В Северной Греции на среднем пальчике-полуострове СитонИя, между такими же продолговатыми Атос и Кассандра, в бухте ласковейшего Эгейского моря стоит отличная погодка! На пляжной территории под сенью тенистых акаций, сидя за столиком, расправляюсь с розовым осьминогом на тарелочке с голубой каёмочкой. Угощаю себя, любимую, в свой день рождения. Всё при мне: вино, закуски, гречеcко-русский словарь и разговорник, мобилка с фотоаппаратом. Заранее предвкушаю удовольствие; пусть поздравляют желающие. На душе блаженство, состояние – лучше не бывает! Человеку много ль надо? Правда, не хватает друга рядом. Но важно не переставать о нём мечтать и помнить о вреде переедания.
С моря доносятся детские голоса на разных языках Евросоюза. Мальчишки пытаются оседлать оранжевую надувную лодку в форме ракеты. На девятом седоке она опрокидывается. Выныривают на поверхность, визжат, брызгаются, кричат, предлагают дельные советы на греческом, румынском, болгарском, сербском, также – на хорошо мне понятном немецком. А за соседним столом приятно ласкает слух родной русский язык, молодая братия с бело-сине-красным триколором на футболках уплетает бутерброды, запивая холодным кофе «фрапэ» в высоких стаканах. У меня – обед, у них – завтрак.
Чуть поодаль за сдвинутыми столами – смешанная компания мужчин и женщин ещё вкалывающих возрастов. Официант Василиос, не типично рослый, могучий грек, принимает у них заказ на десять персон. Объяснения ведутся на английско-греческо-русском «винегрете» с украинским акцентом. Итальянские «момэнто, манджари» и французские «мерси, селяви» тоже идут в ход. В результате – деликатесные дары моря, прохладительные и горячительные напитки занесены в блокнот. Осиливший языковые неясности, Василиос также легко преодолевает дощатую, утопающую в песке дорожку, асфальтированную проезжую часть, мраморные забежные ступеньки ресторана-таверны «То кима», что по нашему «Волна».
Хитрющщие, догадливые кошечки учуяли добычу размашистого заказа для длинного стола. С каменного забора между горшков с геранями изучающе наблюдают за сидящими за ним персонами, словно, заранее тестируя на жадность. Перевожу и я к ним взгляд. По центру – усатая личность с треугольным чубом запорожского казака. С боков – гладко выбрито. Обязательные длинные усы. Слева на шее – загадочная татуировка, наверняка что-то обозначающая. В моём понятии он в самом расцвете, лет под сорок. И по параметрам выглядит, как пользующийся огромным спросом у женщин почти всех возрастов. А в данном окружении – ещё и авторитетом командира. Держит всех на прицеле под неустанным своим оком. Второй глаз завешен лихим чубом.
Рядом с ним – дама о-о-очень высокой себестоимости. Ногастая, грудастая, с пропорциями, лошадиной гривой, утиным ртом, жабьими выпуклыми глазами под коровьими ресницами. И, вроде как, не с птичьими мозгами. Её наряд, обувь, «мелочи» с турецкими и китайскими подделками и рядом не лежали. Раскосые солнцезащитные окуляры от Шанель, белая сумка с коричневыми буквами LV от Луи Виттон, пальчики сверкают брюлликами, кончики ушей тоже. Она в бежевых, гипюровых сапогах-босоножках усеянных блёстками. Конечно же, – на красных Лабутеновских подошвах. Под летящим шифоновым мини-платьицем в тон им, демонстрирующем сексапил, обувь заслуживает особого восторга у мужчин, но желчной зависти у женщин.
— Серж, – вальяжно поворачивается она, наверняка, к законному супругу, – с тобой нет шанса хоть капельку схуднуть. Зачем столько заказывать; опять половина останется на тарелках.
— Мы шо, не европейцы? Бродячие животные помогут. Вон, уже все на стрёме.
— О-о-ой, забыл, – спохватывается волоокий, с орлиным носом и густой растительностью везде, немолодой мужчина, – хотел попробовать то, шо утром показали, и то, шо мне не дали.
— Э-э-х, ты, Спирос Хатципапас! Какой же ты грек, шо не знаешь «мусаку», своё национальное блюдо.
— Во-первых, я родился и проживаю в Одессе, во-вторых…
— Васи-и-лис, – перебивает его шеф застолья, пальцем подзывая к себе официанта, – Эла, ком цурюк/подойди - по гречески, иди назад - по немецки/, дэка /показывает две пятерни/ мусака, пара кило.
— Па-ра-ка-ло! Па-жа-лу-ста. Одно слово, а не пара кило. Так легко запомнить, Николаич.
— А я только так и запоминаю их слова, длиной в полметра. КалимЭра – у меня будет коли мэра, эфхаристО – эх, в харю сто, эндАкси – эй, такси! Отель «КсенодохИя» сразу запомнил – сена до, сами понимаете, чего и сколько. Ха-ха-ха! Во, весёлый язык!
Тем временем, грузноватый Василиос бабочкой порхает перед солидными клиентами. Графины с вином, узо, бутылки с минералкой, стаканы со льдом, рюмки, фужеры – на столе:
— Плиз, плиз, – ухаживает он, наполняя их вином. Английских словечек нахватался в самом Нью-Йорке. Был там зимой на заработках. Под залог возвращения к семье выколол на руках имена своих малолетних детей от запястьев до локтей. Крупно, размашисто: Пасхалия, Константинос. А на животе: Катерини, то бишь, законная супруга.
Искренние тосты, конечно же, за здоровье, счастье и успехи Сержа Николаича:
— Спасибо! Спасибо за визы, за то, шо вы нам без Минздрава всё организовали!
— Здоровья вам и вашей крепкой семье!
— Шоб всё у вас было прекрасно!
После принятия на грудь, глава украинской делегации, как мне показалось, из докторов, стал заметно красноречивее, хотя и суровее:
— Да, если бы все были патриоты, как я, то было бы всё прекрасно. Только во Львове настоящая Украина! Крым просрали, Донбасс, считай, тоже. В Одессе, Харькове, Днепропетровске, Запорожье каждый третий – предатель родины. Мы совершили революцию достоинства!
— И тут же достоинство потеряли, стали попрошайками, – доносится от молодняка справа.
Серж Николаич смахивает чуб в сторону, отставляет стакан, протирает кулаками глаза:
— Бачитэ? И тут кляты москали! Ватники, они везде…
— Майданутый скакуас, фильтруй базар!
— Ах, ты ж, колорадское племя…
— Укроп вонючий! Рискуешь получить в табло и не доскачешь до ридной Усраины.
«Ах, как бы чего не вышло», – опасаюсь я. Но, слава Богу, в этот момент сверкнула молния сразу с громом. И дождь не заставил себя ждать. Зашуршал по листьям акаций, забулькал по морской глади, застучал по черепичной оранжевой крыше «То кимы». Русская братия легко открывает огромный белый зонт над своим столиком, продолжая трапезу на территории пляжа. Представители «Цэ Европы» с напитками в руках бегут в здание ресторана. Я тоже. Спрашиваю на ходу:
— Извините, мне правильно показалось, что вы все русскоговорящие украинцы? Я тоже наполовину украинка, но сейчас живу в Германии.
— О-о-о! Милости просим к нашему шалашу! – приглашает лично сам руководитель группы. Вас как по батюшке?
— Батяньку звали также, как и Вас. Сергей – моё любимое имя, – и, чтобы не было сомнений в причастности к Украине, затараторила из школьной программы второго класса, – щоб узнаты, яку букву трэба напысаты в нэнаголошэному склади, трэба слово зминыты так…
— О-о-о! Класно! Совсем без рашинского акцента! – подхваливает Серж и все хлопают в ладоши.
Хозяин заведения Сократиус заранее распорядился приготовить длинный стол в зале ресторана на случай непогоды. Расселись за ним в том же порядке, что и на пляже. Я, тут же, к ним – с серьёзным вопросом:
— Среди вас есть люди из Одессы?
— Одесский грек, – взял под козырёк немолодой мужчина, – Спиридонос Хатципапас.
— Расскажите, пожалуйста, правду, что у вас случилось 2 мая в Доме профсоюзов?
— Не верьте ему! Он предатель! – заорал на него Николаич, хотя грек ещё не приступил к рассказу. – Вот из-за таких у нас не налаживается жизнь. Да. В Одессе произошёл несчастный случай. С кем не бывает… Мы, патриоты, скорбим и я яркий представитель. А этот даже украинского языка не знает, а берётся судить. Я, например, с села и дома размовляю на чистой украйиньскойи мови. Вышиванку с удовольствием надеваю.
— Сколько вышиванку не надевай, а голый зад простого народа не прикроешь, – ехидничает грек.
— А Саакашвили, кажется, тоже носит вышиванку и учит украинский язык, – вставляю я.
— Кто? Собака Швили? Мишка-подкидыш? Беглый президент-галстукожёр? Ха-ха-ха! Как мы только не величаем его в Одессе, – Хатципапас сильно развеселился.
— А, что? Сталин тоже был грузин, – меняет гнев на милость "яркий представитель". – Пусть разруливает коррупцию в одесском порту. Его б к нам в Киев. Отличный парень! Он же ж красавец! Харизматичная личность покруче Крикуна-Жирика! Вся Украина от него тащится…
В этот момент Василиос, второй официант Аристотелис во главе с самим шефом-владельцем ресторана Сократиусом подносят десять тарелок с морским ассорти с гриля и прочую закусь. От аппетитного вида и экзотических ароматов даров моря все приходят в восторг. После громкого тоста: «Слава Украине!» Серж обращается ко мне:
— Не стесняйтесь, Сергевна, у нас всё просто…
— Ой, кажется, иду на поправку, – накидываюсь на жареных силявок. Лакомый продукт, напоминающий о детстве на берегу ставка на Украине.
Хозяин пиршества продолжает рассуждать, но уже с набитым ртом:
— Скоро, Сергевна, мы будем впереди всей Европы. У нас богатейшая страна, умнейший народ со своей историей в миллиарды лет.
— С историей ты не дружишь; не перегибай палку, – поправляет Хатципапас.
— Та какая разница? Миллион лет туда, миллион сюда. Главное, шо мы гордая, умная, трудолюбивая нация! Наши великие укры…
— …вырыли Чёрное море и сложили в Кавказские горы, – наконец, вступает в разговор красотка-супруженция. Остальные играют в молчанку.
Вычислив в моём лице внимательную слушательницу, Серж обращается непосредственно:
— Скоро, Сергевна, настоящий технологический бум придёт на Украину. Мы разработаем самый быстрый мобильный интернет, танк, винтовку нового поколения! Это будет только начало. Мы запустим свой корабль на Луну!
— И тогда космонавты будут называться укронавты, – подмигивает мне грек.
Но Серж, как будто, и не слышит; в упоении продолжает:
— В 2020-м году Уран приблизится к Тельцу и откроет нам великие перспективы! Будет огромный скачок изобретений, каких мир ещё не видел! Мы и сейчас по производству станков, лекарств, ракет…
— … «рошенок», – подсказывает жена.
— … выходим на европейский рынок. А Россия без Украины – ноль без палочки. Но Путёныш, долбаный тупой недоносок, не соображает. Убивает на Донбассе наших солдат и нашу европейскую мечту. Хорошо, хоть американцы помогают.
— «Кошка бросила котят, опять Путин виноват!» – супруженция, хотя и модница, за словом в карман не лезет. – Да пойми ты, наконец, что, если бы его войска были на Донбассе, война длилась бы один день. Слышал, Жириновский уже мечтает дойти до Киева и вернуть свою фабрику?
— Да. Этот опасный шизик предлагает по каналам повернуть в великий Днепр свой тихий Дон. И тогда ещё больше негатива от москалей окажется у нас в питьевой воде. Надо немедленно возвращать Крым и тогда всё само наладится. Так говорят мудрые астрологи. Кстати, потом наша украинская Атлантида всплывёт из-под ДнепроГЭСа.
— И мы будем гонять стада динозавров, слонов и америкосов по Украине, – дополняет грек.
— Дорогой, давай сменим тему. Переходи, лучше на классику, – советует жена, – например, к Пушкину.
— А шо про него скажешь? Это неглыбокий имперский поэт.
— Поправляю по слогам: не-глу-бо-кий, – терпеливо учит жена.
— Ага, запомню. Москали преподносят его, как мировое светило. «Евгений Онегин» – чистый плагиат. С Байрона всё слизал. Он нашему Шевченко и в подмётки не годится. Сало наше украинское любил. Пушкина – гэть! Он нам не нужен. Предлагаю тост за нашего Тарасика! Слава Украине!
Компания играющих в молчанку врачей, единогласно поддерживает. После того, как супруг неплохо закусил, его вторая половина тянет за рукав:
— Расплачивайся и пошли в люлю, завтра нам рано вставать на экскурию в Метеоры.
— Та, хто ты такая, шоб мне указывать?
— Хватит пить и трепать языком.
— Пошла вон, губастая! – Серж Николаич не на шутку разражается скандалом. Так же неожиданно, как грянули гром с молнией сегодня на пляже. – Ты мне не жена! Разводом угрожала, я тебе его оформил за пять минут. Когда у меня был перелом ноги, ты как, бессердечная, отреагировала? А? Кому сказал: «Кыш, предательница! Мы в разводе».
— У вас же трое детей!!! Опомнись, Николаич, – осмеливается выдать мнение в пользу сохранения семьи одессит-грек Хатципапас.
— Трое детей? Ну и шо? Не я первый, не я последний. Я им всё отдал: трёшку, дачу, гараж. Притом, нянек, спорт, музыку, английскую гувернантку – всё оплачиваю! Тебе, стерва, силиконом и ботоксом подкачанная, свою любимую «Хёндочку» отдал.
— Сергей Николаевич, миленький, успокойтесь. Не надо так горячо реагировать. Вы же перед отъездом помирились, всё у вас будет хорошо, – с энтузиазмом пытается уладить конфликт, абсолютно асексуальная особа. Сухонькая, сморщенная, плоскогрудая, с сигареткой в дрожащих пальчиках. – Это, ведь, ваша вторая половиночка…
— Вечером найду третью половиночку.
— Ой! Это совсем негоже.
— Цыц! Невропатолог! Одно моё слово в посольстве и перед тобой опустится железный занавес. Н-а-авси-и-и-гда!
С перепугу молчаливые врачи стали собирать свои манатки. Супруга, не то бывшая, не то всё ещё действующая, с достоинством, накинув ремешок фирмОвой сумки на плечо, «поплыла» на безопасных каблуках-платформах Лабутэнах, сверкая алыми подошвами.
— Приятной вам прогулки, доктора! – пожелал им вслед «герой нашего времени» и тут же подзывает Василиоса, – Эла, ком цу мир, Вася. Пара кило, ё-моё. Акоми диа узо, сена до х.я! Короче, ещё два узо (анисовая водка). Мне и даме-писательнице!
— Каталавэно /понял/!
— И делай счёт.
— Фэли логарисмо /он хочет платить/, – подсказываю Василиосу.
Официант рисует кругленько: «300 эфро». Патриот Украины треснул тремя сотенными купюрами по столу, а четвёртую зелёную бумажку подбрасывает в воздухе, сопроводив словами: «А это тебе на чай в харю твою сто! Лови, Василий Ваныч! Ха-ха-ха! Анекдоты про тёзку своего, Чапаева, знаешь?»
Тем временем денежный знак приземляется под столом, а меня, как серпом по яичку Фаберже; до чего же отвратно, когда тупой юмор и хамство компенсируют толщиной кошелька:
— Что за шутки, сэр? Он, между прочим, мой родственник, прекрасный человек, неутомимый труженик, примерный отец и семьянин!
— Понял. Строитель коммунизма. Слушался старших, к труду и обороне всегда готов!
— Не паясничайте, Сергей, и подберите свои деньги.
— Уборщица подберёт.
— Ничего-о-о себе рисовочка! Как у моряков загранплавания по приходу с рейса или у грузин-спекулянтов апельсинами и гвоздИками в советские времена!
— Мы, Сергевна, сильно покруче будем!
Совсем развеселившийся и расхваставшийся патриот Украины, достаёт из портмонэ ещё сотенную. Подаёт Василиосу с серьёзным видом:
— Бери, пацан. Это тебе привет с Киева! Купишь конфет своим детям.
Василиос в нерешительности. Немедленно даю команду: «брать»! Он берёт с достоинством, прижав руку к сердцу, благодарит лёким поклоном и уходит в сторону пляжа, где снова выглянуло солнце и полно работы. А Сергей Николаевич уже в том состоянии, когда нуждаются в слушателе, а не в собеседнике:
— Как мой греческий, Сергевна?
— Пойдё-ё-ёт, не смотря на небольшие речевые ухабы, – подхалимничаю в ответ, вместо того, чтобы оставить патриота в гордом одиночестве. Но журналистское любопытство берёт верх. Он продолжает выхваляться:
— Я ж полиглот. Итальянский, английский, французский, греческий, любые языки. Я ж за четыре года полсвета облетал. У меня три высших образования. Дипломы по медицине, психологии и спорту. Вот вам на память моя позолочен-н-ая визитка.
Разглядываю с плохо скрываемым удивлением: «Профессор, доктор наук, врач-кардиолог украинского национального университета». В моём воображении его «яркая» жизнь приобретает ещё более темноватый оттенок, чем в случае с купюрами.
— Прилетайте в Киев, Сергевна. Покажу вам Музей голодомора, – шепелявит он с набитым ртом, украшенным запорожскими усами. Обугленный хвостик уже холодного осьминога повис в щёлке между передних зубов. Хочется воспользоваться фотоаппаратом: портрет кота с мышью.
— Прилетайте. Мне всё равно делать нечего. Киево-Печёрку тоже покажу. Извините, а сколько Вам сегодня стукнуло?
— Вы, Серёжа, почти в сыновья мне годитесь.
— Да-а-а? Я б Вам не дал. Всё равно приезжайте. И встречу, и провожу. С Вами не стыдно по Крещ-щ-атику пройтиться. Давайте мобилку, свой телефон Вам закачаю. Да за такие умные, внимательные глаза я б всё отдал!
— Вы ведь всё губастенькой отдали.
— Я шо, похож на идиота?
В этот момент телефон заиграл мелодию Моцарта. Звонят. Жаль, не по мою душу. Не спешат с поздравлениями родственники и друзья из России, Украины, Германии, Греции. Чуток обидно… «Губастая, – шепчет мне на ухо новый знакомый, потом громко жене – Алло! Уже два часа прошло? А ты засекала? Значит, появлюсь ещё через два. Читай дальше свой роман про любовь, а я эту жизнь и без книг неплохо знаю!»
«Во – сюжет!!! – мысленно спохватываюсь я, вдруг, несказанно обрадовавшись. – Вот тебе, дорогая, и подарочек ко дню рождения! Лучше – не придумать!»
На фото: акварель автора "Мармарас. Греция." 50х60см.