Это было Прощённое воскресенье. Я донашивала сына и убеждение, что роды должны быть максимально естественны, без постороннего вмешательства в процессы и сроки. Ночью я ощущала первые слабые схватки, но поскольку они утихли сами собой, я спокойно проспала до утра.
Заведующая отделением услышала поутру о моей ночной родовой деятельности и сильно разволновалась. Зная, что пять лет назад у меня в родах умер ребёнок, она была убеждена, что я просто боюсь рожать и всеми силами оттягиваю пугающее событие. Это было не так, я просто вынашивала свои убеждения...
Сразу после ТКГ (кардиотокография, комплексная оценка состояния плода) мне объявили о тревожных результатах исследования и необходимости сейчас же искусственно стимулировать роды. Я вяло сопротивлялась, надеясь на удачу и природу, но врачей было не перекричать...
Меня начали готовить к родам. Зачем-то, в сотый раз, взяли кровь на сифилис. Измерили температуру. Она отчего-то поднялась до 38. Претерпев издевательские гигиенические процедуры - комната с очистительной клизмой в одном конце коридора, а туалет - в другом, я оказалась в предродовой палате.
Прокололи околоплодный пузырь и поставили капельницу, стимулирующую родовую деятельность. О том, что я и без капельниц рожаю слишком быстро, слушать никто не стал.
Все, что я помню про предродовую палату, это - желание встать с кровати и гнущиеся под порывами ветра голые ветки деревьев в широком и тоже голом больничном окне. Мой мир на час сосредоточился в тесной комнате на третьем этаже. Я знала, что где-то внизу стоят деревья, беспокойные ветки которых я вижу с кровати. Там ходит муж, тревожно заглядывая в окна неприступного роддома. Там сменяют друг друга возбужденные и счастливые посетители... Но все это пока не имело никакого значения и смысла...
Кто-то изредка меня навещал, то ли врач, то ли сестра, не помню. Так или иначе, "наблюдатель" вскоре убедился, что лежать со схватками часами я не собираюсь. Меня быстренько, подбадривая нелепыми скороговорками и прибаутками, перевели в родовую. Здесь было значительно просторней, стояло два или три родовых кресла, глядело уже два широких окна, а за ними метались голые ветви тополей.
Минут двадцать заняли роды, с настойчивыми требованиями слушаться "старших" и не заниматься самодеятельностью. Сын родился быстро, счастливо избежав удушья пуповиной, но всё же немного поплатившись за скорость своего появления в родзале: головка и личико были покрыты синяками и мелкими кровоподтеками. Но врачи заверили меня, что все обошлось, ничто у них не вызывает беспокойства. Ненадолго приложили малыша к груди и, навалив льда на мой живот, спешно удалились.
Всё закончилось. И всё только начиналось. Свершилось счастливое перемещение с третьего на второй этаж, которого с тревогой ждут и о котором мечтают все женщины, населяющие палаты третьего этажа. Ведь для того, чтобы попасть на второй, нельзя просто спуститься по лестнице или на лифте, путь на второй этаж гораздо сложнее...
Главным моим переживанием, пока я оставалась лежать и "отдыхать" после родов, было следующее: почему мой сын, которому не требуется никакая медицинская помощь, лежит в четырёх метрах от меня и всё, что я могу сделать, чтобы дотянуться до него, это - разговаривать? Почему нас оставили одних в палате больше чем на два часа и не позволили лежать вместе? В чём смысл такого "воздержания"? Мне не доверяют? Девяти месяцев ожидания недостаточно, нужно подождать ещё?
Я рожала три раза и ни разу не чувствовала себя уставшей настолько, чтобы отложить своего ребёнка в сторонку и поспать! Но больничный персонал неизменно решает, что быть всё время вместе - это блажь. Успеется еще. Торопиться некуда.
Потом всё наладилось. Сына положили в платную палату, в которой я могла навещать его в любое время, кроме ночного. Я и проводила весь день, держа его на руках, если только он не загорал под лампами в специальном стеклянном аквариуме. Кормила не по часам, а по требованию, то есть всё время его бодрствования. Единственно, что нарушало установившуюся гармонию, это необходимость носить маску - я приболела и ужасно боялась заразить малыша. Но врач успокоила меня тем, что, поскольку я постоянно кормлю сына, он получает с молоком весь необходимый иммунитет, и ему ничего не угрожает.
Здесь нас навестил папа. Порадовался, велел мне стряхнуть с себя эйфорию и научиться у медсестёр всем манипуляциям с новорожденным. Я пообещала и, как выяснилось позже, ничему не научилась... "Ты абсолютно не готова к материнству!" - шутил молодой папа, наблюдая, как сын в три рывка распелёнывает с большим усердием завёрнутые вокруг него лоскуточки...