ДИАГНОЗ: ЖИЗНЬ...
ГЛАВА 1 (окончание)
ТАНЯ
Душный, летний вечер. Не спасали ни вентиляторы, ни раскрытые окна. Асфальт плавился, а стены домов к вечеру становились похожими на раскаленные печи. Город лениво тянулся вдоль Волги, пытаясь вдохнуть речную прохладу. Но свежесть оставалась только у самой воды, на набережной, а массивные здания дышали жаром и тяжело упирались крышами в низкие облака. Таня металась по квартире и собирала сразу два чемодана. Один себе: она уезжала завтра утром по вопросам наследования квартиры в Москву, а другой мужу.
«Почему его до сих пор нет? Последний вечер вместе. Неизвестно, как пойдут дела с наследством… Когда увидимся? Возможно, я задержусь в столице. Хотели же вместе поужинать. И потом с вещами надо разобраться. Что он вообще себе думает!» - раздражалась Таня больше и больше. Эти вечерние, а бывало и ночные бдения, выматывали ее основательно. Хотя за десять лет их совместной жизни можно было бы и привыкнуть!
Таня пересматривала и перетряхивала кофточки, юбки, куртки, рубашки. «Давно пора ревизию вещам сделать», - подумала она. На глаза попался старый плащ, она вывернула его наизнанку, посмотрела подкладку: « В химчистку, что ли, отдать?» - подумала женщина. Неожиданно в кармане нащупала что-то жесткое. Это было письмо от Рудика, написанное еще в прошлом году.
«Женуля моя бесподобная! - писал он. - Абрикосина милая! Скучно без тебя. Видеть тебя хочу, целовать, а особенно ту маленькую родинку, которую ты прячешь от посторонних глаз, но не от меня… Скоро будем гастролировать в Краснодаре, обязательно позвоню, а то в станицах и поселках плохая связь. Вот тогда наговоримся… Не забывай мужа. Твой Р. »
У Тани предательски задрожали губы… Неужели вся их жизнь ложь? Почему ей так тяжело? Ей вдруг стало зябко и неуютно. Она подошла к окну - была пора тополиного пуха. На подоконнике лежали белые пушистые комочки. Она взяла их в руку и сдула на улицу. «А еще обещал, что будет лелеять меня всю жизнь, - с горечью подумала Таня. – А сам? Пропадает неизвестно где, занимается неизвестно чем! А я тут совсем одна! Сижу и жду!»
«Мне холодно от ласк твоих…» - вертелись у нее в голове одни и те же строчки. Они не отпускали, выматывали, требовали продолжения! Почему-то вспомнилось венчание, последние дни перед свадьбой. Таня тогда была словно в тумане ........
***
.... Она слышала голоса, но совершенно ничего не понимала из сказанного. Она видела людей, окруживших ее, но не различала лица. Она что-то делала, куда – то ходила, но не осознавала своих действий. Тане казалось, что все это происходит не с ней. Она смотрелась в зеркало и видела в нём другую - с незнакомым лицом, с непривычной прической, - похудевшую девушку. Ей говорили: «Надо что-то поесть». Она безропотно ела, не чувствуя при этом ни вкуса, ни запаха. Ее просили сесть, успокоиться и отдохнуть. Она садилась на стул, хотя все её существо не нуждалось ни в отдыхе, ни в покое. Иногда ее бросало в жар, как при высокой температуре, потом - в холод. Говорили, что это нервное, и давали успокоительное. Таня пила. Но через время ее начинало лихорадить снова.
Она сидела в своей комнате, в белом гипюровом платье, под вуалью в окружении старых игрушек и многочисленных букетов цветов. Здесь она чувствовала себя относительно спокойно: знакомые до мелочей предметы, книги, ноты… навевали воспоминания о детстве. У каждой вещи была своя история. Например, плюшевый мишка. Впервые она познакомилась с ним на свое десятилетие: раздался звонок, она открыла дверь и … никого, только белый медведь сидел в снегу у крыльца с букетом красных гвоздик. А вот музыкальная шкатулка, которую подарил Рудик, всякий раз, когда Таня доставала свои «драгоценности», играла чудесную мелодию «К Элизе» Бетховена. Это было как признание в любви. А это зелёное, плюшевое кресло в стиле барокко хранило воспоминания о далёком-далёком прошлом. В свое время оно перекочевало из московской квартиры прабабушки в мамину спальню, а потом получило постоянную прописку в ее детской… Ей захотелось встать и пройтись по комнате, но ноги не слушались. Она качнулась и схватилась за край стола. Голова закружилась, и потемнело в глазах. Таня бессильно опустилась в старое кресло, с ужасом думая о церемонии в церкви.
В это время за стеной послышались веселые голоса.
«Рудик! Он здесь!» - подумала Таня, и сердце бешено заколотилось…
Он вошел в комнату красивый, стройный в темно-синем, «с иголочки» костюме, улыбающийся и ласкающий ее взглядом. Он взял ее руки в свои, и помог подняться с кресла.
- Что с тобой?- тихо спросил Рудик.
- Я сама не знаю… Но я не могу сделать и шага… Слабость какая-то…
- Тебе и не надо делать никаких шагов. Я понесу тебя на руках. Распоряжайся будущим мужем!... Я хочу, чтобы ты всегда распоряжалась мной!
И в следующую секунду он подхватил Танюшку и понес к машине. Многочисленные гости последовали за ними. Кортеж плавно тронулся, под колесами зашуршал мелкий гравий…
А с тополей падал белый пух. Он кружился над землей, то поднимаясь, то опускаясь. Он как-будто звал: станьте пушинками, летите за мной, летите со мной в голубую даль, туда, где счастье,туда, где любовь! Тополиная метель, тополиная вьюга!
Машины подъехали к церкви. Все вышли, и Рудик, помогая Тане, снова взял ее на руки и бережно понес к алтарю. Во время церемонии он озабоченно смотрел на невесту, пытаясь незаметно поддерживать ее. Тане пришлось собрать всю свою волю, чтобы выстоять ритуал. Некоторое время это удавалось. Но когда Рудик стал надевать ей на палец кольцо, Таня неожиданно опустила руку, и кольцо скатилось на пол. Рудик наклонился и быстро поднял его: «Это только кольцо. Я буду с тобой всегда! Верь мне!»
Потом были поздравления, объятия, поцелуи. Но Таня запомнила только слова мамы: «Я тебя умоляю, не торопись иметь ребенка…» ......
«…С тобой быть вместе навсегда
С любовью в радости, в печали…»-
Слова из клятвы прозвучали,
И мы сказали тихо: «Да.»
Мерцали свечи в серебре,
Их позолота отражала.
И вдруг кольцо с руки упало
И оказалось на ковре.
Примета старая как мир -
Не оброни кольца на землю
У алтаря. Судьбу приемлю
И подношу к губам потир.
Глоток один, потом другой.
Истома сладкая вначале.
Но там, на дне, мои печали
В глотке, оставленном тобой..........
***
Неожиданно громко прозвучавшие голоса внизу прервали ее воспоминания. Она смела пух с подоконника и выглянула в окно. Хотя было уже темно, но в свете уличного фонаря Таня узнала Рудика и одну из солисток кордебалета. Девица вела себя довольно фривольно: вешалась ему на шею, через каждые два-три шага останавливалась и снова лезла обниматься. Скорее всего, она была сильно пьяна. Рудику, похоже, такое положение вещей нравилось: он по-хозяйски держал танцовщицу за талию и периодически прижимал ее к себе. У Тани внутри все закипело. Она решительно направилась к двери, но сдержала себя и вернулась на прежнее место. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что Рудик и не собирался заходить в дом. Парочка пересекла сквер и скрылась за деревьями.
Она прождала час, другой, но Рудик не появлялся. К жгучей ревности стала примешиваться тревога: не случилось ли чего? И в тот момент, когда ее нервное напряжение достигло предела, раздался телефонный звонок. Какая-то женщина незнакомым голосом сказала, что если она хочет получить своего мужа обратно, то пусть приходит по адресу Речная, дом… Это было недалеко, и Таня решилась…
Она остановилась перед указанной квартирой, перевела дыхание, стараясь успокоиться, а потом позвонила. Дверь открыла совершенно голая скелетообразная девица и, глупо улыбаясь, пропустила Таню внутрь. В комнате было очень душно. По стульям раскидана мужская и женская одежда… Полураздетый Рудик с закрытыми глазами сидел на полу, прислонившись спиной к дивану. Кажется, он спал. А на коленях у него лежала другая обнаженная девица с крашеными светлыми волосами, с длинной жилистой шеей и тоже спала. Тане захотелось надавать мужу пощечин, чтобы он пришел в себя, а потом сжать шею девицы! Она представила, как касается пальцами влажной кожи, как пытается сдавить эту отвратительную, худую шею и… отвернулась, у нее дрожали руки. Таня не стала их будить и слушать объяснения хозяйки, успевшей накинуть на себя подобие халата… Она поспешила как можно скорее уйти из духоты комнаты, уехать из города и больше никогда не возвращаться в их квартиру, чтобы никогда не видеть Рудика...
Зачем так много здесь вина?
Я опрокидываю чашу,
А с ней мечты и беды наши,
Но в чем скажи, моя вина?
Что берегла наш мир двоих
И согревала в доме стены
В кольце, сжимающем измены?
Мне холодно от ласк твоих!
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/03/26/565