Парадокс! Чем больше человека знаешь, тем труднее о нём написать. Все, кто хотел рассказать об Александре Фёдоровиче Бровашове, высказались. А я вот – в отстающих. Прости меня, Саша. А началось наше знакомство так.
Полдень. Зима. В дверь ответственного секретаря редакции районной газеты негромко постучали.
– Входите.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Принёс Вам свои фотографии. Может, пригодятся, посмотрите.
– Давайте посмотрим.
На столе веером оказались около двух десятков глянцевых листов. В руки пока не беру, обзираю. Затем взял крайнюю. На ней – изумительный пейзаж, а в центре – могучий кедрач. Оторвав взгляд, посмотрел на гостя. Причёска – норма. Лицо – красивое. Коричневый костюм сидел отлично, рубашка, галстук подобраны по цвету. Внешность человека и его работы гармонировали безукоризненно. Но что-то насторожило. Честно скажу, мелькнуло: «Переснял с журнала». Уж очень высокое было качество работ. Смотрю дальше. А он, заметив во мне раздвоенность, подошёл поближе и стал комментировать свои творения:
– Этот снимок я сделал в Сибири. Вот ещё один из тех мест «Закат». А эти три удалось запечатлеть на Кавказе. Горы, горы, горы. А вот – на Дальнем Востоке. Некоторые мои снимки публиковались в местных газетах. А это я с семьёй, а это…
– Давай сначала познакомимся поближе.
– Бровашов Александр, – и через некоторое время добавил, – Фёдорович.
– Цвиркун Владимир Дмитриевич – хозяин этого кабинета. Саша, можно я буду так тебя называть?
– Конечно.
– Снимки прекрасные. Ты оставь, если можно их, я посмотрю повнимательнее. Согласен?
– Да.
– Раз ты пришёл, открою тебе часть газетной технологии. Твои снимки прекрасны, они украсят полосы нашей районки и порадуют читателей. Но они большого формата. В дальнейшем попрошу тебя делать фото вот по этому макету.
– Видишь, на нём шесть колонок?
– Вижу.
– Вот и ориентируйся по нему, возьми себе один макет. Самое большое фото – на три колонки.
– Хорошо, постараюсь.
– И ещё. Не вижу среди множества твоих снимков ни одного портрета. Ты что избегаешь их?
– Нет. Просто первозданная природа мне ближе.
– Попробуй для нашей газеты. Кстати, а где ты работаешь?
– Рабочим на комбикормовом заводе.
– Знаешь, посоветуйся с руководителями, сними для нас передовиков производства.
– Попробую. А эти?
– Обязательно дадим. У нас ежемесячно выходит тематическая полоса «Колокольчик». Думаю, что ты будешь частым её гостем.
– Договорились.
– Вот ещё что: а пробовал писать что-то вроде фенозарисовок? Ты же говоришь, что любишь природу. Постарайся свои снимки сопроводить непринуждённым рассказом.
– Ой, писать для меня…
– Понимаю, но вдруг получится.
– Постараюсь.
– Ну, дерзай. Жду тебя. Заходи чаще. Натаптывай свою тропинку к нам в редакцию.
– Да, Вы уговорите кого угодно. Рад, что попал к Вам. До свидания.
– Пока, Саша Бровашов. – Он, вставая, улыбнулся и ушёл.
Пришёл через месяц. Сосредоточенный, задумчивый. Положил на стол три небольших снимка: аккурат на одну, две, три колонки.
– Молодец, похвалил я. Разноформатные хорошо смотрятся на полосе.
– Ходил в зимний лес, что подметил, то заснял.
– А…
Он быстро достал из бокового кармана вдвое сложенные листки.
– Написал, как мог. Только прочтёте, когда я уйду.
– Хорошо, как скажешь.
С волнением развернул половинки листков. Прочитал внимательно. Отметил – интересно. Поднял голову и задумался. И вдруг поймал себя на мысли, что мне хорошо, как в лесу. И, правда, читалось легко, будто вместе с автором движешься по нетронутому снегу, вдыхаешь свежий морозный воздух, настоянный на сосне, берёзе, дубе.
Долго после этого не приходил Александр в редакцию. Нечаянно встретил его в воскресный день на берегу Толучеевки. Мы катались на лыжах. А он пешком бродил по зарослям вербы. Окликнул его. Он обернулся и подошёл.
– Саша, что же ты нос не кажешь? Или обида какая есть?
– Что Вы, я просто…
– Ты – молодец. Понравилась фенозарисовка. Думаю, что не только мне. Её отметили и на редакционной летучке, и от читателей – хорошие отзывы. Приходи. Я оставил тебе несколько экземпляров газеты. Заберёшь их, но, только чур, в обмен на новый материал.
– Спасибо за критику.
– Это – не критика. Это – короткая устная рецензия. На ходу, так сказать. «Колокольчик» очень повеселел с твоим в нём участием. Я тебе и гонорар повышенный начислил.
– Приду, обязательно приду. И не с пустыми руками.
С той зимы Бровашов, как говорится, прописался в редакции. Стал членом «Литературного объединения». Снимков на столе ответственного секретаря теперь было предостаточно.
К весне мы подружились. Как-то в воскресный день выхожу утром из двухэтажки на улицу, а навстречу – «ижачок» с коляской.
– Привёз редиску, – спокойно сказал Саша и открыл полог люльки.
– Да тут её море. Куда столько?
– Ничего не знаю, сами не съедите, угостите друзей, соседей. Куда будем ссыпать?
– Давай пока в сарай. Там у меня два ящика пустые стоят.
Выгрузили, помыли руки.
– Что собираешься делать, Саша?
– Начинаем картошку сажать. Как посадим, надо за дом приниматься.
– Ты что строишься?
– Да возле речки дали мне участок. Приходите, посмотрите.
Через две недели я у Бровашова не в гостях, а в работниках.
– Стругай доски на пол, - сказал отчим Александра.
Стругаю. Смотрю, мою продукцию понесли в дом. Раздался стук молотка. Пошёл поинтересоваться. Вижу Евдокия, жена Александра, так мастерски заколачивает гвозди, аж позавидовал. Придя на своё плотницкое место, услышал разъяснение хозяина:
– Дуся моя окончила строительный техникум. У неё тяга к этому.
– Вот оно что, – протянул я. – В этой профессии женщина редкость.
До вечера из-под фуганка у меня, скручиваясь, летела лентой стружка под аккомпанемент ударов молотка по гвоздям. Стройка всегда вдохновляет. (Через годы, годы уже Александр будет помогать мне строить дом).
Под вечер все строители сели за общий стол. И снова Евдокия удивила меня вкусным борщом, пельменями, котлетами, разнообразными салатами. Разговорились после третьего стаканчика.
– Скоро входины? – спросил у хозяев.
– К осени думаем войти, – уверенно сказал Александр.
– А баньку, баньку-то будете ладить? – снова полюбопытствовал я.
– А как же. Без неё, как без рук. Смастерим. Но это после.
– Вижу рамы, двери…
– Это у нас дед Алексей мастерил, – уточнила Танюшка – дочка хозяев.
– Двери, окна, ставни вяжу сам, пояснил Алексей, – сидевший до этого молча, видимо, приглядывался. – У меня весь инструмент есть. Ещё от отца остался. Своя циркулярка имеется со всеми приспособлениями. Вяжу столярку и своим родичам, и людям на заказ. Почитай половина Красносёловки смотрит в мои окна. А теперь вот и Петропавловку прихватил, – подытожил дед Алексей, поправляя рукой волосы на лбу.
Я невольно заметил, что у него на одной руке два пальца короче других. «Циркулярка», – подумалось мне.
Уже смеркалось, когда извилистая тропинка вдоль Толучеевки привела меня домой.
Вскоре мы с Александром стали частыми гостями у его родителей: помогали им копать картошку, копнить сено.
В один из наших приездов дед Алексей показал мне свою столярную мастерскую. Гладя мозолистыми руками изготовленные окна, двери, говорил:
– Вот и ещё один дом скоро откроет глаза. Жду заказчика. Вы далеко не отходите, отметим работу. Такой у нас обычай.
Мы были не против после работы посидеть, поговорить с бывалым человеком. Когда уезжали, баба Наталья обязательно угощала баночкой свежего молока и чем-нибудь с огорода.
Александр увлекался рыбалкой. Приучил к ней и всю свою семью. Для него это стало не времяпровождением. Большую часть времени он уделял фотоохоте, охоте за редкими кадрами. Когда момент совпадал с его оценкой, он говорил: «Должно получиться». И теперь знаменитых его лебедей знают многие. Фотоочерк получился на загляденье. Мастерски подкараулил он и любовь аистов.
Если бы не домашние обязанности и работа, то он готов был от зари до заката ходить, искать, подмечать интересные сюжеты, подаренные природой. А для этого нужны усидчивость, терпение, меткий глаз фотомастера. Он знал, когда надо нажать, чтобы объектив запечатлел прекрасный кадр.
Сколько лет мы дружили с Сашей, но ни разу мне не пришлось побывать с ним на фотоохоте. Жаль. Его увлечение требовало уединения. И на это есть своя причина. Как-то он сказал в разговоре: « Сколько прекрасных снимков не состоялось по вине моих спутников».
Однажды Александр пригласил меня к себе и с затаённой гордостью показал свою домашнюю библиотеку. Осмотрев её, удивился. Почти все полки занимали книги о природе. Но, пожалуй, гордостью являлись тома по орнитологии, науке, изучающей птиц. У него очень серьёзное собрание книг по этой теме. И на них он не жалел ни сил, ни средств.
Как-то прекрасным осенним днём мы семьями выехали (по приглашению Александра) на сбор поспевшего шиповника. В минуту отдыха, походив по многочисленным балкам, что неподалёку от его родного села Красносёловка, он сказал:
– Давным-давно мне бабушка говорила, что настой шиповника лечит сердце, а вот вино из его плодов, если правильно приготовить, лечит желудок.
И в этом мы убедились, когда он угостил целебным напитком.
Прошло время, и я начал строить дом и обустраивать поместье. Как-то ранней весной попросил Александра посоветовать мне, какие лучше купить яблони поздних сортов.
– Не волнуйся.
– Что у тебя саженцы есть?
– Не спеши, сейчас решим эту проблему. Ты меня подожди, я съезжу быстренько домой и вернусь.
Через полчаса его машина уже примчалась назад.
– Видел, что у тебя много диких яблонь и груш.
– Да, растут в избытке вдоль леса.
– Пойдём.
– А что это ты привёз?
– Будем прививать лучшие мои сорта на твой подвой. Вот нарезал в своём саду. Возьми ножовку и иди за мной. Спиливай вот эту дичку.
– Ну, спилил.
– Теперь внимательно смотри и запоминай, что я делаю.
Через час на обрезанных деревьях-подростках торчали тоненькие веточки культурных растений. Закончив дело, я поливал ему на руки воду, как вдруг всегда спокойный Саша резко сказал:
– Не лей много воды, береги.
– А чего её беречь, вон речка рядом, и колодец имеется.
– Ты ещё не знаешь истинной цены её. Когда-то в песках мы чуть не умерли от обезвоживания, один из нас тронулся умом. Вода это,– и, помолчав, добавил, – вода.
Думаю, он приоткрыл завесу своей службы в особых органах. Больше на эту тему мы никогда не разговаривали.
Через несколько лет, когда парились у меня в баньке, принёс несколько крупных спелых груш. У казаков такой сорт называют «дуля».
– Вот тебе половина и мне половина.
– А что так? - спросил он удивлённо.
– Помнишь, ты учил меня прививки делать. Вот первые плоды той работы.
– Помню, помню.
За чашкой чая в той же баньке состоялся серьёзный разговор.
– Саш, ты уже несколько лет – наш внештатный корреспондент. Возглавляешь в «Литературном объединении» секцию фотомастерства. Совместными усилиями организовали в редакции твою первую фотовыставку. Смотри, сколько ты уже успел натворить.
– Что ты задумал, Дмитрич? Говори.
– Во-первых, пора принимать тебя в Союз журналистов. Заявление напишешь мне, как секретарю первичной организации.
– А во-вторых?
- Во-вторых, тебе надо поступать в университет на кафедру журналистики. У тебя есть что показать и рассказать членам приёмной комиссии. Поедем в Воронеж вдвоём. Заведующего кафедрой Горислава Валентиновича хорошо знаю. Был он у меня в гостях в прошлом году. Представим ему твои работы. Как думаешь?
– Поправде сказать серьёзно об этом не думал, хотя иногда мечтал.
– Вот и хорошо. С завтрашнего дня начнём готовиться.
Первого сентября член Союза журналистов Александр Бровашов стал студентом первого курса заочного отделения ВГУ. И по натоптанной уже тропе приносил в редакцию всё новые и новые свои работы.
А однажды студент-заочник вошёл в мой кабинет с сияющим лицом и протянул журнал «Крокодил». Там его снимок, на котором козёл, опершись на прилавок киоска «Союзпечать», просит свежую газету. Это надо же было поймать и запечатлеть такой редчайший момент.
Александр был поэтом в мире фото. Он чувствовал природу живую и не живую. Она щедро делилась с ним своими тайнами. А он посвящал в них нас. Своими фотоочерками и фенозарисовками Александр говорил: «Послушайте, посмотрите, почувствуйте тех, кто рядом с вами и вокруг. Станьте частью природы, не будьте равнодушным пешеходом». Подтверждение тому - десятки фотовыставок в районе и области, победа в областном конкурсе в номинации «Мастер». Его снимки и материалы стали украшением многих центральных изданий, где он тоже побеждал в конкурсах. Частым гостем у него бывал сам Василий Песков.
У меня целая стопка его изданных книг. Они не велики по объёму, но значимы по своей сути. Александр Бровашов – самоцвет, поэтический родник нашего края.
Поставил точку, а рука невольно потянулась к телефону.
– Привет, Евдокия. Чем занимаешься, как живёшь? Управилась ли с огородом?
– Сколько сразу вопросов. Во дворе порядок. Сижу, готовлю фотовыставку. Стеклю рамочки. Подбираю Санины фотографии. Попросило районное начальство. Говорят к районному Дню работников сельского хозяйства. Хорошо, что люди помнят.
Живёт источник, бьёт родник открытый нам Александром Фёдоровичем Бровашовым. Немногословный по жизни он показал всем удивительный мир природы.