ИЛЛЮСТРАЦИЯ - нашего времени художника Владимира ШТАНКО к рассказу Гоголя "Пропавшая грамота": в преисподней казак играет с нечистью в карты на свою душу.
______________________________________________________
Сейчас прочел «Вечера близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия! Какая чувствительность! Все это так необыкновенно в нашей нынешней литературе... Поздравляю публику с истинно веселою книгою, а автору сердечно желаю дальнейших успехов. Ради Бога, возьмите его сторону... -- А.С. Пушкин. Письмо к издателю "Литературных прибавлений к Русскому инвалиду", конец августа 1831 г. Рецензия на второе издание «Вечеров...»
_________________________________________________________
Николая Васильевича Гоголя сборники рассказов «В е ч е р а на хуторе близ Диканьки» ( Часть I и II, 1831–1832) и его продолжение «Миргород» (Часть I и II, 1835) лучше всего читать не хронологически - не по дате создания отдельных повестей, но в порядке, как сам Автор первоначально расположил рассказы именно в первый раз вышедших сборника. Тогда перед нами оказывается из отдельных внешне разно сюжетных глав цельное произведения со сквозным в стиле готики мотивом – потери / продажи души дьяволу: бродячий по миру мотив и легендарная тема германских романтиков, плюс прославившая великого немецкого поэта Гёте тема. Гоголевская готика (поэтика мистических ужасов с львиною долей сатиры) значительно расходится с Пушкиным ориентированной на английскую русской готикой. Немецкие романтики Гофман (1.), Новаллис (2.) и Тик (3.)- более близки Гоголю. Кроме того, нужно быть готовым, что в знакомых с детсва фантазиях Гоголя в д р у г "выскочат" политические аналогии. Например, параллель: русская царица Екатерина II- деревенская ведьма. Николай 1 - охочий до молодых девиц старый деревенский голова (выборная должность в - между деревней и властями посредник вроде управляющего)
В европейской готике и по её стопам следующих русских романтических повестях нечистая сила является героям в критическом состоянии психики (горячка, стресс или часто следствие уже безумия). В стилизованных под народные "байки" малороссийские рассказах Гоголя «В е ч е р а х на хуторе близ Диканьки» ведьмы и черти являются как бы естественной частью ландшафта. С нечистою силой герои рассказов встречаются в собственном селе, на базаре, в лесу, - но всегда на границе их сознания между добром и злом: вопрос о физичесском существовании в мире нечистой силы для Гоголя не особенно актуален. Вполне по методу сатирической фантастики Гофмана мелькают в «В е ч е р а х...» и под ликом чертовщины незамеченные цензурой политические аллюзии.
* * *
Захочет обморочить дьявольская сила, то обморочит. Ей богу обморочит! <...> Всё, что ни скажет враг господа Христа, всё солжёт, собачий сын! У него правды и на копейку нет! -- Николай Гоголь. Заколдованное место.
_________________________________________________________
ПЛАН цикла повестей Н.В. Гоголя «В е ч е р а на хуторе близ Диканьки», ЧАСТЬ I:
0. П р е д и с л о в и е (от автора - рассказчика)
1. Сорочинская ярмарка
2. Вечер накануне Ивана Купалы
4. Майская ночь или утопленница
5. Пропавшая грамота
ЧАСТЬ I.-1. Все собранные в этой части сборника повести включают в себя элемент фантастики: в них как действующие персонажи являются ведьмы, черти и т.п. В «СОРОЧИНСКОЙ ЯРМАРКЕ» злая мачеха препятствует свадьбе своей падчерицы Параски с молодым казаком Грицько. ОН ради Параски связался с чёртом в образе цыгана, но души не продавал: только товар цыгану спустил задёшево, - начало темы продажи души. Портрет цыгана - предполагаемого чёрта из базарной модной легенды великолепен: «В смуглых чертах цыгана было что-то злобное, язвительное, низкое и вместе высокомерное: человек, взглянувший на него, уже готов был сознаться, что в этой чудной душе кипят достоинства великие, но которым одна только награда есть на земле - виселица.
Совершенно провалившийся между носом и острым подбородком рот, вечно осененный язвительною улыбкой, небольшие, но живые, как огонь, глаза и беспрестанно меняющиеся на лице молнии предприятий и умыслов - все это как будто требовало особенного, такого же странного для себя костюма, какой именно был тогда на нем. Этот темно-коричневый кафтан, прикосновение к которому, казалось, превратило бы его в пыль; длинные, валившиеся по плечам охлопьями черные волосы; башмаки, надетые на босые загорелые ноги, - все это, казалось, приросло к нему и составляло его природу...»
То ли реально выходцы из ада, то ли просто ряженые очень весело для читателей пугают мачехиных гостей и отца девушки, пока тот не соглашается на свадьбу. Как говорится, - полный "хэппи энд". Вот только благополучная весёлая свадьба в конце вдруг неожиданно завершается вроде бы ничем не не мотивированным знаменитым авторским отступлением об улетевшей вместе с молодостью радости: «Не так ли и радость, прекрасная и непостоянная гостья, улетает от нас <...>? ...Не так ли Скучно оставленному! И тяжело и грустно становится сердцу, и нечем помочь ему...». После такого завершения надо быть готовым к более печальному концу следующей повести!
_________________________________________________
ЧАСТЬ I.-2. «ВЕЧЕР накануне Ивана Купалы». СЮЖЕТ. Богатый казак отказывается отдать свою дочь Пидорку за нищего батрака Петруся (Петра Безродного). Петрусь на всё готов ради Пидорки. По наущению местного чёрта Басаврюка хлопец в ночь на Ивана Купалу находит указывающий клады цветок папоротника. За помощь в завладении кладом Басаврюк и ведьма требуют, чтобы для них парень пролил кровь невинного ребёнка - им оказывается маленький братец возлюбленной. Сделпв это, очнувшийся поутру дома с мешком золота Петрусь ничего не помнит. Но теперь за богатого жениха отец девушку отдаёт. Однако, можно ли тут после свадьбы ждать счастья? Петрусь дичает, никого не узнаёт, молодая жена мучается. Вспомнив же своё злодеяние убийца, сгорает вместе с неправедным золотом – одни черепки и пепел остаются. (4.) М о р а л ь рассказа: формальный договор о продаже души дьяволу совсем не обязателен. Немало скатившихся ко злу покупаются на любой ценой исполнение страстного желания. Нередко и с чарки всё начинается.
КОНЕЦ рассказа: «Да чего! Вот теперь на этом самом месте, где стоит село наше... еще не так давно... мимо развалившегося шинка, который нечистое племя долго после того поправляло на свой счет, доброму человеку пройти нельзя было. Из закоптевшей трубы столбом валил дым и, поднявшись высоко, так, что посмотреть - шапка валилась, рассыпался горячими угольями по всей степи, и черт, - нечего бы и вспоминать его, собачьего сына, - так всхлипывал жалобно в своей конуре, что испуганные гайвороны стаями подымались из ближнего дубового леса и с диким криком метались по небу».
___________________________________________________
ЧАСТЬ I.-3.«МАЙСКАЯ НОЧЬ ли утопленница» перекликается с пушкинским шутливым «Утопленником» и драматической «Полтавой» (оба в 1829 г.)- о любви Гетмана Мазепы к своей крестнице юной Марии Кочубей и предательстве Мазепой отца Марии на фоне борьбы юного царя Петра 1 со шведами. В «Полтаве»: «Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звёзды блещут...» – «Знаете ли вы украинскую ночь? ...Божественная ночь! ...Неподвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака... Тихи и покойны эти пруды» («Майская ночь»). На связь с «Утопленником» указывает в «Майской ночи» вставной рассказ о том, как хозяйка в сердцах пожелала обжоре - прохожему подавиться, тот немедленно подавился до смерти, и с той поры мертвец каждую ночь сидел на трубе хаты. В стихотворении - балладе Пушкина приходил – не похороненный за ради бога - обратно в реку спихнутый утопленник.
«МАЙСКАЯ НОЧЬ» - из первой части самый светлый без намёка на продажу души рассказ. СЮЖЕТ «Майской ночи» - опять препятствия к свадьбе: отец не дозволяет Левко женится на любимой парнем Ганне. Расстроенный Левко засыпает возле на берегу пруда заброшенного панского дома. Где по легенде злая мачеха-ведьма довела красавицу падчерицу - панночку до того, что бедная девушка утопилась. П о поверьям утопленницы становятся русалками. Ночью русалки выходят из пруда плясать под луною. Всё это видя якобы во сне, Левко помогает утопленнице-панночке опознать и наказать злую мачеху-ведьму. Как дар за смелость и честность Левко получает свою Ганну. То есть для не вышедшего за рамки добра человека выходцы с того света играют нейтральную роль: что отразил -- то "с той стороны" бытия и получил.
Не сумасшествие - пока только с о н используется Гоголем для введения волшебного на этом первом этапе творчества. Волшебство увидено с помощью романтически настроенного - помнящего красивые предания героя: в душе именно такого персонажа и могут родится «толпы серебряных видений». Ушёл такой герой, и волшебство в конце захлопывается: никто более не упивается видением земли в серебряном блеске, - «один только месяц блистательно и чудно плыл в необъятных пустынях роскошного украинского неба». Остальное упало в обычный сон забвения, только пьяный казак «долго ещё... шатался по уснувшим улицам, отыскивая свою хату» - обыденное тускло до ненормальности. Параллелизм живого и неживого, чудесного и скучно серого – характерный прием Гоголя: от абзаца – до всего творчества.
Карикатурный же образ охочего до молоденьких девушек и препятствовавшего свадьбе молодых влюблённых сельского головы – отца Левко "метит" прямо в знаменитого любовными увлечениями Николая I. Однако, до этой "шпильки" не так чтоб легко докопаться на фоне меняющихся местами – отражающихся друг в друге «реального» действия и сна. Особенно сильна карикатурная "шпилька" о волокитстве старого головы (главный в деревне) за молоденькой девушкой на фоне аналогий расссказа с пушкинской «Полтавой» - о трагической любви старого гетмана Мазепы и сошедшей с ума Марии Кочубей. Так случившаяся в одном из сёл Малороссии истории широко обобщается с русской историей: и с прошлым, и с современностью Автора Гоголя.
КОНЕЦ «Майской ночи»: «Всё уже уснуло на селе; один только месяц так же блистательно и чудно плыл в необъятных пустынях роскошного украинского неба. Так же торжественно дышало в вышине, и ночь, божественная ночь, величественно догорала. Так же прекрасна была земля в дивном серебряном блеске; но уже никто не упивался ими: все погрузилось в сон. Изредка только прерывалось молчание лаем собак, и долго еще пьяный Каленик шатался по уснувшим улицам, отыскивая свою хату».
____________________________________________________
ЧАСТЬ I.-4. Завершает Часть I. «В е ч е р о в...» рассказик «ПРОПАВШАЯ ГРАМОТА» - уже чуть ли не открыто пародийная обработка эпизода пушкинской «Полтавы», - жаждая отомстить похитителю своей дочери Мазепе, Кочубей посылает на него Петру 1 гонца с доносом (это слово ещё не имеет такого негативного оттенка, какой утвердился после сталлинских репрессий):
Зачем он (гонец) шапкой дорожит?
За тем, что в ней донос зашит,
Донос на гетмана злодея
Царю Петру от Кочубея...
...Гнушаясь мнимой клеветой,
Донос оставя без вниманья,
Сам царь Иуду (Мазепу)утешал
И злобу шумом наказанья
Смирить надолго обещал!
Кочубея казнят, и после того гетман Мазепа сам изменяет Петру 1 - переходит на сторону шведов. Узнав о жестокости любовника и казни отца Мария сходит с ума. Сравним высокий стиль повествования «ПОЛТАВЫ» с зачином «ПРОПАВШЕЙ ГРАМОТЫ»: «Один раз вздумалось вельможному гетману послать зачем-то к царице грамоту. Тогдашний полковой писарь... позвал к себе деда и сказал ему, что, вот, наряжает его сам гетьман гонцом с грамотою к царице. Дед не любил долго собираться: грамоту зашил в шапку; вывел коня...»
По дороге вызвавшись Христа ради одну назначенную ночь постеречь продавшего душу дьяволу попутчика, гонец засыпает, и вот, - вместе с грешным казаком черт прихватил и дедову шапку с грамотой. Отправившись за потерей в само в пекло, дед там с ведьмами играет на шапку в карты в "дурня": и перекрестив карты, выигрывает шапку и возвращение на землю. Но дед совершенно забывает про пропавшего товарища – как бы половина, либо треть предательства.
Итак, шапку с грамотою черти деду поневоле вернули. Дед нагляделся в столице - в Петербурге «таких див, что стало ему надолго после того рассказывать: как повели его в палаты, такие высокие, что если бы хат десять поставить одну на другую, - и тогда, может быть, не достало бы. Как заглянул он в одну комнату - нет; в другую - нет; в третью - еще нет; в четвертой даже нет; да в пятой уже, глядь - сидит сама, в золотой короне, в серой новехонькой свитке, в красных сапогах, и золотые галушки ест...» - царица насыпала за грамоту целую шапку денег...
Не сразу сообразишь, что в сравнительно короткой этой гоголевской "байке" дворец оказывается как бы запаралелен с преисподней, а царица оказывается как бы двойником главной в пекле ведьмы. И деньги даёт в том числе за забвение -- чтобы дворец не сравнивали с преисподней... Как видим, вся фантастика «Грамоты» сниженная - бытовая с прикрытой - лишь для внимательного мерцающей социальной сатирой. Довольный полученными от царицы деньгами: «Об возне своей с чертями дед и думать позабыл... и великого стоило труда упросить его пересказать все, как было. И, видно, уже в наказание, что не спохватился тотчас после того освятить хату...» - случалась в хате мелкая чертовщина. А в государстве? Этот вопрос как и мораль озорного рассказа -- на фантазию читателя.
* * *
ЧАСТЬ-1. «В е ч е р о в...» кончатся рассказом о пропавшей грамоте, а Часть-2. начинается рассказом, где казаки тоже везут грамоту царице. Составлены обе Части I и II одинаково: П р е д и с л о в и е плюс 4 рассказа. ПЛАН «В е ч е р о в на хуторе близ Диканьки», ЧАСТЬ II:
0. П р е д и с л о в и е (от автора - рассказчика)
1. Ночь перед Рождеством
2. Страшная месть
3. Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка
4. Заколдованное место
II - 1. В «Ночи перед Рождеством» набожный кузнец Вакула безнадежно, как ему кажется, влюблён в гордую красавицу Оксану. В шутку Оксана обещается выйти за кузнеца, когда он достанет ей "черевики (туфли либо нарядные сапожки) те самые, которые носит царица". От такого ответа собираясь свести счёты с жизнью, вместо того, кузнец по счастливой случайности закабаляет чёрта (малоросский вариант отношений доктора Фауста и чёрта Мефистофеля!) Пленённому чёрту приходится на своей спине везти Вакулу в Петербург и там в его пользу "подправлять" ситуацию. В столице Вакула пристаёт к делегации казаков, прибывших просить у царицы вернуть им независимость. Не успели казаки ещё попросить, как Вакула уже просит у царицы и получает от неё с её ног "черевики":
- Ваше царское величество, не прикажите казнить, прикажите миловать! Из чего, не во гнев будь сказано вашей царской милости, сделаны черевички, что на ногах ваших? <...> Боже ты мой, что, если бы моя жинка надела такие черевики!
Государыня засмеялась. Придворные засмеялись тоже. Потемкин и хмурился и улыбался вместе
- Встань! - сказала ласково государыня. - Если так тебе хочется иметь такие башмаки, то это нетрудно сделать. Принесите ему сей же час башмаки самые дорогие, с золотом! Право, мне очень нравится это простодушие! Вот вам, - продолжала государыня, устремив глаза на стоявшего подалее от других средних лет человека с полным, но несколько бледным лицом, которого скромный кафтан с большими перламутровыми пуговицами, показывал, что он не принадлежал к числу придворных, - предмет, достойный остроумного пера вашего!
- Вы, ваше императорское величество, слишком милостивы. Сюда нужно, по крайней мере, Лафонтена! - отвечал, поклонясь, человек (Денис Фонвизин) с перламутровыми пуговицами.
Упомянув автора комедий «Бригадир» и «Недоросль» - знаменитого драматурга-сатирика Дениса Фонвизина, Гоголь указывает на скрытую сатиру своего рассказа. Желая понять этот скрытый подтекст, надо учесть некоторые моменты русской истории. Действие «Ночи перед Рождеством» относится ко второй половине века: между 1775 –и 1791 - с начала фаворы и до смерти упомянутого в рассказе Светлейшего князя Григория Потёмкина – Таврического (1739-1791). (5.) Запорожские посланцы жаловались Екатерине II на притеснения правительства, стремившегося после пугачёвского бунта 1773-1775 гг. уничтожить Запорожскую сечь. Позиция Гоголя, здесь, наполовину славянофильская: Гоголь понимает, что присоединение Малороссии к России неизбежно: от грозящего малороссам полным уничтожением с двух сторон натиском турок и католической Польши кроме России никто не защитит. Но особо радоваться единением с Россией тоже нечему: национальная независимость подчинена Москве. Вот что в глубоком подтексте рассказа.
По прямому же сюжету получается, что с помощью чёрта кузнец выпросил желаемое, зато независимость Украины и казацкие вольности променяны на царицыны башмачки. Но за этот скрытый план повествования - похлеще продажи одной души искушение всего народа - одного простодушного Вакулу винить нельзя. Третий - самый скрытый план текста: параллель между любовницей чёрта и матерью Вакулы - ведьмой Солохой и царицей - матерью народа. Ц а р и ц а Екатерина II - «небольшого роста женщина, несколько даже дородная, напудренная, с голубыми глазами, и вместе с тем величественно улыбающимся видом, который так умел покорять себе все и мог только принадлежать одной царствующей женщине...».
«М а т ь кузнеца Вакулы имела от роду не больше сорока лет. Она была ни хороша, ни дурна собою. Трудно и быть хорошею в такие года. Однако ж она так умела причаровать к себе самых степенных козаков... А пойдет ли, бывало, Солоха в праздник в церковь, надевши яркую плахту с китайчатою запаскою, а сверх ее синюю юбку, на которой сзади нашиты были золотые усы, и станет прямо близ правого крылоса, то дьяк уже верно закашливался и прищуривал невольно в ту сторону глаза; голова гладил усы, заматывал за ухо оселедец (чуб - очень длинная чёлка) и говорил стоявшему близ его соседу: "Эх, добрая баба! черт-баба!"» ТАК КТО на самом деле у п р а в л я е т русским ц а р с т в о м?.. Есть такие в шутку вопросы, на какие даже в шутку лучше вслух не отвечать.
Что касается кузнеца, то он, счастливо женившись на Оксане и на радостях «на стене сбоку, как войдешь в церковь, намалевал (по наущению автора Гоголя!) Вакула черта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя подносили его к картине и говорили: "Он бачь, яка кака намалевана!" - и дитя, удерживая слезенки, косилось на картину и жалось к груди своей матери...» - чёрт, так сказать, напоказ, чтобы добрые люди избегали искушений. Да, эта описанная Гоголем Ночь перед Рождеством заставляет тёмные силы поневоле служить любви, - перевернутый мотив «Фауста». Но не всегда ведь на Земле ночь перед Рождеством: случается, - и тёмные силы берут верх.
__________________________________________________
II.- 2. Во втором рассказе - в «СТРАШНОЙ МЕСТИ» полная готическая обстановка из Европы в деталях перенесена в Малороссию: древнее, проясняющееся только к конце предательство; в старом замке страшный колдун-антихрист, сызмала продавший свою душу дьволу и мучающий душу невинной жертвы, встающие из могилы мертвецы и т.п. и т.д.. Последний в роду страшных злодеев безымянный отец - колдун нечистой страстью вожделея к своей дочери - прекрасной пани Катерине, убивает её младенца-сына и мужа пана Данилу. Но храбрый пан и сам накликает на себя смерть: «Я сожгу старого колдуна... Однако ж, думаю, он не без золота... Если ж у него точно есть золото, то мешкать нечего теперь: не всегда на войне можно добыть», - если хочешь "переведаться за веру христианскую", опасно заодно льститься на дьявольское золото.
В «СТРАШНОЙ МЕСТИ» опять-таки сильны аналогии с пушкинской «ПОЛТАВОЙ»: в этой поэме предавшая родителей Мария в ужасе безумия бежит от своего крёстного отца и любовника злодея Мазепы. Теперь она видит на любовнике кровь: по народным поверьям – юродивые прозревают за пределами обыденного. Тоже лишившись разума от смерти мужа и сыны-малютки, героиня «Страшной мести» пани Катерина бросается с ножом убить колдуна: в ответ отец убивает её - свою дочь. Только один раз у Гоголя именно в этой повести женщина – Катерина, не поддавшись на искушение, тем пытается внешне неудачно противостоять дьяволу. По законам крови невинные дети всё равно страдают за грехи отцов своих: это исполняется - Катерина зарезана. Теперь уже очередь колдуна принять за грехи предка своего страшную казнь, которую согласился назначить сам бог.
Начало истории древнеее, - предок колдуна - Петро предал названного брата Ивана: с конём и малюткой сыном столкнул его в пропасть. Гоголь обыгрывает имя навлёкшего на род проклятие предка колдуна – Пётро: апостол Пётр – есть камень - основание христианской церкви; проклятый предок Пётро – чуждое милосердия как камень сердце. Но и честный Иван не слишком милосерден. Он просит бога: « - Сделай же, боже, так, чтобы все потомство его не имело на земле счастья! чтобы последний в роде был такой злодей, какого еще и не бывало на свете! и от каждого его злодейства чтобы деды и прадеды его не нашли бы покоя в гробах и, терпя муку, неведомую на свете, подымались бы из могил! А иуда Петро чтобы не в силах был подняться и... корчился бы под землею! <...>
И когда придет час меры в злодействах тому человеку, подыми меня, боже, из того провала на коне на самую высокую гору, и пусть придет он ко мне, и брошу я его с той горы в самый глубокий провал, и все мертвецы, его деды и прадеды... чтобы все потянулись от разных сторон земли грызть его за те муки, что он наносил им, и вечно бы его грызли, и повеселился бы я, глядя на его муки!
- Страшна казнь, тобою выдуманная, человече! - сказал бог. - Пусть будет все так, как ты сказал, но и ты сиди вечно там на коне своем, и не будет тебе царствия небесного, покамест ты будешь сидеть там на коне своем!» - так в конце повести задним числом объясняет её события слепой бандурист.
К о н е ц «СТРАШНОЙ МЕСТИ»: «Уже слепец кончил свою песню... но старые и малые все еще не думали очнуться и долго стояли, потупив головы, раздумывая о страшном, в старину случившемся деле...» В старину ли? На фоне аналогий с «Полтавой» Пушкина второй за-текстовой план «Страшной мести» -- о отношениях России и Малороссии (Украины): не нашлось истинного милосердия ни на одной, ни на другой стороне. Так "сказки" Гоголя неожиданно могут быть прочитаны с политическим подтекстом.
_________________________________________________
II.-3. И после всей фантастической мистики «Страшной мести» далее предпоследний рассказ «Иван Фёдорович ШПОНЬКА и ЕГО ТЁТУШКА» - есть мастерски выписанный прозаически бредовый абсурд: «С историей этой случилась история...» - последнюю половину записанного в тетрадке рассказа о предполагаемой женитьбе отставного поручика Шпоньки супруга рассказчика извела на хозяйство. СЮЖЕТ оставшейся половины рассказа: Тётушка робкого отставного поручика Шпоньки хочет его женить. Испуганному такою перспективою Шпоньке сниться: «Несвязнее сновидений он никогда на видывал. <...> Вдруг... представлялось ему, что он уже женат... На стуле сидит жена. Ему странно; он не знает, как подойти к ней, что говорить с нею, и замечает, что у нее гусиное лицо. Нечаянно поворачивается он в сторону и видит другую жену, тоже с гусиным лицом. Поворачивается в другую сторону - стоит третья жена. Назад - еще одна жена. Тут его берет тоска...
То вдруг он... чувствует, что его кто-то тащит веревкою на колокольню. "Кто это тащит меня?" - жалобно проговорил Иван Федорович. "Это я, жена твоя, тащу тебя, потому что ты колокол". - "Нет, я не колокол, я Иван Федорович!" - кричал он... вдруг снилось ему, что жена вовсе не человек, а какая-то шерстяная материя... "Какой прикажете материи? - говорит купец. - Вы возьмите жены, это самая модная материя! очень добротная! из нее все теперь шьют себе сюртуки". Купец меряет и режет жену. Иван Федорович берет под мышку, идет к жиду, портному. "Нет, - говорит жид, - это дурная материя! Из нее никто не шьет себе сюртука..." «Иваном Фёдорович ШПОНЬКОЙ» как бы захлопнута дверь в весёлую фантастику.
КОНЕЦ же этого рассказа заведомо к самому рассказу гротескный: «Как только встал он (Шпонька) поутру, тотчас обратился к гадательной книге... Но там совершенно не было ничего, даже хотя немного похожего на такой бессвязный сон...» - эхо сна Татьяны из пушкинского «Евгения Онегина»: «Между тем в голове тетушки созрел совершенно новый замысел, о котором узнаете в следующей главе...» - обрыв тетрадки и рассказа. Так и выходит, что историю Шпоньки продолжается «Заколдованным местом».
____________________________________________
II.-4. «ЗАКОЛДОВАННОЕ МЕСТО» - бытовая история с чертовщиной так и осталась бы бытовой историей с уже поднадоевшими читателю свино-чертячьими харями, когда бы не гоголевский юмор. СЮЖЕТ рассказа: у деда рассказчика на бахче было такое заколдованное место, где не росло ничего доброго: «взойдёт такое, что и разобрать нельзя: арбуз – не арбуз... огурец – не огурец... чёрт знает что такое!» . Раз после распития горилки со знакомыми пустившись в пляс наступил дед на это место (портал!), да и оказался неведомо где: «Месяца не было; белое пятно мелькало вместо него сквозь тучу... Глядь, в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка...
- Клад! - закричал дед. - Я ставлю бог знает что, если не клад! <...> - Эх, жаль! ну, кто знает, может быть, стоит только поднять дерн, а он тут и лежит, голубчик!» Насмотревшись всяких потусторонних, мешающих кладо-копанию ужасов дед всё-таки выкапывает на могилке со свечкой клад – горшок: «Что ж бы, вы думали, такое там было? ну, по малой мере, подумавши, хорошенько, а? золото? Вот то-то, что не золото: сор, дрязг... стыдно сказать, что такое...» - как в «Вечере накануне Ивана Купалы» одни черепки да сор. Позвольте! Это не о том ли, как расцвели под пером автора готические причуды на Малороссийской почве?.. Или вообще о привкусе самого творца «ВЕЧЕРОВ» о собственном творчестве?..
КОНЕЦ «ЗАКОЛДОВАННОГО МЕСТА»: «И с той поры заклял дед и нас верить когда-либо черту.
- И не думайте! - говорил он часто нам, - все, что ни скажет враг господа Христа, все солжет, собачий сын! У него правды и на копейку нет!
...А то проклятое место... загородил плетнем, велел кидать все, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор, который выгребал из баштана. Так вот как морочит нечистая сила человека! <...> черт знает что такое!» КОНЕЦ этот - есть малоросский вариант конца пародийно-готического рассказа известнейшего английского писателя сэра Вальтера Скотта «Комната с гобеленами или дама в старинном платье» (1828 г.).
Сэр Вальтер боролся с вырождающейся в пустые салонные "страшилки" готикой. В названном рассказе Скотта в одной из комнат старинного поместья являлось привидение отвратительной старухи-родовой злодейки. И комнату хозяин попросту велел заколотить, чтобы привидению некому было являться: без внимания, без объектов для напугания привидения чахнут. Но с чем же борется Гоголь: зачем именно такой конец? Одна из составных ответа будет: после такого Конца пойди - докопайся до всех полит-аналогий. Тема же продажи души за мирские блага будет продолжена Гоголем в следующем цикле повестей «МИРГОРОД»
___________________________________________________
Второй гоголевский сборник «МИРГОРОД. ПОВЕСТИ, служащие продолжением "ВЕЧЕРОВ на хуторе близ Диканьки"» будет составлен уже по известному нам принципу: в нём разделение на фантастическое и бытовое ёще более резко. Фантастическое и бытовое как бы борются с друг другом. Параллелизм фантастики и быта из абзаца и рассказа разрастается до сборника в целом.
_________________________________________________________
1. Эрнст Теодор Вильгельм Гофман (1776 —1822) — знаменитый немецкий писатель-романтик, композитор, художник и юрист. Как художник и мыслитель оказавший немалое влияние на европейскую литературу, Гофман исходит из романтического понимания искусства как единственно возможного источника преобразования мира. Смешанные воедино романтика и мистическая фантастика в соединении с резкой социальной сатиры являются как бы "ключом" к сознанию человека: таким ключом "открытое" -- выведенное из спячки привычек сознание должно устремится к активному преобразованию всего в жизни негативного. Последовательно воплощая свой идеал в жизнь, Гофман всю жизнь бедствовал, имел неприятности и как писатель приобрёл известность более после смерти.
2. Барон Фридрих фон Гарденберг (1772—1801) — немецкий философ, писатель, поэт мистического мироощущения, представитель дворянского романтизма поэты - единственные аристократы духа). Публиковался под псевдонимом "Новалис". Псевдоним писатель взял от своих предков, которые величали себя де Новали или magna Novalis. Новалис - автор использованного Карлом Марксом сравнения религии с опиумом. В 1798 г. в сборнике афоризмов «Цветочная пыльца» Новалис писал: «Ваша так называемая религия действует как опий: она завлекает и приглушает боли вместо того, чтобы придать силы». Там же: «Душа находится там, где мир внутренний соприкасается с миром внешним. Никто не сможет познать себя, если не будет собой и другим одновременно».
3. Людвиг Иоганн Тик (1773—1853) — немецкий поэт, писатель, переводчик и драматург эпохи романтизма. В 1792—1795 годах Людвиг Тик учился в университетах в Галле, Эрлангене и Гёттингене. В 1799—1800 годах член йенского кружка романтиков.
4. Гоголь отталкивается от повести «Любовные чары» (1804 г.) Людвига Тика. С 1810-го и в 1820-30-х немецкий романтизм был в России весьма моден. В.А. Жуковский блестяще переводил повести Тика. // О Гоголе и Тике см.: Авенариус В.П. Школа жизни великого юмориста; СПб., 1904. С. 177.
В «Любовных чарах» идеалист и меланхолик Эмиль от ужаса теряет память, нечаянно подсмотрев, как полюбившаяся ему незнакомка в обществе ведьмы рубит голову ребёнку (чтобы добыть зелье для очарования того же Эмиля). Обретя память на свадьбе, Эмиль узнает незнакомку в своей невесте и убивает её. В этом рассказе Тика нет чёрта, нет мотива неправедного богатства и не проявлен мотив продажи души. Это рассказ о до последнего мгновения пассивном герое - о его накликавших беду фантазиях. Действенное лицо рассказа - девушка убийца - остается описанной общими фразами. Внеся всё это в сюжет и поменяв местами героя с героиней, Гоголь создает новаторское произведение.
5. Светлейший князь (c 1776 года) Григорий Александрович Потёмкин-Таврический (1739 - 1791) — русский государственный деятель, создатель Черноморского военного флота и его первый главноначальствующий, генерал-фельдмаршал. Руководил присоединением к России и первоначальным устройством Таврии и Крыма, где в награду получил огромные земельные наделы.
6. В 1930 г. в Россию вернулись экспедиционные войска, несколько лет участвовавшие в азиатских войнах с персами и турками. Вместе с войсками пришла и азиатская холера.