«Реально, тяжёлый случай…!»
«Будьте самим собой, научитесь быть одни – и всё…!
И помните: человек, который умеет быть один,
Никогда не страдает от одиночества!». Ошо.
Мудрое и правильное изречение Ошо.
Утром все, как всегда, собрались на пятиминутку в кабинете у главврача. Зимний период постоянно навевал сонливость, и пока ожидание прихода руководства затягивалось, все спокойно дремали в своих креслах. В спокойно протекающей жизни клиники, ничего не предвещало больших потрясений, ни бурь, ни перемен. Все плановые проверки и комиссии прошли в нормальном русле, и теперь можно было расслабиться, ни во что глубоко не вникать, ни о чём таком не думать. Контингент и пациенты вели себя спокойно, не навязчиво и это также успокаивало.
Но, как говорится, покой нам только снится, так как шумно открылась дверь в кабинет и быстрым шагом, почти влетел, главврач клиники Иван Иванович.
Оглядев пристальным недобрым взглядом всех присутствующих, оценив спящую аудиторию и умиротворённую обстановку, заорал так, что вся стеклянная утварь, которая находилась в кабинете, зазвенела на все голоса: «…Вот, посмотрите на это спящее царство, здесь у нас та-а-а-а-кое творится, а они спокойно спят и в ус не дуют…!».
После такого шума и крика со стороны главврача, сон как рукой сняло. Все повскакали со своих кресел, не понимая, и не решаясь спросить, что же случилось.
Видя вопросительно-недоумённые взгляды своих коллег, Иван Иванович сам стал объяснять: «… Привезли двух особ, я бы сказал больше – особей (Господи спаси, сохрани и помилуй) и перекрестил себя. Даже мне, такому спокойному человеку, пришлось понервничать. Тут, по-видимому, очень тяжёлый случай, у них в мозгах всё смешалось – и медицина, и писательское направление, и возбуждённая психика, так как кидаются на всех, кто с ними старается заговорить, как собаки из-под воротни, лают так, что брызги слюны и пена изо рта, летит в разные стороны. Надо что-то с этим делать! Давно такого шума и криков у нас не было. Там такой гвалд и мат стоит, и такая вонючая грязь льётся из их пасти, что мы все, кто там находился в этот момент, почувствовали себя в таком дерьме, что, пожалуй, долго ещё отмываться надо будет. Это что же, получается, опять будем находиться в таком напряге…, но, эти точно до инфарктов доведут. Нам это надо?!»
Все молча, переглянулись между собой, видя в каком состоянии главврач, не решаясь что-то возразить.
Первым нарушил молчание заместитель главврача Илья Семёнович, так как по субординации он принимал все удары и решения по действиям на себя: «…Иван Иванович, давайте сначала успокоимся и в тишине подумаем все вместе, что дальше с ними делать. Разве к нам такие пациенты впервые прибывают? У нас вначале многие, почти все такими были…, но, потом они принимали правильное лечение…, таблетки, уколы…, с ними проводили массажные процедуры, отправляли в успокоительные кабины…, а уж потом проводили с ними диалоги на разные темы и по разным направлениям. Так что и с этими будем проводить такое лечение…, посмотрите…, через несколько дней они успокоятся!»
Иван Иванович, оставаясь пребывать в расстроенных чувствах, ответил: «... Мне бы Вашу уверенность, просто Вы не видели, кого привезли, а то, тоже за голову схватились и сразу же убедились, что мы все работаем в настоящем дурдоме. А то мы здесь засиделись в тишине!».
Видя, что все продолжают молчать, решил последовать предложению зама, посидеть в тишине и подумать, что дальше делать. В кабинете наступила тишина, но даже через закрытые на зиму окна слышалась перебранка и крики вновьприбывших двух особей женского пола с работниками клиники, которые никакого отношения к лечению не имели. Они различались по голосам – у первой был громкий, неприятный, как ржавое железо и, постоянно выкрикивала хамские выражения, у второй – тонкий, противно писклявый и, постоянно поддакивающий первой своей спутнице.
После недолгого молчания и отдышки, главврач уставился на своего зама и старшую медсестру. Под таким пристальным взглядом, который не сулил ничего хорошего, заместитель главврача Илья Семёнович заёрзался так, что под ним жалобно заскрипело кресло. Предугадав вопрос: «Ну, что дальше будем делать с вновьприбывшими…, какие ваши предложения?», Илья Семёнович тихо произнёс: «…Иван Иванович, ну давайте сначала соберём консилиум…, посоветуемся…, выслушаем других специалистов по этой части…, этих, как их там называют…, психиатров…, возможно, что они нам и подскажут, что с ними делать, как начинать лечение, какой режим прописать».
Старшая медсестра Лидия Константиновна, согласно кивнув головой, подтвердила: «…Да, правильно, я согласна…, и потом, разве к нам впервые, таких неадекватных, присылают. Нужно сначала посмотреть, что они собой представляют…, возможно, малыми средствами и усилиями и обойдёмся…».
Не успев закончить предложение, как все вздрогнули от звона разбитого стекла в окне и, если бы, не тяжелые занавеси-портьеры, которые задержали влетевший камень, то кто-то получил бы удар, этим самым камнем, по голове. Все вскочили со своих мест, куда сонливость пропала, подбежали к разбитому окну посмотреть, что там происходит. То, что там они увидели, поразило даже тех, кто много видел и многих принимали в клинику. Из-за разбитого окна, в кабинете стало не только прохладно, но и слышны все крики и маты этих особ.
Первая, размахивая руками, как крыльями ветряной мельницы, кричала: «…Ничего, Арина, мы сейчас им покажем, кто есть кто! Ты посмотри на них, они же все здесь ненормальные…!».
Вторая, как мы уже понимаем, что это и есть Арина, всхлипывая, шипела: «…Линочка, они же не понимают культурных людей и не могут вести нормальные диалоги и дискуссии…, и как с ними разговаривать…?».
Слышно было, что кто-то из персонала старалась объяснить, что все вопросы не по адресу и для этих целей есть медперсонал, а они обслуживающий.
По видимому, такие объяснения, не пришлись по вкусу Арине и она, не переставала шипеть своим противным голосом: «…Милейшая, я задала простой вопрос. С чего вы начали разводить демагогию и УКАЗЫВАТЬ, ЧТО Я ХОЧУ СКАЗАТЬ? Учитесь вести диалог. Вам лечиться надо: устроили скандал на пустом месте…!».
Вероятно, устав культурно объяснять, и потеряв терпения, тот же голос от персонала, выкрикнул: «…А кто ты такая, чтобы с тобой вести диалог, диалоги, кстати, ТЫ не можешь вести, всё норовишь обидеть, унизить. Ну, ничего, вот наши пациенты тебя научат, что такое диалоги и как их вести, может быть тогда и поумнеешь».
Главврач, устав слушать эту перебранку, повернулся к заму Илье Семёновичу и, показав на дверь глазами, дал понять, прекратить весь этот базар. В свою очередь, Илья Семёнович, таким же действием, переслал приказ старшей медсестре Лидии Константиновне. Лидия Константиновна, кивнув головой в сторону младшей медсестры Катюшки, приглашая этим кивком пойти с ней на разборки и наведения порядка, успокоить этих двух новеньких, пошла к выходу.
Катюшка с пониманием ситуации, с готовностью вскочила, прихватив с собой шприцы, таблетки, халаты с длинными рукавами, вышла вслед за Лидией Константиновной.
Подойдя к спорящим, остановились, молча и пристально стали наблюдать, за происходящим.
Увидев ещё двух женщин в бело-серых халатах, им не понравилось, как те на них смотрели и с такой же скоростью переключились теперь на них. Так как Лина, вероятно, была за лидера, то, вставив руки в бока, выставив ногу вперёд, подняв голову кверху, выкрикнула: «…Вот ещё две дуры приползли…, ну и что скажете…, чего надо убогие…?».
Старшая медсестра Лидия Константиновна, металлическим спокойным голосом стала объяснять: «…Ну вот, что и требовалось доказать, я, как посмотрю, вы хотите себя показать очень грамотными и продвинутыми особами…, вы даже не знаете значений многих слов и выражений и кидаете их куда попало. Слово "дурра" означает значение некоторой части травы, но, как и всё, что даётся БОГОМ, не всё во вред человечеству. Знаний и интеллекта не хватает у вас. Нужно подучиться. Хотя, возможно, уже поздновато! Ребёнка, лежащего поперёк кровати, уже очень трудно исправить. А вы, как я понимаю, далеко не дети. Но, вот ума так и не нажили и не приобрели..., жаль, а с виду вроде нормальные люди..., правда, слушая ваши, так называемые, "крики-вирши", и это спорно!!! Ну, ничего, не волнуйтесь, мы вам здесь всё разъясним и разложим по полочкам».
Первая, Лина, не выдержав такой риторики, разразилась громкоголосым смехом: «…Опять со словесным поносом. Смешная…, я над ней смеюсь, а она не понимает.
Бывает с дуррами такое. Давай, пукай дальше…, я посмеюсь!».
Лидия Константиновна, усмехаясь: «…Смех без причины - признак дурачины! Вот видите и Вы к этой травке приобщились!».
Лина, так же смеясь, провозгласила: « …Такая глупая, пукающая мандам - просто грех не поржать...!».
Катюшке надоело слушать, как обижают её любимую Лидию Константиновну и, так как была не из робкого десятка (в клинике не держали робких), то перешла сразу к делу: «… Ты что, провокатор, я так понимаю, что, это твоё единственное развлечение в жизни. Ты, как брехливая собака, всегда хочешь оставить последнее слово за собой, так сейчас ты им подавишься, Лидия Константиновна, не тратьте свои нервы, на этих брехливых собак».
Лидия Константиновна, повернувшись к Катюшке, сказала: «…Я это уже давно поняла, мы прослушали, как они кричали, когда были в кабинете у главврача, и увидела, что там, где они появляются, одна грязь, но ума и здравого смысла нет, ни капли, также запас умных интеллектуальных слов настолько мал, что применяют только одни ругательства. Вот, если просто сопоставить наш разговор, то всем уже давно видно и понятно, кто есть кто - просто «недоумки», т.е. средний ум и никакого развития в познании. Мои пациенты, с кем я общаюсь в клинике, просто «умники» и «академики», как они себя называют, по сравнению с такими «недоучками». Но ты права, больше разговаривать и отвечать не стоит. А то, сейчас и до матов дойдёт, я такой контингент знаю, когда сказать нечего, то в ход идёт уже отборная матерщина, на это такие люди очень способны».
Не выдержав такого описания в свой адрес, Лина и Арина так возмутились, что даже заикаться стали от негодования и, брызгая во все стороны слюной, стали кричать: «…Мы нормальные, а вот вы все здесь убогие…!».
Лидия Константиновна, видя, что никакие уговоры не помогают, стала объяснять свою версию: «…У нас здесь есть пациент по имени Федька, так вот он доказал, что есть на свете существа 3-его пола. Я не верила, но увидев вас, теперь поверила, вот вы точно существа 3-его пола, НПС, т.е. НЕОПОЗНАННОЕ СУЩЕСТВО! Потому что так ругаться, обзываться и унижать людей, нормальные люди не могут. Вы орёте и постоянно бросаетесь словом: убогая, убогая, убогая, даже не вникаете в смысл этого слова. Этим словом вы меня превозносите, вот вслушайтесь: У БОГА Я!!! Так что я не обижаюсь на это слово, да Я У БОГА и наша клиника – это Божья обитель, где лечат людей с неадекватной и расстроенной психикой. Вот сейчас поселим вас в отдельные палаты, проведём курс лечения в успокоительных кабинах, и вы немного отдохнёте, друг от друга, а то плохо действуете и на всех и друг на друга. Согласны?».
Арина вмешалась в разговор: «…А что мы там будем делать одни, мы привыкли вместе?».
Лидия Константиновна стала объяснять: «…В одинокой жизни главное, чтобы был мир в твоей душе. А чтобы это произошло нужно верить и молиться Богу. Говорят, что одинокие люди крепкие духом. Одинокая жизнь закаляет и формирует твой характер. Слабые в одиночестве не живут…»,
Арина, перебив, аж взвизгнула от негодования: «…А вы что считаете, что мы, слабые…, не дождётесь…, тоже мне, слабаков нашли…!».
Лидия Константиновна и ухом не повела, также спокойным голосом продолжала: «…А вот слабых привозят к нам, в клинику, так как такие люди постепенно сходят с ума, а мы здесь на то и находимся, чтобы помогать таким пациентам придти в себя, вылечиться и продолжать жить нормальной жизнью в коллективе, пусть в нашем, тоже не плохо. Вон, посмотрите, какие умные диалоги и дискуссии ведут наши пациенты, особенно из палаты № 6. И, если кто захочет присоединиться к ним, и к таким дискуссиям, вы же хотели дискутировать и вести диалоги, то милости просим к нам в клинику, никто непротив, было бы только своевременное финансирование».
Арина, поглядев на Лину, как бы призывая вмешаться, поставить всех на свои места, продолжила визжать, на что Лина ответила: «…Но мандам не поймёт: она толерантна к умственным усилиям…!» и, повернувшись к Лидии Константиновне, с гадкой усмешкой произнесла: «…Мандам, вы бы лучше носки вязали. чем такую хрень нам на уши лапшу вешаете.., пользы больше будет!».
Лидия Константиновна внимательно посмотрела на Лину и спросила: «…А ты про толерантность что знаешь? Если не знаешь, то наш Федька вам об этом очень популярно разъяснит. Там целый научный трактат ещё Вован объяснял им. А вот то, что ты, Лина, часто используешь малоупотребительный судебный термин. Либо ты юрист, либо, вновь, даже не знаешь значения этого слова…!».
Лина с негодованием спросила: «…Ты это о чём толкуешь, какой термин? Я не юрист – я, кстати, чтобы вы все знали - врач…!».
Лидия Константиновна, усмехаясь: «…Тем более, если врач, то должна знать, что врач тоже в латыни разбирается. Mandamus - предписание нижестоящему суду».
Лина, вызывающе вскинула голову: «…Спасибочки.., не знала. У меня это название с другим связано…!».
Лидия Константиновна, продолжая усмехаться: «…Ну, предположим, мы это уже узнали, что с хорошими посылами у вас ничего нет!».
Катюша долго слушала, как эти двое изголялись над её любимой старшей медсестрой и решила вмешаться: «… Лидия Константиновна, ну что Вы всё терпите? Я просто не понимаю, зачем им это надо, показать свою злобу, несостоятельность, неинтеллигентность, унизить и оскорбить хороших, нормальных врачей и медсестёр, и так как сами не доросли до них, тогда, хотя бы оплевать и испачкать в своих нечистотах. Есть хорошее выражение: "Когда не могут переплюнуть, стараются оплевать!" - вот это о таких, как они…! Ну, Вы посмотрите, что они собой представляют – ведь большой вопрос! После них везде такая грязь, смрад и вонь остаётся, от их высказываний на всех остаётся только вонючий след…, бр-р-р-р…,» - Катюшку даже всю передёрнуло.
Лина, презрительно посмотрев на Катюшку, показывая всем видом, что, на таких, как она, не стоит тратить ни своих слов, ни своих эмоций, но всё же произнесла: «…Я утверждала и утверждаю и, даже требую, что в одиночке мы сидеть не будем…, мы не заключенные…!».
Лидия Константиновна, ещё раз решила объяснить нормальным человеческим языком: «… Послушайте, у Оша есть мудрое и правильное изречение: «Будьте самим собой, научитесь быть одни – и всё…! И помните: человек, который умеет быть один,
Никогда не страдает от одиночества!».
Тут вмешалась Арина: «…Линочка, да не слушай её больше, разве ты не видишь – они все здесь неадекватные…, какого-то Оша приплели…, наверное, из их компании, друг по несчастью…, одна шайка-лейка!».
Тут уже и у Катюшки не хватило терпенья слушать их ругательные слова, она, молча, зная своё дело наверняка, скрутила обеих в халаты с длинными рукавами и, чтобы они не трепыхались, связала крепким узлом на спине.
Это действие так быстро произошло, что обе женщины даже пикнуть не успели, как оказались смотанными, похожими на куколок гусениц.
Катюшка, сверкнув глазами, предупредила: «…Кикимор я не понимаю, а будете орать, так рот пластырем заклею…, так что, лучше меня не злить и молчать в тряпочку, тогда хотя бы воду сможете пить…, ясно…, будущие бабочки…?».
Пока Лидия Константиновна с Катюшкой, отправляли данных особ в предназначенные палаты, в кабинете у главврача проводили консилиум. На повестке дня стоял вопрос, который надо было досконально изучить «Что такое неадекватность?».
Иван Иванович, оглядев присутствующих и, увидев незнакомых людей, недоуменно спросил у зама Ильи Семёновича: «… Кто такие, и откуда, вдруг, такая поспешность в изучении данного направления…?».
Илья Семёнович стал объяснять: «…Там, эти две особы, постоянно кидаются такими словами, даже не понимая их смысла, что они означают, лишь бы обидеть и унизить человека. Поэтому я подумал, чтобы и мы не оказались в таком неприглядном положении, что, мы врачи, и не знаем, что это такое и не можем объяснить пациентам их предназначение, надо провести, вначале ЛИКБЕЗ между своих сотрудников и пригласить для этого независимых психиатров».
Иван Иванович, согласно кивнув головой, произнёс: «…Ну, тогда начинайте…, кто желает первым высказаться?».
Первым представился Василий Петрович: «…Я могу разделить понятие НЕАДЕКВАТНОСТЬ по трём направлениям:
1. Тяжелый характер — это, в сущности, неадекватность реагирования и, соответственно, непредсказуемость.
2. Клинические проявления неадекватности диагностирует специалист – психиатр, а в быту – любой, кого не устраивает поведение другого человека.
3. Гордыня эгоиста требует – нужно всё контролировать, люди обязаны оправдывать его ожидания, должны жить согласно его представлениям о жизни, должны быть такими же, как он. Они не имеют право быть другими. Если от его модели мира отклоняются близкие люди, он обижается, осуждает и старается переломить ситуацию. Если окружающие «грешат» свободомыслием — значит, они неадекватны.
Вот как-то так. Пожелание: Наперёд думайте, когда что-то хотите сказать "умное" и "значимое", чтобы не выглядеть самим неадекватно...!!!».
Василий Петрович, отчитавшись по своему блоку, посмотрел на следующего независимого психиатра, Роберта Самуиловича, показывая всем своим видом, что пришла его очередь для подачи информации в данном направлении.
Роберт Самуилович, прохаживаясь по кабинету, как по аудитории, где привык читать лекции, установленным голосом стал объяснять: «… Неадекватность в повседневном общении без учёта жизненной концепции человека, той среды, представителем которой он является, превращается в навязывание стереотипов, предрассудков и догм. Посади американца за стол, он и ноги на стол. Если не знать, что он американец, чем вам не кандидат в неадекваты? Иными словами, неадекватность, исключая клинические случаи и состояние аффекта, чрезвычайно субъективна, тенденциозна и зависима от жизненной платформы, на которой стоит «оценщик»…!».
После такой тирады, все боялись даже пошевелиться, чтобы не нарушить поток льющихся непонятных выражений.
Иван Иванович, чтобы разрядить обстановку и вернуться в русло диалога, обратился к независимым психиатрам: «…Ну, а примеры Вы можете какие-нибудь привести, чтобы наглядно и понятно было..?, - сказал и посмотрел на Илью Семёновича, взглядом предлагая выступить с ответной речью и показать этим независимым психиатрам, что и они не лыком шиты.
Илья Семёнович, напрягся от воспоминания, о чём можно рассказать, об этом направлении, кряхтя и почёсывая затылок, встал и стал рассуждать: «…Приведу пример: в сериале «Одинокий волк» есть такой эпизод. Положительного героя похищают представители мира невежества и принуждают под пистолетом играть в русскую рулетку на глазах у зрителей, сделавших ставки на смерть или на жизнь. Перед «спектаклем» к нему в номер приводят проститутку. Согласно их ожиданиям парень немедленно должен был выпрыгнуть из трусов, и вдруг видят отказ. Это шокирует, и они делают вывод – неадекватный. В этом кругу его поведение не вписывалось в рамки устоявшихся и привычных понятий».
От такого примера, тишина усилилась, слышалось только похлопывание занавеси от потока ветра, дующего из разбитого окна.
Оглядев притихший и мало что понимающий медперсонал, Илья Семёнович продолжил разъяснять: «…Практически все ведут себя неадекватно при испуге, сильном страхе, волнении. Человеку иногда нужно время, чтобы преодолеть липкий страх, справиться с сильным волнением. Большинство людей пересиливает страх и волнение, возвращаясь в обычное адекватное состояние».
Иван Иванович, стараясь не показывать своего волнения и недовольствия от всего сказанного Ильёй Семеновичем, предложил продолжить развивать понятие «Неадекватность».
Со своего места, поднялся следующий, независимый психиатр, Алексей Николаевич, который практиковал в дурдоме: «…Неадекватность проявляется особенно ярко, когда человек не может адаптироваться к окружающей среде, приспособиться к различным жизненным ситуациям. Приведу тезис и притча в контексте этого тезиса: «Сидит ворона на дереве. Мимо бежит заяц. Увидел, что ворона сидит, кричит ей: — Ворона, ты, что там делаешь? — Ничего не делаю. — Ой, а можно я тоже тут посижу, и ничего не буду делать? — Валяй, косой! Ну, заяц сел под деревом, тоже ничего не делает, кайф от этого ловит. Но тут вдруг лиса мимо как пробежит, как зайца схватит за бок. Заяц кричит вороне: — Ну, ты же обещала, что можно будет сидеть и ничего не делать! Ворона: — Да, но я забыла добавить: чтобы ничего не делать, надо высоко сидеть!».
Продолжающая, звенящая тишина подтвердила, что мало кто, что-то понял, из всего сказанного и, тогда, Алексей Николаевич решил продолжить следующим примером: «…
Телефонный разговор: — Здравствуйте! Это мастерская по ремонту? — Добрый день! Да. — У меня поломался холодильник. — Вы далеко от него стоите? — Нет, поблизости. — Откройте дверцу и засуньте трубку внутрь, чтоб я мог послушать и посмотреть… — Ну, что теперь скажете? — Что вы придурок!».
Видя, что его разъяснения так и не были поняты, не стал дальше ничего объяснять, сел на своё место, подперев кулаком подбородок.
Согласно протоколу, Иван Иванович предложил продолжить разъяснения следующему независимому психиатру Геннадию Львовичу.
Геннадий Львович практиковал психиатрию в психлечебницах и диспансерах: «…В психиатрии под неадекватностью понимается несоответствие отдельных психических актов или их совокупности внешним обстоятельствам. Например, при шизофрении, паранойи характерны эмоциональная неадекватность, т.е. странные и непонятные эмоциональные реакции на внешние события, или отсутствие реакций, на события, которые должны были бы их вызвать. В обычной жизни, неадекватность поведения наблюдается у людей, страдающих психоневрологической патологией, алкогольной и наркотической зависимостью, также в подростковом возрасте в виде поведения, отклоняющегося от социальных норм поведения.
Если привести пример для подросткового возраста, то можно обратиться к уже известным актёрам и певцам, вот например, один из таких: «…Владимира Высоцкого партийный аппарат считал неадекватным, всегда держал для него свободную койку в психушке, но побаивался опасного «волка»:
«Волк не должен, не может иначе!
Вот кончается время мое.
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружье.
Я из повиновения вышел.
За флажки — жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивленные крики людей».
Если продолжить разъяснение, то, понимаете, неадекватность глубоко внутреннее качество личности, проявляющееся в устойчивой неспособности соответствовать чему-то, что беспокоит и тревожит человека. Поэтому корректно и правильно говорить о внутренней неадекватности, когда, к примеру, поступки человека не согласуются с совестью. Неадекватность, приписанная извне, как ярлык – это всего лишь чья-то субъективная оценка, чьё-то предвзятое мнение.
Внутренняя неадекватность вызывает муки совести, разногласия души и разума, постоянные стычки между вожделенным умом и беспристрастным разумом. Например, человек не умеет контролировать «болтовню» ума. Мысли витают у него в голове вольной птицей и без участия разума оказываются на языке. Наговорив глупостей, он потом корит себя за несдержанность, испытывая состояние внутренней неадекватности. Неадекватность — это дефектность, уродство характера либо отсутствие «тормозов» совести и разума».
Иван Иванович, так как и сам устал от этих всех изречений и, видя, как его сотрудники, тоже многое не поняли и устали от такого напряжения, решил закруглить данный консилиум: «…Ну, что же, мы благодарим вас всех за принятое приглашение и проведение консилиума…, было всё очень интересно и познавательно для нашего коллектива, ну, а теперь, мы с новыми силами и понятиями, возьмёмся за продолжение лечения наших пациентов, в нашей клинике. Все могут быть свободны, и прошу пройти в нашу столовую для подкрепления сил и здоровья, которое вы оставили здесь, обучая нас своими научными достижениями!».
В столовой, после принятия горячительных напитков и обеда, разговор продолжился уже совсем в другом русле. Все расслабились и старались высказать свою точку зрения, перекрикивая друг друга, объяснить теперь, что же такое, но уже саму адекватность.
Вдруг, голос подала дочка зама Ильи Семёновича, Клавочка, которую, в последнее время, считали неадекватной, из-за случая с голосами Витька и Вована, которые она вдруг стала слышать с того света: «…Адекватность – это всегда соответствие чего-то чему-то. Если человек не в ладах со своей совестью и разумом, значит, его поступки не соответствуют их требованиям, следовательно, он внутренне неадекватен. Что ему мешает быть адекватным голосу сердца и требованиям разума? Прежде всего, эгоизм. Эго поражает ум и его щупальца – чувства человека, пропитывает всё его сознание.
Совершив под воздействием эгоистичных чувств и эмоций какой-то нехороший поступок, например, обман либо измену, человек спустя некоторое время слышит голос совести, испытывает психологический дискомфорт. Содержание его поступка не соответствует требованиям внутреннего контролера — совести, что является свидетельством внутренней неадекватности».
После обеда и проводов независимых психиатров, Иван Иванович обратился к своим коллегам: «…Теперь, когда мы стали такими продвинутыми в познании данного направления…, может, пройдёмся в палату к этим новым пациенткам…, надеюсь, врасплох не застанут…?».
Раз, руководство сказало, то, это надо считать не как предложение, а как приказ. Все согласно повернулись и направились в корпусные палаты. Подойдя к палате, где находились Алина и Лина пока вместе и, не успев спросить: Как дела?, услышали следующий ор.
Алина, увидев в окно, что идёт целая делегация, приготовилась к отпору: «…Ну и что надумали, ученые деятели, врачи-рвачи хреновые, а ваши независимые психиатры, своей увечности, такие же бездари, как и вы все здесь находящиеся. Вот и тявкает везде. Слишком много чести для вас, чтобы нас лечили. Мы и так, без вас знаем, что такое неадекватность».
Илья Семёнович, уже, будучи на веселее и, не обратив внимания на очередное оскорбление, выпалил: «…Во-о-о-о-о...т, просветление в умах..., ну хоть какое-то и то уже прогресс...!».
Лина, озлоблено: «…В своих мозгах просветление? Что, не допили…, или не хватило пойла? Ну, так тяпни, ещё сто грамм боярки и будет полный свет…!».
Илья Семёнович, покачав головой, укоризненно произнёс: «…Лина, судя по твоей физиономии, ты больше на алкоголичку похожа, а твое хамство, похоже на поведение разнузданного алкаша. Так что, у кого что болит...!».
Арина вмешалась: «…Ну, и что вы здесь доказали, набор банальных сентенций».
Лидия Константиновна, перебив, подвела итог: «…Ну что поделаешь, не для средних умов...!!!»
Арина, махнув рукой: «…Ваша банальная муть навевает тоску».
Илья Семёнович вмешался в их перепалку: «…А вы, что считаете, что всё делаете правильно и хорошо…, но, вспомните простую песенку из мультиков, как поёт Шапокляк: "...хорошими делами прославиться нельзя...!", возьмите себе это на заметку, сами бегаете везде, чтобы гадить настроение другим..., наверное, вы вампиры. Вот такие, как вы, подпитываетесь энергией нормальных людей, так как своей не хватает, ни в чём...! Вы посмотрите со стороны на себя, у вас, что ни слово, то, о пьянке и о похмелье, тогда что с вас взять, кроме анализов и вам, видимо, этого не хватает, вот и кричите всем, типа: «Ну, плюньте в нас, что-ли, а то засохнем…! Вот и всё, что вам нужно!».
Катюшка, которая почти всегда находилась там, где её любимая старшая медсестра Лидия Константиновна, укоризненно произнесла в её защиту: «…И обижаете всех подряд…, а, если на себя оборотиться и посмотреть на себя со стороны, то это вы тявкаете, не хуже тех собак из-под воротни и получается, что это вы далеко не ушли от таких шавок!».
Иван Иванович, покачивая головой, подперев её руками, огорченно промолвил: «…Да, и с этим уже ничего не поделаешь…, как всегда, прав был наш незабвенный профессор Покровский, он бы сейчас сказал: «Реально, тяжелый случай…!». Злость – самая бесполезная из эмоций. Разрушает мозг и вредит сердцу!».
"Цените тех, с кем можно быть собой.
Без масок, недомолвок и амбиций.
И берегите их, они вам посланы судьбой.
Ведь в вашей жизни их – лишь единицы!"