Сбор металлолома (картинка из детства)
В моем детстве, среди многого прочего, была и такая, как теперь говорится «примочка», как сбор металлолома. Конечно, не только в моем, но я-то все про себя, любимого…
Сбор металлолома, в отличие от сбора макулатуры, был очень увлекательным занятием, вроде охоты, или пиратского приключения. Он, то есть сбор, проводился, как соревнования между классами. Но где, в самом деле, простому советскому школьнику взять металл, который был бы никому не нужен? Это ведь вам не прошлогодние газеты, от которых родители только рады избавиться, или, к примеру, драная упаковочная бумага, которую без особых хлопот можно выклянчить в ближайшем продмаге! А вот попробуй вынести из дома самую никчемушнюю треснувшую чугунную сковородку! Ого! Не только родители – все соседи по квартире, узнав о предстоявшем сборе металлолома удваивали бдительность. Ну, а что такого металлического можно найти и подобрать на улице? Дворники ведь тоже не лыком шиты и все, что можно собрать и сдать, они давным-давно собрали и сдали. Вот и попробуй, выиграй соревнование в таких условиях!
Но один раз со мной случилось чудо. Вернее, мне удалось совершить чудо. Мне удалось внести в копилку моего класса рекордные, не знаю сколько, килограммов чугуна! Взвешивать не взвешивали, но весь класс (кстати, уже седьмой), то есть человек десять пацанов, еле этот рекорд допер.
Но тут требуется некоторое пояснение , касательно происхождения этого рекордного улова. В квартире, где я прожил от рождения до студенчества, на семь семей были все мыслимые по тем временам удобства: само собой, свет и водопровод, а кроме того: телефон, туалет, кухня с двумя газовыми плитами и раковиной. А еще сверх того - ванная комната с самой ванной и душем. Все это благолепие досталось нам, коммунальным жильцам, от прежнего, дореволюционного, владельца квартиры. Он построил ее, как частную клинику. Это только в новой жизни она в конце концов стала коммуналкой. И две палаты, процедурная, личные апартаменты доктора-владельца стали приютом семи советских семей. Но ванная комната этой участи избежала и осталась сама собой. Все это я узнал, уже будучи взрослым.
А теперь обратно к ванной и ее роли в этой истории. Ванна, не комната, а сама, я бы сказал, купальня, была мощным чугунным сооружением, в котором могло враз поместиться с пяток таких, как я тогда. Толстостенная и толстодонная, в облупившейся, пожелтевшей толстой эмали, на полноразмерных львиных лапах, сжимающих чугунные пушечные ядра! Ну, не такие, как у Царь-пушки, но все же…. Но это еще не все. При чудо-ванной была еще и чудо-колонка. Основанием ее служила чугунная печь, совершенно подстать ванной. Та же мощь, та же толщина, те же львиные лапы на ядрах, плюс литые узоры на дверцах… Не печь, произведение искусства! На печи, теперь уж не помню как, была прикреплена собственно колонка. Она представляла собой этакий железный цилиндр, из которого торчали два тускло-желтых, с прозеленью медных крана, и высокая, круто выгнутая шея душа с медной же, почти полностью зеленой сеткой-рассекателем. На моей памяти, те есть года с сорок девятого (тысяча девятьсот!), дровяную колонку уже не топили, потому что в квартире был газ. И над печью, черной, в благородно-коричневой окалине висела легкомысленная беленькая газовая колонка с краном и душем.
До поры до времени я воспринимал эти чудеса чугунолитейного искусства, как что-то само собой разумеющееся, и что у всех так. Но приобретя школьных друзей, убедился, что нет, вовсе не у всех и далеко не так.
И когда был брошен клич: «Все на сбор металлолома!», первое, о чем я подумал, была печь с ее колонкой. К слову: о самой ванне даже мысли не возникло. Слишком здорова, и уж очень любил я в ней поплескаться, или хотя бы покрутиться под душем!
И вот, прямо средь бела дня, я навел на свое собственное родовое гнездо ораву мародеров. Как мы, все же еще совсем дети, смогли разобрать этот чудо-агрегат, как смогли протащить его по нашему щелевидному коридору, спустить с высокого второго этажа по лестнице, не повредив при этом ступенек – все это для меня сегодня тайна, покрытая мраком времени. Одно поддается объяснению – почему нам вообще удался этот налет. Дело было в разгар рабочего дня и все дееспособные жильцы были на работе. А оставшиеся дома старухи (только старухи, стариков в квартире вообще не было), себя никак не проявили. И теперь их, переживших две революции и три войны, я хорошо понимаю.
Но, конечно, добром это дело для меня не кончилось. В школе мои заслуги были замечены и отмечены – публичным устным поощрением, но вот дома…
Дома меня ждало… Ничего хорошего дома меня не ждало. Хотя никогда, и в этом случае тоже, руку на меня никто не поднимал… Ну, кроме старшего брата, конечно. Но как раз тогда ему было вообще не до меня. Я был один на один с родителями. Точнее, с мамой. А она была… ну, просто на себя не похожа. Соседки, которые тоже были вне себя, ели ее поедом, виня в невосполнимой потере и полнейшем разорении. Как жить без единственного надежного источника тепла!? Этим всем мама меня и корила, притом не с соседских слов, а от себя. «Мама, - попробовал оправдаться я – да на фига она нужна, эта железяка? Ведь у нас же газ!» «Да что газ! – чуть не со слезами ответила она – Что газ! А если война!?» Я только руками развел. Ну какая там еще война!
Да, для меня война была, ну, почти как древняя история. Вроде Наполеона с Кутузовым, или крепостного права. Но для них? Для которых она только-только, чуть больше десяти лет как закончилась?
Ох, и трудно же разным поколениям понимать друг друга!