«Дорогой Володя! Рад подарить тебе новую книгу! Большая просьба: освети это событие в газете, дай страницу из этой книги с комментарием. Сделай сам. Сообщи также, что в 1985 году у меня выходит книжка в «Молодой гвардии». Называется «Эхо канонады». Договор я уже заключил. Обнимаю тебя. Жду ответа. Иван Н.». Вот с таким пожеланием прислал мне книгу Иван Николюкин аж из самой Москвы.
Этим строкам, написанным нашим поэтом-земляком, ровно тридцать лет. Выполнил просьбу, подготовил страницу и выслал ему несколько экземпляров в Москву. Ивана давно уже нет. Свербит всё время мысль: вспомнить надо краснофлотского по рождению человека, рассказать о нём, что помню, что засело в душе.
Познакомился с ним на берегу Толучеевки, в потаённом тенистом месте, куда районное начальство ездило иногда проводить уходящий рабочий день. И надо же было такому случиться: через годы оборудовал я на этом месте купальню, а чуть выше, на бугре, построил дом.
Тогда мы были большой компанией. И повод был: приехал в гости Иван Иванович Добринский ответсекретарь областной газеты «Коммуна». Собрались Иван Иванович Топчиёв, Александр Бровашов, Александр Нестругин, водитель районки Яков Лакоценин и ещё незнакомый мне человек. Иван Топчиёв представил нам его:
– Иван Николюкин – московский поэт.
Сидим, вяжем разговор из нитей последних новостей. И вдруг гость встал, подошёл к кусту калины, нагнул ветку с кистями гранатовых плодов, понюхал их…
Даже в злую холодину,
Когда стужа лишь права,
Не рубил никто калину –
Разве можно? –
На дрова.
Разве можно –
пусть и холод –
Душу жертвой отогреть?
Холод, батюшка,
Не голод,
Холод можно и стерпеть.
Знал в войну
Большой и малый:
У калины
в дни беды
Наливались кровью алой,
Горьким пламенем
Плоды.
Разве можно,
Выгнув спину,
С маху – скорбь,
что в ней жива…
Никогда у нас калину
Не рубили на дрова.
Мгновения тишины. Каждый задумался о своём.
Уже много, много лет спустя, Александр Нестругин напишет свое замечательное стихотворение «Куст калины».
После окончания литературного института приехал Иван в Воронеж. Как водится поклонился на могиле поэта Кольцова, а потом родилось:
Опадает листва
На могиле Кольцова.
Умирают слова
И рождаются снова.
По осенней поре
Здесь глубокий покой.
Кто-то к жёсткой коре
Прислонился щекой.
И угрюмо шумит
Песнею старою дуб.
Опадает листва
И рождается снова.
Остаются слова
Алексея Кольцова.
Он не приглянулся в то время областным литературным начальникам, и ему стало неуютно среди завсегдатаев. Уехал снова в столицу. Там окунулся в поэтические небеса, ища никем не воспетое облако. Трудился бывший колхозный скотник, как у себя в родном колхозе, добросовестно. И хотя смотрел из московских окон на другой мир, но большинство строк рождались о родном селе.
На заре ухожу
В молодую росу,
На плече уношу
Золотую косу.
Видно, утро дарит
Свои краски не зря,
Видно, к жару горит -
Полыхает заря…
Ухожу на заре
Отдохнуть до зари,
И не верится мне,
Что поют косари.
Как бы ни был дорог для каждого свой внутренний мир, но поэты всех веков не забывали свою матушку Россию. Её и ругали, и кляли бесшабашную, но любили и пели о ней. Сборник Николюкина «Светел край» и открывается стихотворением «Русь».
Люблю это древнее слово,
Как русскую девушку, -
Русь!
Твержу это слово
И снова
Во власти его нахожусь.
Я вижу былинные дали,
Где дымкой покрыты леса,
Где вольные предков звучали
В бескрайних степях голоса.
И мыслю:
Так же вот летом,
Но канувшим в Лету давно,
То слово однажды поэтом
И было вот рождено.
Тут, в этих краях неоглядных,
Вмещающих радость и грусть,
Как выдох,
Как звук непонятный,
Как мира открытие:
Русь!
Иван каждый год, особенно осенью, рвался из душной Москвы в родные края. Не всегда, правда, желание совпадало с возможностью. Но, когда вырывался, обязательно ехал к землякам. Он-то знал: там родник поэтический, там, пойманные зорким глазом и умом образы, которые потом обязательно отзовутся в суете столичной лирической строкой…
Однажды у меня в квартире раздался звонок. Я – в ванной. Через полчаса придут гости на моё сорокалетие. Стол накрыт.
– Заходите. Я сейчас.
– Привет, – как-то неуверенно говорит Иван.
– О, какой гость. Привет, привет. Ты подоспел к моему торжеству.
– Что случился юбилей?
– Мне стукнуло сорок.
– Поздравляю.
– Давай к столу. Будешь дорогим гостем.
– Володя, не могу. Машина ждёт. Еду к своим землякам. Там у меня встреча в клубе. Вот тебе мой очередной томик с надписью. Извини. Ещё увидимся.
Но ничего не поделаешь, умыкнул столичный поэт, уже ставший к тому времени другом.
В следующий свой приезд Иван увёз меня к своим родственникам. Посидели, встретили вечерний закат. За столом под яблоней он вдоволь наговорился со своими земляками. Они понимали друг друга с полуслова. Оставшись наедине с ним, неторопливо поговорили.
Пять лет ему было, когда началась война. Он вспоминал это время, став уже поэтом:
Мать уходит на работу.
– Будь хозяином, сынок, –
А «хозяину» всего-то
Лишь шестой пошёл годок.
Поэтической закваской для подрастающего Ивана стала школьная библиотека. Книги он, как говорят, проглатывал. Однажды библиотекарь ему сказала: «Ваня, мне нечего тебе больше предложить. Ты прочитал всё».
Как и у всякого начинающего литератора, у него была заветная тетрадь. Там – любимые стихи классиков, конечно же, и свои. «Может, они породнятся», – иногда с улыбкой думал, не тая своё увлечение. И стихи сельский мальчишка читал у колхозного ветряка. А рядом с ним были будущие воронежские литераторы Юрий Бобоня, Николай Николюкин.
Зелёный поэтический плод Ивана зрел и наливался соком. И вот после долгих раздумий и советов старших решился показаться на глаза глыбе советской литературы М. А. Шолохову. А жил он по российским меркам неподалёку от светилы. Сел на велосипед и, пропылив на нём восемьдесят километров, оказался в станице Вёшенской. Были другие времена. Великий писатель, выслушав объяснения, угостил Ивана чаем, а сам, покусывая мудрый ус, начал читать его опусы.
Не хвалил и не ругал Михаил Александрович юное дарование. Просто сказал знакомые всем слова: «Учись, учись, учись и пиши».
Вечерняя школа. Литературный институт. И всё это время Иван писал, сочинял, творил. Собралось на небольшую книжку. Издать её помог Константин Михайлович Симонов. Для любого начинающего поэта, писателя выход в свет первой книжки очень важен. Она, как первая ступенька на лестнице. Если она есть, то можно и нужно шагать дальше и выше. В 1969 году вышла поэма Николюкина - основа сборника «Россия начинается с избы».
Очень тёплую рецензию на него написал Иван Лысцов. Вот небольшая выдержка: «Вчитаешься в строки поэмы и, словно в жаркий полдень, ощутишь близость реки, окунёшься в её освежающие, говорящие о прохладе струи, услышишь разноголосицу степных ветров и трав. Иван Николюкин всем складом своего мышления, самой атмосферой, колоритом и свежестью народного языка говорит честно и прямо, говорит о проблемах деревни». Он отвёз обещанную книгу своему первому наставнику Михаилу Александровичу Шолохову.
В разговоре под висевшими над нами яблоками, он заметил:
- А ведь песня «С чего начинается Родина» вторит моей поэме « Россия начинается с избы». Мысль-то моя. Да уж, ладно. Не зря говорят, что мысли великих людей сходятся. Шучу.
Он поднял вверх голову и посмотрел в глаза Млечному пути. Потом встал и тихо прочитал:
Упала яркая звезда
На лоно тёмного залива.
Так одиноко и красиво
Упала ранняя звезда.
В такую ночь приходит
Ясность,
Перед которой ты в долгу.
И вдруг…
Становится опасно
Быть одному на берегу.
О своём одиночестве среди людей писали многие поэты и писатели. Почему это происходит с людьми с Божьей искрой сказать трудно. Видимо, они знают больше остальных, видят дальше других.
Неожиданным для меня стало его решение уже в зрелом возрасте поселиться в Борисоглебском районе в с. Петровское. А что же Краснофлотское, Петропавловка или соседние Березняги. Загадка, загадка, загадка…
Поэтическое послание поэта - тринадцать сборников общим тиражом триста тысяч экземпляров. Сожалею, что имею не все его творения.
Февраль. 2004 год. Племянница Ивана Николюкина Клавдия Константиновна рассказала, что тот холодный день четвёртого числа стал для него последним. На Перепечинском кладбище в Москве его провожал только один из друзей. А сколько их было?
И хочется вместе с Иваном Николюкиным
…Подумать так,
Чтоб не мешал никто,
Подумать у окна своей судьбы,
С самим собой сегодня согласиться:
Россия начинается с избы,
Россия не кончается столицей…
Какие люди рядом жили, и Млечный путь им освещал дорогу. Светлая память.