Религия входила в мою жизнь, постепенно. У нас во дворе жила Пантелеевна или как её называла дворовая пацанва, Пантелейка.
Пантелейка ходила в церковь, которая располагалась в двух кварталах от нашего дома.
Когда в 1961 году провели реформу денежной системы и поменяли купюры так, что рубль стал равен 10 копейкам, Пантелейка очень ругалась, что она раньше оставляла в церкви рубль, а теперь что? Не может же она давать батюшке маленькую монетку?
Пенсия у Пантелейки была маленькая, а в церковь она хотела ходить каждый день.
Я очень удивился. Я воспринимал церковь, как кинозал для стариков. Но в кинозале для детей кинотеатра Красногвардеец, который тоже был в двух кварталах, но в другую сторону, проблем не было. Раньше билет на мультики стоил рубль, а сейчас 10 копеек, но никого это не смущало.
Потом к нам во двор стала приходить нищенка. Но милостыню она не просила. Она ходила по квартирам и рассказывала рассказы из Евангелия, рассказывала о приближающихся праздниках. Мои предки, мама и бабушка, давали ей 10 или 15 копеек, а когда не было, а жили мы очень небогато, давали пару яичек, хлеб и какой-нибудь овощ.
Когда однажды перед праздником она не пришла, дворовые забеспокоились, выяснили, где она живёт и понесли ей гостинцев – собранные три рубля и какую-то еду. Ну, там варёную картошку, сало, тюльку…
Как оказалось потом, из её рассказов, я узнал из Евангелия многое, чего нынешние богомольцы и слыхом не слыхивали. Ясно же, что не читают.
Следующим этапом того, что есть религия, была мамина тётка, двоюродная сестра маминого отца, баба Феня. Она была певчей в церковном хоре.
Когда она приходила, её кормили. Она жила ещё более бедно чем мы.
Тогда, в те времена, был обычай дарить что-то женщинам на 8-е марта. Обычно это был букетик подснежников, по 20 копеек и какая-то неожиданность.
Однажды я подарил маме плюшево-проволочного чёртика, сопроводив комментарием, что он будет заменять меня, когда меня нет дома, и ты не будешь скучать.
Мать не была крещённой, хотя все в семье её отца были верующими. Но её отец верующих презирал. И когда мать пытались привести к вере, ставя перед иконой на колени, то как только кто отворачивался, она крутила иконе дули, приговаривая: «Вот тебе, вот тебе». Её мама, моя бабушка, дочь немецкого графа и дочери юзовского раввина, к религии относилась спокойно. Она училась в церковно-приходской школе, её, маленькую, водили в кирху. Но если она во что-то верила, то тщательно это скрывала.
Икон в нашем доме никогда не было, а вот чёртик был.
Чёртика повесили на стенку, на гвоздь, который также держал ковёр.
Однажды баба Феня заметила чёртика и выскочила из комнаты.
— Свят, свят, свят!!! — кричала баба Феня.
— Что вы, тётя Феня? – спросила её мама.
— Чёрт – сказала феня показывая на комнату из которой она вскочила.
— Да что вы? Это же просто куколка, обезьянка, негритёнок.
— Обезьянка? – спросила баба Феня недоверчиво.
Она вошла в комнату, сняла чертика с гвоздика и стала его ощупывать. И вдруг заорав:
— Рога! – нащупав их на голове игрушки, выскочила из нашего дома и я её больше не видел.
Потом, уже занимаясь в универе, на первой лекции по истмату, пожилой лектор начал лекцию так:
— Вы знаете, что было вначале? Вначале было…
— Слово. – неожиданно для себя сказал я.
Лектор остолбенел и буквально завизжал:
— Вы мне эти поповские штучки бросьте!!!
Он жёг меня взглядом и я подумал что я глуп. Нельзя же так подставлять человека. Он же нам не Евангелие за яичко рассказывает.
Потом лектор успокоился и сказал:
— Вначале было сказание. Сказка была вначале человеческой культуры.
Вот так я, наконец, и понял, что такое религия.