***
Раз за разом
я застаю себя
ночью,
на перепутье дорог
в ожидании встречи
с тобой,
которая не состоится,
потому что
давным давно
я на нее
уже опоздал...
Место еще известно,
хотя с каждым днем
и это знание
все плотней укутывается
саваном сомнений,
а вот время...
Срок нашей встречи
назначить или угадать
теперь не сможет
никто.
Над перекрестком,
смущая рассудок
возрождением и следующим
неминуемым умиранием
надежды - ах, вот, вот! -
проносятся тени,
ночные птицы,
неразличимые,
неотделимые
одна от другой.
Ночью все совы
одинаково черны,
стремительны и бесшумны
в своем полете.
Они - порождения
сумеречного разума
и принадлежат
иному миру.
Застыв на его пороге -
я думаю,
думаю о том,
что истинная,
настоящая - лишь
несбывшаяся любовь,
тоска по которой
и неизбывная
светлая грусть
вычищают душу от сора,
словно горницу перед Пасхой,
и поднимают ее
на такую высоту,
откуда становится видно
сияние башен
Небесного Иерусалима.
Сминается дыхание,
захватывает дух...
Ух!
Но это, конечно,
мираж все,
мираж...
Ночью,
на пустынной дороге,
в окружении запаха полыни,
чего ни привидится,
о чем ни подумается...
Душа не дает
себе отчета в том,
что жизнь вечная -
ее удел,
не замечает,
что сама давно уже теплится
на обочине дороги,
словно лампадка,
указывая направление
бредущим во мраке.
Наконец,
следуя той же дорогой,
приходит Светлый Дух Забвения
и дарит забытье и успокоение
на ту пропасть секунд,
которую осталось преодолеть,
прежде, чем случится рассвет.
Но и рассвет
был бы невыносим,
без уверенности,
что однажды,
в оговоренный срок,
на невидимых парашютах,
не опустится ночной сумрак,
чтобы вернуть,
обновленную и усиленную,
мою тоску
по несбывшемуся...
Ведь
невозможно же жить,
не видя
хотя бы отблесков
того чудесного
Небесного Града...