Пространство заскрежетало, напряглось, разразилось трелью дверного звонка и выплюнуло Петровича.
- Я эт... С Днюхой короч! - смущённо прохрипел Петрович демонстрируя мне и окружающему меня миру букетик примулы.
- Заходи!
Дождь, 0,5, яичница глазунья, соленые помидоры. "Честерфилд". Без пяти десять. Утро.
- Петрович, звезда моя, по цветному телевизору я тебя видела - такая рань!
Мокрый снег. Одиннадцать. Пространство с ещё Евклидовой геометрией начертило Сонечку Мармеладову. Сонечка краснея и похихикивая подарила бутылку коньяка в виде члена.
- Ха-ха-ха - смеялся Петрович, а потом нахмурился - Я из этого пить не буду.
Паук Аристарх поймал последнюю в этом году муху и скрылся в тёмном углу.
Полдень. Большие, как советские совковые лопаты, хлопья снега. Относительное пространство-время нашептало Относительного Ковбоя Митю. Коробка конфет " Русский бар", три гвоздики, поцелуй в диафрагму.
- Не еб...те мне больше мозги.. - пел Петрович свой очередной шлягер перебирая три (оставшихся с прошлого дня рождения)струны.
Кот Сифон, намывая гостей, зализал себе всё хозяйство.
Два часа пополудни. Штормовое предупреждение от МЧС. Петрович "мёртв". Пространство Минковского с метрикой Бервальда-Моора снизошло до чайников и приоткрыло завесу тайны. Наступила зима.