Отец Серафим Платинский. О христианской жизни и монашестве.
(Из писем, сохраненных отцом Германом Платинским.)
Русский текст, составление Вячеслава Марченко.
Сборник “Уже позже, чем вы думаете”
(Содержание сборника целиком:
Часть I. На узком пути ко спасению.
1. О христианской жизни и монашестве.
2. О преподобном Германе Аляскинском.
3. Об архиепископе Виталии (Максименко).
4. Об архиепископе Иоанне (Максимовиче).
5. О епископах-исповедниках Аверкие (Таушеве), Савве (Сарашевиче), Нектарии (Концевиче), Леонтие (Филипповиче) и иных.
6. О блаженном Августине.
7. Об исповедничестве.
8. Об отце Германе Платинском.
9. Об отце Димитрии Дудко.
10. О Туринской Плащанице.
11. Православный взгляд на эволюцию.
Часть II. По широкой дороге отступничества.
1. Об иге инородцев и иноверцев.
2. О ложном учении протоиерея Сергия Булгакова.
3. О либеральном духовенстве – о Шмемане, Мейендорфе, Шаховском, Флоровском и иных.
4. О митрополите Виталии (Устинове).
5. О сергианстве.
6. О католицизме.
7. Об экуменизме.
8. Об эволюционизме.)
Часть I. На узком пути ко спасению.
1. О христианской жизни и монашестве.
+
Монашеское послушание не может становиться "рабством"; если бы это было так, тогда Церковь поделилась бы на "рабов" и "тиранов". В разные времена некоторые представители Церкви пытались насильно ввести эту извращенную концепцию, но шло это не от Церкви, не от монастырей. Все православные христиане, и особенно монахи и монахини, пытаются подавить собственную волю и вести Богоугодную жизнь, но смиренно склоняться перед тиранией, особенно когда эта тирания только разрушает Богоугодный труд и подавляет христианский и монашеский дух в своих жертвах, это, конечно, только пародия и издевательство над Православием и монашеством.
Мы знаем, что каноны существуют для человека, а не человек для канонов, что выше всех канонов дух, который их вдохновил и что для того, чтобы сохранить этот дух, мы готовы даже идти против буквы отдельных канонов, если они навязываются, чтобы сокрушить наш дух. Действительно, сегодня никому не стоит и мечтать о том, чтобы пытаться принудить исполнять букву каждого канона, так как тогда православных христиан вообще не останется! Наш собственный епископ в Сан-Франциско находится "неканонично", ибо по канонам запрещено переводить епископов из одной епархии в другую (недавно в Греческой Церкви этот канон вызвал большия столкновения); также противоречит канонам поставление во диаконы до 25 лет или во иереи до 30 (это строго соблюдается в Греческой Церкви, и один из наших корреспондентов-священников в Африке написал нам год или два назад, что в Танзании очень нужен был священник, но единственному кандидату там было 25 лет, и ни при каких обстоятельствах он не мог быть поставлен до истечения еще 5 лет), и согласно букве этого канона большинство наших русских священников "неканоничны". И так далее.
(Из письма миссис Концевич 24.03/6.04.71 г.)
+
В царящем сегодня среди русских понимании "монастырь" – это место, где собрались случайные люди и которое в Церкви исполняет определенные функции: оно служит летней резиденцией епископа, центром досуга, источником рабочей силы для церковных нужд и так далее. А "монахи" – это те люди, которые становятся заложниками своего "послушания" и которых можно использовать в церковных организациях: подающих большия надежды в качестве епископов, менее одаренных как священников на приходах, которые не могут позволить себе ничего более, а совсем неспособные остаются в монастыре ухаживать за коровами. Мы горячо против такой извращенной идеи монастырей и "послушания", и монашеских добродетелей; и, если Богу угодно будет, чтобы у нас здесь был настоящий монастырь, то он превратится в такую "общепризнанную" картину только через наши трупы. В этом понимании "монашество" стало некой духовной гимнастикой (поклоны, послушания и тому подобное), которой можно овладеть, пожив какое-то время в "монастыре", а овладев, вы можете поступить в любой другой "монастырь" и предлагать другим плоды своего гимнастического опыта, поднимаясь тем временем по ступеням церковной иерархической лестницы, пока, если вам повезет, вы не станете епископом и не будете сами всем заправлять. Нет! Монашество – это устроение и усилия души, стремящейся к спасению, а его общежительная форма образуется при жизни в общине с другими людьми, которые так же думают, чувствуют, и всех объединяет одно чаяние, и все побуждают друг друга памятовать о спасении. Предполагается, что настоятелю следует не "продвигаться" в епископа, а оставаться всю жизнь на своем месте.
Однако среди русских это понимание, кается, отмирает, среди епископов точно.
(Из письма Лаврентию Кэмпбеллу 10/23.08.71 г.)
+
Дорогой брат во Христе Лаврентий!
Ты сообщил нам о своем решении все оставить и приехать к нам, чтобы стать одним из братии нашей, но при этом ты выразил свои сомнения. Теперь наша очередь рассказать тебе, чего ты можешь ожидать и чего мы ожидаем от тебя, когда (и если) ты присоединишься к нам уже не как дорогой гость и брат издалека, а как полноправный член Братства.
1. Прежде всего, мы приветствуем тебя как полноценного члена нашей монашеско-миссионерской общины, разделяющего все наши общия радости, печали, трудности и повседневную жизнь, с полной отдачей работающего ради общего дела и сразу откликающегося на все нужды общины. Мы сделаем все, что можем, чтобы ты вошел в нашу общую жизнь и ожидаем того же от тебя. Ни при каких обстоятельствах мы не допустим, чтобы ты жил своевольно, чтобы приходилось нам приспосабливаться к твоим капризам и выходкам, а с другой стороны, чтобы ты не был "гостем", платящим или живущим бесплатно, получающим комнату и содержание в обмен на работу или деньги. Ты – наш полноправный член, иначе тебе сюда незачем приезжать.
2. У нас такие духовные ориентиры: следование преподобному Герману, послушание владыке Иоанну и верность его традициям и заветам, что отчасти означает обязанность быть "отражением Валаама". Мы не можем предложить тебе ни старцев, ни великих духовных даров, мы можем только пригласить тебя стать нашим собратом – сиротой преподобного Германа и владыки Иоанна, вместе просить у них помощи для исправления наших многочисленных недостатков. Многие люди со стороны, как ты уже и видишь, будут нас поносить, говорить, что мы в прелести и так далее, и на тебя падет осуждение многих. Мы не можем оправдываться, указывать на какие-то "духовные" качества, которых у нас нет, мы можем только представить плоды, которые, благодаря Господу, принесет наш совместный труд. У нас есть извне достаточно доказательств того, что пока что плоды эти, может быть, и малы, но тем не менее реальны.
Владыка Иоанн делил свой день на четыре части по шесть часов каждая: молитва, труд, чтение духовных книг и размышления и отдых. Подобным же образом строится и наша совместная жизнь, только режим наш приспособлен к нашим немощам и потребностям. Активная часть нашего дня посвящена труду и молитве; никакой праздности. У тебя будут четки и краткое келейное правило; кроме этого, носить четки ты будешь с собой повсюду, пользуясь ими как главным оружием против лености и праздных мыслей, борясь с бесами молитвой Иисусовой.
3. Как тебе известно, мы испытываем трудности с местным "начальником", чьи суждения касательно нашего статуса и вдохновляющей нас идеи абсолютно противоречат нашим. Поэтому ты должен знать, что мы не считаем его главой нашего Братства и не подчиняемся его указу относительно нашего монастыря, о чем письменно сообщили секретарю Синода. Раньше или позже, несомненно, будет открытый бой с "начальником", и от тебя ожидается, что в этом бою ты будешь стоять с нами плечом к плечу, сражаясь за общую идею, которая вдохновляет нас (и без которой мы бы не были преданы владыке Иоанну), и следуя советам тех представителей Церкви, которые знают нас и труды наши. Вполне возможно, что нам придется переживать опалу. Но знай, что один епископ (Нектарий) открыто призвал нас к "непослушанию", если это потребуется, повелев нам "превыше всего ценить благословение владыки Иоанна", а другой (Лавр) сказал: "То, что вы страдаете, свидетельствует о том, что делаете работу, угодную Богу... Думаю, вам следует быть терпеливыми, не предпринимать никаких демонстративных шагов, но поведением своим и своей "линией" показывать, что это (поведение и указ владыки Антония) противоречит вашей душе и неприемлемо для вас". А пока что мы считаем, что наш монастырь еще не имеет никакого официального статуса и будет находиться в состоянии "гонимого" до того дня, когда мы сможем свободно осуществлять наше монашеское право представить Синоду наш собственный устав и избрать нашего игумена. До того времени мы будем существовать под наименованием "Братство", созданное по благословению владыки Иоанна.
4. Поскольку устав наш общежительный, все у нас находится в общей собственности, и ни у кого нет ничего "своего", за исключением предметов личного пользования, книг, икон и тому подобных предметов в своих кельях. Все оплачивается из общей казны, ты должен придти к нам бедным. Мы просим тебя поместить все оставшиеся от жизни в миру деньги в какое-нибудь надежное место вне монастыря и не трогать их до тех пор, пока ты не покинешь нас (в случае чего, эти деньги потребуются тебе для обустройства в миру) или окончательно решишь остаться с нами (в этом случае ты отдашь деньги, кому пожелаешь или передашь их монастырю). Если приедешь на собственном автомобиле, то ключи отдашь в общую собственность, и он будет использоваться для нужд и с благословения общины и станет снова твоим только тогда, когда ты примешь решение уехать или останешься, но пожелаешь как-то им распорядиться. Иными словами, ты будешь полностью зависеть от общины, что означает также: ты – от нас, а мы – от тебя. Беспокоиться о том, что мы не сможем прокормить еще одного человека следует только в том случае, если ты не намереваешься трудиться; дополнительный доход от прибавления двух добросовестных рук к рабочей силе будет больше, чем требуется на прокорм одного лишнего рта.
5. Начальственные функции, если необходимо, исполняются старшим из нашей братии – отцом Германом, а следующий за ним – отец Серафим. Часть всей работы и жизни в общине составляют исполняемые послушания, и их значение будет, в общем, очевидно. Если в отдельных случаях ты не всегда это увидишь, тебе придется просто довериться нам. Чтобы деятельность общины продолжалась по общему согласию, а не зависела от прихоти отдельных лиц, все предпринимается только по благословению, независимо от того, что при этом кто-то может "чувствовать" или "думать", и все послушания выполняются в соответствии с уставом и духом общины. Такие фразы, как "я настаиваю", "я требую", "я отказываюсь" и тому подобное полностью запрещены. Общие вопросы, касающиеся всего Братства, будут решаться "соборно", по общему согласию (например, вопрос о печках на зиму). Мы не признаем права какого-нибудь церковного начальства вне нашей общины издавать распоряжения насчет нашей внутренней жизни, организации или кого-нибудь из отдельных членов; любая такая попытка будет осуждена и получит отпор по общему согласию всех членов общины. Наша община – это монастырь, а не дача епископа.
6. Мирския привычки, разговоры, манеры, тон, предметы и так далее абсолютно запрещены как разрушающия дух монашества. Это включает:
а) пение мирских песен, насвистывание, сплевывание на виду у всех, бросание мусора;
б) радио, газеты и журналы, кроме тех, что получает община, или по специальному благословению с определенной целью;
в) грубые разговоры, разговоры о сексе, упоминания о том, что "нужно помочиться" и так далее;
г) споры, отстаивание своей точки зрения, повышение голоса, праздные замечания, жалобы и вообще все, что нарушает общий покой и порядок;
д) требование особого отношения или привилегий, как-то отхожее ведро в келье, еда особенная или по особенному приготовленная, другие причуды и привычки старых дев или изнеженных холостяков. Достаточные послабления будут предоставлены в случае болезни, аллергии и тому подобное;
е) требование попасть в начальственное положение, в "совет директоров" и так далее – эти идеи противоречат духу существования нашей общины;
ж) любопытство, ненужные вопросы;
з) скрещивание ног (см. Житие св. Арсения Великого);
и) некая свободная и развязная мирская манера общения с посетителями; после того, как с гостями поздоровались, к ним приставляется один или более братии, а остальные продолжают свои труды;
к) в кельях нельзя хранить никакую еду, а есть между трапезами можно только с благословения (пить воду между трапезами разрешается).
7. Наконец, во всем должен преобладать дух взаимной любви, доверия и уважения. За нарушение вышеприведенных правил может быть наложено наказание на поклоны, но самое строгое наказание будет назначено тому из братии, кто до окончания дня не утишит свой гнев против другого брата. Согласно правилу святого Иоанна Кассиана, такому запрещено будет молиться с братией, пока он не покается и не попросит прощения. Ибо без взаимной любви, доверия и уважения все вышеизложенное не имеет смысла, и вообще не может быть никакой общины.
Итак, дорогой о Христе брат, сейчас ты имеешь представление обо всем. Мы многого от тебя ожидаем и постараемся многим тебе воздать. Только ты в принципе должен согласиться со всем, что написано выше, а при падениях принять потребное к исправлению. Как рабы Божии, мы не можем предложить Господу и Церкви Его высокой духовности, мудрости, организации или подвигов, но мы можем предложить нашу полную решимость и наши напряженные усилия сохранять верность заветам, которые дал нам владыка Иоанн, и образовать сообщество, которое хранит его дух, где все открыты и честны друг перед другом и помогают, подбадривают и укрепляют друг друга в своих немощах и падениях. Приведенные выше правила соответствуют Уставу о монастырях Русской Зарубежной Церкви, который мы прочитаем тебе в следующий твой приезд.
(Из письма Лаврентию Кэмпбеллу 10/23.08.71 г.)
+
Мы приехали сюда не затем, чтобы "основать монастырь", а чтобы спасать свои души и печатать "П.С." Если найдутся такие ненормальные, чтобы присоединиться к нам, то, возможно, Господь благословит здесь настоящий монастырь, а, если Он его благословит, то даст нам и способы его напитать – и физически, и духовно. Владыка Иоанн действительно говорил нам, что верит – будет такой миссионерский монастырь, о котором мы мечтали, но мы ждем, чтобы понять, к чему призывает нас Господь. Мы говорили нескольким людям, что в случае нужды или по велению сердца они могут найти здесь прибежище, и поэтому отец Серафим начал искать "кандидатов", чтобы послать нам, но нам это не нужно! Если монастырь здесь будет угоден Богу, тогда он сам "создастся", по крайней мере, мы в это верим.
Что касается тебя, ты же не определился, священники дают тебе разные советы… Могу ли я тоже тебе "посоветовать"? Если так – не принимай слишком серьезно никакие советы, даже (или, может быть, особенно) от епископов; девять из десяти епископов целиком заняты своими собственными проблемами, такими как найти священников, и так далее. Факт, что ты еще не определился, означает, что ты не определился – и только. Не означает, что ты хочешь быть высокопоставленным священнослужителем, поскольку это само по себе определенное решение.
Совет владыки Андрея присоединиться к этим священникам – это, возможно, не откровение. Отец Герман при всем своем почтении к владыке Андрею (он был его духовником) в некоторых случаях посчитал необходимым поступить вопреки его советам: однажды, когда он отказался благословить его идти в семинарию, и еще раз несколько лет назад, когда через третьих лиц дошли его слова: "Если Глеб до сих пор не женился, то ему следует стать целибатным священником".
Сейчас, конечно, самый здравый совет – это закончить семинарию. Но не обязательно, есть кое-что более важное; я не знаю, найдется ли кто-нибудь еще, чтобы сказать тебе это, поэтому я это сделаю. Мы помним, как ты был разочарован Джорданвиллем в прошлом году; на прошлой неделе один посетитель сказал нам, что ты ходишь по монастырю с разочарованным видом, и в письме твоем повторяется, что Джорданвилль не вдохновляет тебя. Ответь на один вопрос: "Сколько осталось в твоей душе от того, что было в ней два года назад и что убедило или вдохновило тебя пойти в Джорданвилль?" Или на другой вопрос: "Что (или кто) тебя вдохновляет?" Самой большой ошибкой (или, скорее, грехом) будет, если ты позволишь угаснуть той искре, которая вернула тебя к Православной вере. И если это делает с тобой Джорданвилль (известно, что такое из-за него случалось), то тебе лучше оттуда уйти. Если ты пожертвуешь всем, чтобы закончить семинарию, и, учась в ней, будешь бродить мрачным, принимая бездумное подражание и унижение за "смирение" (хотя в сердце твоем не будет никакого смирения, а только обреченность) и ничем не вдохновляясь, тогда ты, может быть, закончишь семинарию, но, наверное, не будешь пригоден ни на что!
Прости меня за то, что я так строг, но я чувствую определенную ответственность за тебя, зная тебя еще до того, как ты сказал: "Если бы я когда-нибудь стал истинно православным, мне бы захотелось быть монахом". Действительно, твоя сестра мне даже рассказывала, что мой уклончивый ответ на твой вопрос о наркотиках подтолкнул тебя курить марихуану, так что, может быть, я смогу это как-то компенсировать!
Но что можно сказать в письме? Нам бы очень хотелось по-хорошему поговорить с тобой. Однако из этой дали я рискну послать тебе свое мнение: в глубине души ты совсем не неопределившийся; тебя делают таким обстоятельства, недостаток вдохновения, то, что некому тебя направить. В глубине души твоей горит рвение новообращенного и жажда подвига, служения Церкви; душа твоя плачет и кричит от радости перед тем, что тебе открыл Господь – всем этим небесным миром, о котором ты и не мечтал и к которому Церковь дает тебе возможность приблизиться; сравни все это с грязью и зловонием состояния, в котором ты когда-то был. Нужно ли что-нибудь еще говорить? Мы оба тоже новообращенные!
В глубине души ты мечтаешь о полной и бескомпромиссной православной жизни. Хочешь не просто "служить Церкви" или найти место в церковном истэблишменте (наверное, это тебе совсем не надо!), а хочешь все сердце, душу, силы отдать Господу. Но в какой форме это будет? Очевидно, некому указать тебе путь или вдохновить тебя. И ты окружен атмосферой, в которой Церковь стала привычкой, даже карьерой, кликой со своими собственными шуточками и пороками и, хуже всего, со средствами умерщвлять живую душу, заглушать в ней искру. Неверно гасить эту искру во имя смирения, терпения, послушания или любой другой христианской добродетели; они тоже могут перейти в привычки и ослабеть. Горение Христианской веры нужно поддерживать, какое-то время огонек её может просуществовать, почти не подпитываясь извне, но долго он не выдержит, если не будет ничего, что бы его питало.
Я расскажу тебе, что я чувствовал долгое время, с той поры, когда то, что мы сейчас имеем, было еще мечтой, а ты не знал, во что ты веришь; если бы сердце твое открылось Господом для Православной веры и ты бы стал думать и чувствовать, как мы – был бы здесь с нами. Но ты должен иметь что-то более определенное, чем это, что руководило бы тобой, и наше существование здесь, честно говоря, настолько непредсказуемое, что мы не можем просить никого присоединиться к нам, этот человек должен придти к такому решению сам. И мы не могли бы принять тебя, не проведя с тобой предварительную долгую и обстоятельную беседу и описав тебе настоящия трудности, которые стоят перед нами и которые в чем-то даже более серьезны, чем дрова и "прелесть". Но, в первую очередь, все зависит от твоего сердца, оно должно найти место, где так будет насыщено, что ты сможешь принести пользу.
Мы больше всего боимся за тебя, боимся, что "общественное мнение" зачислит тебя в какую-нибудь категорию, к которой ты не подходишь, а ты, по немощи своей, с этим согласишься и на всю жизнь там и останешься или, что еще хуже, как это часто случается, тебе это так наскучит, что ты совсем уйдешь из Церкви. Возможно, ты не пользуешься в Джорданвилле очень хорошей репутацией – слабовольный человек, который слишком много думает, мрачный, отстающий в учебе, знает лучше английский язык, а не русский, имеет какие-то постыдные грешки в прошлом; на многое он не способен – отправьте его в коровник, а, может быть, сумеем найти для него приход или еще какое-нибудь подобное местечко. Если все это похоже на правду, не принимай ее! Ты призван к большему. У тебя все еще есть "искра", и ты призван сохранить ее и передать другим, принося урожай на ниве Христовой, возможно, нетрадиционным способом. Не забывай это! И не позволяй никому приказывать тебе быть "смиренным" и "послушным", а еще кому-то (кто не понимает твоего сердца и не интересуется тобой) подгонять тебя под обычную мерку, которая тебе не подходит.
Помни про владыку Иоанна, молись ему. Он – наша путеводная звезда, и, когда мы иногда впадаем в мрачное настроение и начинаем думать, что бесполезно идти против общего мнения, что, в конце концов, Церковь – это место, где делают карьеру, а не вдохновляются и не вдохновляют других, что то, что мы делаем, слишком ненадежно, что лучше позволить нашему энтузиазму умереть, и пусть кто-то другой скажет нам, где мы можем "смиренно служить" Церкви, то мы вспоминаем владыку Иоанна, и все как-то снова обретает смысл, а "общее" мнение становится бессмыслицей. И тогда мы возвращаемся к нашим житиям святых и святым Отцам и черпаем в этом вдохновение.
Нам всегда было очень близко правило преподобного Иоанна Кассиана: "У отцов издревле существует такое изречение, а именно, что монаху всячески следует избегать женщин и епископов. Ибо если однажды они вовлекут его в знакомство с собою, то ни тот, ни другая уже не позволят ему больше иметь покоя в келье заниматься Богомыслием, созерцать чистыми очами святые предметы". Монахи и епископы больше всего принесут пользы друг другу и Церкви, когда не зависят друг от друга, в этом мы совершенно убеждены!
(Из письма Димитрию 13/26.08.71 г.)
+
Мы обдумали твою проблему и результаты этого предлагаем тебе в виде некоторых принципов и рекомендаций, которые, объединенные вместе, возможно, помогут тебе найти решение.
1. Сохраняй различие "духовного" и "мирского": у этих сфер логика разная. Твое решение присоединиться к нам и позднее оставаться с нами, если Бог даст, следует оценивать согласно духовной логике; но предшествующия дела, например, поездка, работа и так далее, подчиняются еще мирской логике. Это опасная ошибка – начать применять духовную логику слишком рано или не там, где нужно, потому что позднее это может помешать благополучно вернуться в мир. Наши странствующие и бывшие монахи – вот живой пример того, что не следует делать, если человеку приходится жить в миру (а там можно приносить большую пользу с христианской точки зрения), то он должен иметь такую же независимость и такие же благоприятные условия, как и любой другой живущий в миру, ему не должно мешать духовно калечащее его непонимание того, к какой сфере он принадлежит, попытки смешивать жизнь монашескую и мирскую, сожаления о прошлых решениях и так далее.
Монашеский устав как раз дает испытательный период на срок не менее шести месяцев, во время которого мирския права, пока как бы приостановлены, сохраняются. Поэтому тебе просто не стоит сейчас принимать окончательное решение насчет того, чтобы жить с нами. Мы тебя ждем и надеемся, что, в конце концов, ты такое решение примешь, поскольку нам кажется, что здесь ты принесешь наибольшую пользу, но решение это ты должен принять в конце испытательного периода, во время которого следует решить все до того неразрешенные вопросы. Поэтому тебе, конечно, если это вообще возможно, следует взять отпуск, так чтобы, если ты все-таки решишь вернуться в мир, у тебя был бы максимум свободы и гарантий, позволяющий тебе принести ту пользу, на которую ты способен в миру (первый хороший результат – это календарь), чтобы твоя духовная и нервная энергия не тратилась на пустые сожаления и неустроенность с работой.
2. Один из твоих главных долгов в миру – это посещение матери, которое, судя по тому, что ты говорил и по тому, что ты, очевидно, чувствуешь, должно состояться, если это вообще возможно, в этом году.
3. Поскольку первые два принципа, очевидно, взаимно исключают друг друга, тебе, возможно, следует изменить какую-нибудь часть в этом уравнении, чтобы они обе стали возможны. Что, если тебе посетить мать, родственников и Бостон во время отпуска (три недели?), заняв деньги, которые тебе следует вернуть после Рождества (когда ты покончишь с долгом $400?), а потом присоединиться к нам весной вместо ноября? Конечно, я не знаю, какая потребуется сумма или сколько тебе потребуется времени, чтобы ее возвратить, но, очевидно, что поездка твоя должна быть как можно более экономной.
Мы не знаем, что еще сказать или порекомендовать кроме этого, поскольку никакой другой альтернативы не видим. Молись об этом владыке Иоанну.
Молись о нас. И берегись: кроме людей, тебя будет, вероятно, в ближайшия недели испытывать и беспокоить, и запугивать диавол. Не слишком доверяйся своим чувствам, и пусть тебе поможет, по крайней мере, мирская логика.
(Из письма Лаврентию Кэмпбеллу 16/29.08.71 г.)
+
Время "неосознанного Православия" прошло, и, действительно, сейчас недостаточно, чтобы русские просто безучастно сидели и ждали возрождения России, которое, когда оно придет, может вылиться в неожиданную форму и застать большинство русских врасплох! Больше, чем когда-либо, мы озабочены тем, чтобы сохранить независимость нашего монастыря, чтобы если (Боже, упаси!) в Синоде произойдет раскол, мы имели бы свободу действовать согласно своим убеждениям.
(Из письма отцу Никите Паласису 31.08/13.09.71 г.)
+
Да удостоит тебя Господь в свое время ангельского облачения, которое охраняет и отделяет нас от мира – да, даже нас, бедных монахов осеннего (или даже зимнего) времени монашества. Если преподобный Макарий Великий мог сказать: "Я не монах, а только видел монахов", то что же тогда говорить нам, которые осмеливаются называться монахами, но не обладают ни одной монашеской добродетелью? И все-таки даже мы смеем уповать на милость Господню, если мы "много возлюбили", поддерживаем огонь, что ведет нас к Православной Церкви, где в монашестве и надлежит быть самому верному пути – узкому пути ко спасению. Что бы ты ни делал и куда бы ни пошел, дорогой брат во Христе, не позволяй этому пламени погаснуть. Но знай, что ты не можешь идти по этому пути, не взяв крест, "череду страданий", которую и представляет из себя христианская жизнь. И поэтому приготовься к испытаниям, бедам, страданиям и всему, чего ты меньше всего ожидаешь или желаешь. Другого христианского, а тем более монашеского, пути не бывает. Будь тверд в этих испытаниях, зная, что с ними ты на верном пути, а без них – на пути, ведущем прямо в ад. "Претерпевый же до конца, той спасен будет".
О себе мы должны рассказать тебе честно. Должны предупредить тебя, что ты, несомненно, питаешь иллюзии на наш счет. Наши бытовые условия, хотя и очень простые, никак нельзя назвать очень трудными, особенно сейчас, когда у нас есть газовые печь и холодильник и цистерна с краном, из которого течет вода (кроме тех случаев, когда она прекращается после сильного мороза, как случилось вчера). Нам далеко от расставания с миром, наши машины и посетители (число которых возрастает), и многочисленные заботы, и, более всего, наши собственные эгоистическия натуры убеждают нас, что у нас нет ничего общего с подлинными "пустынниками", кроме того факта, что мы действительно живем в глуши. Наше молитвенное правило по четкам очень скромное, а сосредоточение наше – на чтении и пении ежедневных служб (на английском и славянском языках), что часто из-за трудов и забот мы с большим напряжением едва ли соблюдаем. И есть очевидные неудобства, например, даже летом у нас редко бывает литургия чаще, чем раз в месяц, у нас постоянно не хватает места и нам нужно строить пристройки и т.д. А в духовном отношении мы никто, и ты можешь больше получить у любого духовника в Джорданвилле.
Что касается Джорданвилля (а также нас остальных!), тебе следует знать, что преподобный Антоний Великий предсказал, что в последние дни монашество придет в такой упадок, что монахов нельзя будет отличить от мирян, и все же терпением и страданиями в эти дни награда им будет больше, чем у первых монахов-отшельников.
Ты просишь нашего совета. Прежде всего, не спеши (в любом случае мы все еще занесены снегом, для нас выбраться куда-то и попасть обратно – проблема). Если ты находишься в таком месте, где возможно подвизаться о Господе и трудиться над собой (от тебя не требуется слишком много есть, не так ли? – ты найдешь, что мы тебя тоже перекармливаем!), то извлеки из этого максимум пользы, с терпением и не осуждая никого. Любой шаг делай только после должного обдумывания и в любое новое место принеси с собой то, что ты обрел на старом месте долготерпением и обучением.
И наконец, мы сами прибыли в это место, чтобы потрудиться Господу и спасать наши души, а не с намерением обрести послушников. Если кто-нибудь захочет быть у нас послушником, это его выбор – мы не будем разубеждать его. Если после достаточных размышлений, молитв, советов ото всех, кто может дать тебе здравый совет, ты изберешь приезд сюда, мы т [епло-?] тебя встретим и сделаем все, что в наших силах, чтобы дать тебе то, что можем. Но ты не можешь приехать сюда, чтобы просто сделать то, что тебе хочется, или самому достичь духовных высот, не встав перед этим на прочную основу. Мы требуем от тебя послушания, доверия и открытости.
Прости меня, пожалуйста, если это звучит резко. Я пишу, молясь Богу, чтобы смог сказать тебе что-нибудь полезное. Что бы ты ни делал, мы будем надеяться получить известия от тебя. И, пожалуйста, молись о недостойных монахах Германе и Серафиме.
(Из письма Майклу Франсворту 25.01/7.02.72 г.)
+
Пусть мысль о монашестве живет в твоем сердце, но сейчас об этом не слишком тревожься. Исполнись решимости служить в своей жизни Господу так, как Ему благоугодно, и Господь скоро укажет тебе путь исполнить свое решение, монахом ли ты станешь или останешься в миру. И монашеская жизнь, и жизнь в миру имеют собственные недостатки и преимущества, и нигде нельзя избегнуть обязанности жить Богоугодной жизнью. Бог тебе явит Свою волю.
Из трех книг, которые ты называешь, тебе сейчас лучше всего было бы купить и прочитать "Невидимую брань", это хорошее руководство для жизни православного христианина, который борется с бесами и собственными страстями. "Кормило" для начинающих опасная книга, потому что большинство положений там касаются церковной администрации и предназначены для духовенства, которое этим занимается и знает, как эти положения толковать и применять.
Некоторые из книг блаженного Августина лучше не читать, но "О граде Божьем" хороша. Конечно, сейчас, с началом занятий, у тебя, наверно, не будет много времени для чтения, и то время, которое у тебя будет, лучше потратить на духовное чтение, такое как "Невидимая брань".
Жизнь в колледже, несомненно, принесет тебе много искушений. Но помни, что учеба сама по себе полезна, а позднее ее можно использовать в христианских целях. Старайся избегать никчемных занятий и искушений, которые тебе встретятся, но не служат никакой полезной цели, так чтобы и в безбожной атмосфере ты мог жить "искупующе время", как говорил апостол Павел ["дорожа временем" (Еф. 5, 16)], и извлечь максимум пользы из тех возможностей, которые дает тебе учеба.
(Из письма Николаю Истмэну 23.08/5.09.72 г.)
+
Твои смешанные чувства в последнее время, особенно в Свято-Преображенском монастыре, несомненно, говорят о нескольких вещах. Одна из них, как ты сам должен осознавать, это твоя собственная незрелость! Ясно, что ты еще не разобрался в собственных мыслях, и поэтому тебе не следует торопиться принимать решение, касающееся чего-то столь важного, как жизнь в монашестве. Решение, угодное Богу, и которое послужит твоему собственному спасению, не должно сопровождаться смятением чувств. Если ты не можешь разобраться в своих чувствах, остановись ненадолго и дай им "успокоиться", а потом посмотри, что в действительности в твоем сердце или чего оно хочет. Тем временем веди свою обычную жизнь духовной дисциплины, церковных служб и т.д., насколько это в твоих силах, исполняя при этом свои обязанности там, где тебе придется быть. В твоем случае это, безусловно, значит заниматься учебой, чтобы не упустить эту возможность. Не впади в опасность так сильно предаться размышлениям (праздным, в основном!) о "духовных" вещах, что будешь пренебрегать скромными "мирскими" вещами прямо у себя под носом. Любые знания, которые ты можешь сейчас получить, даже если они покажутся тебе очень скучными или мирскими, могут позднее быть для тебя очень ценными. Не упуская возможности, которые у тебя есть, а суждение об этом отложи на потом! Когда и если Господь призовет тебя к монашеской жизни, тогда у тебя будет достаточно времени, чтобы сосредоточиться на "духовном" под надлежащим руководством.
Для другой причины твоего смятения есть некоторые основания, и тебе следует правильно их себе представлять. Это разница между "русским" и "греческим" Православием. Большинство различий не очень существенны, такие как разное пение, разные детали церковных служб и так далее. Но некоторые из них важны и могли внести в твою душу ненужное смятение. Одно из них – это практика исповеди и принятия Святого Причастия: у русских обычно не принято причащаться без исповеди, в то время как греки достаточно часто причащаются, не исповедавшись. В основном, этот вопрос решается для кого-либо его духовным отцом, и некоторое непонимание возникает только тогда, когда переходят из "русской" церкви в "греческую" или наоборот. Наш собственный устав (которого я придерживался, например, когда посещал отца Пантелеимона и отца Никиту в Сиэттле) предписывает всегда исповедоваться перед тем, как в первый раз причащаешься в "греческой" церкви, но затем причащаться несколько дней кряду, не ходя снова на исповедь, при условии, что соблюдаешь полное "русское" молитвенное правило перед принятием Святого Причастия и что не случилось ничего, что бы омрачило совесть. Есть также обычная "русская" практика в Страстную седмицу, когда те, кто исповедались в Великий Четверг, могут причаститься без исповеди в Великую Субботу и в Пасху. Важно, чтобы человек регулярно ходил к исповеди (и следует делать это довольно часто) и не причащался небрежно или с нечистой совестью. В Свято-Преображенском монастыре с этим трудностей нет, поскольку там послушники и монахи ежедневно исповедуются своему старцу во всех своих мыслях и по меньшей мере раз в неделю получают отпущение грехов, насколько я слышал. В твоем случае тебе следует спросить своего духовника, что делать, и не переходить на "греческую" практику, если только у тебя не будет "греческого" духовника. По этой теме можно много еще что сказать, но главное, я бы сказал, что, если частое причащение – это хорошо, то и частая исповедь – это тоже хорошо!
Большинство других различий между "греческими" и "русскими" традициями имеют меньшее значение, и можно видеть, что в некоторых отношениях "русские" ближе к более древней и традиционной практике (как я выяснил на прошлой неделе в Сиэттле, когда спросил отца Ефрема из Свято-Преображенского монастыря, как они совершают службы), а в некоторых отношениях ближе "греки". "Греки" сохранили более давнюю практику в пении, так как четырехчастная гармонизация определенно пришла с Запада. В нашем скиту мы стараемся придерживаться двухчастной гармонизации, которая ближе к "греческой" практике. (Отец Никита, греческий священник из Сиэттла, нашел это вполне удовлетворительным, когда посетил нас некоторое время назад.)
Ты знаешь, конечно, что я ставлю слова "греческий" и "русский" в кавычки, потому что мы едины во Христе, и ни в коем случае нам не следует позволять, чтобы различия в национальности или обычаях вызывали между нами соперничество. У нас много есть чему поучиться друг у друга, но прежде всего те и другие должны учиться у Христа, нашего Спасителя, и настоящей традиции Его Церкви! И у "греков", и у "русских" есть недостатки, они ввели некоторые мелкие "нововведения" в церковную практику, но, если мы любим друг друга во Христе, то недостатки эти терпимы, и гораздо лучше к ним терпимо относиться, чем начинать "переделывать" других и быть чрезмерно критичными. Каждый приход и монастырь свободен хранить православные традиции настолько полно, насколько он желает и может, сохраняя полностью смирение и любовь.
(Из письма Николаю Истмэну 4/17.02.73 г.)
+
Мы придерживаемся традиции: делай, как тебе подсказывает совесть, говори откровенно, и, если тебя за это будут преследовать или "уволят", все к лучшему. (Слышала ли ты когда-нибудь об "уволенном" монахе?) Может быть, услышишь!)
(Из письма Нине Секо 4/17.03.73 г.)
+
Что касается Алексея и "мирских святых" и так далее, я должен прямо сказать, что твое представление о его "легком" отношении к Православию несправедливо по отношению к нему. Мы часто обсуждаем с ним тон, содержание, направление и так далее "Никодима", и мы с ним полностью согласны, что "Никодим" полностью соответствует другим публикациям Синода и дополняет их, а не повторяет их положения. Ты, возможно, заметил, что наше "Православное Слово" с недавних пор гораздо меньше пишет на современные темы, об анти-экуменизме и так далее, и совсем не потому, что мы переменили свое мнение об этом или переменили свою позицию, но единственно потому, что ваши публикации (и некоторые другие) сейчас делают за нас эту работу. У нас нет причин сомневаться в православии Алексея или в том, что он осознает опасности латинского типа мышления и тому подобное, просто он чувствует, что в его задачи не входит заниматься этим. И еще по одному пункту: он, конечно же, не силен в вопросах монашества и, действительно, причина, по которой он проявил такой интерес к печатанию Жития святой Иулиании, в том, что оно показывает монашеския устремления в мирском человеке, отсюда вытекает, что мирская жизнь тоже должна быть пронизана идеалами монашества. Мы согласны с ним, что такие жития могут быть очень вдохновляющими как раз в правильном направлении, даже больше, чем жития преподобных.
(Из письма отцу Никите Паласису 5/18.04.73 г.)
+
Отвечаю на твой вопрос — действительно ли мы "канонизировали святого"? Конечно, нет! Это дело епископов. Мы скорее ответили своему собственному религиозному чувству, которое в нынешних условиях пребывает в постоянной опасности уничтожения, и мы сделали это таким способом, который ни в коей мере не чужд церковной истории и одобряется современными отцами, такими как владыка Нектарий и отец Пантелеимон. Что же мы, к лесным отшельникам в отдаленной пустыни, которых все разумные миряне уже считают сумасшедшими, должны призвать собор епископов, чтобы удовлетворить свое благочестие? Каким же испорченным нужно быть, чтобы думать так, считая себя знатоком церковной истории и "прав" епископов!
Если ты желаешь понять, под какую категорию подпадают наши действия, я объясню тебе это на примере действий епископа, которого ты до сих пор почитал. Ты знаешь "секрет", который мы делили с епископом Нектарием, поскольку он делал здесь как раз то, в чем ты нас обвиняешь. Он совершал то не как епископ, потому что на эту территорию не распространяется его юрисдикция. Он совершал то исключительно из любви к Святому, с горечью понимая, что политическия и иные мирския соображения охладили сердца тех, включая и епископов, кому было бы достойно уже прославить сего Святого, и, совершая то, он следовал также явно "неканоническому" акту отца Пантелеимона, которого он приветствовал. (Между прочим, ты должен понять, что нынешнее твое поведение нарушает единомыслие не только с нами, но и с отцом Пантелеимоном, и с владыкой Нектарием, так как ты лучше знаешь, чему учит Церковь, чем любой из нас, и ты осудил всех нас.)
А теперь я должен еще более шокировать тебя с твоими "принципами", чтобы ты, наконец, понял, о чем речь: поступок владыки Нектария (или, скорее, поступки, ибо он совершал это несколько раз) был совершен с полным сознанием того, что его собственный правящий епископ, конечно же, не одобрит его, если узнает об этом, а, наоборот, если он прослышит об этом, то будут серьезные неприятности. Что?! Владыка Нектарий, которого ты почитал святым, настолько меньше знает о церковных "принципах", чем Даниэль Олсон, что осмеливался "узурпировать власть" собственного правящего епископа? Или он ставит себя выше "принципов" Церкви? О, ты неразумен, если смеешь так думать! Он действовал "сокрыто" именно потому, что те, кому следовало бы расточать хваления новоявленному Святому, молчат из политических соображений и холодности сердца, властвующих в нашем мире, и если бы не такие сердца, что бьются в унисон со Святым Православием, огонь истинного Православия уже совершенно погас бы среди нас. В будущем, благодаря Господу, преисполненные любви и рвения поступки таких людей (которые, конечно же, совсем нельзя назвать "неканоническими", потому что они не имеют ничего общего ни с какими канонами), будь они иерархами или священниками, или монахами, или просто мирянами, будут восхваляться и одобряться всей Церковью, потому что на протяжении всей церковной истории это именно то, что на деле составляет Православие.
Если ты хочешь знать "принцип", по которому действовал владыка Нектарий (а также другие люди, практикующие живое Православие) и который вдохновляет даже и нас, недостойных, просто продолжать свой труд в исключительно трудной и неблагоприятной духовной обстановке (чего даже не чувствует твоя хладная душа), — то это "принцип" катакомбности, тайного окормления тех ростков истинного Православия, которые не поощряются в официальных православных кругах.
(Из письма Даниелю Олсону 25.10/7.11.73 г.)
+
Во вторник утром сам вл. А. неожиданно навестил нас вместе с нашим старцем отцом Спиридоном и диаконом Николаем Поршниковым. Слава Богу, мы приняли Святое Причастие, за что благодарны вл. Но после этого у нас была беседа, и в ней обнаружилось, несмотря на наши почти слезные мольбы, что он не понимает не только нас, но и никого из молодых, идеалистически настроенных священников и монахов, и говорит на совершенно другом языке, все подгоняя под установленный "синодальный" образец. Увы, очень скоро он будет руководить пустыми приходами без священников. Сколько останется молодых подвижников, если наверху будет оставаться такой настрой? Тем не менее, именно потому, что ситуация кажется такой безнадежной, давайте уповать на Господа и продолжать путь, которым удостоил нас Господь, – любить пустынников и хранить пустынь в наших сердцах.
Молись о нас, жалких грешниках, которые незаслуженно называются монахами.
(Из письма Нине Секо 19.02.74 г.)
+
Православное учение о человеческой природе изложено наиболее сжато в "Душеполезных поучениях" аввы Дорофея. Эта книга принята в Православной Церкви как азбука, основной учебник православной духовности; это первое духовное чтение, которое дают православному монаху, и оно остается его постоянным спутником в течение всей жизни, читаемое и перечитываемое. Чрезвычайно важно, что православное учение о человеческой природе излагается на первой же странице этой книги, так как учение это является основанием всей православной духовной жизни.
Что это за учение? Авва Дорофей пишет в первых же строках своего Поучения Первого:
"В начале, когда Бог сотворил человека, Он поместил его в раю, как говорит Божественное и Святое Писание (Быт. 2, 7-8), и украсил его всякою добродетелью, дав ему заповедь не вкушать от древа, бывшего посреди Рая. И так, он пребывал там в наслаждении райском: в молитве, в созерцании, во всякой славе и чести, имея чувства здравые, и находясь в том естественном состоянии, в каком был создан. Ибо Бог сотворил человека по образу Своему, т.е. бессмертным, самовластным и украшенным всякою добродетелью. Но когда он преступил заповедь, вкусивши плод древа, от которого Бог заповедал ему не вкушать, тогда он был изгнан из Рая (Быт. 3), отпал от естественного состояния и впал в противоестественное, и пребывал уже в грехе, в славолюбии, в любви к наслаждениям века сего и в прочих страстях, и был обладаем ими, ибо сам сделался рабом их через преступление.
(Господь Иисус Христос) принял самое естество наше, начаток нашего состава, и сделался новым Адамом, по образу Бога, создавшего первого Адама, обновил естественное состояние и чувства сделал опять здоровыми, какими они были и в начале.
А чада смиренномудрия суть: самоукорение, недоверие своему разуму, ненавидение своей воли; ибо чрез них человек сподобляется прийти в себя и возвратиться в естественное состояние чрез очищение себя святыми заповедями Христовыми".
(Из письма д-ру Каломиросу 2-9.03.74 г.)
+
Нужда в духовных руководителях и просто в православных христианах, которым хотя бы есть дело до души, очень остра. Есть ли у тебя "Приношение современному монашеству" епископа Игнатия (Брянчанинова)? Хотя она написана для монахов, но подходит каждому, кто хочет в современных условиях вести серьезную православную жизнь. У нас больше нет обычая послушания старцу, говорит он (даже хотя он писал, когда жили еще замечательные старцы), наш современный образ православной жизни должен соответствовать Священному Писанию и святым старцам и советам живущих православных христиан (то есть тех, кто дает советы, а не заветы). Ты должен будешь стать мудрой пчелкой, запасая впрок советы, которые сможешь собрать, и не прекращай читать Библию и Отцов, чье учение подходит всем временам, хотя его надо применять по-разному в разные времена. Неплохо было бы тебе вести духовный дневник (если ты еще этого не делаешь), занося туда свои духовные сомнения и борения, а также ответы, которые ты получаешь из православных источников. Трудность твоей ситуации – тебе на пользу: те, кто никогда не бывал в безнадежных ситуациях, мало что могут дать другим.
Может быть, ты не знаешь, "что дальше"? – после того, как получишь свою степень? Сперва ее получи, а потом уповай на Бога, чтобы Он открыл тебе путь. Политико-экономическая ситуация в С.Ш.А., как, очевидно, повсюду на Западе, стремительно ухудшается. Хуже того, церковная ситуация становится очень плохой (твоя ситуация не уникальна!). В Сан-Франциско несколько приходов вдруг оказываются пустыми, так как старые священники умирают, а молодых, способных их заместить, нет; и сомнительно, если более чем немногие, понимают, в чем причина – в том, что Православие слишком долго принималось "как само собою разумеющееся", а оно не сохраняется "автоматически"! Но все это только приуготовляет нас к катакомбным временам, когда наши возможности будут, вероятно, больше, чем когда-нибудь. Мы не можем видеть будущее, но знай, что, если ты любишь Господа и Его Православную Церковь и своих собратий, то Господь сможет тебя использовать и сделает это. Только не теряй связи со своими православными соратниками (они действительно есть).
(Из письма Люк Уолмсли 24.06/7.07.74 г.)
+
Что касается "Приношения современному монашеству", стр. 52, "моральное, скрытое послушание совершается в душе", кажется, относится вообще к нашему послушанию по отношению к Богу, которого, как нам думается, недостаточно, если мы просто внешне выражаем послушание монастырским или церковным властям. Может происходить так, что, если делать слишком сильный акцент на внешнем послушании, оно превращается в механический заменитель для истинного добровольного внутреннего отказа от собственной воли и разумения. Различие можно ощутить сердцем: раньше или позже бессмысленное механическое послушание будет вызывать чувство стеснения и напряжения, а это признак, что что-то неладно. Искреннее внутреннее послушание сопровождается радостью облегчения от того, что не надо доверять только себе. Тема эта исключительно глубокая и тесно связана со всей темой борьбы в 20-м веке истинного Православия с фальшивым, особенно сергианством, в котором послушание действительно становится для людей и церковной организации рабством. Истинное послушание связано с внутренней свободой, без которой нет церковной жизни.
(Из письма Нине Секо 24.06/7.07.74 г.)
+
"Школьная" традиция православного Богословия (можно сказать, "установленные" Русской Церковью Синод, семинарии, монастыри в больших городах и так далее) действительно была подвержена чуждому влиянию с Запада – не в преподавании какого-нибудь нового учения (ибо учение всегда оставалось православным), а в приспосабливании к западному образу мышления и церковной организации (Синод стал на место Патриарха; большие монастыри рассматриваются как "официальные учреждения", настоятели в которых часто заменяются, вместо того, чтобы вести там свою жизнь под руководством старца и так далее). В какой-то степени эти преобразования были неизбежным следствием современных условий (или интеллектуальных, когда делается попытка обратить в Православие римских католиков или протестантов, сохранив использование ими своих языков, или физических – рост числа монахов и монастырей вел к тому, что только немногие из них смогли сохраниться как сокровенные духовные сообщества).
НО В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ ЧИСТЕЙШАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ТРАДИЦИЯ СОХРАНИЛАСЬ В РОССИИ В ЦЕЛОСТИ, так сказать, в невидимом или полу-сокровенном виде. Еще до того, как в начале 19-го века ученики старца Паисия возродили истинную древнюю монашескую традицию, даже во время открытых гонений Православия при Петре и Екатерине истинная монашеская традиция продолжала существовать в России при саровских старцах (до преподобного Серафима), блаженном Феодоре Санаксарском и др. Именно их влияние и влияние блаженного Паисия привело к прославленному "православному возрождению" 19-го века в России.
(Из письма Алексею Янгу 30.06/13.07.74 г.)
+
Цитата из "Древнего патерика", которой пользовался архиепископ Феофан Полтавский, чтобы подбодрит нас, слабых борцов последних времен: "Святые скитские (в Египте) Отцы произнесли пророчество о последнем роде. Они предложили вопрос: "Что сделали мы?" Один из них, великий по жительству, авва Исхирион, сказал на это: "Мы соблюдали заповеди Божии". Отцы спросили: "Что сделают те, которые непосредственно последуют за нами?" Он отвечал: "Они будут иметь делание в половину против нашего". Отцы опять спросили: "А те, которые будут после них?" — "Эти, — отвечал авва, — отнюдь не будут иметь монашеского делания; но их постигнут напасти, и они, подвергшись напастям и искушениям, окажутся больше нас и больше отцов наших".
Другие отцы говорили: "Душевные испытания жителей последних времен равны плотским испытаниям мучеников".
Но, чтобы смело встретить эти испытания, мы должны быть ЖИВУЩИМИ В ИНОМ МИРЕ. Есть ли у тебя тетрадь для записи цитат из святых Отцов при чтении их? Есть ли у тебя постоянно какая-нибудь книга святых Отцов для чтения, к которой ты можешь обратиться в минуту печали? НАЧНИ СЕЙЧАС – это важно.
(Из письма Алексею Янгу 2/15.10.75 г.)
+
Монашеская община все еще возможна даже в наши дни, но, как ясно показал нам наш опыт, это очень трудно, и, чтобы она существовала, надо постоянно бороться. Но еще труднее основать и сохранить общину мирян, потому что у мирян нет обязанности послушания старцу, который пресекает все споры и столкновения, и естественным союзом для мирян является семья, и группа семей никогда не может быть столь сплоченной, как монашеская "семья" под руководством старца.
Но все-таки, если научиться рассуждать здраво и не ожидать от мирской общины столько же, сколько от монашеской, то и она возможна в наши дни, и значение её будет очень большое. Современная жизнь в обычном православном приходе – во вредной атмосфере большого города, в окружении неслыханных соблазнов – по меркам Православия не нормальна. Мы знаем одного священника в Нью-Джерси, большого труженика, у него большая паства, среди которой много молодежи. Но он говорит нам, что битва, которую он ведет, закончится поражением. Молодые люди занимаются у него в церковной школе несколько часов в воскресенье и, кажется, в субботу вечером, и 1-2 часа бывают занятия в церковной школе в субботу утром, а всю остальную часть недели они подвергаются противоположному влиянию – телевидения, общественных школ и т.д. Желание жить в среде, где Церковь может занимать больше места в жизни и больше влиять на детей – это вполне естественное желание православных, а не что-то "странное" или признак "прелести", как, кажется, думают многие.
Основные духовные принципы такой общины мы постарались изложить в нашей статье об архиепископе Андрее. Самой заметной внешней приметой этой общины, кажется, являются Богослужения (даже если их немного) со священником или без, но ежедневные, так что они становятся центром, вокруг которого происходит все остальное. В наших современных условиях приходится также делать сознательные усилия, чтобы избегать вовлечения в мир – так, маленькие городки предпочтительнее больших городов; следует, насколько возможно, избегать телевидения, газет, телефона и т.д. И кое-что еще: нужно избегать мирского духа в самой Церкви, это значит, что нужно сторониться даже обычной приходской жизни, если возможно, поскольку она сегодня стала очень мирской.
Община в Этне ни в коем случае не является высоко "идеалистическим" или "экспериментальным" сообществом, она скорее естественно выросла из особых условий, которые исключительно благоприятны для самосохранения православных – конечно, при условии, что есть с чего начинать, что первоначально присутствуют православное рвение и прилежание. Величайшим благословением для этой общины является, как ни парадоксально, то, что они далеко от православных приходов – это заставило их выбраться из привычной колеи многих современных православных, которые принимают как должное все, что есть в Церкви, и полагают, что кто-то другой "отвечает" за Церковь, службы в ней и т.д. Этим людям пришлось самим заботиться о службах, и поэтому службы для них гораздо дороже, и трудности, которые они должны преодолевать, чтобы добраться до священника и приобщиться Святого Причастия, так велики, что они горячо дорожат этой возможностью и буквально в трепете и боязни подвизаются о спасении. Конечно, нам, американцам, тоже дана такая милость, что все в Православии для нас ново и потому драгоценно, каждый новый перевод жития какого-нибудь святого или службы для нас – открытие, тем более, если мы сами можем в этом поучаствовать.
У нас самих такое чувство (пока что ни на чем определенном не основанное), что главная надежда на сохранение в будущем истинного Православия связана с такими маленькими группами собравшихся вместе верующих, как можно больше "единодушных и единомышленных". История 20-го века уже показала нам, что мы не можем ожидать слишком многого от "церковной организации" – там, даже кроме ересей, слишком силен стал мирской дух. Архиепископ Аверкий, а также наш собственный епископ Нектарий предупреждали нас, что надо подготовиться к грядущим катакомбным временам, когда "церковная организация" может даже лишиться милости Божией, и останутся только изолированные группы верующих. Советская Россия уже дает нам пример того, что может ожидать нас – только еще худшее, ибо времена лучше не становятся.
Но планировать на предстоящия трудные времена очень трудно. В нашей Северной Калифорнии много глухих мест. И Алексей Янг, и мы сами живем на краю пустошей, где на 30-40 миль нет человеческого жилья. Но, конечно, от самолетов и других изобретений цивилизации "укрыться" будет невозможно, если только сам Господь нас не укроет. По опыту русских мы знаем, что верующие прятались и в больших городах, и в глуши (насколько я помню, некоторые лесные монастыри не были найдены в течение 20 и больше лет). Мы уповаем на Господа, Который укажет нам, что делать, когда придет время. До тех пор мы можем лишь стараться делать все, что в наших силах, в наших условиях, пытаясь усвоить принципы духовной жизни и делая все возможное, чтобы не соприкасаться с миром. Наш собственный скит в этом отношении расположен совершенно идеально, находясь в двух милях от ближайшего человеческого жилья и совершенно не имея "удобств" (может быть, самая великая из дарованных нам милостей – это отсутствие телефона, которая уже избавила нас от многих хлопот). Но пока мы занимаемся печатанием (у нас есть собственный электродвижок) и, конечно, перепиской, наши связи с миром остаются очень прочными. В праздничные дни мы чувствуем, какое это великое блого – полное отсутствие городского шума и даже деревенского, например, лая собак: мы можем полностью отдаваться празднику, ничто не мешает нашим крестным ходам с пением по всей нашей горе.
Будущее, это очевидно, очень мрачно. Мы сами никогда не знаем в конце одного года, сможем ли заниматься печатной деятельностью в следующем году или нет. Молимся, чтобы Господь дал нам, по крайней мере, еще несколько лет, чтобы мы смогли напечатать те святоотеческие материалы, которые помогут нам и другим людям выжить в предстоящие черные дни. Для Америки это год "двухсотлетия", и мы чувствуем, что он будет особенно темным и зловещим. У каждой нации есть свой ангел-хранитель, так и каждый языческий или масонский праздник должен иметь своего демона. Мы, в Америке, благодарны за нашу свободу, но мы знаем темное масонское происхождение нашей американской идеологии и дрожим за будущее, когда начнет исполняться значение оккультных символов нашего правительства (например, видимых на наших денежных знаках – незаконченная пирамида, всевидящее око, число 13 повсюду, “novus ordo seclorum” ["новый порядок на века", лат.]). Даже без коммунистического заговора наше будущее темно: "демократия", в конце концов, только подготовила путь для коммунизма, и духовно они происходят из одного источника и готовят к одному будущему.
Что касается памфлета архимандрита Константина "Православие или ересь перед лицом антихриста", он написан таким тяжелым языком, в германском стиле, что трудно представить, что его правильно поймут. Мы хорошо его знали (да, он скончался в прошлом году 13/26 ноября, в возрасте 88 лет), и поэтому нас не вводят в заблуждение некоторые фразы, которые, очевидно, беспокоят Вашего друга. Мышление у него совсем не экуменическое, а скорее абстрактное. Здесь его главная идея, я думаю, такова: "Истинно православные христиане испытывают естественную симпатию к римским католикам и протестантам-фундаменталистам, которые, даже заблуждаясь, по крайней мере, тверды, вопреки духу времени, в своей вере в то, что они считают истиной; может быть, в приближающееся антихристово время эта верность как-нибудь приблизит их к настоящей Истине, к Православию, поэтому мы будем преумножать свои миссионерские труды с тем, чтобы они могли стать православными". Отец Константин, как всегда, недоговаривает, полагая, что читателю известны его основные философские взгляды, бескомпромиссно анти-экуменические.
Наш собственный опыт приводит нас к выводу, что только в очень немногих случаях традиционалист-папист или протестант-фундаменталист приходят к Православию, большинство же остаются "преданными" своему вероисповеданию и – идут ко дну вместе с кораблем! При коммунистическом правлении картина, кажется, такая же, и, честно говоря, мы питаем мало надежды даже на освобожденную Россию, но все возможно Божию волению.
(Из письма д-ру Каломиросу 21.01/3.02.76 г.)
+
Только великое желание способно будет выдержать – нет, не какую-нибудь сверхчеловеческую брань, а просто ежедневный скучный круговорот монашеской жизни.
(Из письма Алексею Янгу 2/15.06.76 г.)
+
Удел нашего времени – более скромная духовная жизнь, которую епископ Игнатий (Брянчанинов) в своей прекрасной книге "Приношение современному монашеству" (есть ли она у тебя?) называет "жизнь по совету", то есть жизнью согласно заповедям Божиим, узнаваемым из Священного Писания и святых Отцов, в чем помогают те, кто старше и опытнее. "Старец" дает благословения, а "советник" дает советы, которые ты должен проверить на собственном опыте.
Я осмелюсь дать тебе один-два общих совета, основываясь на том, что ты сказал в своих письмах, из опыта нашей маленькой монашеской общины и чтения нами святых Отцов.
(1) Прежде всего, научись примиряться с духовной ситуацией, в которой ты оказался, и делать все возможное, находясь в ней. Если она духовно бесплодна, не предавайся унынию, а тем сильнее старайся сделать все, что в твоих силах, для своей духовной пользы. Иметь доступ к таинствам и регулярным церковным службам – это уже очень важно. Помимо этого, тебе следует молиться утром и вечером вместе со своей семьей и читать духовные тексты – все по твоим силам и возможностям, предоставленным твоими обстоятельствами.
(2) Из духовных сочинений тебе следует, в первую очередь, читать те, что адресованы живущим в миру, или что дают азбуку духовной жизни – такие как "Моя жизнь во Христе" св. прав. Иоанна Кронштадтского, "Невидимую брань" преп. Никодима, вообще жития святых, "Приношение современному монашеству" епископа Игнатия (Брянчанинова) (эта книга адресована, подходит также мирянам, поскольку дает общую азбуку духовной жизни в приложении к нашему времени).
(3) Чтобы помогать твоему духовному росту и напоминать тебе о духовных истинах, хорошо было бы вести дневник (хорошо подходят записные книжки в твердых переплетах, которые продаются в магазинах канцтоваров), записывать туда выдержки из духовных книг – особенно ценные или полезные для тебя, может быть, свои собственные замечания и размышления, вызванные этим чтением, делать короткие записи о своих собственных недостатках, которые нужно исправить. Св. Иоанн Кронштадтский находит это особенно важным, как можно видеть в его книге "Моя жизнь во Христе".
(4) Не критикуй и не осуждай других людей, на всех остальных смотри ангельски, оправдывай их ошибки и слабости и только себя суди как самого страшного грешника. Это первый шаг в любом виде духовной жизни.
(Из письма Николаю 10/23.08.76 г.)
+
Мы ни в коем случае не являемся "идиллическими" пустынниками. У нас довольно частые контакты с миром, особенно связанные с нашей издательской деятельностью. Мы живем жизнью, которую древние Отцы совсем не посчитали бы очень строгой, но которая, по немощи нашей – лучшее, что мы можем осилить.
(Из письма Серафиму 16/29.08.76 г.)
+
Как выжить православным христианам в миру.
Лекция 30 октября 1977 г.
А. Вступление. Паломники возвращаются обратно в мир – здесь мы защищены, есть свой распорядок, отдельная община, единомыслие, службы, литургии, которые нас вдохновляют и укрепляют – но как продолжать вдохновляться в миру и оставаться православными (вместе с детьми)?
Б. Этот вопрос возникает потому, что наш образ жизни так отличается от мирского. Дело не просто во зле и искушениях в миру, особенно для детей, а повседневное сознание совсем другое. Наша цель и образ жизни совершенно отличаются от мирских. Создание православных общин тоже не выход – ни одна община не может защитить от давления окружающего мира. В наше время создается впечатление, что современный мир – это мир языческий, а православный мир борется с ним и постоянно проигрывает. Так как же можно выжить православному христианину?
В. Не будем забывать о предостережении Отцов – о бесплодных смоковницах. Человек может проявлять рвение как православный христианин, много читать, посещать семинарию, бывать в монастыре, а потом охладеть, заскучать; даже оставаясь правосл. христианином, постоянно испытывать неудовлетворение или скуку. То же самое может случиться с человеком, который никогда не проявлял чрезмерного рвения, а просто приучился принимать Христианство как должное. Это болезнь того, кто слишком сблизился с верой и из-за внешней близости устранил её внутренний смысл. Такие люди мирские, самодовольные и "знают лучше", окружающий мир их победил, формально они православные, но без истинно христианских плодов. Это подавленный дух, о котором говорит апостол Павел, символизирующий отсутствие Духа Святого.
Г. Как избежать этой ловушки и остаться ревностным христианином?
1. Конечно, пребывать со Святым Духом помогает исповедь, наставления, регулярное посещение церковных служб, приобщение Святых Таин, регулярная молитва дома. Несложно делать все это и все-таки быть бесплодным.
2. Подсказка. Свят. Иоанн Златоуст: "Тот, кто не читает духовных книг, не может спасти свою душу".
3. Какова цель чтения духовных книг? Они связывают нас с многовековой духовной традицией, делают наше сознание духовным, в христианском направлении развивают ум. Обаяние окружающего мира – это из другой области сознания, то, чему "все верят", мы должны быть в постоянном контакте с тем, чему верит Христианство.
4. Когда привыкнешь к духовному чтению, открывается новый духовный мир – человек постоянно учится, нет места для скуки (это только для тех, кто уже "знает все").
а. Жития святых – постоянно новые открытия того, как люди угождали Богу. Мы встречаемся с теми, с кем надеемся быть в Раю. Владыка Иоанн поощрял знание и почитание западных святых – как источник вдохновения. Преподобные Роман и Лупикин – дух Русской Фиваиды в Галлии 5-го века.
б. Духовные писания – учить азбуку духовной жизни, которую мы постоянно забываем. Обретая опыт, можно это читать снова и снова. Если мы всегда учимся, эти книги всегда как новые.
1. Святой Иоанн Кронштадтский.
2. "Невидимая брань" + другие епископа Феофана (большей части на англ. нет).
3. Отцы-пустынники – для монахов, но страсти и добродетели, о которых там говорится, универсальны для христиан; "Лавсаик", "Собеседования", притчи.
3а. Преп. Макарий Великий.
4. "Лествица" – особенно постом.
5. Толкования на Писание – прекрасные у свят. Григория Двоеслова, владыки Аверкия.
6. Еще много непереведенных – но эти нач.
Человек, читающий такие книги и предпочтительно делающий из них выписки, строит собственный мир – не частный мир, а настоящий мир православного христианина навечно. Может быть, это главное оружие против окружающей нас бездуховности мира.
(Из записей для себя 30.10.77 г.)
+
Рад буду поговорить с тобой об исповеди. Однако, думаю, ты приободришься, узнав, что, согласно правилам Православной Церкви, нет такого греха, который может помешать человеку стать монахом, поскольку монашеское состояние – это состояние покаяния. Конечно, иерейство в чем-то отличается, но монаху возможно быть посвященным во иереи после развода в миру и покаяния в грехах. Но об этом тебе определенно не следует думать какое-то время после того, как ты станешь православным – это только вызовет у тебя ненужные искушения. Бог тебя направит на правильный путь в свое время.
(Из письма Барри 12/25.05.79 г.)
+
Монашеская община из-за тесного общения в ней может иногда иметь очень напряженную атмосферу, и диавол на нее наступает гораздо сильнее, чем на иные места.
При этом не отказывайся от духовной жизни просто потому, что у тебя нет непосредственного наставника! С нами по-прежнему говорят Отцы через свои писания (читал ли ты в последнее время "Невидимую брань"?), и сама жизнь, если мы стремимся жить смиренно и здраво – это хороший учитель, и время от времени ты можешь получать откуда-нибудь хороший совет. Цени все хорошее (хорошо обо всем записывать в дневник) и не печалься о том, чего не имеешь!
Между прочим, хорошо почитать отца Димитрия Дудко – думаю, в целом он больше обращается к сердцам православных христиан, чем просто к любым современным людям. (Конечно, у него тоже есть свои ошибки.)
(Из письма отцу Феодору Юревицу 24.05/6.06.79 г.)
+
Идея о "сверх-строгости" в подготовке монахов в наше время практически не действует, слишком много она плодит фальши и показухи. Гораздо лучше обращать больше внимания на простую веру и любовь и основные христианския добродетели и трудиться в монашеской жизни постепенно, хотя это и связано с некоторыми послаблениями.
(Из письма Ване Данцу 1/14.04.81 г.)