Начало здесь http://www.proza.ru/2018/03/25/845
Утром девушка проснулась от протяжного пароходного гудка. Белоснежный трёхэтажный корабль, на который они вместе с месье Теломбельоном сели вчера вечером, прибыл в порт и подплывал к причалу. Алисо выглянула в окно и ахнула. Перед её взором предстал огромный город-монстр с поднимающимися ввысь под самое небо домами, грандиозными мостами, живописными клумбами и парками, живущий своей жизнью.
- Силы небесные! – воскликнула девушка, - И что только не в состоянии сотворить люди по воле Аллаха! А я даже представить себе не могла, что под Солнцем может существовать такое!
- Это столица Монарко – Луислана, - пояснил ей позднее месье, когда они спускались по трапу, покидая судно.
Глядя по сторонам Алисо только успевала открывать рот от изумления, подолгу задерживаясь, чтобы наблюдать, вылупив глаза, на все чудеса, пред ней представшие. Спутнику без конца приходилось тянуть её за руку, чтобы она не отставала. А мимо них мелькали толпами люди, проносились тележки с портовыми грузами, урчали и жужжали какие-то механизмы. Пройдя сквозь арку здания вокзала, наша пара оказалась на привокзальной площади, где месье взял такси. А минут через сорок машина подъехала и остановилась у длинного двухэтажного здания с колонами, украшенного экзотической лепниной, обнесённого железной оградой, во дворе которого расположился красивый, значительный по площади парк со стриженными деревьями и газонами, скульптурами и экзотическими фонтанчиками. Когда Алисо вместе с месье Теломбельоном поднималась по каменным, оформленным под мрамор ступенькам крыльца, девушка увидела у двери табличку с какой-то надписью. Если бы она умела читать, то прочла бы следующее: «Агентство по предоставлению услуг мадемуазель Жули: медсёстры, сиделки, горничные, домработницы».
И хотя Али не обучалась грамоте, увидев непонятные знаки, движимая присущей ей любознательностью, поспешила подойти поближе, пытаясь вникнуть в их тайну и не отстала от француза до тех пор, пока он ей не объяснил смысл каждого слова.
- Значит я буду сиделкой или горничной? – поинтересовалась Алисо, желая переосмыслить всё то новое, что ей рассказал месье, - А я справлюсь? Но домработницей я уже могла бы быть, я в состоянии стирать, убирать, готовить, следить за детьми, потому что нянчила своих племянников. Я всё это умею, правда!
- Сначала тебе придётся учиться в школе при агентстве, - пояснил ей француз, отрицательно покачав головой в ответ на поспешные планы девушки. - Без этого никак не получится. Все клиенты мадемуазель Жюли – богатые, знатные, в основном иностранцы. Они очень придирчивые и капризные. Но если ты будешь хорошо учиться и исполнять всё то, что тебе скажет мадемуазель, то сможешь очень даже неплохо пристроиться в жизни и получать отличные чаевые от щедрых клиентов.
- И смогу работать медсестрой?! – с жаром спросила Алисо, - Я всегда мечтала быть учительницей, но помогать больным людям – тоже дело угодное Аллаху!
«Эдакая какая темпераментная особа!» - посмеивался про себя месье Теломбельон, вслух же заверил девушку, почему-то при этом как-то странно ухмыляясь:
- Без сомнения, и медсестрой ты побываешь тоже.
Наконец юная особа со своим загадочным провожатым вошли в дверь. Когда мужчина открывал её, пропуская вперёд свою спутницу, мелодично звякнул колокольчик. С внешней стороны дом показался Алисо похожим на дворец, но в силу своих понятий, конечно, она изрядно преувеличивала богатство его интерьера. Именно поэтому внутреннее убранство помещений потрясло девушку в неменьшей степени. Прямо у входа её встретила немолодая женщина в строгом чёрном платье и белом переднике. Она обменялась с месье несколькими фразами на французском, отозвавшимися в ушах юной путешественницы какой-то абракадаброй, потом жестом пригласила Али следовать за ней. Поднявшись на второй этаж и пройдя по длинному коридору, женщина открыла перед новенькой очередную дверь, на этот раз в длинную комнату, где в два ряда стояла пара десятков кроватей, сказав:
- Здесь теперь ты будешь жить вместе с другими ученицами. Сейчас девочки на занятиях, но скоро уже вернуться. Немного погодя ты познакомишься с мадемуазель Жули – хозяйкой заведения, которая здесь самая главная. Она вызовет тебя к себе, чтобы поговорить, когда освободится.
- Скажите пожалуйста, как к вам обращаться? – спросила Али, растерявшись, потому что из всего сказанного понимала через слово. Дело в том, что женщина изъяснялась так, как принято в столице, а в деревне Колуси говорили на наречии провинции Сен-Джу.
- Зови меня – мадам Сюзон, - пояснила та, - в этом заведении я выполняю обязанности главной воспитательницы.
Али и вовсе растерялась, потому что из произнесённого поняла разве что «мадам Сюзон», поэтому испуганно выпучила глаза на стоящую перед ней воспитательницу. Та же только фыркнула и пробормотала, удаляясь:
- Ну, совершенно дикая особа!
Оглядев с ног до головы вновь прибывшую девушку в своём кабинете, мадемуазель Жюли тут же нашла у ней массу недостатков: не так она ходила, тянула носок, двигала руками, да и осанка оставляла желать лучшего. Ещё она объявила, что та, произнося слова, каркает, как ворона. Всю эту информацию она обрушила на Али на чистейшем французском, говоря: «Из этого чучела ничего не получится! Мои клиенты – люди светские, из высшего общества, и им не понравится смотреть на такое убожество». Но через минуту, поразилась, когда услышала, что находящаяся перед ней девчонка, повторяет слово в слово то, что она только что сказала и почти без акцента:
- De cette peluche n'arrivera a rien! Mes clients de la haute societe, isnt ils aiment a regarder une telle misere.
- Ты говоришь по-французски? – удивлённо спросила мадемуазель.
Алисо снова в точности воспроизвела её последнюю фразу: «Tu parles francais?», заглядывая своей учительнице в рот, и это наглядно демонстрировало, что она просто повторяет за своей наставницей, как попугай. Содержательница заведения провела ещё один эксперимент, и спустя буквально полчаса новенькая ученица уже свободно могла произнести:
- Je m'appelle Alice. Je suis venue du village a la capitale pour devenir formee dame laique. (Меня зовут Алиса. Я приехала из деревни в столицу, чтобы стать образованной светской дамой).
Тогда мадемуазель Жули весьма удивлённая подобными способностями и рвением, откинула своё прежнее мнение и сменила гнев на милость.
- Ну, хорошо-хорошо, я займусь твоим обучением, хотя хлопот, предполагаю, будет гораздо больше, чем с другими ученицами. Здесь безусловно нужны особые, индивидуальные занятия. Сейчас я научу тебя упражнениям, которые ты станешь делать, только чур не лениться.
Она так сказала, но даже и не ожидала с каким рвением подхватит её идею простая деревенская девочка. Она тренировалась постоянно с раннего утра до позднего вечера: двигалась с книгой на голове, стоя у станка, тянула ногу, до исступления ходила на цыпочках, отрабатывала без устали всевозможные движения, то есть выполняла всё то, что предлагала ей мадемуазель. При этом постоянно повторяла себе под нос слова и фразы по-французски. Через неделю она уже свободно использовала в разговоре несколько десятков предложений, через два месяца кое-как изъяснялась и понимала всё то, что по-французски ей говорили воспитатели, а через четыре – говорила свободно и совершенно без акцента на этом языке. Пустой мозг девочки, которая с детства мечтала учиться, впитывался в себя всю предлагаемую ей информацию, подобно губке. Но мадемуазель Жули хотела от неё всё большего и большего. Контролируя то, как Али ходит, говорит двигается, она постоянно придиралась ко всевозможным мелочам, желая все манеры юной мадемуазель довести до совершенства. В один из дней она достала из шкафчика видеокассеты с записями светских приёмов с присутствием особо важных титулованных персон и сказала:
- Вот смотри и учись, Alice, когда будешь такой, как они, вот тогда я от тебя отстану.
Кроме всего прочего Жули обучала девочку этикету, искусству сервировать стол и использовать столовые приборы, подавать и есть самые разные блюда. Но самым большим открытием для содержательницы заведения стала способность девочки со вкусом подбирать платья. Причём она не только выбирала свои наряды, но и сама их шила. И это получалось у неё просто превосходно. Изучая модные журналы, Али вскоре сшила мадемуазель Жули такой костюм, что она только бегала и восхищённо восклицала.
- Parfait! Delicieux! Incomparable! – всё больше убеждаясь, что подобрала на деревенской помойке самое настоящее сокровище.
Несмотря на то, что содержательницу заведения все называли мадемуазель, на самом деле – это была женщина лет сорока - сорока пяти, но стареющая красиво и сохранившая былую красоту и элегантность. Она не стеснялась носить юбки выше колена, её кожа была не идеальна, но её совсем не смущали возрастные несовершенства. Окружающим она любила рассказывать, что её, как она выражалась «благородное старение» является следствием совершенно особенного отношения к жизни.
- Это флюиды, энергетика, - с жаром поясняла она, - всё это ничего общего не имеет с диетами, деньгами и косметологами, а также статусом и положением в обществе. Это умение воспринимать жизнь такой, какая она есть, но с юмором, наполняя её удовольствиями, которые, без сомнения, продляют «женский век». Да и как может быть иначе? На дворе конец XX века, скоро время даст отсчёт дням последнего его десятилетия, новое тысячелетие на носу!
Рассказывая о своём общественном статусе, мадемуазель заявляла, что происходит из древнего аристократического рода, ветви генеалогического древа которого уходят к Людвигу XVI. Её бабушка была француженка самых голубых кровей, но вышла замуж за арабского шейха и приняла мусульманство в 1940 году. Если бы Алисо из Колуси умела бы считать, то ей наверняка бросилось в глаза некоторое несоответствие возраста мадемуазель и предлагаемых слушателю дат. Но девушку почти научили хорошим манерам, но не научили счёту и письму. А потому она никогда не сомневалась в искренности своей наставницы и в правдивости её рассказа. Плюс ко всему её покровительница заявляла, что находится в близком родстве с монарканским эмиром, а если бы у неё появились дети, то имели бы все права претендовать на престол этой страны. Несмотря на слишком уж амбициозные заявления мадемуазель, и эту информацию Али никогда не посмела бы оспаривать, имея очень мало понятия о том, кто имеет права на монарканский трон, а кто нет. Ностальгируя о Франции, мадемуазель Жули всегда говорила о том, что это страна самых изысканных женщин, высокой моды и стиля, красоты и изящества, чем вызывала жгучий интерес своей воспитанницы к этой таинственной и неизведанной для неё части света.
Алисо мечтала присоединиться в обучении к общей группе девочек, так как из головы её не выходила идея стать грамотной. Вскоре ей разрешили это сделать. Но к её разочарованию, преподавали, что угодно, но только не навыки чтения и письма. Зато на занятиях уделяли много времени танцам и пению, искусству накладывать макияж и делать причёски. Ещё у них был очень странный предмет, называемый весьма загадочно: «Секреты дочерей Хаввы». Вела его женщина, которую все называли Бейан Навади. Поговаривали, что она некогда была женой одного из шейхов и долгое время жила в его гареме. На своих уроках эта особа говорила такое и о таком, что совершенно перевернуло в голове у целомудренной Алисо все представления об окружающем мире. Первые несколько занятий она краснела до кончиков ушей, и только тихо восклицала:
- Аллах милосердный! Спаси и сохрани!
Наконец спустя некоторое время она набралась смелости и решилась спросить:
- Бейан Навади, а нам-то зачем знать все эти вещи?
Подобный вопрос поставил всё повидавшую наставницу в некоторое изумление. И она вынуждена оказалась взять паузу, обдумывая ответ, настолько не ожидала подобного вопроса от ученицы. При этом в тишине было слышно, как на задних рядах смеются девочки над наивностью Алисо.
- Ну, как зачем? - прыснул кто-то из них, - У нас же учебное заведение с медицинским уклоном.
- Али, - отвечала наконец Бейан Навади, - мужчины намного сильнее нас, могущественнее, влиятельнее и имеют больше прав. И что уж греха таит, чаще оказываются умнее нас, глупых женщин. Но и у них есть свои слабости, которыми прекрасному полу грех не воспользоваться, и это даём нам над ними власть. Таким вот секретам, я вас и обучаю.
- Я думала об этом, - закивала головой Алисо, вспоминая ту победу в борьбе за своё женское достоинство, которую она уже один раз одержала в схватке с Сулейман-беем, - я верю, что это оружие даровал женщинам сам Аллах, чтобы они могли защититься от мужского произвола… Вернее, слышала об этом от соседских кумушек. Но я им верю.
- Вот! – воскликнула наставница, - Лучше и не скажешь!
- Но неужели всё, о чём вы нам сейчас говорите, относя к мужским слабостям, так важно для них, что те готовы отказаться от своих принципов, своей гордости…
- И своих капиталов, - подсказал ей кто-то из девочек с задних рядов, докончив неожиданным образом вопрос Алисо.
- Ну, не совсем, - продолжала Бейан Навади, - я совру тебе, если скажу, что это панацея. Мужчины упрямы, своенравны. Отношения с женщинами для них – это своего рода борьба, в которой эти спесивые создания Аллаха ни за что не хотят выйти побеждёнными. Но если умело применять данное нам от рождения оружие, можно многого добиться в жизни. В японской культуре булла говорится, что настоящая гейша в состоянии сразить интересующий её объект одним только своим взглядом. Но даже если ты добьёшься своего, затронешь сердце мужчины и одержишь победу, любой из них будет до последнего сопротивляться твоей власти и женскому влиянию, блюдя свою свободу, защищая… Как бы это выразиться помягче. Да, что улить-то!... самскую гордость и ещё какие-то вещи, которые кажутся этим олухам мужчинам чрезвычайно важными. И не только тебе, даже себе не захочет сознаться, что уже попали в плен.
Искусству врачевания девочек тоже учили. А как же! И этот предмет у них вела старая полуслепая и почти глухая женщина, которая сама по себе напоминала сморщенный гриб. Она раскрывала перед своими воспитанницами секреты тибетской медицины, учила их готовить настойки и отвары из самых невероятных смесей лекарственных трав. Всё это пахло самым отвратительным образом, а на вкус оказывалось ещё более омерзительно.
- Зачем ты вообще держишь при своём заведении эту шарлатанку? – недоумённо интересовался у мадемуазель Жули её, то ли приятель, то ли родственник, уже знакомый нам Теломбельон.
- Должна же я хоть как-то оправдывать вывеску, которую велела повесить при входе в заведение, - пожимала плечами та, объясняя мужчине свои мотивы.
- Но у нас же есть несколько врачей, которые осматривают девушек. Пусть они ведут для них и уроки, - настаивал на своём её упрямый собеседник.
- Вот ещё! Зачем им это? – легкомысленно пожимала плечами хозяйка заведения.
- А зачем им знать, как варить снадобья выжившей из ума старухи? Ведь это может оказаться даже вредно.
- Но никто ведь ещё не отравился, - махала рукой мадемуазель, - даже если девочкам придёт в голову готовить всю эту дрянь для своих клиентов, что с того? Чем больше мужчина терпит из-за женщины неудобств и совершает подвигов, тем сильнее теряет голову. Уж мне поверь!
Однако, наивная Алисо относилась к урокам медицины, как и ко всему, чему её обучали, с большой серьёзностью. И сохранила веру в секреты старухи-знахарки до конца своих дней.
Продолжение здесь http://www.proza.ru/2018/03/31/902