ДИАГНОЗ: ЖИЗНЬ...
ГЛАВА 8
И СНОВА СОЧЕЛЬНИК
Алексеев шёл по улицам ночного города, освещённого тысячами неоновых огней, и непроизвольно бросал взгляды на сияющие витрины магазинов, окна кафе и ресторанов. Ледяной дождь острыми иголками колол лицо. Резкими порывами ветер норовил сорвать шляпу. Чёрные лужи на асфальте казались неразгаданными квадратами Малевича, уводящими в другой неизвестный мир. Безразличные прохожие, укутавшись в плащи и шарфы, спешили в тепло уютных квартир. Мимо проезжали такси с пассажирами, которые также норовили откреститься от январской сумятицы. Казалось, все были одержимы одной целью: убежать, спрятаться, скрыться.
Что же заставило Его выйти из дома сегодня в крещенский сочельник? Куда Он направляется? Вопросы, вопросы... Но вряд ли он сам смог бы ответить хотя бы на один из них. В последнее время его собственная жизнь перестала ему принадлежать. Непонятная сила направляла Его. Он пытался сопротивляться ей, но тщетно! Внутренний голос требовал: "Иди!" И Он шёл... Шёл независимо от своего желания, состояния. Его маршрут был неизменен – центр города.
Каждый вечер Он выходил из дома и блуждал по улицам. Со временем это вошло в привычку. Он будто что-то искал, но что? Беспокойное предчувствие охватывало его... Душевное состояние балансировало на грани срыва, маниакальное желание сжигало изнутри. Он больше ни о чём не мог думать, кроме как об очередном свидании с ночным городом. Как долго это продолжалось? Месяц, два... Или больше? Что или кого Он, в конце концов, ищет? Но одно Он знал точно: как только найдётся то, что не даёт покоя, Его мучения закончатся.
Постепенно дождь перешёл в мокрый снег. Моментально все вокруг побелело. Алексеев решил где-нибудь переждать непогоду и зашёл внутрь первого попавшего ресторанчика. В небольшом зале стоял полумрак. Верхнее освещение отсутствовало, горели только небольшие канделябры над занятыми столиками. Барменша равнодушно перетирала стаканы и, не включая звука, смотрела телевизор. Он заказал "капуччино" и присел за стойку, а потом немного осмотрелся.
Зал был довольно уютным, имел полуовальную форму. По периметру располагались миниатюрные столики, рассчитанные на двоих, а ближе к центру - столы для более многочисленных компаний. Посередине одиноко стоял белый концертный рояль. "Интересно, инструмент для бутафории или на нём все-таки играют?" - подумал Он.
Как бы отвечая на его мысли, зажглась верхняя подсветка.
К роялю подошла женщина в декольтированном концертном платье. Она села спиной к бару и, открыв крышку рояля, начала тихо перебирать клавиши, как бы настраиваясь на аудиторию. Постепенно звуки перестали носить хаотичный характер и стали выстраиваться в очень знакомую джазовую композицию "Настроение Индиго". Однако меланхолическая мелодия Дюка Эллингтнона приобретала в исполнении неизвестной пианистки совсем другие оттенки. В её игре угадывались драматические нотки и безысходная тоска. Возможно, ему это только казалось, но музыка очень верно отражала его теперешнее состояние.
У него возникло непреодолимое желание заглянуть в глаза этой женщине. Он встал и перешёл к столику возле эстрады. Наклон головы, свободное парение рук, грациозная посадка – всё говорило о её профессионализме и врождённом изяществе.
"Она явно не из числа тех ярких гламурных красавиц, которыми пестрят рекламы и светские хроники!" – подумал Он. - "Но что-то в ней притягивает... Черты мягкие, нежные...На неё хочется смотреть и открывать что-то новое...»
В этот момент женщина подняла от клавиатуры взгляд. И Он увидел её фиалковые глаза в обрамлении пушистых ресниц. Она близоруко посмотрела в Его сторону и улыбнулась. А потом приблизила к себе микрофон и запела низким тёплым голосом, небрежно аккомпанируя себе:
Тополиная метель
постучала тихо в дверь.
Закружила пухом белым, перемётным.
Обняла и увела
в тополиные края
вслед за голосом любви залётным.
Вместе с пеной облаков
от родимых берегов
улетали мысли в образах пушистых,
чтоб увидеть милый след
той любви, которой нет,
на ресницах тополей лучистых.
Эта летняя пурга
нам дорогу перешла,
подарила карусельное мерцанье...
Но я помню голос твой,
взгляд, наполненный тоской...
И последнее, и первое свиданье…
Он слушал её, затаив дыхание… Она пела о нём, она пела Ему! Он чувствовал это! Он знал! Все эти месяцы бесплодных исканий в нём звучала эта мелодия, эти слова, этот голос! Он задыхался от счастья, что видел и слышал её. Кажется, Он плакал, но никто не видел его слёз. Плакала его душа, соединившаяся с её душой.
КОНЕЦ
Фото в свободном доступе в интернете.