На плато с красивым названием Синий Дол я, во время очередного геологического маршрута, отбил молотком камень, на ходу его посмотрел, он мне чем-то не понравился и я его выбросил прямо на ходу в кусты. И случайно попал прямо в спящего в этих кустах медведя. Он с шумом вскочил и убежал, я а потом долго в себя не мог придти от испуга. В другой раз, на вулкане Большой Семячик, в тумане, с близкого расстояния, я долго наблюдал, как медведь на заднице катается по снежнику с горы. Причем съедет, и снова залезает, чтобы опять съехать вниз, как ребенок.
У одного нашего отряда, который работал на реке Камчатка, медведь ночью уволок в лес с берега лодочный мотор «Вихрь», который на ночь оставили на берегу рядом с лодкой. Протащил его метров на 50 в лес и бросил там. Сначала подумали, кто-то из «своих» пошутил, но следы то свежие, медвежьи и шерсть на моторе от него осталась. Зачем он ему нужен был?
В 1998 году мы, пять Камчатских вулканологов, и американский профессор Саймон работали на юге Камчатки, в бухте Вестник. Как-то в очередном маршруте мы сели отдохнуть на берегу реки, заодно перекусить и переупаковать отобранные образцы вулканических пеплов. И увидели небольшого медведя, который шел по отмели в нашу сторону, и скрылся в близлежащих кустах. Я пошел поближе к нему, чтобы сфотографировать, но он, видимо почуяв меня, убежал на другую сторону реки. Но мои коллеги этого не видели, и я решил их разыграть. На глазах у них зашел в кусты, в которых они все недавно видели медведя, постоял там с минуту, а потом со страшным криком выскочил из кустов и побежал к ним. А они в это время, не спеша, ели сгущенку и чего-то ложками из банок, запивая все это чаем. Надо было видеть, как они все «стартанули» с места, из положения «сидя». Еду побросали, про образцы и свои рюкзаки забыли, и бегут от меня дружной группой не оглядываясь, с ложками в руках. Смотреть на них было одно удовольствие. Потом, правда, они меня чуть не убили за такую шутку. Я потом, спустя пару лет, у Саймона в Нью-Йорке гостил, так он мне все этот случай припоминал, вот как ему запомнилось. Хорошее всегда надолго запоминается…..
Медведи на Узоне.
В кальдере вулкана Узон водится много медведей, так как место это заповедное и их там никто не тревожит. Местная достопримечательность, медведица по кличке Машка, долгое время промышляла тем, что подкарауливала на туристской тропе очередную группу пеших туристов, идущих на Узон из поселка Жупаново и выскакивала из кустов со страшным рыком. А когда все разбегались, побросав свои рюкзаки, не спеша, потрошила вещи в поисках сгущенного молока. Тем и жила, а период туристического сезона. Обнаглела так, что в результате ее пришлось пристрелить. Но эта история не о ней.
На Узоне в 1980 году работал большой отряд из московского Института геохимии, а наш отряд располагался лагерем неподалеку от их палаток. Как-то раз вечером я наблюдал следующую сцену. К палаткам геохимиков вышел медведь. Они как раз ужинали. Все вскочили и, громыхая мисками, кружками и ложками отпугнули медведя в ближайшие густые кусты. Кто-то даже сухарями в него кидался. Затем, решив себя обезопасить на ночь, они стали копать между кустами и своими палатками нечто вроде канавки, чтобы при следующем появлении медведя плеснуть туда бензина, поджечь и напугать его огнем окончательно. И так они увлеклись копанием, что не заметили, как медведь обошел их сзади и, сидя на заднице, почти рядом, с интересом наблюдал за их действиями. Со стороны это выглядело очень забавно, особенно когда они его снова увидели и опять дружно загромыхали ложками и кружками, стуча ими по мискам. В течение вечера это процедура повторялась неоднократно. Причем со временем их дружное громыхание посудой оформилось уже в некоторую мелодию, которую мы назвали «Гимн медведю». А ночью этот медведь пришел уже к нам, но это другая история.
Другая история. Повариха наша до ужаса боялась медведей. Она все время спрашивала, нападают ли они на людей, лезут ли в палатку? Мы как могли ее успокаивали, что на людей медведи не нападают, а в палатку лезут исключительно к поварихам, поскольку от них вкусно пахнет едой. Но поскольку медведь действительно по ночам бродил рядом, мы все вчетвером ночевали в одной большой палатке, что повариху несколько успокаивало. И вот как-то вечером мы поужинали перловой кашей, которую никто особо не любил. Кашу не доели и оставили ее в котелке над костром. А когда все залезли в свои спальники и разговаривали перед сном, к нашему кухонному тенту пришел медведь и стал громыхать кухонной посудой. Мы, хихикая (я, правда, уже фальшфейер приготовил на всякий случай) поварихе и говорим, что вот видишь, даже медведь не хочет есть твою перловку и ищет что-нибудь другое, повкуснее. А ее это видно задело, она вдруг из спальника вылезла, высунулась из палатки и как заорет на медведя: - Ах ты сволочь, перловку жрать не хочешь? А ну пошел отсюда тогда! Напугала его до смерти своим криком, он, когда убегал, нам пол лагеря снес. А она опять в голову в палатку засунула и дрожащим голосом говорит: - Ой, а страшно-то как было, у него глаза прямо светятся в темноте. Вот такая у нас храбрая повариха оказалась. И перловку больше не готовила к общей радости.
С легким паром
Один из полевых сезонов мы работали с лошадями, водили их за собой в поводу, нагрузив вьючными ящиками, сумами и баулами с нашим скарбом и продуктами. Так и двигались по Камчатке из одной точки в другую целый месяц. Добрались мы как-то до кальдеры Узон, которая славится своими термальными источниками, там одно озеро так и называется – Банное. Кстати, в этой кальдере снимали фильм Земля Санникова. А кальдерой называется крупная, несколько километров в диаметре, вулканическая депрессия. Котловина одним словом, вдобавок и очень болотистая. Вот в эту котловину мы, грязные, усталые и спустились с навьюченными лошадями.
Пока лошади отдыхали под седлами, а седла с них сразу нельзя снимать, чтобы не простудились, мы искупались в горячих источниках, я переоделся во все чистое, наконец-то достал белую рубашку, которую одеваю в поле лишь в исключительных случаях. И перед ужином решил пойти снять со своей лошади седло и заодно перевязать ее на новое место, где росло больше травы и меньше кустов. В кустах веревка часто запутывается и из-за этого лошадь, вместо того чтобы пастись, может всю ночь простоять на одном месте. Отвязал аркан от колышка, намотал его на руку, чтобы лошадь ненароком не убежала и забиваю колышек в другом месте. В этот момент лошадь увидела или почуяла медведя и понесла. Она рванула с места так, что аркан намертво захлестнул мою руку, и волоком потащила меня по поляне. Я на животе пересекал какие то ручьи с водорослями, с головой нырял в какие то болотистые лужи, прямо как в фильмах, где людей привязывают к лошадям и затем таскают волоком по земле. Наконец лошадь остановилась, я отвел ее на место, привязал и вернулся в лагерь.
Ты что так долго? - спросили меня и тут же тихо попадали от смеха в траву. Я стоял перед ними весь в тине, какая то болотная ряска на голове, белая рубашка стала грязно зеленой от травы. Все, страшно довольные увиденным, от души пожелали мне «С легким паром!».