- У тебя новая ученица, зовут Энн, - сказала мне Кун Плой, менеджер музыкалки. - Я поставила урок на завтра, на одиннадцать. Сможешь?
- О-кей, - прикинув, подтвердила я.
Энн оказалась рослой веселой девушкой лет двадцати пяти с длиннющим черным блестящим хвостом. Мне показалось необычным то, что она прекрасно говорила по-английски и вообще выглядела интеллигентнее, чем ее легкомысленные сверстницы на нашем острове. И на фортепиано успела где-то поучиться.
Начала Энн с того, что храбро поставила на пюпитр ноты довольно заковыристого регтайма - и тут же запуталась в прихотливом ритме и резко звучащих септаккордовых созвучиях.
Сейчас, по прошествии нескольких месяцев, мне смешно вспоминать, с каким ужасом смотрела она на меня на первом уроке, когда, отчаянно перетряхивая весь свой скудный словарный запас английских слов и итальянских терминов, безуспешно пыталась я объяснить ей, что такое свинг, и что пунктирный ритм в джазовых композициях играется с делением на три, а не на четыре... Предложив прохлопать для наглядности, с ужасом обнаружила, что у Энн полностью отсутствует чувство ритма, метра, гармонии и мелодии...
Дело в том, что Таиланд, в отличие от тех же Филиппин, никогда не был колонией, и европейская культура только-только начала проникать в Страну Улыбок, поэтому тайцам не свойственно мыслить в рамках мажороминорных ладовых отношений. Даже когда тайские профессиональные музыканты пытаются подражать музыке "белых" и "черных", то выглядит это так, словно неудачно импровизируя, они то и дело попадают мимо, - сказывается отсутствие слухового опыта на генетическом уровне. Тем не менее в музыкальном развитии тайцев уже произошел скачок, и вот теперь все поголовно бренчат на гитарах по "трем блатным аккордам", в ресторанах вовсю исполняют "регги", и даже на джазовых фестивалях появляются отличные тайские саксофонисты (с легкой руки Его Величества Короля, который сам играет на саксофоне). То ли еще будет, ой-ей-ей.
В общем, мы с Энн выбрали учебник первого уровня для взрослых, я поставила по галочке над парой легких пьесок, которые задала разобрать к следующему уроку, и мы расстались до будущей недели.
Когда я зашла в фортепианный класс на новый урок, Энн уже вовсю повторяла пьесы. Не избалованная пунктуальностью соотечественников, я осталась приятно удивлена моей новой тайской ученицей (я мысленно окрестила ее по-простому Аней).
А еще через пару уроков мы обе почувствовали явный прогресс: у Ани появился ритмический пульс, окрепло туше, стал качественней звук. Она не на шутку гоняла гаммы, наращивая темп, старательно отрабатывала упражнения Ганона (которые я с детства ненавидела), и даже крупные руки, прежде зажатые и скрюченные, стали выглядеть более раскрепощенными.
За этим я особенно следила, регулярно похлопывая девушку по острым плечам, чтобы при игре она не поднимала их до ушей.
Удивительно, но языковой барьер нам больше не мешал: иногда проще показать руками, чем объяснить.
В конце каждого урока Аня с завидной настойчивостью доставала ноты своего регтайма. Пьеса явно была не по Ане, тем не менее мы продвигались, по такту, по паре аккордов.
***
- ...Представляешь, Саша, она ни одного урока не пропустила, выполняет все домашнее задание, - Вот это девушка!
- Лучше бы раскрутила на замуж какого-нибудь старого буржуйского фаранга, - возразил циничный муж.
- Она не такая, - обиделась я.
- А может, все дело в том, что она не девушка? - навскидку спросил Саша. - Мы же в Таиланде.
Это уж точно, здесь говорят так: если девушка высокая, стройная и ухоженная, то это парень.
- Ну и шуточки и тебя, боцман, - запротестовала было я, да вдруг призадумалась...
Я вспомнила острые широкие плечи, кадык, крупные ноги и руки, солидный рост. Да, была еще одна странная деталь: Аня носила темно-синие спортивные шорты с лампасами, стопроцентно мужские. Видимо, по остаточной привычке. Тайская девушка скорее надела бы какие-нибудь джинсовые шортики с рюшечками или вроде того.
- Точно - это ж парень... - растерянно произнесла я. - Как я сразу не поняла! Два месяца я ее учу, и только сейчас дошло... То есть его...
- Да ты и кошку два месяца считала котом, - ехидно напомнил Саша.
- А сам-то? Кто назвал ее Слоненком?
***
С этим Слоненком произошла странная история.
Наша старая знакомая Тигра подкинула нам своего котенка, а сама отправилась во все тяжкие.
Малыш был полностью черный, дикий и пугливый. Он жил в кустах возле домика, оттуда громко требуя молочка и куриных шкурок. Он жадно поглощал еду в любых количествах, но питался только тогда, когда мы отходили подальше. Если нет, шипел из кустов, открывая ярко-розовый ротик.
- Ух, страшный зверь тушканчик, - дразнил его Саша.
Котенок рос не по дням, а по часам, стал не в меру упитанным, и Саша даже прозвал его Слоненком. Вскоре тот начал к нам привыкать, терся об ноги, правда, шипел, когда мы к нему наклонялись.
Совсем недавно Слон разрешил прикасаться к себе, даже приветливо урчал на ручках. И тут-то выяснилось...
- Саша, а где у Слоника яйца-то? - растерялась я и продемонстрировала мужу перевернутое животное. - Нету!
- Точно - нету... Ого! Так это кошка! Ну и дела!
Пришлось срочно переименовать зверя в Слоньку.
***
Через месяц Аня покинул остров Самуи. Так я и не узнала, откуда у него такой хороший английский, для чего ему тот регтайм, и вообще чем он будет заниматься дальше. То есть, она...
А Слоник, похоже, беременная...