У нее почти сто ролей в кино, она одна из самых ярких звезд знаменитого вахтанговского театра, народная артистка России. Бабушка двоих внуков, в конце концов! Но именно Юлия Рутберг говорит мне знакомым голосом с хрипотцой:
-Ой, только мне на съемку ехать сразу после интервью, нужно успеть запрыгнуть в автомобиль!
— Юля, вы в детстве, конечно же, не были пай-девочкой?
— Никогда! Родители мечтали о мальчике и ждали меня как мальчика. Ну и дождались! Я была «пацанистой» Да собственно такой и осталась! У нас с внучкой прекрасные отношения, но с внуком, ему скоро шесть, вообще все просто.
— Бантики на косичках — не из вашего детства?
— Бантиков у меня никогда не было! Я носила в школе хвостик и шелковую ленту. А в десятом классе мне сделали потрясающий подарок — черный фартук из Прибалтики, как у выпускницы института благородных девиц. Это было так красиво!
— Выходит, все-таки модничали?
— Модничать тогда было очень трудно. Я родилась в 1965 году, и когда училась в старших классах, в магазинах продавались лишь серые, синие и коричневые вещи. Достать что-то другое было трудно, распределителями мы не пользовались.
— А как же знаменитый папа — актер, профессор?
— Папа знаменитый никогда такими вещами не занимался. Когда бывал за границей, что-то мне привозил, и каждый его приезд был для меня праздником. Модницей быть хотелось, конечно же. Но у меня прекрасно шила бабушка, вязала мама, благодаря их ручному труду я всегда могла блеснуть перед подругами новыми нарядами.
— Вы очень похожи с отцом внешне. Были с ним друзьями?
— Да. И папа, и мама всегда оставались для меня очень близкими людьми. Когда я прочитала Тургенева «Отцы и дети», не поняла: про что это собственно Иван Сергеевич пишет? У нас такого в семье не было. С детьми не сюсюкались, обращались, как со взрослыми. Было принято говорить правду, помогать ближнему, ценить друг друга. Как привили, так и осталось до сих пор. А папа еще исподволь был прекрасным сказочным режиссером нашей жизни. Родители никогда и ни во что не вмешивались, они просто вели за собой. Я росла в питательной среде шестидесятников. Вокруг было плотное кольцо бриллиантов, аметистов — людей, с которыми они общались. Грановитая палата одного поколения. Все они на меня очень влияли. Но папа был первым. И до сих пор остается первым.
— Один психолог попытался дать нашим читателям совет: чтобы не впадать в депрессию, держитесь подальше от стареющих родителей...
— Может быть, этому советчику стоит посмотреть спектакль «Дальше – тишина...» с Раневской в главной роли, глядишь, точка зрения изменится. Хотя мне тревожно за человеческую суть этого психолога. Как можно советовать держаться дальше от стареньких родителей? К ним нужно держаться ближе и ближе. Опекать их. Нагружать делами, чтобы они всегда чувствовали себя необходимыми. А если случается какая-то болезнь, то кто, как не дети, которых эти старики вырастили, на которых потратили столько души и сил, будут за ними ухаживать? Для меня это очевидно. В нашей семье по-другому не бывает.
— Ваш отец долго и серьезно болел...
— Шесть лет. Мы сажали его в кресло и приносили на спектакли. И после того, как занавес закрывался, к нему подходили все, кто был на сцене, и все были ему безумно рады. Пока мог, папа преподавал. И студенты постоянно приезжали к нему домой. Не с жалостью из-за его болезни, а с радостью встречи, возможности общаться.
— Вы производите впечатление сильной женщины. И вы наверняка — оптимистка.
— Не знаю... Иногда так, иногда — нет. Я не киборг. Но характер у меня есть, это правда. Благодаря этому характеру очень многое происходит в моей жизни. А что-то наоборот не происходит. Потому что во мне живет некий элемент непримиримости. Я не принимаю многие «ценности», которые нам пытаются навязывать с экранов, настаиваю на других, которые должны волновать человечество вне зависимости от того, 19 век на улице или 21. Ведь при всех технических прогрессах вместе взятых в каждом человеке остаются сердце и душа, от чего-то ему бывает больно, от чего-то он счастлив, мы все рождаемся и умираем. Я стараюсь выходить на сцену с тем, что меня волнует. И чтобы зрители не просто ставили себе «галочку» в зачет: о, вот сегодня мы посетили театр; а были бы сопричастны к тому, что видели.
— А что для вас значит возраст как для женщины и для актрисы? Впадаете ли вы в панику в связи с этим?
— Возраст — это мудрость. Это возможность увидеть, какими выросли твои дети. И вы знаете, я бы совершенно не хотела жить вечно! Жизнь и профессия актрисы — это галеры. И я иду, иду, иду по этим галерам. Вот так, легко, отдать все за свеженькое личико?! Нет, я бы не согласилась. А буду ли я востребована или нет, время покажет. Мысли материальны, так что буду верить в хорошее. Насчет того, что я оптимистка, вы ведь правы!