Малышка требовательно потянулась к телефону.
-Держи, держи. Телефон, телефон, Да, телефон. Красный.
Малышке было шесть месяцев. Она ещё не умела ползать, но в ней уже проснулся жуткий интерес ко всему вокруг. Стена, стол, одеяло, игрушки, стекло, чашки и тарелки, еда родителей – всё хотелось потрогать и попробовать на вкус. Вот и телефон. Он так часто бывает у мамы и у папы в руках, и так часто исходит из него загадочный голос, что он представляет для малышки особый интерес.
Вот она вертит его в руках, лёжа у меня на коленях. Её явно не совсем понятно, что с ним делать, но достаточно уже того, что она делает так же, как мама и папа, а это – самое главное. В этом и цель – делать так же. Ну, или не совсем так же.
- Как он у нас отключается, не помнишь? – это жена спрашивает.
- Нет, совсем не помню.
Обычно он сам блокируется, мы его не блокировали, кажется, никогда.
На крошечном экране одна за другой появляются цифры, звёздочки и решётки. Ну, это можно. Уже видно, что на настоящий номер не похоже.
- Кажется, я завтра не встану, - привычно охает жена, сидя рядом с нами.
Мы сидим в кухне, на матрасе. Стол уже давно отодвинут к окну, и здесь можно свободно валяться и делать всё, что захочется. Спать, грызть грызунки, учиться ползать, смотреть, как мимо ходят родители и занимаются какими-то своими, непонятными делами.
- Поставь борщ греться.
Передаю ей малышку и встаю заниматься борщом.
В это время из телефона слышится голос, что-то произносящий.
- Что, дозвонились кому-то? – удивлённо спрашиваю, доставая из холодильника кастрюлю.
- Похоже, да. Малышка, ты кому звонишь?
- А-а-а, а-а, - говорит малышка и выжидающе смотрит на маму.
- Сейчас, сейчас, - бросает мама в трубку и включает громкую связь. – Наверное, Олю набрала.
Из телефона слышится звук ветра, шевелящего листву, а потом снова появляется голос:
- Алло, алло, вы меня слышите?
- Да, слышим! Мы вам случайно позвонили! – весело отвечает жена. Голос из трубки совсем незнакомый.
- О, здравствуйте! – радуется голос. – Не вешайте трубку, пожалуйста! С вами говорит приёмная Бога.
- Кого приёмная?
- Бога. Божественная приёмная.
Мы, конечно, могли бы подумать, что это шутка. Мы так и подумали. Но за этой мыслью в глазах жены я видел надежду и понимание того, что произошло. А она видела это в моих глазах. Всё-таки номер набрала малышка, а не мы.
- Слушай, а может это не малышка позвонила, а они? – засомневался я на всякий случай.
- Да, может, - жена склонилась над телефоном. – Давай посмотрим?
- Нет-нет, не кладите трубку! – заволновался голос. – По этому номеру вы больше не сможете дозвониться.
- Это почему?
- Ну, это связано с положением звёзд и планет в вашей области галактики.
- А-а. Понятно.
- Если вы сомневаетесь, то вот номер, по которому вы к нам дозвонились.
Он назвал все цифры и символы номера. Было очень похоже, насколько я успел его разглядеть.
Малышка смотрела на нас, выпучив глаза – она всегда так слушает голоса из телефона.
- В общем, я рад, что вы до нас дозвонились. Очень рад! Ура-а! Ура-а!
Голос был весёлый и настолько искренне радостный, что мы сразу ему поверили.
- Хотите что-нибудь попросить? – спросил голос с весёлой хитрецой.
Года полтора назад, пока отец был ещё жив, я бы попросил, или хотя бы спросил.
- Нет, наверное, - ответил я, переглядываясь с женой и пожимая плечами.
- Поблагодарить?
- За малышку! – воскликнула жена, поднимая ребенка над головой.
- Да, за малышку вам большое спасибо! Она прекрасна!
- Это точно, - довольно ответил голос. – Вы бы знали, как она хотела попасть именно к вам.
Мы заулыбались, а малышка, лежащая теперь на матрасе рядом с мамой, схватила деревянный грызунок и стала грызть.
- Вы где сейчас, до сих пор в Академгородке?
- Да… А вы разве не знаете?
- А откуда мне знать? – голос немного растерялся.
- Но вы же… там. Вам оттуда всё видно должно быть.
Из телефона полился смех, лёгкий, словно детский.
- Ну что вы. В этом совсем нет необходимости. И более того – это было бы пустой тратой времени.
Он ещё несколько раз охнул напоследок, отсмеявшись.
- Я, видите ли, в основном с детьми общаюсь. Редко-редко взрослые рядом оказываются, когда малыш звонит. Или внимания не обращают.
- А…
- Нет-нет, подождите. Я ведь почему спросил. У нас там рядом с вами сейчас помощник есть. Может, ему к вам забежать?
Мы переглянулись. Я хотел было ответить, что не надо, но жена опередила:
- Конечно, пусть заходит!
- Отлично! Тогда давайте прощаться. В следующий раз мне малышка, скорее всего, сама дозвонится, без вас.
- Думаете? Мы с ней очень много времени проводим. Целый день.
- Да? Радость-то какая! Тогда, может быть, ещё поговорим. Хотя, знаете ли, статистика вещь неумолимая, как судьба. У вас так говорят?
- Нет.
- И у нас нет. Это я сейчас придумал. Вспомнил, что у вас часто говорят про судьбу.
Он быстро попрощался, по соловьиному прочирикал что-то малышке, отчего она заулыбалась и взмахнула руками, словно прощалась.
Едва в трубке раздались гудки, мы набросились друг на друга и стали топтаться, взвизгивать, смеяться и обниматься. Малышка лежала на матрасе и удивлённо на нас смотрела. Она почти не испугалась, ведь уже привыкла ко всякому.
- Малышка! – воскликнули мы, схватили её и закружились. Потом опомнились и стали было в спешке прибираться, но снова опомнились и стали просто ждать. Я приоткрыл форточку на кухне. Зима сегодня была тёплая, и ласковая прохлада потекла в кухню.
Примерно через полчаса в дверь постучали, и я бросился открывать.
- Здравствуйте, - осторожно сказал я. – Вы…
- Здравствуйте. Да, это я.
- Входите.
- Здравствуйте! – высунулась из-за угла Таня с малышкой.
- Куда можно поставить?
- Вот, вот сюда можно.
Он поставил дырявый пакет с пустыми бутылками. С сомнением посмотрел на свою одежду.
- Может, на балкон?
- Да, конечно, давайте.
Я принял старые, рваные пальто и шапку и отнёс на балкон. Туда же отнёс валенки с подвязанными подошвами.
- Можно мне помыться?
Глаза у него были коричневые, с едва заметной прозеленью.
- Да, конечно, вот сюда ванная.
Пока он мылся, мы открыли все форточки и балкон, чтобы вышел запах. Поставили чайник.
- Как тебе наш гость? – тихонько спросила жена у малышки. Та висела у мамы на руках, грызло ситечко для чая и была всем довольна.
Когда гость вышел из ванной, он был уже значительно чище. Пропали грязные полосы с лица и рук, волосы были лохматы, но чисты. Он переоделся в чистые, немного помятые футболку и джинсы, а всё снятое тщательно завернул в пакет и отнёс на балкон.
- Простите, что я в таком виде, - неуверенно сказал он, поглаживая неровно отросшую щетину.
- Да ничего, нас таким не испугаешь, - бодрился я в ответ.
- Привет, малышка, - он заглянул ей в глаза и помахал рукой. Малышка настороженно разглядывала его, как и всех, кого видит впервые. Посмотрела, и отвела взгляд, как всегда.
- Хотите подержать?
- Нет, что вы. Я действую на детей… возбуждающе. Вот если бы Юля вместо меня была, тогда да.
- Пойдёмте сюда.
Мы устроились в кухне, налили ему огромную чашку чая и сделали бутерброд.
- Борщ будете?
- Конечно! Большое спасибо!
- Юля – ваша жена?
- Да. Она сегодня осталась дома.
- Мм… Простите, но по вашему виду я предположил, что у вас нет дома.
Он грустно кивнул.
- В привычном понимании нету. Мы живём в землянке на окраине города. Знаете, где заканчивается Солёный тракт?
Мы кивнули.
- Там, если ехать по дороге, видны в полях трубы землянок.
- Вас много?
- Да, порядочно.
- И все …?
- Нет, что вы, - он грустно улыбнулся. – Только мы с Юлей.
Глотнув чаю, он принялся за мытьё посуды.
- Может, вам помощь нужна?
Он покачал головой, высматривая, куда поставить тарелку.
- Я ведь всю жизнь так живу. С детства. Родители жили бедно, в деревне. Только дом отстроят – придут из соседней деревни, все дома сожгут. У них там только землянки были. Раз мы отстроились, второй, да и бросили это дело. Построили землянку и стали жить. То есть выкопали.
Я взял малышку за ноги, перевернул вниз головой и она схватила с пола упавший грызунок – длинную деревянную ложку.
- Так потом и повелось. Когда попал в город, не смог привыкнуть к каменным стенам, - он взял веник и стал подметать пол. – Спился. Поэтому теперь – вот, как в старые времена. Только печка у нас железная, самодельная, и вещей побольше.
Пол был подметён в мгновение ока. Мы перебрались в зал. Я занялся малышкой, стал крутить и вертеть её, а гость с Таней общались. Он попросил рассказать про роды, и Таня стала рассказывать, а я иногда дополнял.
- А, так вы рожали вместе! – воскликнул он обрадовано. – Да ещё дома!
Мы рассказывали очень вдохновенно, ведь это было самым главным событием нашей жизни. Малышка, устроившись у меня на руках, пока ещё не переполнилась нашими эмоциями, была спокойна, и даже иногда словно прислушивалась.
Когда я сказал, что нас словно несло некоей волной, мощной, но ласковой, и как малышка словно бы выплыла из неё к нам навстречу, он закрыл глаза и сказал:
- Да, я прекрасно понимаю, о чём вы, - и подмигнул малышке.
- А давайте-ка я посмотрю ваши спины.
Он умело промял спину Тане. Без сильных, резкий движений, как делал массажист, к которому мы недавно ходили. Плавно и как-то странно двигая руками, он словно бы выгонял скопившееся в спине напряжение куда-то в мировое пространство. Таня встала расслабленная и довольная, взяла малышку, и гость занялся моей спиной, тоже весьма забитой.
Потом малышка стала засыпать, и Таня унесла её в спальню. Я расслабленно лежал, глядя в потолок, а гость вытер пыль, сложил игрушки и вещи, подмёл и протёр пол. После этого он устало разлёгся рядом со мной, и сказал:
- Ф-у-у-ух.
Через мгновение он задремал. Тогда я встал, прошёл на идеально чистую кухню и сварил ему каши, сделал бутербродов, а в отдельный пакет собрал всего съестного, что только у нас было.
Он вошёл на кухню, разбуженный вкусным запахом, и набросился на еду.
- Вы там, наверное, голодаете?
- Угу, - сказал он с набитым ртом.
Тихонько вошла Таня и притворила дверь, оставив небольшую щель.
- Заснула…
- Мне тоже пора, - сказал гость, протирая тарелку кусочком хлеба.
Он встал и по очереди обнял нас, заглядывая в глаза.
- Вы молодцы, вы на верном пути. Слушайте своё сердце. Если кто-то говорит, что вы неправильно растите ребёнка, прежде всего, слушайте своё сердце.
- Мы стараемся, - ответила Таня. – Только это бывает очень сложно.
- Бывает, - улыбнулся он. И мы улыбнулись в ответ.
Он снова оделся в свою грязную, поношенную одежду. В одну руку взял пакет с бутылками, в другую – с едой.
- Дать вам денег? – робко спросил я.
- Нет, спасибо, - ответил он, покачав головой. – Лучшее, что вы можете для меня сделать – позвонить нам ещё раз.
- Этот номер уже не действителен.
- Да. Просто живите так, и растите малышку так, чтобы она смогла позвонить ещё раз. И чтобы вы услышали голос из трубки, а не просто тишину эфира, или гудки. Это ведь тоже не каждый смог бы.
- Да, но статистика…
- Чёрт, всё время забываю про неё, - он поставил пакет с едой и почесал макушку, приглаживая лохматые волосы. – Впрочем, знаете, как я к ней отношусь?
- Как?
Он поднял повыше пакет с пустыми бутылками.
- Вот она какая, статистика.
А потом постучал себя ладонью по груди.
- А вот – цветок среди её чисел.
Взяв пакет с едой, он подмигнул нам и, враз повеселев, исчез вниз по лестнице.
Мы прикрыли дверь.
Постояли немного, обнявшись. Потом в спальне заплакала малышка, и Таня поспешила к ней.
Я вышел на балкон. Прошло несколько мгновений, заскрипела тяжелая железная дверь подъезда и появился наш гость. Он потоптался, оглядываясь, и решительно, бодро пошёл вдоль сугробов по тротуару. Но через несколько шагов вдруг ссутулился, зарылся поглубже в воротник и пошёл медленнее, словно навстречу ему дул холодный, сильный ветер.