Дело было так. Ничего не выдумал, так как сам свидетель и очевидец.
В авиационной эскадрилье Бе-12 вылеты на боевую службу были почти рядовым явлением. Согласно плана , такие вылеты планировались практически в каждую летную смену, то есть два раза в неделю.
Основная задача- это поддержание графика оперативного обеспечения по устойчивости стратегических сил флота.
(Во завернул…Сам испугался…)
А понятнее- демонстрировать свое присутствие супостату, чтоб он не расслаблялся.
В тот период, наши московские умы поняли, что состояние подводного флота у нас не очень…
И шумят они и старенькие. Кто поновее, те дежурили в Аляскинском заливе, а то и у берегов Америки. Кто постарше- прятались от американских лодок и от патрульной авиации в Охотском море. Но от авиации понятно, ее то видно. А лодка американская пристроиться сзади и на «мягких пушистых песцовых лапах» крадется, в готовности шарахнуть торпедой. Так и шастает..за что ее «лисичкой» и прозвали. Ну или писецом, когда торпеду выпустит.
Так вот, частенько они поджидали наши атомоходы в узкостях, конкретно в Курильских проливах. И туда регулярно наведывались наши противолодочные Бе-12. Ну примерно два часа туда, два обратно. И на поиск оставалось час с небольшим.
12 апреля 1984 года экипаж майора Бориса Прусова, он на фото с экипажем , получил стандартную задачу. Провести радиогидроакустический поиск на подходах к Четвертому Курильскому проливу.
При обнаружении , выполнить слежение в готовности передать контакт другому самолету.
Подводные лодки мы тогда обнаруживали от 8 до 10 раз в год. То есть не часто. В этот раз повезло. Прошло обнаружение иностранной лодки по флоту, подняли еще один Бе-12 для приема контакта.
Но Боря просто не мог торчать там все это время, а контакт с иностранной лодкой передается «в горячие руки».
Я в это время сидел на посту ПЛО (Противолодочной Обороны). Задача поста, вести обстановку, руководить экипажем и организовывать взаимодействие.
Вместе со мной руководил старший штурман полка, сокращенно Бато. Имя такое. Хотя, это задача руководителя полетов. Ему сидеть в тюрьме, если накосячит. Взлетевшему самолету еще лететь и лететь до смены, а Боря уже заблажил-«Очень домой надо…Керосин ёк..Мал мал падать будем».Это он чтобы Бато разжалобить. Шутки шутками, но контакт принять надо, боевая служба это выполнение боевой задачи. Ну и купаться в холодной воде не хочется. Апрель, все таки. Хотя я бы и в июле не согласился там нырять.
Бато начал руководить- Ну еще чуть чуть..Ну на полшишечки..
Контакт они передали уже при уходе из района.
На подходе загорелись красные лампочки-«Аварийный остаток». Старый и опытный правак Витя Малютин настоял на высоком подходе, выше глиссады, ну чтоб резерв высоты был.
Штурман Саня Бурштейн все четко рассчитал по топливу, сядем усе…
Первый двигатель остановился при подходе к ДПРМ (Дальний Приводной Радиомаяк).
В четырех километрах от торца взлетной полосы. Второй встал над ДПРМ.
В комнате оперативного куча народу, все выглядывают. И Начальник Политотдела- Да он же без двигателей садится.
И точно, «из-за леса из за гор..» тихо-тихо выныривает самолет и катится по полосе.
Мля, еще бы минута- и собирали бы мы обломки.
Экипаж рассчитал все четко, не учли одного. Топливные баки самолета редко вырабатывались «под ноль», да почти никогда. А здесь донная маслянистая слизь забила фильтры. После разборок техники выкачали из баков еще 700 литров топлива .Это минут на 15-20 полета. Так что расчет был правильный.
Во время расследования предпосылки, Бато немного пошалил с подтасовкой документации, за что и был снят с должности вместе с заместителем командира полка по безопасности.
Боря, сначала был выдран как мартовский кот командующим авиации Гудковым. Затем, после окончания расследования, обласкан и отправлен в командировку, гнать самолет в Евпаторию. Это считалось поощрением..
К снятию с должностей приложили руки политработники. Аргумент- "..сейчас не война и рисковать людьми мы не можем."
Хотя по мне, если нам не рисковать- мы не сможем воевать. Каламбурчик.с.с
Вот еще одна зарисовка о моих бывших сослуживцах.