О герое не одной русской войны генерале Якове Петровиче Кульневе у Пушкина прямо сказано лишь в одном произведении – в «Дубровском».
К помещице Анне Саввишне Глобовой приезжает некто, кого она принимает за Дубровского, и этот некто – «сущий портрет Кульнева»!
И это очень странно. Ведь настоящий Дубровский не совпадает с Кульневым ни возрастом, ни приметами внешности… Да что – возрастом! Яков Петрович Кульнев погиб в самом начале войны 1812 года при белорусском селении Клястицы, в неполные сорок лет. И – у него не было бороды… Хотя бакенбарды у него были очень длинные. (Не такие, как у Пушкина, - судя по портретам). Этот приехавший к Глобовой генерал наказывает её вороватого приказчика и произносит панегирик Дубровскому как безупречному рыцарю, который никогда не будет грабить бедных (к коим относятся вдова Глобова и её сын, которому она послала деньги).
Как будто Кульнев вернулся с того света, чтобы защитить честь Дубровского… А Дубровский – это ведь один из романных героев Пушкина, в каждом из которых (Онегин, Гринёв, Берестов, и др.) Поэт изобразил самого себя… То есть, получается, Кульнев как бы защищает самого Пушкина и одновременно коррелирует с ним…
И эту игру Александр Сергеевич начал ещё с лицейских времён. В первом изданном стихотворении Пушкина, - «К другу-стихотворцу», - есть такие странные строчки:
Хорошие стихи не так легко писать,
Как Витгенштеину французов побеждать…
Отчего же генералу Петру Христиановичу Витгенштейну так легко было побеждать французов?
Да потому что при белорусском местечке Клястице их встретил отряд легендарного Кульнева. Потому что именно Кульнев сделал всё для победы Витгенштейна, - и умер на том же поле, отдав все лавры победы главнокомандующему Петербургским фронтом. В итоге, именно Витгенштейн был назван «спасителем Петербурга». Но он не был бы им без Кульнева!
О чём здесь говорит мудрый насмешник-лицеист? О том, что за победу, за лавры на поэтическом поприще Поэт платит собственной кровью и собственной головой. Собственной жизнью. За него это не сделает другой, - как Кульнев за Витгенштейна. (Этой пушкинской иронии в отношении П.Х. Витгенштейна отчего-то, - насколько нам известно, - до сих пор никто не отследил!)
И в конце пушкинского творчества снова всплывает фигура Кульнева. В «Пропущенной главе» романа «Капитанская дочка» Швабрин называет Буланина – «Дон Кишот Белогорский!» Именно Дон-Кишотом (с такой же ошибкой) называл себя генерал-рыцарь, относившийся к пленным, как к своим гостям, Яков Петрович Кульнев. Снова, - если за образом Буланина нам видится сам Пушкин, - то он опять сравнивает себя с Кульневым!
Что это? Оплакивание собственной судьбы, - подобной судьбе Кульнева: ведь и Пушкин погиб, - обеспечив своей жизнью и смертью ни много ни мало, - существование Русской Литературы; а может быть и гораздо больше, - существование Русской души?.. И – никакой награды «за подвиг благородный…». И он знал, что погибнет. И без гадалки Кирхгоф, даже если б он её вовсе не встречал, - всё равно знал…
Самое же удивительное, что мы, знающие, что сказку «Конёк-Горбунок» написал Александр Сергеевич Пушкин, видим «след Кульнева» и в этой сказке!
Валентин Пикуль в своём рассказе о Кульневе писал:
«Его назначили шефом Гродненского гусарского полка. Первым же приказом он запретил гусарам ношение в ушах серег. И никто не взроптал.
- Для любимого дружка и сережку из ушка! - говорили вислоусые, старые, прокуренные гусары...».
У русских солдат и офицеров было принято носить в ухе серёжку, вторую носила жена или возлюбленная. Серёжка была талисманом, который «гарантировал» возвращение солдата невредимым домой, к ждущей его девушке или женщине, - обладательнице парной серёжки.
Получается, Кульнев своим приказом оставлял своих подчинённых без оберега-талисмана… «И никто не взроптал…».
В сказке «Конёк-Горбунко» звучит та же фраза подчинённых генерала Кульнева:
Чудо-юдо рыба-кит
Громким голосом кричит,
Рот широкий отворяя,
Плесом волны разбивая:
«Чем вам, други, услужить?
Чем за службу наградить?
Надо ль раковин цветистых?
Надо ль рыбок золотистых?
Надо ль крупных жемчугов?
Все достать для вас готов!» —
«Нет, кит-рыба, нам в награду
Ничего того не надо, —
Говорит ему Иван, —
Лучше перстень нам достань —
Перстень, знаешь, Царь-девицы,
Нашей будущей царицы». —
«Ладно, ладно! Для дружка
И сережку из ушка!
Отыщу я до зарницы
Перстень красной Царь-девицы»,-
Кит Ивану отвечал
И, как ключ, на дно упал.
Для чего это упоминание «серёжки из ушка», если не для того, чтобы снова помянуть Кульнева? Ивану не нужно никаких наград. Он действует как рыцарь. Как Кульнев. Державный Кит подчиняется Ивану, как старики-гусары – приказу Кульнева...
*Яков Петрович Кульнев. Русский полководец, герой Отечественной войны 1812 года. Гусар. Генерал-майор. Кавалер ордена Святого Георгия III степени и Золотого оружия «За храбрость». Первым из русских генералов Отечественной войны 1812 года пал в бою. /Википедия.