(Илуй – это ешиботник, проявивший особенно выдающиеся способности к изучению еврейских наук)
Дом престарелых для выходцев из Центральной и Восточной Европы в одном из городов округа Гуш-Дан.
-Говорят, что племя ибу будут в Израиль репатриировать. 10 миллионов человек. Скоро у нас тут одни негры останутся жить. Даже сейчас я иногда попадаю в южный Тель-Авив и ужасаюсь – в глазах черным-черно. А будет еще чернее. Загубили страну, а какая была страна! Ты даже представить себе не можешь.
Ты знаешь, какая у меня пенсия? Не знаешь, и не догадаешся. Ты даже если будешь работать каждый день в две смены, по 16 часов в сутки, и половину этого не заработаешь. Ну и что толку? Да, у нас тут самый престижный бейт-авот в округе, но обслуживание как у нищебродов. Сиделку ночью не дозовешься. Сидит играет с телефоном или спит. Вот Мария – где она сейчас? Русская или украинка она, не знаю. Говорит, что приехала по Закону о Возвращении, а я не верю. Гойка она, и документы о своем еврействе наверняка купила. Еврейка же не пойдет сюда работать, верно? Значит, гойка она.
Пусть лучше племя ибу привозят. Они нас будут обслуживать как надо. Как палестинцы в свое время обслуживали. Какие они были после 1967 года! Учтивые, вежливые, что попросишь, всё сделают. Боялись нас и уважали. Уже потом их наше безмозглое руководство распустило.
Мы будем ибу поэтапно натурализовывать, гиюрить в течение десяти лет, и статус давать им условно. Кто начнет наглеть – пинок под зад, чемодан, аэропорт, Лагос. Пусть катится в свою вонючую Африку. Привезем вместо него юбу. Какая нам разница, ибу или юбу? Рав Овадья Йосеф правильно говорил. Все гои сотворены с единственной целью – обслуживать евреев. Когда он так сказал, леваки начали возмущаться, говорить, что он ерунду выдумывает. А он ничего не выдумывал. Он умнее всех ашкеназских раввинов вместе взятых, он по нашим, ашкеназским книжкам учился. Я сейчас могу назвать всех мудрецов, на мнение которых он опирался, в хронологическом порядке, и по ссылкам прийти к Торе. Да, это в Торе тоже написано, почти прямым текстом, и мы это каждый год читаем в синагогах в недельной главе, но не видим. Читаем, а видеть не хотим.
Я был илуем – лучшим учеником Новомлавской йешивы. Так говорил наш учитель, рабби Лейзер. Я сам стал бы со временем выдающимся раввином, обязательно стал бы им, если бы не война.
Когда немцы напали на Польшу, я уехал на восток и оказался в советской зоне оккупации. Там меня мобилизовали на торфоразработки на востоке Белоруссии. Благодаря этому я и спасся. Когда немцы напали уже на советских, у меня было время уехать. Меня увезли далеко-далеко на восток, в степь. И там я три года проработал в колхозе, выращивал хлопок.
Ой, как там надо мной издевались. Мы работали по 12 часов в сутки, без отдыха, за пайку хлеба. А комиссаром у нас был еврей, это он мне жить не давал. Чуть я присяду отдохнуть: "Йосиф, вставай, работа, работа". Как в Египте у фараонов.
Однажды на седьмое ноября мы напились, и я ему говорю: "Мендель, скажи как еврей еврею, почему ты меня гоняешь как последнего гоя? Пусть гои тут работают на таких работах, не наше это дело, не еврейское". А он мне: "Не понимаешь ты ничего, Йося, ты же польский беженец, а я советский гражданин. Это значит, что меня могут в любой момент снять с Ташкентского фронта и отправить на Первый Украинский. У нас тут в бригаде каждый второй стукач, особенно вот тот, бабай, он спит и видит мое место занять. Расскажет вышестоящим, что я тут своих покрываю и разрешаю бездельничать – и конец мне". Вот такая ситуация, но мне-то от этого не легче было. Сейчас базарят, кто был хуже, Гитлер или Сталин. Так я тебе скажу, что они оба хуже. Гитлер убивал наши тела, а Сталин убивал души.
Короче, закончилась война, приехал я в Новую Млаву, а ее и нет. Точнее, город есть, а евреев в нем нет. И моей семьи нет. Ну мне и посоветовали уехать в Палестину, и я туда приехал, как раз к созданию государства.
И тут я встретил раввина Лейзера. Оказывается, только он с семьей и выжил. Договорился с немцами, что приведет наших евреев на станцию так, чтобы они не оказывали сопротивления, а ему и его семье за это сохранят жизнь. Он сказал всем, что их повезут на восток, к Волге, а оттуда по морю, и через Иран в Палестину. Местечко пришло на вокзал с вещами, погрузилось в поезд, людей отвезли на 15 километров, а там уже вырыты ямы. Ой, что там было... А рабби Лейзера с женой, сыном и дочками привезли в Берген-Бельзен, там он и дожил до конца войны. Я вот думаю, почему даже нацисты, такие амалеки, сохраняли жизнь выдающимся раввинам? Наверное, тоже понимали, что благодаря Торе вся Земля существует, и они, стало быть, тоже. Наши великие раввины почти все выжили, пережили Катастрофу.
И вот говорю я Лейзеру: "Возьми меня к себе в ешиву". Он как раз Новомлавскую ешиву заново открыл, в Бней-Браке. А в Израиле всеобщую мобилизацию объявили, война началась с арабами, но ешивам дали небольшую квоту на освобождение от призыва, чтобы сохранить и возродить мир Торы. А Лейзер и отвечает: "Не могу, Йоси. У меня сын есть, и я могу спасти только одного человека. Так кого я спасу – своего сына или тебя?" Мне сразу тот советский комиссар вспомнился. Короче, призвали меня в еврейскую армию, быстро научили стрелять из автомата, копать окопы, и назавтра должны были отправить на фронт.
Но Лейзер мне все-таки помог. Ночью меня вызвали и велели ехать в Тель-Авив. Оказывается, другой ученик рава Лейзера, приехавший в Палестину 20 лет назад, сделал тут отличную карьеру и стал министром интеграции и социализации репатриантов, и он сказал, что ему нужны образованные люди, чтобы составлять программы приобщения репатриантов к еврейской традиции. Тогда ехал к нам всякий сброд, традиции мало кто знал. Ну я и сел за написание учебников, и все учебники, по которым занимались репатрианты в первых ульпанах, мои. Вот так спас меня Всевышний, он не бросает свой народ в беде. Сухие ветви обрезает, а народ еврейский вечен.
Ну вот, у меня живот разболелся, а Мария где? Пусть делает укол наконец. Мария! Мария! Мария!
Пусть лучше ибу сюда везут. Мне уже все равно, что будет с этой страной. У меня все дети в Америке, а мне сколько жить осталось?