«Боже, как мне надоел этот Митька. Все чего-то канючит, зудит, бурчит. Это не так, то не так. И чего ему надо? И сбежать-то некуда. Сплавить бы его куда-нибудь. Черта с два! Прилип, как банный лист. Ни отодрать, ни смахнуть. Развел бы кто-нибудь нас. Нет желающих. А, может, и есть да где они? Мужики, они что? Им молоденьких подавай».
Маша запела: «Онегин, я тогда моложе…».
Маша – пианистка, работает концертмейстером в музыкальном училище. Иногда ее приглашают аккомпанировать в концертах.
Звонит телефон.
«Алё. А, это ты, Коля? Что, в Швецию? Гастроли? А кто еще кроме тебя? А? Сопрано. Из Мариинки. Хорошо. Я согласна. Готовность номер один? – Идет».
Маша опустила трубку и, маршируя, запела: «Пора в путь-дорогу, дорогу дальнюю…» Наконец-то что-то сдвинулось с мертвой точки. Этим шансом нужно непременно воспользоваться. Международная арена как-никак.
Гастроли начались
В Швеции все поначалу катилось, как положено и как ожидалось. Певцы пели, как могли, а пианистка аккомпанировала так, как умела. Дела шли вполне успешно. Публика встречала артистов тепло, а иногда и восторженно.
Маша тем временем присматривалась к ситуации.
«Я еще, конечно, хороша собой, – думала она, – Это большой козырь, но этого мало. Нужны еще привлекательные человеческие качества: доброта, предупредительность, бескорыстие, мягкость. Пущу-ка я в ход это оружие».
Маша стала угождать прихотям скандинавов вплоть до бытовых мелочей. Так, во время застолий, коих бывает немало в аналогичных ситуациях, она вела себя услужливо, предупредительно и даже как-то приниженно. Она вытирала столы, расставляла стулья, убирала посуду, ослепительно улыбалась. Шведам это очень нравилось. Смотрите, думали они, какая она добрая и хорошая. Не только здорово играет, а еще и такая внимательная, даже ласковая. Не то, что этот высокомерный тенор и простушка-сопрано.
Маша вспоминает, как на одном из застолий огромный туповатый швед (как потом выяснилось, бывший полицейский) взгромоздился на ее хрупкие, субтильные колени. Коле показалось, что этот полицай вот-вот ее раздавит. Маша видела, что лицо у тенора потемнело, что он готов броситься на ее защиту. Слава богу, Коля остановился, увидев, что Маша что-то защебетала, заулыбалась, а шведский боров чуть-чуть приподнялся и расположился еще уютнее.
Шведы в поведении полицейского ничего криминального не увидели. Коле показалось, что они отнеслись к этому вполне благосклонно. Но Маша была довольна. Это был, пусть маленький, но все же шаг к успеху.
Что еще? Маша приложила немало усилий, чтобы внедрить в концерты свои сольные номера. Певцы были не против того, чтобы она сыграла одну-другую небольшую вещицу. Ведь это оживляет программу и дает отдохнуть певцам после исполнения сложнейших арий.
Но Маша претендовала на б;льшее. Она возомнила себя солисткой. В России такая мысль ей в голову никогда не приходила. Да и репертуар у нее по российским меркам был весьма ограниченный. Но на шведском бесптичьи Маша, наверно, казалась им соловьем.
Как бы то ни было, шведы стали настаивать, чтобы Маша больше солировала. Уступая их просьбам, Коля расширил участие Маши в концертах, но, естественно, в разумных пределах.
Ему стало ясно, что Маша пламенно полюбила Швецию и хочет здесь закрепиться. Чтобы добиться этого, она стремилась в лучшем свете представить свои таланты и затмить этих бездарных певцов.
Далее события развивались в курьезном ключе.
Коля вспоминает об одном забавном концерте, который состоялся в очень старой средневековой церкви.
Тяжелые своды. Слабое освещение. Органчик перед тем, что с большой натяжкой можно назвать сценой.
Пока сопрано с Машей пробовали зал, Коля развлек себя легкой прогулкой.
Возвращается. Маша говорит, что для хорошего звучания надо стоять вот в этой точке, в остальных точках почти ничего не слышно. Тенор соглашается: точка так точка.
Начинается концерт. Маша играет. Все звучит прекрасно (она ведь перед сценой). Выходит сопрано. Фиксирует себя в избранной точке. Поет. Ни звука, абсолютное безмолвие. Голос у нее небольшой, но что-то ведь должно звучать. В зале слышен и очень хорошо только аккомпанемент. На сцене – пантомима. Но это вроде другой жанр. Коля занервничал.
Теперь его выход. Голосище-то у него будь здоров. Шведы слушают, но как-то отвлеченно. И здесь Колю что-то осеняет, он делает три шага вперед и – о! чудо! Голос зазвучал как надо.
Зал ожил. Вот так точка! Воистину, нет предела человеческому коварству. Особенно когда это связано с перспективами красивой европейской жизни.
Через год Маша развелась с мужем и получила вид на жительство в Швеции. Экспорт талантов набрал силу.