тот приложил палец к губам и продолжил шмон. Христов плюнул, ушел пить чай. Когда все было прибрано, хозяину дачи даже понравилось. Не устроило одно - два мешка всяких железок и деталей, оказалось собрано на выброс. По своей натуре он был Плюшкиным.
- Далеко мусорка? – спросил гость.
-Неужели ты все это добро хочешь выбросить?
- Это добро уже просто корм для домны.
- Там, на соседней улице ржавые баки, - сообщил Христов, заглядывая в мешки и тут же возмущаясь, - Ну, а это-то куда выбрасываешь?
- Мусор, значит мусор, - они уже давно перешли на «ты», - отойди в сторону.
Худой взвалил на плечи большой мешок и понес к выходу. Дмитрий, пользуясь моментом, залез во второй, пытаясь найти что-то полезное. Но через мгновенье зашел Алексей, взял из его рук деталь, сунул в мешок, с хрустом суставов взвалил на плечи и ушел.
- Взялся ты на мою голову, разоримся, как можно нужные вещи выкидывать, - пробормотал Христов.
Я подъехал через час после уборки. Оба сидели на веранде, пили чай и молчали.
- Вы что это, поругались?
- Ты представляешь, он два мешка деталей выкинул.
- Не деталей, а мусора.
В подвале стало чисто и просторнее. Части приборов, крупные детали, платы – все оказалось разложенным шкафам и полкам. В светильнике добавилось ламп. В углу оказался диван, ранее не замеченный и возможно до этого заваленный мусором.
- Чисто как в больнице, - обобщил я.
- Сдаюсь, - скривился в улыбке Дмитрий.
Алексей поставил на стол, парящий из носика чайник.
- Вы сегодня конечно хорошо больного сыграли, но уход во здравии был замечен. До угла вы брели, как положено, а дальше вот, просто скакали.
- Вы думаете легко здоровому человеку прожить на больничной пище? – начал Алексей.
- Я видел, как вы к ларьку подскочили и месячную выручку сделали, а потом на ходу ели. Взрослый человек, - шутил я, а Христов смеялся.
-Давайте не обо мне, а о человечестве, - вдруг произнес Гусев.
Мы замолчали, задумались. Каждый из нас не хотел говорить первым, не понимая, что делать дальше. Христов придумал Умный Магнит. Как создатель, он осознавал трагическую силу своего изобретения. Я же, являясь будущим безработным, понимал, что это безвозвратно изменит мою жизнь. Неуязвимым казался только Алексей, первый вылеченный. Но он как раз и был первым на плахе. Над ним навис тесак алчной государственной гильотины. Мы шутили, чтобы отвязаться от чувства страха. Потому заговорил Гусев, точнее его обновившееся чувство жизни, после мрачного течения затяжной смерти, яркое и живое, не дающее существу добровольно отдаться на погибель.
- Мне Дима поведал, о живом щите. Это интересная идея. Но как сделать так, чтобы через Магнит прошло такое количество народа, чтобы тронуть властям нас уже было опасно. Сделать это в рамках одного города не верно. Город такая локация, где мнение большинства можно заглушить без особых трудностей с помощью полиции, - Алексей взял кружку и сделал глоток.
- А как ты хочешь, чтобы у нас на даче оказалось толпа народа, и при этом, чтоб она осталась не замеченной. Тем более слухи пойдут как цунами.
- Может открыть кабинет в областном центре, но лицензия врача только у меня.
- Наша задача создать щит из большего количества излеченных людей. Одним аппаратом мы не обойдемся. Думаю надо как минимум три. При приеме одного больного в час мы можем работать пропускать как минимум не менее двенадцати человек в день. Помножить на три – тридцать шесть в день на трех аппаратах в разных городах страны. В месяц это больше тысячи.
- Ты конечно Алексей хорошо считаешь, но где взять деньги?- усмехнулся Христов, - Скажем, еще на пол аппарата я наскребу.
- Давай продадим твою почку, у тебя все равно их две, - засмеялся я, обратившись к Христову.
- Ты, между прочим, тоже здоров, - огрызнулся Дмитрий.
- Давайте без шуток, мы же серьезное дело задумали, - потребовал Гусев, - У меня есть деньги. После того, как я заболел, предприятие, выплатило мне приличную компенсацию. Да и если будут пожертвования, то можно изготовить еще несколько аппаратов. Хотя тысяча человек, их родственники и общественность это уже более, чем надежный щит. Надо продержаться на месяц.
- При наличии денег, в какой срок мы можем изготовить Магниты?
- Думаю около двух месяцев.
- Это много.
- Если все части оборудования разместить в Китае, на различных предприятиях, а после собрать здесь?
- Думаю, что выйдет быстрее и дешевле.
- Хорошо. Дмитрий, у тебя есть схемы и чертежи?
- Подготовлю в течение недели.
- Тогда я начинаю договариваться с Китаем насчет изготовления.
- Мне что делать?- задал вопрос я.
- А ты можешь потихоньку договариваться с больными. Можно лечить. Выбирай надежных.
- Можно мне взять в нашу команду одного человека?
- Кто он?
- Это она. Моя старшая медсестра. Ей за шестьдесят. Хороший специалист, и лишний раз не сболтнет. Она кстати видела, как Гусев скакал. Но до сих пор никто не знает об этом.
- Хорошо. Только поговори с ней. Не обязательно вести ее сюда. Да и вообще говорить, где находится оборудование.
- Что у нас получается, - Гусев громко глотнул остатки чая, - чертежи, неделя, изготовление около двух месяцев, параллельно запускаем мед кабинеты. Думаю, в два месяца уложимся.
- Дмитрий, с тебя чертежи.
- Хорошо.
- Юрий Викторович, с вас больные. Будем потихоньку здесь формировать нашу паству.
Алексей становился нашим лидером. Я был согласен с ним и не против его доминанты. Человек значительно старше нас, много лет проработавший на плутониевом заводе, побывавший одной ногой на том свете, понимая опасность, вместо того чтобы излечившись провести остаток жизни без забот, взялся за рискованное дело. Вполне осознано. От него веяло надежностью и простотой. И мы ему невольно доверяли.
Вечерний вечер наполнился звоном голодных комаров и мошек. Заработала ручная противовоздушная оборона. Я встал и сообщил, что пора домой. Христов попросился со мной, Гусев решил остаться, чтобы обдумать дальнейшие действия.
Когда мы выехали из дачи, Христов спросил насчет надежности Алексея. Я выложил ему размышления, и он с ними согласился.
В будущем нам стало понятно, что выбор лидера сделан верно. А сегодня расстались мы в приподнятом настроении, но с ощущением неопределенности.
Начало.
С того момента, когда Гусев сошел с конвейера смерти, прошло две недели. Он поправился, и одежда на нем уже смешно не болталась. Мы ходили на работу. Периодически встречались на даче. Пыла с Христова поубавилось. Было понятно, что он достиг своего результата, его изобретение работает. Уже слышно от него призывов менять мир, а меня затянула работа. Однажды вечером Гусев, который «прописался» на даче Дмитрия, положил на стол письмо, в котором указывался срок, когда мы получим запчасти к Умным Магнитам.
- Через месяц все будет у нас, пора запускать процесс. На сборку у нас уйдет около трех дней. Один день на тестирование.
- Так быстро, - удивился Христов.
- Сморю друзья, что вы уже забыли, что планировали. Мы живет здоровой жизнью, а кто-то цепляется за каждый свой день, что может быть последним. Другие просто хотят умереть, им больно. Завтра я хочу уехать в областной центр, после в Москву, а затем в Санкт-Петербург. Планирую договориться насчет аренды. Мы откроем три лечебных физкабинета. Мои друзья из столицы обещали помочь.
Мы с Христовым сокрушенно притихли. За бутылкой коньяка, всегда легко кидаться броскими речами, строить планы. Но как доходит до их реализации, то куда только девается пыл? То, что скоро откроются кабинеты, не обрадовало, и даже не насторожило. Нас это испугало. Лицо Гусева вечером отливало бронзой заката, голубые буры глаз зло сверлили наши тела, расположенные на креслах. Здесь, на веранде убогой дачи, на окраине провинциального города решалась судьба человечества. Нас же с Дмитрием, беспокоили наши жизни, с которыми мы могли скоро расстаться. Мы здоровые люди, как оказалось не готовы были пожертвовать ими. Нам хотелось жить, купаться на озере, пить теплым вечером спиртное, рассуждая о вечности. Но никто из нас не хотел умирать.
- Да, конечно, мы будем на связи. В любой момент звони нам, - рассеянно пробормотал Христов.
Я заснул под утро. Сообщение Гусева настолько напугало нас близостью опасности, что воспоминание о деталях разговора давало холодную испарину с последующей тряской. До Христова, жизнь складывалась очень даже в приличную картинку, в которой я однажды становлюсь главным врачом, а то и директором больницы. После встречи, я грезил спасителем мира, обложенным всякого рода почестями и памятником с лавровым венком. Гусев своей определенностью, добавил в мою жизнь чувство постоянного страха за жизнь, которое по мере реализации проекта увеличивалось. Будущим кошмаром становилось открытие лечебниц под видом физкабинетов. В какой-то момент я начал жалеть, что однажды помог Дмитрию Христову.
Два события.
После последней встречи мы несколько раз созванивались. Обсуждали вопросы организации. Гусев звонил то из Москвы, то из Санкт-Петербурга в основном Христову, который уже позже вечером, звонил мне и рассказывал о разговоре. Он мог и не звонить, так как вопросы могли решаться без моего участия. После общения с Алексеем им владел страх, и он делил его пополам, пообщавшись со мной. Тогда я ворочался ночью и долго не мог заснуть. Иногда мы виделись, и я замечал волнение, владевшее им. Он похудел, под глазами появились круги.
Однажды он позвонил и попросил срочно встретиться. Когда я вышел из подъезда, он уже сидел на скамейки и оглядывался.
- Салют, что-то случилось?
- Пойдем, хочу тебе сообщить, случилось нечто ужасное.
- С Гусевым?
- Сегодня я приехал на дачу, спустился в подвал, а там все верх дном.
Меня словно облили из бочки ледяной водой, дыхание перехватило, после затрясло. Я начал озираться, пытаясь в окружающих людях, автомобилях разглядеть слежку. Но картина оказалась настолько обычная, со знакомыми прохожими, что волнение поутихло.
- Успокоился?
- Есть подозрения кто?
- Не органы. Думаю наркоманы или бродяги. Унесли платы, медные провода, разобрали блок, украли катушки, монитор. Короче, все подчистили. У них «рейд». Обнесли несколько дач.
-Ты сообщил в полицию?
- Нет. Представляешь, приедут оперативники, а там части медицинского оборудования. Будут вопросы.
- Знаешь, нам бояться нечего. Более того есть чертежи и схемы. Оборудование тем более уже изготавливается.
- Лучше бы они тогда залезли, когда я только начал разработки.
- Я не понимаю, к чему ты клонишь.
- Сейчас поймешь. Держись за дерево. Они нашли и забрали телефон.
- Тот?
- Именно. Думаю, они его уже включили и пользуются. Хорошо, если сдадут в скупку. Тогда на нас выйдут позднее. Но выйдут, это однозначно. Сам понимаешь, что для страны это вопрос национальной безопасности.
- Ты еще хочешь что-то сказать?
- Да. Оборудование уже изготовлено и прибыло на таможню. Звонил Гусев.
-Ты ему сообщил о краже телефона?
- Да, конечно. Он сказал, что бояться нечего, что за месяц они точно не выйдут, что мы развернемся и нас уже не тронут.
Два события, которые для нас не означали ничего хорошего, свершились в один момент. Оставалось ждать, когда одно из них или оба и сразу рубанут по нашим шеям самурайским мечом. В этот момент, проявилась смелость и уверенность Гусева, человека, который полтора месяца назад представлял собой изваяние безумного скульптора, или как он говорил о себе – пучок арматуры обтянутая кожей. Ему, как и нам было что терять. Но, только он мог знать цену и радость жизни. Мы понимали, что если мы откажемся от запуска Умных Магнитов, он не задумываясь, продолжит работать.
- В какой стадии поиск кабинетов?
- Он сказал, что уже нашел помещения и арендовал. После таможни аппараты будут собраны на месте.
- Что он сообщил о персонале?
- Сказал, что надеется, что в областном центре будем работать мы, работу же в Москве и в Питере организует он сам.
- И когда он надеется их запустить?
- Через неделю, - сообщил Христов уже испуганно.
- Придется брать отпуск. Хотели с детьми поехать в Анапу. Теперь поедем работать, без жены и детей.
- Меня отпустят, правда, с трудом. Сейчас много работы. Буду грозить, что уволюсь.
Наш разговор напоминал унылую речь пожизненно посаженных каторжан. Спокойную, без эмоций, обреченную остаться в рамках сырых стен. Мы вяло пожали друг другу руки, и поплелись по домам.
Страх начала дела заставлял думать о возможности от него отойти любыми путями. Хотелось уехать в лес и поселиться в землянке. Но понимаю бесполезность этой затеи, накатывало желание прыгнуть с крыши. Как сделал один из моих пациентов. Надежно, со сто процентной гарантией на покой. Но вспоминая, как пожарные смывали кровавое пятно, выскочившие из орбит глаза на ниточках нервов и торчащие штыки костей подобного расклада не хотелось. Визг тормозов и яркий выстрел фар вернул из состояния жалости к себе в обычную среду.
- Ты чего не видишь, куда идешь, что под колеса лезешь? Хочешь подохнуть – повесься, - заорал испуганно молодой парень в кепке.
- Пошел ты, - ответил я, и повернувшись направился к своему подъезду.
Сзади - легкий шаг, когда повернулся, в глазах сверкнула веселая звезда. Второй удар пришелся в ухо. Третий удар был мой, и белая кепка откатилась к бордюру. Парень сел, и скрестив руки, прикрыл лицо. От машины бежала плача испуганная девчушка, и кричала. Мой мат наверно слышали все жильцы дома, так как во многих квартирах погас свет.
Я выместил зло на двери подъезда, с силой ее прикрыв. Сверху упал светильник и разбился. В дверь квартиры я постучал кулаком, забыв про звонок. Жена посмотрела на лицо и сказала - «ого». Место вокруг глаз начало темнеть, ухо иссини алело. Завтра, в субботу у меня дежурство. Отличать от посетителей приемного покоя меня будет только халат – вокруг глаз намечалась «очковая травма». Кстати, хорошее предложение – повеситься.
Перед «отплытием».
Вечером позвонил Алексей и попросил встретиться. В сумерках я заехал за Христовым и скоро мы подъехали к пиццерии. Огромный пятнистый блин пиццы на крыше, с восседающим на нем перцем в сомбреро заменял сегодня луну, спящую глубоко в дождевых тучах.
Сквозь плиту стекла, мы увидели его. Алексей поправился. Свежесть веяла круглого лица, заточенного снизу клинышком седой бородки и ярких седых волос, уложенных в косичку. Он ел пиццу, свернув ее в трубочку. Сосульками свисал оплавленный сыр.
- Привет, присаживайтесь, сейчас принесут пиццу. Парни, вы видели себя со стороны. Вы как на минном поле прогуляться пришли.
В отражении в окне на меня посмотрел мужчина, с приоткрытым ртом и заторможенными движениями и Христов, с зависшей в руках пиццей. Мы осмотрели друг друга и засмеялись.
- Юрий Викторович, что это с вами? – обратил внимание Гусев.
- Асфальт прыгнул. В выходные дежурил, побитый алкоголик даже за друга принял.
- Вижу, уже проходит.
Официант принес две пиццы и чайник.
- Оборудование уже в кабинетах. Людей я так и не нашел, придется одному из вас ехать в Питер, другой будет в области, я в Москве.
-Твоя медсестра в курсе дел?
- Я её так и не посвятил.
- Вот-вот. Мы с вами решили большое дело сделать, а вы уже успокоились. Не будь меня, заржавело бы оборудование. Что же вы так?
- Алексей, давай без нотаций. Сам все видишь. Нам тошно.
- Вам не тошно, а страшно. Признаюсь, мне тоже. Но уже обратно нет дорожки. Телефон украден. И дело времени, когда он заработает. Тогда нам крышка, если к тому времени мы излечим людей на живой щит.
- Ты тестировал Умный Магнит?
- Да, один аппарат, в Москве. Работает «на отлично». Параметры даже лучше, чем опытного образца. Выглядит… Нет. Не буду говорить, сами увидите. Оно скажу, работать на нем легче и быстрее. Думаю, что в час можно пропускать даже по два человека.
- Когда надо приступать к работе? И, как больные узнают о нас?
- Я уже продумал. Дадим через желтые издания рекламу. Там много таких объявлений. В основном шарлатаны и ложные врачи. В Москве есть приятели. Они из врачей. Думаю, помогут. За неделю о нас узнают. К концу месяца у нас будут очереди.
- А потом? – Христов оторвался от пиццы.
- Затем нас заберут в полицию.
Кусок пиццы вывалился изо рта Дмитрия. В таком состоянии он застыл. Я поставил чашку в блюдце. Мы смотрели на Гусева.
- Подожди, мы так не договаривались, - заикаясь, воскликнул Христов.
За соседним столиком притихла компания, живые глаза осмотрели нас. Молодежь вновь зашумела.
- Если мы это не сделаем, то нас выловят, и прикончат. Тогда точно никто не узнает. Не забывайте про телефон. Подумайте, где он сейчас? И у вас прибавится желания быстрее приступить к работе.
- Теперь последний вопрос, когда выступаем? – спросил я.
Каменным шаром катились на меня события, автором которых был я сам. Геометрическая фигура гналась за мной во время моего бега по узкой прямой улице без возможных закутков для схода. Выход один – бежать в мутных потемках, не оглядываясь, к неизвестному концу мутно синеющему вдали. Что там ждало, толпа с цветами или расстрельная команда я не представлял. Я постоянно пропадал на работе, мне звонили, и приходилось уходить говорить в другую комнату. В итоге подрался на виду всего двора, накостыляв хаму. Дети узнав, что домой пришел отец, шли в свои комнаты. Жены визгливо ревновала. Теперь мне необходимо уехать на целый месяц одному. Это был конец.
- Сегодня вторник, значит, в будущий понедельник придется быть на местах.
- Но так мало времени на сборы.
- Хочу сказать, что времени совсем нет. Повторюсь, в любой момент телефон заработает. По цепочке выйдут на нас. И думаю, церемониться не будут. Завтра вам объясниться в семьях, взять билеты. С проживанием все решено. В воскресенье нам с Димой в самолеты, вам, Юрий Викторович, в автомобиль. В субботу встречаемся в последний раз, нет, перед отъездом. Я дам адреса кабинетов и жилья.
Мы еще полчаса сидели, разговор не шел. Обменивались сторонними фразами. После встали и вышли на улицу.
Гусев вдохнул и шумно выдохнул, посмотрел на нас:
- Если бы видели себя со стороны, то подумали, что этих мужиков выгнали из заведения взашей, не дав допить. Со следующей недели у этого подлого мира начинается новая жизнь, славное такое обновление. Хорошо бы, нам выжить.
Я отвез Христова с Гусевым в областной аэропорт. Когда прощались, Алексей протянул каждому по прозрачной папке. Внутри каждой белели листы, чернели у Христова авиабилеты. Простейшие телефоны с зарядными устройствами неуклюже выпирали бока бесцветного пластика.
- Здесь адреса жилья и места работы, контакты людей которые помогут в любой момент. Свои телефоны прошу отключить и вынуть батарейки. Тебя Дима встретят и привезут на квартиру. Люди надежные, мои сокурсники. Вы, Юрий Викторович, самостоятельно найдете адреса. В папке есть телефоны тех, кто может помочь. Они предупреждены. Звонки от больных с понедельника должны приходить на мобильники. Реклама уже в прессе, выйдет в понедельник. Понятно? Тогда по коням?
- Кому по коням, а кому по птицам, - пробурчал Дима.
- Вперед, - бросил Алексей, и твердо пошел внутрь зала.
За высокой и статной фигурой Гусева засеменил Христов. Они подошли к стойке регистрации, Дмитрий оглянулся. Выглядел он растерянно, и мне показалось, что хочет сбежать, расплакавшись, как школьник. Я подмигнул, в ответ получил кривую усмешку и пришибленный взгляд.
Я осваиваюсь. Первый пациент.
Впереди висела неизвестность, сзади плелась неопределенность, я находился в пустоте. На руках у меня адреса, примитивный телефон и предложение отправиться в конную прогулку. Дома пришлось все рассказать. Жена, оглянувшись на историю событий, поверила, а когда узнала о моем отъезде, устроила звонкий скандал. В результате дети забились к себе в комнаты. Арсенал тарелок убавился, а соседи, возможно, решили, что скоро в их доме одним жильцом будет меньше. Огонь ссоры утих, когда я сказал, что жена может приезжать ко мне в выходные, но без детей. Последние услышав свист чайника, выглянул из своих комнат, медузами просочились на кухню.
Огромный город расплылся впереди в мареве смога. Тетрисом зарябили высотки. Жилы дорог пульсировали машинами. Пригород как обычно выглядел бедно, ближе к центру стало чище. Навигатор чаще начал требовать маневра и вдруг сообщил, что приехали.
Дом был из новостроек, я заехал во двор, приложив брелок к считывателю. В подъезде старик-консьерж подозрительно посмотрел на незнакомца с чемоданом.
- Вы, молодой человек, к кому?
Я показал ключи и назвал номер квартиры. Лифт качнуло, и через пять минут я стоял на балконе седьмого этажа. Во дворе дети расшатывали горку, забравшись с желоб ската, гуляли женщины с колясками, лениво двигались автомобили.
В квартире был все по минимуму необходимое. Бросившись плашмя на широкую кровать, я потянулся к пульту телевизора. На плоском экране появилась ведущая, сбоку от которой появилась карта с прогнозом погоды. Печально сообщила о дождях в Москве, и хорошей погоде у нас.
- Так тебе и надо Гусев.
Назавтра, в воскресенье, я стоял на ступеньках цокольного этажа. Над крыльцом висела табличка с надписью «УЗИ – обследование», другая рядом – «Физкабинет». Я приложил «таблетку» и отключил сигнализацию. Ключ мягко отпер дверь, и я оказался внутри светлого помещения. Вдоль стен стояли белые стулья с «Икеи», небольшая стойка администратора и дверь туалет. На стене висели рамки с указанием лицензий и дипломы. Скорее всего они были фальшивыми. Но что не сделаешь ради спасения человечества. Вон, один товарищ у богов огонь украл. Чтобы зайти в кабинет врача потребовался еще один ключ.
Посреди комнаты, под голубой провисшей простыней обозначились очертания кресла. С боку выпирала стойка с излучателем, рядом стоял столик с бумагами и проводами, за креслом стоял системный блок с прикроватную тумбочку и плоским монитором.
Взяв со столик руководство, я принялся подключать устройство. Все манипуляции оказались просты. Было не сложно подключить три штекера, один из которых был питающим. Катушка была сделана для диагностики и для лечения, так ранее задумал Христов. Считывание магнитного кода и настройка к лечению переключалась полуавтоматически. Инструкция была короткой. Я нажал красный выключатель сзади тумбочки, послышался шум вентилятора. На мониторе загуляли цифры, и появился знакомый интерфейс. Согласно руководству я нажал «Тест», через минуту монитор сообщил о готовности.
- А что если, - подумал я и подошел к креслу.
Прочитав инструкцию сидя в кресле, я встал и полностью разделся. Просканировав себя, я практически сразу увидел результат. Девяносто семь. Неплохо. Если взять во внимание все расстройства и последние переживания. Но что больше меня удивило, то это место перелома. Магнит его не увидел. Может догнать до ста?
Нажав на кнопку лечение, я по очереди прошелся части тела. Улучшения не почувствовал. После как оделся, то подошел к окну, выходившее на детскую площадку.
На скамейке сидела компания, вокруг которой шумели дети. К ней, перешагивая через невысокие заборчики, шел высоченный нескладный человек в форме полицейского. Сидящие люди на скамейке оживились и что-то начали засовывать в карманы курток и в пакет, разом встали и пошли проч. Полицейский последовал за ними. Компания побежала бегунами, перепрыгивая кусты и заборчики. Он не стал их преследовать, а что-то крикнул в след, а потом неожиданно посмотрел на мое окно и увидел меня.
Я закрыл штору. Постоял и пошел на стойку администратора, где видел кулер с водой и чай. В момент включения нагрева в дверь позвонили. На пороге стоял тот полицейский, которого я уже прозвал дядей Степой.
- Здравствуйте, ваш участковый, капитан Смирнов, - представился он, и смело шагнул в помещение, пригнувшись у косяка.
- Добрый день, что-то случилось?
- Собственно нет, просто решил зайти познакомиться с новыми арендаторами.
- Проходите, могу предложить чай.
- Буду признателен.
Он по-хозяйски осмотрелся, повесил планшетку на крючок, сверху уверенно воткнул на рог вешалки кепку.
- Хороший ремонт, лучше, чем было.
- Кто здесь раньше находился?
- Знаете, точка торговая. Торговала круглые сутки. По ночам продавали алкоголь. С трудом их извел. С округи все выпивохи здесь ошивались. Как вас зовут?
- Юрий Викторович, онколог высшей категории.
- Это хорошо, что здесь клиника появилась. Давно уже заметил, что хорошее заведение создает хорошую ауру. Вот когда здесь магазин работал, то аура состояла из алкогольных паров, мусора и драк. А что вы будете лечить?
Я протянул ему кружку с чаем, бросив в нее сахар.
- Физкабинет, обследования.
- Сигнализация есть? Куда выведена?
Он интересовался всем, подошел к рамкам дипломов и с лицензией, придирчиво посмотрел. Выглянул в окно. И задавал много вопросов. На большую их часть я не смог даже ответить.
- Спасибо, за чай, - поблагодарил и начал собираться уходить капитан.
- На здоровье, заходите, если что.
- А там? – показал он вдруг на дверь в комнату, где стоял аппарат.
Я открыл дверь, первый прошел и пригласил его. Он, стесняясь, зашел и осмотрелся, скомкав кепку в сухой руке.
- Это УЗИ?
- Нет, это другое, но тоже для обследования.
- Странное оборудование, впервые такое вижу. Вроде и на стоматологическое похоже, а время бормашины нет.
- Оно диагностирует и лечит. Новое оборудование. Иностранное.
- А что лечит?
- Диагностирует различные болезни, лечит большинство из них.
- А желудок тоже?
- И желудок тоже.
- А как можно к вам записаться на прием?
- Что у вас?
- У меня понимаете, вторую неделю в животе колет. Ощущения такие, будто отвертку проглотил.
- И конечно к врачу не идете, потому как работы много.
- Вот именно. Алкоголиков гоняю, скандалы семейные примиряю. Не район, а Санта-Барбара. Страсти как в кратере ожившего вулкана.
- Если вы готовы, то давайте сейчас я вас и посмотрю.
- Конечно, здорово бы, но я сегодня уже ел.
- Не беспокойтесь. Это не ультразвуковая диагностика. Можно с полным желудком.
- Раздевайтесь. Обязательно полностью.
- Совсем?
- Трусы тоже снимайте и крест, бирки, если есть.
Из одежды начало появляться худое, но крепкое тело. Жилы стреляли при движении рук. Сухая мускулатура казалась вылеплена из гипса. Когда последний элемент одежды, то сразу прикрылся и покраснел.
- Зашел познакомится, а уже вот голый стою.
Я указал на кресло, которое оказалось для него маленьким. Он двигался пока не занял удобное положение, смяв постеленную мной синюю простынь.
- Больно не будет?
- Не будет. Даже не почувствуете.
Он прикрыл глаза. Во время обследования я заметил, что капитан немного подглядывает в щелки прикрытых век, косясь в сторону сложенной одежды, под которой лежала кобура.
Здоровье у него было неплохое, если не считать проблемы с желудком и возможно с поджелудочной железой. Судя по его рассказу, он уже дослужил до язвы. Но чувство долга заставляло откладывать посещение врача. Я сообщил о его проблемах и предложил провести сеанс.
- Да, конечно, - согласился он, - когда еще попаду к врачу. А как проявится эффект?
- Не сразу, в течение недели.
Когда он оделся, мне позвонил Гусев, сообщив, что Христов уже собрал аппарат. Я сказал, что у меня уже был первый пациент. Он удивился, но уточнять не стал кто.
Мы выпили еще по чашке чая, и вышли из клиники. Капитан Смирнов вытащил из кошелек, я придержал его руку.
- Вы ничего не должны.
- Но вы потратили на меня время.
- Считайте это подарком на день рождения.
- Вот моя визитка, если возникнут проблемы, всегда помогу.
Мы попрощались, я поехал отдыхать. Завтра предстоял первый рабочий день, который в любой момент мог стать последним. Вечером, когда я пытался заснуть, позвонила женщина, представилась медсестрой и сообщила, что Гусев сказал ей завтра выходить на работу.
Первый приемный день.
Бум-бам-трям, - будильник, не заведенный с вечера, заменил ранний утренний дождь, бдительно застучавший в подоконник. Темно-серая шхуна-туча встала на якорь в центре города. Ветер поддувал слабо. Разгрузка корабля будет длиться целый день.
Когда я подошел к дверям клиники, то заметил, что сигнализация отключена. За стойкой администрации подняла голову крупная женщина с бородавкой на щеке.
- Здравствуйте, Юрии Викторович, как добрались?
- Неплохо, без пробок, только дождь вот не вовремя. К вам как обращаться?
- Полина Ивановна.
- Дождь не всегда не вовремя. Хотя свалку потушит. А то в нашем районе запахи. Ваш халат на вешалке, в шкафу.
- Звонков не было?
- Гусев сообщил, что дня три будут на ваш сотовый телефон звонить. А после на стационарный. Сегодня придут монтеры подключат.
-Хорошо. Сообщите, как подключат. Если что, то я у себя. Чай сможете принести?
-Да, сейчас.
После двенадцати у меня в кармане задребезжал телефон.
- Здравствуйте.
- Добрый день.
- Я правильно звоню, это врачебный кабинет?
- Да, все верно.
- У моего мужа аденома простаты. В рекламе сообщается, что вы можете помочь.
- Думаю, что мы сможем помочь.
- Когда можно подъехать?
- Сегодня мы до семи вечера, без перерыва. Можете в течение часа. Пока не занято.
Через час в дверь позвонили. На пороге из-за миниатюрной женщины хмуро из-под бровей глядел крупный мужик.
- Здравствуйте, это я звонила, Ленечка, пойдем, не бойся.
Мужчина зашел тихо. Казалось, что он шагал по вате.
- Сколько будет стоить лечение? - осмелившись, спросил здоровяк.
- Пятьсот рублей с обследованием.
- Так не дорого, - удивилась женщина, - а поможет?
- Давайте пройдем, а через три дня позвоните и сообщите.
Кресло жалобно пропищало под мужчиной.
- Мне кажется у вас избыточный вес, - сообщил я настраивая оборудование.
- Знаю, работа такая, много сижу.
- А после работы как домой добираетесь?
- На автомобиле, когда пробки на автобусе.
- Ваши проблемы это вы сами. Не ленитесь, ходите, не доезжайте одну остановку до вашей. Потом две, три.
- Вы уверены, что лечение поможет?
- Уверен. Через месяц приходите, на повторное обследование.
С утра звонил Гусев. В целях конспирации он предложил больным говорить, чтобы они повторно проверялись через месяц.
- «Сарафанное радио в нашем случае может сослужить плохую шутку. Придут раньше, чем мы соберем нужное количество выздоравливающих людей для защиты», - сообщил он.
Через полчаса звонкий звук каблуков в аккомпанементе с глухими шагами, затих за дверью.
- Первые пациенты, всегда запомнятся, - сообщила Полина Ивановна.
До конца работы больше никто не пришел. Два раза звонил телефон. Первый раз позвонили, ошиблись номером. Второй – узнали цены и пообещали завтра прийти.
День закончился. За медсестрой заехал муж. Я уходил последний, оглянул кабинет и вышел на улицу.
Работаем. Звонок Гусева.
Второй день. Всю ночь ветер боролся тучей. К утру ему удалось вытолкнуть ее из города. Солнце принялось сушить городские улицы. Ненадолго повис легкий туман.
Монтеры подключили телефон. Когда они угощались чаем, сидя в приемной, позвонил городской телефон.
- Вот, работает, - довольный своей работой произнес сухенький старичок в потертой куртке.
- Клиника физиотерапии, слушаю вас. Да, делаем. Можете в любое время. Хорошо, записываю на одиннадцать.
- Держите, дяденька, - протянула конфету Полина Ивановна, держа ее за хвостик.
Через час в дверь зашли две женщины. Внешне было понятно, что мать и дочь. Дочь, молодая светловолосая женщина бегло осмотрела, кабинет, вгляделась в лицензию и посмотрела на спутницу.
- В том году, у моей мамы в том году была односторонняя мастэктомия. Подозрение, что началось на второй стороне. Мы решили, что пройдем все сначала по нетрадиционным методикам. Если не получится в государственную больницу. Но там исход понятен.
Через полчаса они вышли, вдыхая. Возможно, простота лечения вызвала у них сомнения в должном эффекте. В дверях они столкнулись участковым. Смирнов буквально влетел в приемную, в пакете с которым он явился, звякнуло стекло.
- Где доктор?
- У себя.
- Позовите его, пожалуйста, - она присмотрелся к бэйджу медсестры, и добавил - Полина Ивановна.
Я приоткрыл дверь и поворотом головы пригласил его войти.
- Доктор, со мной что-то происходит.
- Плохое или хорошее?
- Не знаю с вашим это лечением связано, может с чем-то другим, но кажется, я становлюсь моложе. Знаете, (он оглянулся на дверь, за который находилась медсестра), у нас с женой началось новая жизнь. Желудок не болит. Сил с избытком.
- Да, думаю, это есть положительный эффект от лечения. Энергия от того, что пищеварение работает лучше.
- Это вам, - он поставил на стол бутылку коньяка, - спасибо.
- Будут проблемы – приходите. Ведите жену, я ее тоже полечу.
- Ах, ты, - сквозь жалюзи он смотрел во двор, - опять сидят. Я пошел, работа, - он выскочил за дверь.
Во дворе, копошились трое бомжей. На скамейке стояла пластиковая пивная бутылка и что-то завернутое в газету. Они вскочили и тяжело побежали в арку. Их широченными шагами настигал полицейский.
- Интереснейший персонаж, - улыбнулась Полина Ивановна, - шоколадку принес.
- Да, он у меня был в воскресенье, я его диагностировал и лечил.
- Юрий Викторович, а про что он говорил, я слышала случайно, правда?
- Лечение Магнитом позволяет организму буквально обновляться. Я почувствовал это на себе. У мужчин улучшается репродуктивная функция. Вообще, лечение меняет жизнь. Так, что не стесняйтесь, муж, когда за вами приедет, то милости прошу на кресло.
- Спасибо, Юрий Викторович, я с ним поговорю. Василий Иваныч у меня серьезный и недоверчивый.
К концу дня участковый появился вместе с женой. Уровень ее здоровья был меньше пятидесяти. В брюшной полости, в месте расположения детородных органов был крайне низкий сигнал. После намагничивания, я сообщил, что возможно ей еще придется прийти через неделю. Мне хотелось убедиться, что проблемы сняты. Они ушли, взявшись за руки.
За неделю работы на кресле побывало двенадцать посетителей. Начали одолевать сомнения, что вообще, задуманное чистый провал. В субботу приехала жена. Мы гуляли по городу, сидели в кафе, пошли в кинотеатр. Вечером позвонил Гусев.
- Здравствуйте, Юрий Викторович. Рассказывайте, что у вас нового? Сколько пациентов?
-Двенадцать, если не считать участкового. Люди звонят, но уж больно они недоверчивы. Много на шарлатанов. Скажите, как у вас и у Христова.
- У меня тридцать пять, у Димы двадцать один. Были звонки с твоего региона, думаю, что на следующей неделе у тебя будет аншлаг.
- Да, хорошо бы, а то скучно.
- Не скучно, а страшно. Верно? Тогда я тебя напугаю. Похоже, убили трех наркоманов, обокравших дачу.
- Когда?
- В среду. Следствие в тупике.
- Почему?
- Их пытали. Жестоко.
- Получается у нас совсем мало времени?
- Да. Думаю около двух недель. У Христова так и вообще меньше.
- Вы меня и обрадовали.
- У нас один выход, работать. Необходимо много посетителей. Есть мысли?
- Да. Хочу предложить участковому в качестве рекламы бесплатно пройти диагностику его коллегам.
- Хорошая идея. Если у меня или Христова на приеме появится полицейский или военный предложим его коллегам пройти обследование. Ты там не один?
- Жена приехала.
- Со следующей недели чтобы она к тебе ни ногой.
- Хорошо. Может конец связи?
- Да, давай. Я позвоню в среду. Также вечером.
- Буду ждать.
Несколько месяцев назад я встретился с Дмитрием Христовым. Мы вылечили железного дровосека Гусева. Сейчас уже втроем пытаемся лечить других людей. Возможно, скоро нас убьют.
Началось.
Жена уехала в воскресенье. Я проводил ее до вокзала и попросил не приезжать, пока не сообщу. Конечно, она удивилась. После разозлилась. Затем психанула. Когда я стоял под её окошком в автобусе, то даже не повернула голову. Огромный белый корпус вздрогнул, крупно задрожал, после выдохнул и сытно заурчал дизелем. Через три минуты коротко желто помигав, скрылся за поворотом.
В квартире я включил телевизор. На тумбочке жена забыла расческу, запутавшимися в ней волосами. От них пасло шампунем. Черт, нехорошо вышло, только других вариантов нет. В любой момент могли прийти те, кого я даже не знаю. Они, не представившись, лишат меня жизни. И хорошо, если я в этот момент буду один.
В кафе с женой заказали бутылку вина. Я сделал глоток, и мне стало плохо. Подскочил испуганный официант. Проблему решил действенный метод – два пальца в туалете. Кстати, после поел ухи и салата. Жена же с удовольствием допила бутылку. Закралось сомнение. Решил попробовать завтра коньяка, что принес участковый. Да, вы не пробовали секс с пьяной женщиной? Мне не понравилось.
На часах десять вечера. Решил позвонить участковому.
- Алексей Петрович? Это Юрий Викторович, доктор. Вы можете сейчас говорить?
- Да, конечно.
- Как ваша супруга?
- Юрий Викторович, завтра я принесу вам пирог. Ира делает прекрасные пироги с фаршем.
- Не понимаю.
- После вашего лечения проспала практически сутки. Когда проснулась… она сказала, что никогда так хорошо себя не чувствовала. Понимаете?
- Очень хорошо понимаю. Вы как?
- Снова молод и силен! Я вчера пол квартала гнал молодое хулиганье, и представляете, одного догнал. Он задыхался, а я нет!
- Хочу предложить вашим сотрудникам обследоваться и пройти лечение.. Сможете с ними поговорить? Расскажите о себе, о жене. Сделаем скидку.
- Да, Юрий Викторович! Обязательно завтра договорюсь.
- Ну и замечательно. Тогда добрых снов.
- И вам.
Утром проснулся от звонка. Звонила Полина Ивановна.
- Юрий Викторович, когда на работе будете?
- А что-то случилось?
- Время уже полдесятого. Посетители пришли.
- Много?
- Три человека. Еще заходил участковый принес пироги. Запах такой.
- Да, сейчас, через полчаса буду, оформляйте карты на пациентов.
- Уже оформила.
В приемной сидели пять человек. За время пока я ехал на работу, подошло еще двое.
- Ваш халат на плечиках.
- Приглашайте через пять минут.
Первым зашел грузный мужчина. Грозный взгляд из-под пушистых бровей, мощный подбородок, выправка сообщали он его профессии. С первыми словами он подтвердил мои догадки.
- Мне порекомендовал вас Леша Смирнов, вчера вечером звонил. Я его начальник. Сейчас на больничном.
- Что вас беспокоит?
- Простата. Понимаете. В туалет бегаю, болит в животе. К врачу идти страшно.
От мощного взгляда остались тухнущие огоньки, шарящие по полу. Ко всему добавилось знакомое шмыганье носом. Слон сдулся до размеров мухи. Возможно, постоянная работа за столом сделала привычное дело, его простатит оформился до аденомы.
- Полностью раздевайтесь и на кресло.
После сканирования, я спросил, что у него в районе грудного отдела позвоночника.
- Смотри-ка, рассмотрели. Да пуля там, так застряла, что лучше не удалять. Уже как улей ее пятнадцать лет ношу. В этом квартале от жулика получил.
- Она не помешает. Теперь полежите спокойно несколько минут.
Он ушел, следом зашли высокая худая женщина лет тридцати пяти, боязливо оглядевшись, она села на кушетку.
- Что беспокоит?
- Понимаете. Я не знаю, что у меня. Вроде и деньги есть и работа. А вот мужа не могу найти. И к гадалкам ходила, и на сайте знакомств я есть. Все бегут от меня мужики.
- Позвольте, а почему ко мне то?
- Лишним не будет. Вдруг поможет. Вы вот скажите женат?
- Да. И жена и дети.
- Вот-вот, а у меня нет никого, кроме мамы и кошки.
После женщины у меня было несколько человек. Под конец работы пришли двое полицейских в форме, сообщив, что от Алексея.
-Полина Ивановна, какой счет?
- Прогресс, Юрий Викторович, сегодня семнадцать человек. Также звонили несколько. Двое с онкологией. Завтра с утра будут. Вы не ели, там пирог в холодильнике, согреть?
Я почувствовал дикий голод. Медсестра подала на листке бумаг бруски пирога. Мы ели прямо за стойкой запивая чаем. Приехал ее муж. Ему налили чай и подвинули угощение.
- Откуда домашний пирог? – спросил он откусывая.
- Благодарные пациенты принесли.
- Чем вы тут занимаетесь? – с интересом посмотрел Василий Иванович, заглядывая в открытую дверь кабинета, где стоял Умный Магнит.
- Лечим людей. Я кстати вашей супруге предлагал вас обследовать.
- Да я здоров.
- Зря, я, между прочим, тоже думал, что здоров. А оказалось, что нет.
- Полина, как ты думаешь, довериться мне твоему начальнику?
- Ты Вася попробуй, хуже думаю, не будет.
Здоровье Василия Ивановича, несмотря на пенсионный возраст, было отменное. Намагничивание я все равно сделал. Мужчина встал, пожал плечами, улыбнулся и начал одеваться.
- Вам можно позавидовать, как вы сохранились.
- Я же вам говорил, зря теряли со мной время.
- Думаю не зря. Время, как говорится, покажет.
Медсестра с мужем ушли. Я достал из шкафа подаренную участковым бутылку коньяка. Через минуту винный запах повис в воздухе. Чайная кружка, конечно, не подходит, для употребления подобного напитка, но в эксперименте вполне сгодилась. После небольшого глотка, меня затошнило, и пирог оказался в месте не столь отдаленном. Я вышел из туалета, позвонил Гусеву и сообщил о работе и об этом происшествии.
- После чего это у тебя? Ты принимал лекарства?
- Нет. Разве только второй раз лег под магнит.
- А чувствуешь себя как?
- Гагариным.
- Возможно, открыто еще одно великое свойство Умного Магнита. Со второго сеанса наступает избавление от дурных привычек. Для обычных людей это благо, для государства невосполнимая утрата. И для Христова тоже, ему не с кем выпить. Про это никому не рассказывай, хорошо?
- Договорились.
- Тогда до связи.
Я положил несколько кусков пирога в пакет и отправился домой. Солнце днем нагрело асфальт, стены домов, скамейки. Вечер благодарно принимал от них тепло. Дети копались в песочницах, мамаши сонно ковырялись в телефонах, во дворы, шумя застрявшими камнями в протекторах шин, вползали уставшие автомобили.
- Интересно, а что если третий раз провести намагничивание?- стрельнула мысль.
Третья неделя. Аншлаг.
Заканчивалась третья неделя работы. В пятницу утром посетители уже сидели на скамейках детской площадки, и, завидев меня, спешно двинулись в сторону дверей клиники, перепрыгивая через цветастые заборчики.
Вся неделю приходилось задерживаться допоздна. Слух о чудо технике, как сказал Гусев, распространился скоростью цепной реакции.
На подходе к дому я включал будильник на телефоне. Сон начинал довлеть уже в дверях спальни и нередко валил меня прямо в одежде. С утра подъем был труден. Я пил чай с булками, быстро мылся. Бритва не трогала мое лицо со дня последней ссоры с женой. Я стал похож на полярника.
Пришлось выйти в субботу, так как несколько человек приехали с соседних областей. Когда я вечером проводил тучного мужчину, последнего пациента, то в дверях столкнулся с женой.
- Приехала всё же, - я прижал её к себе.
- Я соскучилась. А ты стал похож на партизана. И, кстати, тебе идет.
- На полярника.
- Если тебе нравится, то назовем тебя так. Теперь, покажи свои цеха.
- Это Полина Ивановна, наша медсестра, - познакомил я жену, - вы домой идите, в понедельник допишите.
- Спасибо, Юрий Викторович, Вася мой уже несколько раз звонил, ругается как черт. Он, между прочим, вам большой привет передал, сказал, что дело пошло.
- Какое дело?
- А вы догадайтесь, - улыбнулась Полина Ивановна и покраснела, сообразив, что сказала лишнее, и поспешно вопросительно добавила, - Я домой.
Жена обошла УМ, затем в нем вытянулась в кресле.
- И это ваш аппарат?
- Да, это наш Умный Магнит.
- Он женщин тоже проверяет?
- Да, и детей.
- Так почему же ты меня не проверил?
- Не представился до этой минуты случай.
- Что нужно, чтобы провериться?
- Раздеться полностью, снять часы, цепочки. Короче, как перед Создателем оказаться.
- Ты только дверь закрой и шторы.
Вечером мы отправились в кинотеатр. После зашли в кафе. Хорошо, что она приехала. За последнюю неделю только сейчас, я заметил, как устал. Такое часто происходит, когда рядом человек близкий, когда есть, кому пожаловаться и с кем можно спокойно заснуть, понимая, доверяя ему охрану своего сна. Завтра жена уедет, а понедельник меня ждет толпа больных и желающих проверить свое состояние. С каждым днем пациентов увеличивалось не в странной прогрессии, волнами. Гусев сообщал, что у него и Христова же запись на месяц вперед, особо тяжелых больных они принимали без очереди. Люди начали предлагать большие деньги, чтобы оказаться под УМ, минуя очередь. Гусев провел обследование людей из МВД - идею, поданную мной. Её также реализовывал Христов. В будущем, это должно было сыграть одну из решающих ролей.
В воскресенье жена уехала. Ей начинал нравиться областной город. В нашем небольшом городишке жизнь проходила за воспитанием детей, копанием в саду грядок да посещением старого кинотеатра. Когда прощались, то жена неожиданно спросила, нравится ли мне жить в большом городе. Я ответил, что не ощущаю прелести, так как живу здесь как гастарбайтер – из съемной квартиры на работу и обратно. Но её интерес был понятен.
Случалось, что в город заносило то цирк на колесах, то бродячий театр. После чего в приемный покой привели воющего мальчика с оторванным медведем пальцем. В кинотеатре, где проходило представление, на голову актера упал прожектор. Когда я зашивал ему голову, тот ворчал:
- Надо же доктор, как получилось. Теперь как парик-то носить, завтра выступление. Эх, сгорим мы, прогорим ярким пламенем.
- Радуйтесь, что вскользь попало, иначе лежали бы вы даже не на больничной койке.
- А где еще можно лежать?
- Ну, например, в морге.
- Это ужасно, в самом расцвете, на высоте творчества, нет, лучше с дыркой в голове, чем как охлажденный чебак, - соглашался рябой «успешный» актер-предприниматель.
Началось.
Утром среды четвертой недели позвонил Христов. Голос я узнал с трудом. Он бы напуган.
- Привет. Как у тебя дела?
- Очень много посетителей. Сидят на лавочках у входа. Очередь занимают с 6 утра. Я принимаю по три человека в час. Вчера ночевал в кабинете.
- А ко мне приехали с телевидения. Начали задавать вопросы. Завтра хотят приехать из министерства.
- Из какого министерства? – насторожился я.
- Здравоохранения. Ты понимаешь, что лицензии липовые, я не врач, народа на прием туча, как на вокзале. Кажется все - крышка. Да, и еще. За мной следят. И за Гусевым тоже.
- Кто может следить?
- Наблюдение ведется из машины.
- Думаешь, они?
- Не знаю.
- Гусев сказал, чтобы я тебе позвонил. Он считает, что пора нанимать охрану, предложил из полиции. К нему на прием люди серьезные из главка приезжали, лечились. Они довольные, и готовы помочь. Но ты сам понимаешь, что если это они, полиция их не остановит.
- Но как они это сделают, мы же работаем, не имея официального разрешения?
- Результаты лечения впечатляют. Живой шит, уже существует реально и действует. Причем он даже не из тех, кто излечился, а из тех, кто болен. Нас не дадут закрыть, но возможно убьют.
- Дима, не паникуй раньше времени. Продолжаем работать.
В кабинет постучали. Полина Ивановна аккуратно заглянула в кабинет. Я возможно имел растерянный вид, что ее смутило.
- Юрий Викторович, к вам пришли.
- Кто?
- Полицейские, трое.
-Позовите их сюда.
В лечебный кабинет зашел майор полиции, следом зашли двое, вооруженных автоматами низшие чины. Майор по-хозяйски подошел к окну и выглянул. Обошел вокруг УМ и выглянул в другое окно.
- Хорошо, окна с решетками, выходят на детскую площадку. Конечно, плохо, что первый этаж, но что поделать. Вы Юрий Викторович?
- Да.
- Начальник вневедомственной охраны Майор Петров. Распоряжение из Москвы пришло. Обеспечить круглосуточную охрану вас вашего учреждения, а также препровождение вас до места жительства. У вас есть какие-либо пожелания?
- Есть. Первое, во время лечения здесь находиться нельзя. Здесь люди раздеваются. Второе, желательно, чтобы двое человек также не находились в приемной. Места там и так мало. Над третьим пожеланием я подумаю.
- Хорошо, в предбаннике будет сидеть один человек. Другой, под окнами в автомобиле.
- Пусть будет так. Могут даже кофе наше пить.
- Иванов, давай дуй в авто и под окна. Кайгородов, тебе сидеть в прихожей. Раз в два часа меняйтесь. Понятно.
- Да, Иван Иванович.
Когда младшие по званию вышли, майор, глядя на Магнит, спросил:
- Так вот это и есть то устройство, что все болезни лечит.
- Не знаю как все, но большинство диагностирует и лечит.
- А когда можно к вам записаться? Там такая дикая очередь. Когда мы шли, то люди на улице сидят не только на детской площадке, но и в машинах. Они смотрели на нас зло.
- Правильно, пока мы с вами здесь общались, я мог бы принять двоих человек. Сейчас, когда обратно пойдете, вы многое о себе услышите.
- Что ж, тогда до лучших времен. Успехов, - майор отправился к двери.
- У нас с вами есть пятнадцать минут. Раздевайтесь, быстрее. Я вас проверю.
- А ничего, что я без очереди то? – спросил он, уже снимаю брюки
- Никто не видит, пусть думают, что мы с вами общаемся. Все равно придется сегодня остаться и принять всех.
Офицеру было около сорока семи лет. На плече синел вертолет в круге пулеметной ленты с надписью. Сверху рисунка размылась ожогом надпись «Кабул». На теле, в нескольких местах светлели шрамы.
- Афганистан?
- Да, пришлось полетать. После контузии списали. Я больше ничего делать и не умел только винтами крутить, да стрелять. Вот и устроился в милицию. Сейчас уже на пенсии.
- У вас были серьезные ранения брюшной полости. Спайки есть. Беспокоят?
- Беспокоят.
- А головные боли?
- Все нормально.
- Не обманывайте меня, я же вижу. Даже сейчас у вас, возможно, болит голова.
- Да болит, даже не болит, а шумит. Дома не хочется сидеть. Понимаете, если на комиссии сообщу, то сразу вышвырнут с работы. А что мне дома делать? Или с женой в сад? Не моё.
Когда я окончил лечение, он оделся и вопросительно посмотрел на магнит, а после на меня:
- С головой у меня серьезно?
- Было серьезно. Если будут боли, то ко мне на повторный прием. Но я думаю, что все будет хорошо. Уже сегодня. Вот моя визитка.
- Спасибо большое, доктор.
Вечером до дверей квартиры меня проводил наряд. Когда я открыл дверь, полицейский остановил меня и первым зашел в прихожую, на кухню, в ванную.
- Все нормально. Утром во сколько прибыть для сопровождения?
- Я из дома выходу в восемь.
- Наши постучатся, представятся, а вы не забудьте поглядеть в глазок.
Мне стало легче. Какая никакая охрана. Если и убьют, то позже. Зашел в душ. После когда вытирался, на тумбочке запел телефон.
- Уже под конвоем? – с ехидством спросил Гусев.
- До самых дверей. Почему такой почет?
- Мужик, с простатитом годы мучился. Скромно отсидел в очереди, с ягодицы на ягодицу перекатываясь. Обследовался, полечился, сказал спасибо и исчез. А через день он со своей свитой явился. Распугал народ. Не думал, что он большой человек. Оказался министром. Он спросил, как золотая рыбка, что - «Что вы хотите?». Я ему ответил, что ничего не надо. Он осмотрел помещение, говорит, что народа, то много и для порядка требуется охрана. Тогда я скромничать не стал, и попросил для вас и Христова.
- Как у вас с посетителями?
- Я думаю, что придется заказать еще три УМа. Вам Христов сообщил уже?
- Про слежку?
- Да.
- Я за собой не заметил. Так устаю, что утро с вечером путаю. По сторонам смотреть - сил нет. Только вперед, как ракета.
- Найдите силы оглядываться. Осталось совсем немного.
- Вы о чем? – напрягся я.
- На этой неделе к Христову приедут телевизионщики. Об Умном Магните узнают. Передача будет по центральному каналу.
- Значит всё?
- Да, наступают веселые времена. У меня есть планы. При встрече расскажу. Давай расходимся по люлькам. Завтра тяжелый день.
- Хорошо, доброй ночи, - я почувствовал липкий сон, толкающий меня на кровать.
- Спокойной ночи, - странно торжественно отозвался Гусев в телефоне.
Я натянул на себя одеяло. Комар надрывно засвистел над ухом. Я несколько раз «выстелил» из зенитки – хлопки ладоней звонко затрещали в темноте комнаты. Комар спикировал в сторону окна и затих. Ночью прилетит, наестся. Скоро «Веселые времена» оставят меня без работы. Конечно, не пропаду, будут естественно почести, конференции, поездки на различные мероприятия. Возможно, увижу что-то большее, чем Турция, может…
В меня стреляют. Кабинеты горят. Христов в панике. Гусев исчез.
Телефон завибрировал и затем заверещал, вытаскивая меня из глубокого сна. У меня стоит такой режим, что сначала при звонке слегка вибрирует. Затем подает легкий звук. А уж потом нарастающее начинает нарастающее блажить. Услышал я последнюю стадию его ора.
- Да, слушаю, - схватил я трубку на ощупь, не открыв глаза.
- Юра, беда! – Христов был не себе.
- Что случилось?
- Началось! Кабинет подожгли! В меня стреляли через окно! – он всхлипывал и тяжело дышал, - что мне делать?
- Кто стрелял?
-Не знаю. Пуля у носа пролетела! От нее пахло горячо, смертью. Ты к окну не подходи, лучше ползком.
- А что с кабинетом?
- Позвонили, сказали, что ночью был пожар. Все оборудование выгорело. У меня полиция уже сидит. Говорят, что поджог, и стрельба-то заказная. Пуля большого калибра, из винтовки.
- Гусев звонил?
- Он не доступен.
- В кабинет ему звонил?
- Там не отвечают. Ты сейчас дома еще?
- Да, в постели.
- Соседние крыши домов видны?
- Да, дом передо мной.
- Осторожно, могут быть снайперы.
- Кто они?
- Думаю те, кто ищет телефон.
В мою дверь позвонили.
- Кто там? – заволновался Христов.
- Думаю, что полицейские.
- Подойди к двери, встань за стенкой, в глазок не выглядывай, сначала спроси, кто пришел.
Я бесшумно подошел к двери. Звонок прозвонил опять. За дверью говорили.
- Кто там?- от моего вопроса разговор прекратился.
- Мы из полиции, за вами, сопровождение.
Я выглянул в глазок. В него, не отрываясь с улыбкой, смотрел Кайгородов.
- Проходите, - два полицейских с автоматами зашили прихожую.
- Вы не одеты? – я стоял перед ними в одних трусах.
- Кофе попейте пока, а я оденусь и соберусь. На кухне чайник, в холодильнике есть съестное.
Двое прошли на кухню, вскоре там зашумела вода, хлопнула дверца холодильника, загудел чайник. Когда я зашел оба полицейских пили чай. На столе стояла сковородка с пожаренными яйцами.
-Будьте как дома, - пошутил второй.
-Спасибо, неожиданно.
Через минут десять мы ехали в «уазике». Утренние колонны легковых автомобилей обгоняли гудящую машину. Сзади раздались сигналы. На повороте нас обогнала пожарная машина. Следом за ней другая.
- Посмотри, с утра уже горит. Наверно опять на стройке свалка, - Кайгородов знающе закивал, - в тот раз крепко горело, даже баллоны взорвались. Грохот стоял, как во время бомбежки. Два квартала в дыму запутались. Говорят, что кражу пытались скрыть.
- Ну и сокрыли?
- Нет, оказывается, рабочие сушили портянки на обогревателях и забыли выключить. Загорелся вагончик, после уже полыхнул склад по соседству.
Мы выехали на прямую дорогу до клиники. Нити воды пролившейся из пожарных машин, тянулись по пути. Запахло гарью. Засинел дым. Мы свернули во двор и вздрогнули. Из Окон моего языки пламени облизывали верх стен здания. Пожарные лили белыми пенистыми струями в окна. Люди плотным кольцом обступили пожарище поодаль, разговаривали. Возможно, большая часть из них были мои больные, пришедшие на прием. Машина остановилась. Кайгородов попросил меня оставаться в ней, а сам подошел к пожарному с рацией. Ко мне спешила красная, с растрепанными волосами Полина Иванова. Белый халат на ней был сильно замаран черным. За ней семенил муж.
- Горе-то, какое, - заплакала она, - я сидела у себя, слышу звон стекла, потом еще, захожу к вам в кабинет, а там огонь страшный. Оборудование горит, шторы горят. Слышу сзади звон. И мой стол в огне. И уже летит бутылка в стену. Я с трудом успела убежать. Сумка с документами, все в огне.
- Вы ничего не заметили, подозрительного? - спросил её подошедший полицейский.
- Да конечно ничего, народу много на лечение собралось, кругом сидели, все скамейки заняли, детскую площадку.
- А подозрительных автомобилей не стояло?
- Да здесь все время новые, люди же с регионов уже приезжают. Хотя вот та машина с утра стояла. С темными окнами. Вон, она мимо нас сейчас проедет.
Со стороны соседнего дома медленно вдоль детской площадки ехал обычный автомобиль. Внешне он был ничем не примечателен. Затонированные окна, низкая посадка, грубый звук из глушителя. На таких обычно ездит молодежь. Полицейский опустил со спины под мышку автомат. Внимательно вглядываясь в темные окна проезжающей машины. Та практически доехала до сворота на дорогу и остановилась. Кайгородов уже не наблюдал за автомобилем. Я же сидя не сводил в «уазике» не сводил с него глаз. Заднее окно начало медленно опускаться с началом движения. Я закричал и нырнул на пол. Сверхул полетело кубиками каленое стекло.
В это момент бесшумная автоматная очередь хлестнула по моему автомобилю, по тротуару, по стенам дома. Закричали в толпе от боли.
Полицейские стреляли: Кайгородов оперевшись на капот, его коллега стрекотал из-под заднего колеса. Внезапно стрельба прекратилась. Я сел и выглянул в окно. Молодежный автомобиль стоял. По всему его корпусу белели следы от пуль. Стекла ввалились вовнутрь. Полицейские, направив автоматы, мелкими шагами подходили к автомобилю. Из окон домов выглядывали люди. Другие спешили из соседних дворов. Пожар уже не представлял для них интереса. Пожарные, испуганно оглядываясь, подхватили бешено крутящиеся рукава и направили их в дымящиеся окна.
Я почувствовал запах крови. Водитель, про которого я забыл, лежал головой на пассажирском месте. Рука с пистолетом свисала проем с педалями. Ямка сидения заполнилась темной жижей, с вкрапленными белыми кусочками мозга.
Во двор воя, и сверкая маячками, влетели несколько полицейских автомобилей. Зевак начали разгонять. Проезд запеленали красными ограничительными лентами.
Гусев. Выжившая клиника. Восстание. Телевидение.
Гусев позвонил вечером. В трубке шумели редко проезжающие автомобили. Голоса прохожих накатывали и терялись в тишине.
- Перепугались?- голос звучал ровно и как обычно спокойно. Вопрос был задан без приветствия.
- Салют, испугались.
- Христов сидит в камере. Посчитали, что лучшего места не найти. Поставили ему компьютер, чайник и холодильник. На отдыхе.
- Повезло человеку, я вот дома сижу с завешанными шторами. Полиция под окнами и в соседней комнате.
- А я гуляю по набережной, у моста, где Кремль. Раньше не замечал, как освещение делает город игрушечным.
- Хватит умиляться, скажите, что дальше делать?
- Пока дома сидите. Партия из новых Магнитов уже на таможне. Мой цел и работает круглосуточно. Я взял помощников. На входе полиция и рамка металлоискателя.
- Сколько пришло магнитов?
- Пока десять штук. Сейчас думаю, сколько еще заказать. Нашлись люди готовые пожертвовать приличные деньги. Кстати ваш ход с полицейскими очень неплохо сработал. Они готовы с оружием защищать клиники.
- А что говорит Министерство здравоохранения? Ведь для них мы проблема.
- Ко мне приехала их комиссия. Подошли к дверям, а люди не пустили. Тогда эти чиновники обратились в полицию, а те сам понимаешь, что им ответили.
-Что?
- О том, чтобы те пришли через год, а сейчас пусть не мешают людей лечить. Они бросились в суд правды искать, но думаю, что там они тоже ничего не добьются. У Магнита сейчас уже статус обычного домашнего массажного аппарата. И лицензий никаких не надо. Кстати, разобрались, кто в вас стрелял?
- Местные бандиты. Не смогли разобраться, кто заказчик, их убили. Дома нашли приличные деньги в валюте. Они таких денег ранее точно в руках не держали. Возможно оплата за работу.
- Я думаю, что уже все, можно выдохнуть. Теперь про нас узнают потому, что звоню, чтобы пригласить тебя на конференцию. Собираются весь мировой свет медицины. Христова привезут под особой охраной, как Сталина.
- Когда она состоится?
- На будущей неделе в понедельник. За тобой будет частный борт.
- Странно все. Откуда такая роскошь?
- Юрий Викторович, просто не представляете, что ваша жизнь уже не та, что была месяц назад. Это новое, светлое и безбедное существование.
- Что будет с миром?
- Он заживет в новом статусе. Одно сказать не могу, в каком. УМ не только лечит людей, но и похоже меняет мироустройство.
- Что происходит?
- Думаю, об этом мы поговорим на встрече с академиками. Сейчас я пойду в кабинет, скоро у меня смена. Вам, Юрий Викторович спокойной ночи. Да, завтра позвонят, когда прибудет самолет. По приезду позвоните мне, надо вас одеть солиднее. Спокойной ночи.
- До связи.
Гусев возможно не договаривал. Когда он сообщил о моем безбедном будущем, то перед глазами встала фотография персонала моей больницы, сделанная на день медика. Большинство из них останутся без работы. Врачам, как и военным, очень тяжело найти работу не по специальности. Мне стало стыдно. С кухни пахло кофе, судя по запаху, моя охрана жарила картошку. Звонко стучала лопатка о чугунные борта, слышался смех. Я выключил свет, и лег спать. Сквозь сон слышал, что меня позвали и не услышав ответа постучали в дверь и приоткрыли её. Легкий сквозняк погладил лицо, после дверь возможно закрылась. На кухне говорили вполголоса, и только иногда звякали ложки.
;
Сережа Губин и его чудесное исцеление.
В гуще человеческих поселений обитают странные персонажи. В большинстве своем эта небольшая часть человечества отлична своими одинаковыми странностями. Внешность их примечательна своими изъянами. Движения нередко взрослых людей напоминают детей переростков. Речь проста и бессвязна, а часто совсем не понятна. Их объединяет несколько общих обозначений, звучащими издевательствами и прозвищами. Ненормальные, психи.
Сергей жил в небольшой квартире со своей сборной семьей. Недавно ему стукнуло сорок лет, которые никто не отмечал. Вообще странная это была семья. Во главе стояла бабушка, мать Сережи. Дедушки - отца у него никогда не было. Зато в этом же доме обитала его сводная сестра, с алкоголиком мужем и двумя разнополыми детьми-погодками. Мальчик и девочка учились на удивление неплохо. Однажды отца избили, и когда он лежал при смерти в больнице, на трезвую голову обнаружил, что дети на него не похожи. Устроил жене прощальный скандал и умер.
Сережа не замечал этих жизненных перипетий. Для комфортного существования, ему достаточно тарелки теплого супа, яблок из сада, включенный телевизор. По вечерам он занимался любимом делом – раскладыванием открыток. Во время занятия он преображался, брал и пакета наугад открытку, клал ее аккуратно в стопу, а после делал запись в тонкую школьную тетрадь. Внутри тетради складывались причудливые строки каракуль и пометок. В этот момент, домочадцы опасались заходить в его комнату. Однажды дети, играя, забежали к нему, и им повезло, что дома были другие взрослые, иначе Сергей не понес бы никакой ответственности. Он был дауном.
Болезни его не брали. В сорок лет Сережа выглядел как в двадцать. Даунов возраст не касается, они как дети не думают о возрасте, и старость к ним приходит поздно и выражается в седине и морщинах. Ростом к тому же он не удался. Но невысокой физиономии болтались обноски всей семьи. Однажды племяннику выдали в училище форму. Сергей, дождавшись, когда все уйдут из дома облачился в школяра, надел желтые ботинки, красный галстук, форменную ремесленную фуражку и отправился на прогулку. Потешалась вся округа. Люди оглядывались и утвердительно крутили у виска. Около магазина мужики напоили его вином, домой он пришел поздно, в грязной форме, без фуражки, с синим фонарем под глазом.
Погода летом не ладилась. Солнце редко гостило в Москве. Часто приходил дождь. Комары расплодились в подвалах. Мухи, как пчелы в ульях, роились в мусорных баках. Сережа сидел во дворе и пытался поймать назойливую мясистую муху. Ей приглянулась его растрепанная шевелюра и блестящий от пота лоб. Как боксер он пытался уложить её точным ударом, но та с жужжаньем делала крутой вираж, и уходила в сторону. Затем вновь пикировала на человека. Тут он замер, почесал затылок, схватился пальцами за нижнюю губу и сделал движение вниз. Муха обрадовано сделала круг, и спикировала на предложенную посадочную полосу. Ловушка звонко захлопнулась, и муха оказалась в западне. Сережа запустил пальцы в рот, выловил надоедливое насекомое, оторвал ей лапы и бросил на асфальт. Та весело закрутилась, и неожиданно выстрелила вверх. Больше она не возвращалась. Герой-зенитчик деловито отправился домой, где ему налили чая, намазали на серый хлеб масла. Поужинав, он сел за стол к открыткам. Вечером у него поднялась температура, и он впервые заболел.
Двухметровый «шкаф» в белом халате, коротко стриженный в затемненных очках заполнил весь дверной проем. Сережа испугался, закричал, и, выскользнув из-под одеяла, спрятался под кроватью.
- Что это с ним?
- Вас испугался.
- Он же взрослый человек!
- Он ненормальный.
- Тогда понятно, позовите его, я же к нему не полезу
- Сережа, давай наверх, доктор пришел, тебя осмотрит, укол делать не будет.
- Неэт, - послышался короткий испуганный голос.
- Сергей, выходи, хочешь конфету дам, - доктор начал что-то искать в кармане.
- Нннн!!
Врач поставил на пол сумку, опустился на колени и заглянул под железную кровать. Больной, сжавшись в комок, испуганно белел глазами. Доктор ловкостью баскетболиста сунул руку и схватил того за ногу и потянул на свет. Этот продолжительный вопль слышала вся улица, но врач, скомкав, положил больного на кровать.
- Тебе, держи, очень вкусная штучка! – бугай смеялся.
Сережа, как енот, осторожно протянул руку к конфете. Понюхал. Зашелестел бумажкой.
-Вот видишь, не надо меня бояться. Сними майку, я тебя трубочкой послушаю. Ну как ребенок.
Больной, чмокая, повиновался. По просьбе даже открыл рот.
- Вот и все.
Врач писал долго. После подошел к бабушке и положил на стол несколько бумажек.
-Вам надо пройти обследование. Вы поздно обратились. Простуда дала осложнение. Её мы вылечим таблетками, а вот последнее необходимо определить. Думаю, что пострадали почки.
- Да он у нас никогда не болел.
- Холод запустил болезнь. Завтра сдайте анализы. Они покажут все.
Доктор зашелестел в кармане, улыбнулся, нащупав искомое, вытащил сладость и протянул Сергею, - Для детей ношу, специально. Боятся они меня, а я добрый великан. Расстаемся всегда друзьями.
Добрый великан ушел, помахивая сумкой. Сергей проводил его взглядом, разжевывая конфету.
Действительно отказывала почка. В поликлинике сказали, что необходимо делать операцию.
Бабушка заглянула в комнату. Сергей мирно раскладывал открытки. Она погладила его по голове. Тот повернул голову и улыбнулся. Он не понимал, что болеет. Да и ему было все равно. Даже если его сейчас положат на операционный стол, то он примет это, как и любой подобный ему – с добрейшей улыбкой. Заснет и проснется уже с одной почкой. И будет жить дальше, не понимая, что часть своего тела он оставил в той комнате, обложенной блестящей плиткой, с огромной лампой на потолке.
- Операция плановая. Через неделю. В понедельник пятого числа ложитесь вместе с ним. Это обязательно. Через десять дней после операции выпишут.
-Неужели ничего нельзя сделать?
- Бабушка, левая почка отмирает, поликистоз, уже давно. Когда он последний раз был на обследовании?
- Да не болеет он у нас.
- Вы, не рентген и не УЗИ. Откуда вам знать? Надо было обследоваться хоть иногда. А вы? Да не беспокойтесь, с одной почкой по восемьдесят лет живут.
- Может есть другое лечение?
- По слухам, в на окраине появилась клиника. Про неё рассказывают удивительные вещи. Один момент. Вот телефон. Позвоните им. Вдруг помогут.
- Вы уверены?
- Я знаю много больных с подобным диагнозом. Все они прошли через скальпель. Но вы попробуйте. Наш век – время чудес.
- Спасибо.
- Не затягивайте, прошу вас. Если появятся боли, то вызывайте скорую помощь, и сообщите им, что у вашего сына.
- Да, хорошо.
Клиника располагалась в Реутове. С одно стороны дороги затихло оборонное предприятие, с другой жилой район. Асфальтированная дорога упиралась в парк с озером, в середине которого буйствовал фонтан. В углу жилого дома белела дверь, у которой стоял милиционер и курил.
- А клиника доктора Гусева здеся?
- Здеся-здеся.
Полицейский запустил бабушку с невысоким мужчиной в комнату полную людей. Сережа сжался. Окружающие зло осмотрели его. За стойкой сидела крупная женщина.
- Девушка, мы записались на час сорок пять.
- Губин Сергей?
- Да, он.
- Ваше время только через час. Ждите. Да, и еще, - медсестра посмотрела на Сережу, - Вам придется зайти с больным.
- Да-да.
В кабинете, спешно глотая чай, сидел мужчина в белом халате. Он сделал последний глоток и встал. Подойдя, протянул руку Сергею. Тот спрятал ее в карман.
- Что у вас?
- В больнице сказали, что левую почку надо удалять.
- Пусть развевается догола и ложится.
- Сережа, разденься.
Больной замотал головой и отвернулся.
- Бабуля, у меня очень мало времени.
- Мы лепешку с мясом купим на вокзале. Хочешь?
Сергей начал раздеваться, бабушка ему помогала, бормоча под нос. Он разделся и по указанию руки доктора расположился на кресле.
Доктор направил тарелку прибора на голову Сергея, нажал на кнопки. После опустил её над грудью, провел над животом, над конечностями.
- Действительно почка. А так здоровье идеальное. Сейчас буду править.
Он щелкнул несколькими кнопками и повторил движения тарелкой с проводами, которые делал до этого.
- Вот и все. Думаю, все будет хорошо.
- И резать не надо будет?
- На всякий случай проверьте на УЗИ, через три дня.
На станции пахло пирогами. Сережа покосился на мать. В клинике с них денег не взяли. Когда медсестра оформляла карту, подошел Гусев и отрицательно помотал головой. Она кивнула и улыбнулась.
Южный мужчина ловко срезал мясо с вертела, набросал его на лепешку вместе с огурцами и майонезом, свернул в трубку и подал в тарелке на кассу. Девушка, ловко постучав по клавишам, сообщила:
- Сто восемьдесят рублей.
Мать протянула пятьсот.
Сережа поглядел на меню, на девушку, на мужика у вертела, который широко улыбался и затряс головой, указывая пальцем на бумагу.
- Сто пятьдысиат, - исковеркал он.
- Ой, дочка, и верно, сто пятьдесят.
Продавец покраснела и бросила сдачу на тарелку.
Сергей ел сосредоточенно, облизывая пальцы. Мать смотрела на него.
-Странно, ты до десяти считать не можешь, а тут сто пятьдесят.
Сергей остановился, посмотрел на неё, затем в окно, и продолжил есть.
Прошло три года…
- Привет, - голос Гусева звучал устало.
- Добрый день.
- Вы сегодня свободны, Юрий Викторович?
- Я уже три года как свободен. Что-то случилось?
- У меня есть разговор. Я пришлю за вами самолет.
- Почему такая поспешность? Мы хотели с женой на яхте пройтись.
- Подождет яхта.
- Во сколько будет самолет?
- Он уже вылетел, час назад.
- А если бы я не ответил, то самолет прилетел впустую?
- Вы же всегда отвечаете.
- Хорошо, мы с женой одеваемся и в аэропорт.
- Да. Кстати, куда полетим?
- В Россию, до Москвы.
- М-м-м. Тогда до встречи.
После того как человечество узнало нашем об изобретении, мир стал меняться как изображение в кривом зеркале – быстро и необычно. Правительства многих стран, узнав о действенности Умных Магнитов, обеспокоились. Многие государства запретили использование на своих территориях столь бескомпромиссного лечения. Но народ, узнав о Магнитах, начал бунтовать и правители сдались. К тому же китайцы, в обход лицензии, пустили в массовое производство аппараты, и те проникли в страны, где на них наложили вето. Уникальные свойства УМ раскрывались по мере их работы. Новые модификации оборудования лечили СПИД.
Больницы стояли пустыми, врачи теряли работу.
Мы уехали в Италию, купили дом на берегу моря. Это был побег от того, что мы сделали. Здесь, за большим забором, можно не видеть того, что происходило в мире. Вслед за врачами, закрывались предприятия, производившие медицинскую аппаратуру. Медицинские университеты готовили небольшое количество врачей для скорой помощи и травматологов. Экономики стран рассыпались как старый автомобиль из-за нашего изобретения. Нас любили, нас проклинали. Человечество, казалось, обмануло природу, но попало в петлю благополучия. Вслед за свободой дарованной излечением, пришло несчастье собственной несостоятельности. Люди видели жизнь глазами здорового человека, желали менять свои устои, переходить в высшие страты, но сталкивались с соперничеством новоизлеченных. Конфликты перерастали в столкновения.
Начались убийства. К тому моменту многие больницы пришли в негодность. Врачи потеряли квалификацию. Раненые умирали на улицах, в своих квартирах. Оказалось, что хоронить их было некому. Сотрудники похоронных служб остались без работы и увольнялись.
Магниты продлевали жизнь, смертность сократилась в разы. Население Земли за короткий срок значительно выросло. Подорожали продукты. На улицах заговорили о войне.
В аэропорту я увидел Гусева. Он улыбался. Но улыбка была натянута. Как тогда, в больнице. На нем был светло-серый костюм. Он опирался на зонт тросточку. Мы не виделись уже два года. Деловая обстановка вокруг него скроила человека, внешне напоминающего представителя высшего слоя общества. Мы обнялись.
- Рассказывайте, почему оторвали меня от серьезных дел.
- А чем вы вчера собирались заниматься?
- Хотели рыбу половить.
- Ах да, забыл, вы говорили. Действительно серьезные дела, - ухмыльнувшись, пробормотал Гусев, - Давайте оставим вашу жену в гостинице и поедем ко мне в резиденцию.
- Резиденция? Красиво живете.
- Не бедствую.
У русского народа все на лице написано. Тонированные стекла позволяли разглядеть людей двигающихся по тротуарам, сидящих в соседних автомобилях и автобусах. Не понимаю, но вижу, что многое поменялось. Лица стали благороднее, и в тоже время злее. Два этих свойства дают очень неприятные и настороженные ассоциации. Так возможно выглядели викинги, покоряющие другие народы. Они смело смотрели в тонированные стекла, пытаясь рассмотреть сидящих в автомобиле. У светофора неожиданно возникла потасовка. Причиной послужил скромный заезд вперед идущего автомобиля за ограничительную линию. Хрупкий пешеход подошел к водительской двери и ударил кулаком по стеклу. Водитель, открыв дверь, распрямился, и вырос на две головы выше драчуна. Того это не остановило и он вцепился зубами в пальцы соперника. Шофер воя, заколотил соперника по спине кулаком. Масса прохожих остановилась и наблюдала за дракой. Некоторые даже аплодировали. Неожиданно человек-бульдог отпустил хватку и нырнул в колени водителя, сделав подсечку. Через минуту оба катались на дороге. Никто не даже не останавливал ход драки. Подъехали полицейские и из машины наблюдали за ходом поединка. Наконец Гулливер застучал ладонью по асфальту, а Лилипут отпустил хватку и, встав, станцевал нечто похожее на африканский танец. Окружающие захлопали и засвистели. Движение восстановилось. Прохожие двинулись по своим делам, а мы отвезли мою жену в гостиницу и поехали к Гусеву.
Резиденция Гусева находилась в Вешняках. Вокруг шумел золоченный осенний лес, готовившийся бросить листву.
Асфальтированная дорога привела к глухим воротам. На кирпичном заборе замигала желтая лампа, створки открылись и автомобиль поехал по гравийной дороге к бревенчатому дому. На ступеньках крыльца сидел Христов с бутылкой пива. Он криво улыбнулся, и, шатаясь, пошел к нам.
- Почему так долго?
- Ждать всегда долго. Приехали раньше, чем планировали.
- Ты, я смотрю, пивом балуешься? Товарищ Гусев, может главного изобретателя уложим на второе намагничивание?
- А почему бы и нет? Глядишь, и пить бросит.
- Не отнимайте единственную радость в жизни, господа, прошу вас.
- Значит не надо пить среди недели.
- Это в последний раз.
- Юрий Викторович, мы, кажется, поймали человека на слове.
Христов обидевшись, пошел на крыльцо, оглядываясь и ворча.
-Что случилось, почему выдернули меня?
-Пойдем в дом, разговор не на один час. Думаю больше. К тому же просто разговором его уже оставлять нельзя. Необходимо подумать, что делать дальше. Все пошло не так как задумано.
В котельной пахло старыми газетами и сосновой хвоей. Гусев, приоткрыв верхнюю дверцу, бросил полено. Он внимательно посмотрел в топку, на лице заиграл оранжевый отблеск. Христов полулежа расположился на статном топчане, мне хозяин пододвинул облезлое плетеное кресло. Сам он сел около котла на табурет.
- Котельная - любимое место в доме. Здесь всегда хорошо, особенно когда на улице холодно. Хожу сюда читать, чай пью, готовлю иногда.
- Зачем мы здесь?
- Ах, да. Прошло три года. Как оказалось, мир был не готов к появлению Умных Магнитов.
- Это было сразу понятно, - Христов зевнул.
- Мы, конечно, понимали, что количество врачей, больниц и медицинских фирм уменьшится. Такой исход мы рассматривали как неизбежность. Но случилось несколько событий, о которых мы и не могли подозревать.
- Когда мы ехали, то увидели драку на дороге. Раньше из-за этого не дрались. Причина то была пустяковая, - я посмотрел на задумчивого Гусева, - Мы живет вдали от основной части населения, из-за этого многое нам не заметно.
- Уровень агрессии повысился, - Алексей понимающе кивнул. У некоторых людей, генерируется животная сила, которую необходимо реализовать. В большей части это люмпены. Они больше не желают быть простыми рабочими, но умственный якорь, держит их на приколе. Драки происходят уже регулярно.
- Прошедшим Магнит, необходимо выводить накопленную силу, - Дмитрий растянулся на лежанке.
- Два года назад, я лечил ненормального. С виду обыкновенный даун. Тогда его привела мать. Через полгода я случайно заметил его фото в интернете. Сообщалось, что он делает успехи в математике. После того спалили наши первые Магниты, в страну завезли новую партию, и они заработали. Так вот, через некоторое время, целое племя ранее психически ненормальных людей стали не то, что абсолютно здоровыми, а более активными членами общества, чем обычное население. Я думаю, что это тот первый, осознав перспективы, принял в этом участие и постарался, чтобы как можно больше этих больных прошло лечение. Теперь верхушка государственной элиты в немалой части состоит из них, - Алексей обеспокоенно посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что его подслушивают.
- Думаю, что это худшее, что случилось. Мои коллеги из психдиспансера не раз говорили о больших возможностях, заложенных в их пациентах. Возможно, Магнит снимает заслон, который ставит общество, чтобы эти больные не реализовали свои способности.
- В том-то все и дело, Юрий Викторович! Теперь представьте, что будут делать эта ранее ущемленная в правах и свободе обществом категория сограждан.
- Психи все стран соединяйтесь! – шипяще крикнул, привстав Христов.
- А вот это, Дима, самый печальный прогноз. Кстати, думаю, что все к этому и идет. Когда они пройдут во все структуры власти благодаря открывшимся способностям, а после уже количеству, то обычные люди попадут под власть ранее угнетаемых ими людей. Что не исключает геноцид.
- Мы создали машину, которая нас уничтожит? – усмехнулся лежа Христов.
- Конечно, нет. Не выгодно нас уничтожать. Кто же будет им тогда прислуживать?
- У вас нет идей на это счет?
- Идей нет, но есть соображения.
- Выкладывайте.
- Чтоб понять, почему они такие, необходимо чтобы это случилось с кем-то из простых людей. Лучше, чтобы этим человеком оказался кто-то из нашей тройки.
- Хотите сделать из нас психов, а потом переделать в гении?- оживился Христов.
- Думаю это невозможно, дауном необходимо родиться. Так что тебе, Дима, к сожалению это не грозит, - сообщил с издевкой ему я.
- Прошу без шуток, дело серьезное, - повысил голос Гусев, - я долго думал, и считаю, что необходимо сделать определенное количество намагничиваний, и мы получил то, что необходимо.
- Сколько, по вашему мнению? - мне стало интересно.
- Около трех. И для этого как нельзя лучше подходите вы.
- Почему это я?
- Потому, что у вас уже есть два подхода. Думаю, третий даст необходимый результат.
- А может Христова, он тогда хоть пить бросит?- занял оборону я.
- Христова не надо, так как он не испробовал все марки пива, - запротестовал Дмитрий.
- Юрий Викторович, вы человек правильный, в отличие этого оболтуса, - кивнул Алексей в сторону Христова.
- Могу ли подумать, с женой посоветоваться?
- Думаю, что хуже не будет. Если помните, когда мы начали эти дело, то мы очень боялись судьбы хозяев телефона. Они, конечно, нашли нас, стреляли, сожгли клиники, но общество тогда стало на нашу защиту. Мы выжили, как и изобретение Дмитрия Христова. Люди начали меняться. Стали здоровыми. И сильными. В новой конституции телу сложно существовать, но со временем люди приспособятся под новое бытие. Поменяются законы. Но к тому времени нами будут править ранее угнетенные личности. Если тогда, нас просто убили, а остальное человечество жило, как прежде, то сейчас опасности подвергаются все люди. Интеллект излеченных, как вы говорите психов, настолько велик, что даже доктора наук рядом с ними смотрятся как школьники перед академиками.
- Если они настолько умны, то наверняка подстраховались и готовы не допустить повторных намагничиваний, - задумался я.
- Пока вы жили за границей, это уже произошло. Есть официальная бумага, которая ограничивает лечение всего одним сеансом. Они видят опасность, что кто-то из простых станет умнее их.
- Вы говорите они?
- У них уже есть свои клубы и объединения, проводятся съезды, на которых принимаются решения, после проецируемые в законы.
- Так значит и количество Умных Магнитов на счету?
- Именно так. Все результаты заносятся в официальную базу, которая контролируется.
- И как вы собираетесь сделать мне повторное намагничивание?
- Первое время Магниты шли через мою фирму. Один из них я не учел и надежно спрятал.
История, скрутившись в новый виток, повторялась. Тогда мы провели первые опыты. Опасность исходила от тех, кого мы не видели в лицо. Это был враг, который таился за каждым углом, на чердаках со снайперской винтовкой, в тонированном автомобиле. Сегодня нам стоило бояться тех, кто пронзительно смотрел со страниц в интернете и предвыборных плакатов на улице. Они действовали официально и смело. Им не надо прятаться, чтобы уничтожить нас.
- И где он?
- Там где и когда-то опытный образец - на минус два.
- Ну вот, все, что начинается под землей - имеет продолжение, - покосился, приподнявшись на локте Христов, - Алексей, может не стоит начинать? А то вон, что получилось. Теперь ищем выход.
- Думаю, что если тогда можно было и не начинать, то сегодня это необходимость, - Гусев развел обреченно руками, - мир меняется на глазах. Когда мы начали лечение, то народ ликовал. Сейчас в человеческом пространстве зависла напряженность. Люди активны и сильны. Они признают только стороннюю силу. И не только физическую, но и силу ума. Новая, ранее ущербная категорию человечества обладает необходимыми качествами и готова повести заряженных энергией жизни людей за собой. Раньше я думал, что больное общество можно вести за собой. Сейчас я понимаю, что изрядно здоровое общество представляет более еще больше опасность. Важно равновесие. Нельзя было лезть в механизм природы. Болезни должны были забрать своё. Настоящее – время не золотой середины. Маятник раскачивается, превращаясь в топор. Он стремится к равновесию, но перед этим он нарубит дров.
- Прямо апокалипсис рисуете. И когда вы желаете начать?
- Думаю не надо откладывать. Предлагаю пообедать и после сразу приступить. Более того, нам всем троим стоит пройти намагничивание.
- Я не буду, - Христов резво перевернулся на живот.
- Хочешь оставить себе маленькие радости? – Гусев насмешливо посмотрел на него.
- Да, требую это.
- С тебя все началось. Теперь ты не хочешь. Так поступают капризные дети.
- Пусть я буду капризным ребенком. Но в жизни ничего не остается прияного.
- Посмотри на Юрия Викторовича. Примерный семьянин. Не пьет, не курит, живет у моря. А у тебя каждый день дегустация.
- Все равно я проживу много.
- Сейчас уже разговор не о тебе. Мы затеяли, значит необходимо все исправлять. А для это придется с чем-то расстаться.
- Может тогда через неделю?
- Ты неделю будешь пить. Потом исчезнешь. Нет. Сегодня у нас с тобой второе намагничивание. Через два дня третье. У Юрия Викторовича сегодня последнее. Вот и увидим результат. Но мне кажется, что трех раз будет достаточно, чтобы достичь нужного эффекта.
- Тогда пойдем есть, а потом уже решим, - Христов спешно открывал бутылку, ковыряя пробку отверткой.
- Успеваешь, - усмехнулся Гусев, - давай-давай, думаю, будет это последняя стекляшка.
Но к обеду Дмитрий напился, выпив еще несколько бутылок пива. Он сел к столу и сидя, имея довольно хорошую опору, раскачивался в стороны, в итоге завалился в бок и с грохотом упал на пол, перевернув при этом стул. Мы положили его на диван, он захрапел.
Мы долго сидели, разговаривали. В конце концов, допив чай и подхватив Христова под мышки, отправились в котельную, где за котлом, под кучей дров оказался спуск в подвал.
Я первым спустился в небольшой подвал и принял обмякшее тело. Затем мы с трудом отнесли Христова кушетку, рядом с которой застывшим аистом стоял накрытый белый тканью Магнит. Гусев снял накидку и принялся возиться с оборудованием. Через пять минут на приборной панели загорелись несколько лампочек.
- Пьяного то можно?
- Заодно и проверим. Трезвого, кстати, его не затащишь под Магнит. Будет упираться как кот в ванной. Хорошо, что он лишнего выпил, лучше для него. Все шло к алкоголизму. Частый Христов у меня гость. И все время под звон стекла приходит. Он поставил себе цель – попробовать все марки пива. Даже записи ведет, что пил и сколько. Давай снимем с него одежду.
Христов заплыл жиром. Он никогда не был худым. Я запомнил его с более подтянутой физиономией. Безделье, куча денег и регулярное употребление алкоголя сделали из его боков рыхлое подобие подушки. Он забормотал, махнул рукой и повернулся на бок, подтянул коленки к животу.
- Ну как ребенок прямо, - засмеялся негромко Гусев.
Он направил излучатель магнита на Дмитрия. Обследование показало ухудшение здоровья.
- Ну а сейчас полечим немного.
После намагничивания мы накрыли Христова тканью, которая ранее закрывала магнит. Он вдруг заворочался и неожиданно раскатисто захрапел.
- Давай теперь меня, - Алексей снял рубаху и положил на стаявший рядом с Магнитом стул. – Надеюсь, что помнишь, как все делать.
После Гусева под Магнит лег и я. Он долго возился со мной. Когда сделал диагностику, то удовлетворительно улыбнулся и подмигнул.
- Идеальное здоровье, как у новорожденного, теперь третье лечение. Надеюсь, что мы добьемся задуманного результата, а не то все пропало.
- Думаешь, что стоит?
- У нас нет выхода. Вернее у человечества. Попасть под власть ранее ущербных людей это хуже концлагеря. Там хоть понимаешь, что тебя собираются в ближайшее время уничтожить. Здесь же будешь грешником, попавшим в ад.
- Сегодня переночуешь у меня. Думаю, что завтра с утра мы сможем увидеть эффект. Я очень надеюсь. Да и на этого товарища посмотрим, - он кивнул на лежащего Дмитрия.
Ночью я плохо спал. Возможно, спать мешал Христов, которого через два часа после лечения начало рвать. Из туалета доносились клокочущие звуки и проклятия. Проснулся он в подвале на кушетке, около аппарата, совершенно голый. Возможно, он понял, в чем дело. Но поднявшийся столб из желудка погнал его наверх к санузлу. Но под утро я все же провалился в глубокий сон, и дальнейшие страдания товарища не услышал.
Мой другой мир.
Алексей налил из заварочного чайника черный чай. Веер пара повис над кружкой и начал таять. Послышался аромат трав и ягод. Мята, барбарис и смородина. Он заставил глубоко задышать и поиграть с рецепторами в носу.
Дмитрий мумией застыл в кресле. Он не смотрел в нашу сторону и негромко ворчал. Вдруг он встал и уверенно шагнул к холодильнику. Коричневая бутылка пива мгновенно вспотела, щелкнула пробка. Глоток. Еще глоток. Он улыбнулся, победно посмотрел на нас и вдруг замер.
- Ах ты, черт! – его голые стопы засверкали, хлопнула дверь туалета. Мы услышали клокочущие звуки, утробный кашель и стоны.
- Будьте вы прокляты! Все-таки сделали мне козью морду! – сыпались проклятья прерываемые взрывами рвоты.
Он появился через минут двадцать: бледный, с вколоченными волосами, крупными каплями пота на лице. Гусев приподнял фарфоровый чайник и приложил к нему ладонь, налил в большую эмалированную кружку и протянул к мученику.
- Возьми, поможет. Уж извини, брат. И, прошу в дальнейшем не обижаться. Обратной дороги нет.
- Как вы себя чувствуете, - Алексей с нескрываемой надеждой посмотрел на меня.
- Чувствую, что ничего не поменялось, - я развел руки в стороны.
- Как я и предполагал. Умственная эволюция удел умалишенных. А это значит – конец, - он встал из-за стола и пошел к окну.
- Я поеду домой, жена уже звонила – попросился я как школьник у учителя.
- Не держу, вопрос решен.
- Плохо вы со мной поступили, - Иванов заскулил жалостливо, - жил себе, не тужил. Чем мне теперь заняться? На рыбалку до конца жизни ездить, с термосом?
- Хуже тебе не станет, поживешь подольше, - зло отрезал Гусев и ушел на террасу.
Дмитрий виновато глотал чай. Я сложил вещи в небольшую сумку, протянул руку Иванову и вышел на крыльцо, где меня дожидался Алексей. Мы сели в авто, забрали жену из гостиницы и выехали в аэропорт.
-Прощайте, Юрий Викторович,- произнес тоскливо Гусев, скривившись. Он мне напомнил того самого безнадежного пациента, которым он лежал у меня в отделении. Мы обнялись. Липко обнялись. Не хотели расставаться. Алексей, не оглядываясь, зашагал к автомобилю. Я неторопливо направился к дверям аэропорта, у которых стояла жена.
Мы улетали обычным рейсом. Гусев, конечно, предложил частый самолет, но мы любим, летать в экономическом классе. Последние годы наша семья жила отчужденно. Хотелось общения. В самолетах можно завести знакомство на один полет и пообщаться.
В этот раз летели «Японскими авиалиниями». Милая стюардесса с карими глазами предложила напитки. Я поблагодарил и отказался. Жена общалась женщиной через проход. Разговор оживленный. Шло обсуждение блюд, что предложат на обед. Из спинки противоположного сиденья я выудил журнал и с живостью принялся изучать. Между рекламными заплатками нашлись заметки чудака заблудившегося в джунглях. Он ярко описал неделю жизни в царстве обезьян и растений. Известная японская писательница рассказала об истории побудившей написать ее первый роман. Я увлекся.
- Интересно?- ехидно улыбнулась жена, закончившая разговор с попутчицей.
- Слушай, очень интересно. Вот почитай о мужике, что в джунглях семь дней маялся.
- Юра, ты что издеваешься? Я же не понимаю ничего в этих каракулях.
- Вот все написано русским по белому, я возмутился и ткнул пальцем в текст.
- Ты что не видишь, что это иероглифы?
Я всмотрелся в строки. Нет. Это были не строки, а висящие сосульками штрих-коды японского текста. Я понимал, что написано. У меня перехватило дыхание. Не меньшей новостью явилось разговор на японском языке с удивленной стюардессой при ошарашенной супруге.
В этот раз Гусев ошибся. Последнее намагничивание дало результат, который он ждал. Я провалился в глубокий сон и проснулся, когда объявили о начале снижения. После того как самолет сел, я включил телефон, позвонил Алексею и сообщил коротко и емко: «Вы не правы, Гусев. Все работает». С той стороны замолчали. А после вообще положили трубку. Наверно он потерял сознание.
Продолжается...
Стинг призывно запел в телефоне. На небольшом экране «Гусев». Я взял трубку, смотрел и слушал песню. Нажимать клавишу не решался. Задумался. Сейчас нажму и запущу необратимый процесс. Так уже было. И мир начал меняться. Обошлось все ручейком крови. Сейчас же будет река. Это человеческая природа. Такова сущность разрушений – неудержимая и безграничная.
- Почему долго не отвечаешь? – Гусев волновался.
- Не мог…- начал оправдываться я.
- Думаю, причина в другом, - недовольно перебил Алексей, - в любом варианте больно будет. Как ты понял, что в тебе что-то изменилось? Расскажи в подробностях.
Я рассказал Гусеву о чуде, случившемся в самолете. Добавил, что у меня память фиксирует все события, словно кинопленка и помню в мельчайших деталях события дня. Более того вижу окружающее в ином, в развернутом виде, со связями, которых раньше не замечал. Он не перебивал. Даже когда я закончил рассказывать, он молчал, что мне пришлось спросить - слышит ли он меня.
- Да слышу, слышу. Думаю. Спасибо, что позвонил. Мне необходимо помозговать. Вы пока дому сидите. Я сейчас пообщаюсь с Дмитрием.
- Как хоть он?
- Смирился. До свидания, Юрий Викторович, - Гусев положил трубку.
В тот же день, мы собрали вещи и отправились в море. Чудное солнце играло в изгибах волн. Пахнущий водорослями берег исчез в дымке. Яхта заскользила в пустоту безбрежного горизонта. На пятый день нас потрепало штормом у Сицилии, и мы зашли в ближайший порт ремонтироваться. Сноровистые механики подняли судно подъемником и ремонтировали руль и тяги. Когда мы сидели прибрежном кафе, позвонил Алексей и заговорил по-японски. Жена покосилась, раскрыла рот и повернулась ко мне. Она удивленно молчала.
- Как видите, Юрий Викторович, удалось, - торжествовал Гусев.
- Иванов долго сопротивлялся?
- Нет. Возможность говорить на японском языке подожгла в нем желание. Он первым лег под магнит. Кстати, он выучил еще немецкий и зачем-то иврит.
- А обрезание не сделал?- засмеялся я.
- Спрошу, может и сделал, но не сказал.
- Привяжите его в подвале, не то укатит на родину Иисуса не сообща.
- Он серьезен. Так, что это не обязательно. Сидит рядом. Догадался, что речь о нем передает вам большой-большой кулак. Как вы посмотрите на то, что мы завтра будем к вам? Обсудим, что делать дальше и, честно хочется погреться под солнцем. У нас в Москве дождливо.
- Прилетайте через два дня. Буду рад. Сообщите перед вылетом, во сколько прибудете. Я встречу.
- Хорошо. Ждите звонка.
Гусей с Ивановым вышли из здания аэропорта. Солнце обступило их. Фонтаны пальм радостно трепетали под горячим, словно из фена, воздухом.
- Ааа, - зажмурился Дмитрий.
- Красота, - вдохнул сухой ветерок Алексей, - хоть легкие просохнут.
- С меня парит, - сообщил Иванов, - московская сырость выходить.
- На пляж, - попросил Иванов.
Когда мы подъехали к берегу, то гости, покопавшись в сумках, достали полотенца. Бросили их на прибрежные валуны забрались в море. Домой мы приехали, когда стемнело. Терраса освещалась тусклым светом электроламп. Бисером дрожала вокруг их взвесь мошкары.
- Хорошо у вас, на пенсию обязательно переберусь к морю.
- Ты давно на пенсии, товарищ Гусев, разве только после революции, - поправил Дмитрий.
- Да, о революции, - перешел на японский язык Алексей.
Иванов оглянулся, посмотрел на соседский забор, на крышу, вдаль, где раскинула свои облачные крылья луна, словно боялся, что нас может кто-то подслушать. Гусев не обратил на это внимание и продолжал.
- Действительно они нас обложили со всех краев. Любое действие с Магнитами под контролем. Мы не сможем официально делать многоразовые процедуры. Но они просчитались. Их интеллект сейчас работает на поиск недругов. А значит, этим мы и воспользуемся. Идея пришла мне в метро. В рамки металлоискателей мы вмонтируем Умные магниты высокой мощности. Через знакомых те, что стоят на новые рамки. Мы уже создали схемы устройств.
- Но как они заработают? Необходимо же полностью намагничивать? – я ничего не понимал.
- Элементарно, Ватсон! – оживился молчавший возникшего у меня сомнения Иванов, - накопительный эффект. Рамки будут в общей сети. И каждый человек, проходя, будет дополучать необходимую дозу магнитного воздействия. В течение месяца мы получим уже несколько тысяч поумневших людей.
- Тогда вопрос в другом. Кто их поведет?- я в упор смотрел на двух революционеров, - кто будет организатором, вождем? Вы думаете, что новоиспеченных умников никто не заметит? Да они же первые о себе заявят в соцсетях. И противники примут меры. Незамедлительно.
Но эти два ухмыляющихся лица смотрели нам меня спокойно, пока я философствовал, и прохаживался перед ними, заложив руки за спину как цапля. Оба они молчали. И тишина была загадочной. Гусев встал, подошел к забору и заглянул за него. Он вернулся удовлетворенно улыбаясь.
- На следующий день после вашего звонка, Юрий Викторович, ко мне пожаловал человек. Маленький такой, невзрачный. Не хотел я его на порог пускать. Но когда он представился…
- Это они? – перебил я.
- Да, об этом не трудно догадаться. Так вот это мужичек оказался служителем тайного общества сопротивления технологиям. Оказывается еще в семидесятых годах двадцатого века техника начала развиваться настолько быстро, что ученые нескольких стран создали организацию, для контроля над технологиями. Они опасались, что новая техника погубит человечество и привлекли на свою сторону правительства многих стран. Да, не обошлось без коррупции, без уничтожения полезных новинок, без нечестной конкуренции. Но организация роль свою выполняла, до тех пор, пока мы не запустили Умные Магниты. Удар для них оказался неожиданным. Недавно на них началось давление от тех, с кем мы начинаем войну.
- Так это они искали телефон?
- Они. И еще они убили ту женщину. Представьте, у них есть даже свои наемные убийцы. И они считают, что пусть лучше погибнут сто человек, чем миллионы. Это для них норма. Если у них не получается устранить технологию выкупив ее или запретив, то они убивают создателей.
- У нас, получается, общий враг?
- Да. Они готовы возглавить борьбу. У них есть структуры.
- Что же им мешает самостоятельно устранить проблему?
- Им надо поумнеть.
- Когда вы планируете начать?
- Процесс запущен. Мы уже отдали им УМ и схемы. Они делают рамки в метро и поставят их в метро и на вокзалах.
- Думаете, что получится? Я вот думаю, что здесь есть подвох.
- У них больше возможностей, чем у нас.
Я просчитывал варианты. Но любой расчет сводился только к одному – Гусев прав. Но все же в внутри засел шип неопределенности. На следующее утро он затупился. Кроме того я почувствовал, что он дал крошечный корешок. И это означало, что однажды все пойдет не так. Мое чутье, с дней, когда подоконник стал операционным столом, меня не подводило. Я покорился решению моих друзей, и, что никогда не делал – поплыл по течению.
Они гостили у нас еще два дня и затем уехали в мокрую Москву. Мы же сели на яхту и ушли в море.
Через месяц до меня стали доходить тревожные слухи.
Продолжение следует...