ГАДАНИЕ
Утром Никита взял маленький этюдник и рванул на речку Клязьму. Узнав накануне, что где-то в этих лугах бродил Аркадий Гайдар и написал знаменитую «Голубую чашку», Никита решил пополнить свою коллекцию работ с литературными местами. Написав на Клязьме пару небольших этюдов с соснами и песчаными склонами, довольный работой и слегка уставший Никита решил не возвращаться домой, а ехать сразу на выставку, куда его пригласила Катя.
Зайдя в электричку, Никита увидел в тамбуре старушку, обвешанную сумками и кульками. Придерживая дверь в салон, он вежливо обратился к ней:
– Вы проходите?
– Не надо ко мне приставать! – взвизгнула бабулька, – Не надо ко мне приставать! Наивный какой нашёлся!
– Извините, – смутился Никита и поскорее прошёл в вагон, оказавшийся на удивление свободным.
Заняв хорошее место у окна, Никита отметил, что все пассажиры почему-то заняли дальнюю половину вагона. Приглядевшись, он увидел в проходе выглядывающую из-за спинки кресла необутую ногу. Потом до него стал доноситься характерный запах протухших ботинок, постепенно отвратительный смрад вытеснил все остальные запахи, характерные дальним электричкам – вроде тех, что везут трудящихся из Александрова, Петушков или Черустей.
Никита оказался в западне – с одной стороны невменяемая старушка в тамбуре, с другой – спящий обладатель тошнотворно пахнущей обуви. Согласно правилу «жизнь в движении» пришлось задержать дыхание и спасаться бегством.
Пройдя половину состава, Никита наконец-то нашёл себе уединённое место у окна. Закинув этюдник на верхнюю полку, он приоткрыл окно и спокойно отдышался. Потом достал толстую тетрадь с нотами на обложке и задумался. Любопытные пассажиры, изучавшие странного владельца деревянного ящика, могли видеть, как он время от времени что-то в свою тетрадь записывал.
В Мытищах подсела толпа людей, среди них – белокурая красотка, разодетая словно куколка. Сосредоточенный на творчестве Никита не узнал Эвелину, а это была именно она!
Заняв место неподалёку от Никиты, Эвелина окинула взглядом вагон. Пары секунд ей хватило на сканирование одежды обладателя нотной тетради. Не обнаружив в Никите ничего для себя интересного, Эвелина посмотрелась в зеркальце и достала глянцевый журнал. Никиту она узнала, но виду не подала. Если бы она знала, что когда-то рисовавший её Алексей теперь дружит с Никитой, она и близко бы не подошла к этой электричке. Странно, что она вообще в ней оказалась – вероятно, на автомобильной трассе затеяли ремонт.
Наконец-то Никита заметил новую попутчицу. Широко раскрытыми глазами он уставился на красавицу, которую, как ему правильно показалось, он уже где-то видел. Рисовать её лицо или всю фигуру он пока не осмеливался, хотя очень хотелось. Никита испытывал мучительное раздвоение – с одной стороны надо было завершить набросок новой песни, с другой – мозг настойчиво сверлила идея сделать быструю карандашную зарисовку с очаровательной читательницей модного журнала, так удачно расположившуюся в хорошем ракурсе напротив.
Друг Алексей постоянно напоминал Никите, что художник должен всё время работать – по нескольку часов в день. Сам Алексей успевал в общественном транспорте нарисовать от пяти до десяти портретов ежедневно.
Эвелина периодически стреляла глазами по сторонам, конечно же, процесс рисования её не остался бы незамеченным. Понимая это, Никита перевернул тетрадную страничку и украдкой, чтобы не привлечь внимание блондинки или не дай Бог спугнуть её, принялся зарисовывать её сапожки удивительной красоты, вдоль и поперёк украшенные блестящими цепочками…
Вскоре, на остановке Тайнинская, где ещё не поставили турникеты, в вагон влетел пёстрый вихрь цыган. Одна из цыганок, что обращала на себя внимание своей статью и жгучей восточной красотой, подсела к девушке в сапожках.
– Ай, какая милая! Ай, молодая! – взмахивала руками и качала головой цыганка, – давай погадаю тебе, много не возьму за твою красоту! Самое главное тебе скажу! Самое важное!
Эвелина достала из сумочки розовую купюру. Бумажка вмиг скрылась в кулачке цыганки.
– Послушай меня, всю правду скажу! Будет тебе счастье, ясно вижу! Будет у тебя муж богатый, будешь в Москве жить, в своём доме большом! Долго проживёшь, мир посмотришь, всё у тебя будет, что хочешь, всё будет, поверь! Только поверь в это, и всё будет! Точно будет, меня послушай…
Через минуту цыганка уже сидела напротив Никиты.
– Молодой, красивый, хочешь узнать, что тебя ждёт?
Никита закрыл блокнот и перевёл взгляд на цыганку. Он молча смотрел ей в лицо и улыбался, пока женщина тараторила ему привычные фразы.
К цыганке подбежала маленькая черноволосая девчушка. Она, весело сверкая глазёнками, улыбнулась Никите, обняла мамины ноги и положила голову ей на колени.
Ничего не отвечая цыганке, Никита порылся в сумке, выудил с самого дна румяное яблоко и вручил девочке.
Цыганка, вдруг, умолкла и тихо сказала:
– Дорогой, знаю, что тебя ждёт! – погладив дочку по голове, цыганка кивнула головой. – Всё знаю… Напишешь ты песню. Всего одну песню, но очень хорошую! Ты обязательно сделаешь это!
С этими словами цыганка забрала из рук девочки яблоко, вернула его Никите и, подхватив девочку, поспешила в следующий вагон.