Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
182. Румяные румыны БЧ-3. Испытания. 20 ноября 1972 года.
Сводка погоды: ВМБ Балтийск понедельник 20 ноября 1972 года, дневная температура: мин.: минус 3.7°C, средняя: минус 0.7°C, макс.: 2.0°C тепла, без осадков.
Ровно неделю, семь дней, заняло тщательное расследование скандальной неудачи нашего БПК "Свирепый" на стрельбах зенитным корабельным оружием 12 ноября 1972 года. С понедельника 13 ноября БПК "Свирепый" стоял на своём месте в ВМБ Балтийск и мокнул под сильным осенним холодным дождём, началась непогода: в понедельник 13 ноября дневная температура: мин.: 1.9°C тепла, средняя: 3.4°C тепла, макс.: 5.1°C тепла, 2.9 мм осадков; во вторник 14 ноября 1972 года дневная температура: мин.: 3.2°C тепла, средняя: 4.9°C тепла, макс.: 7.0°C тепла, 20.6 мм осадков, сильный дождь; в среду 15 ноября 1972 года дневная температура: мин.: 1.0°C тепла, средняя: 2.9°C тепла, макс.: 4.9°C тепла, 15.2 мм осадков, дождь; в четверг 16 ноября 1972 года дневная температура: мин.: 1.7°C тепла, средняя: 2.9°C тепла, макс.: 4.2°C тепла, 4.2 мм осадков, слабый дождь; в пятницу 17 ноября 1972 года дневная температура: мин.: минус 0.5°C, средняя: 1.2°C тепла, макс.: 2.9°C тепла, 6.1 мм осадков, дождь; в субботу 18 ноября 1972 года дневная температура: мин.: минус 0.4°C, средняя: 0.8°C тепла, макс.: 2.6°C тепла, 0.4 мм осадков, морось; в воскресенье 19 ноября 1972 года дневная температура: мин.: 0.5°C тепла, средняя: 2.0°C тепла, макс.: 4.3°C тепла, 13.1 мм осадков, дождь. Только в понедельник 20 ноября 1972 года дождь прекратился, дневная температура стала почти зимней: мин.: минус 3.7°C, средняя: минус 0.7°C, макс.: 2.0°C тепла, без осадков.
Я не зря так подробно описал метеоусловия той недели ноября 1972 года, во время которой экипаж БПК "Свирепый" переживал расследование причин ЧП на ракетных стрельбах ЗРК "Оса-М" 12 ноября 19672 года. Нам, личному составу экипажа БПК "Свирепый", практически ничего не было известно о ходе и результатах расследования ЧП в БЧ-2, но мы все очень жалели и переживали за наших "рогачей". В кубриках, на боевых постах, во время очередных и внеочередных учебно-боевых тревог, на которых воссоздавались до мелочей условия и обстоятельства тех злополучных стрельб, во время приборок и вечерних "посиделок в ленкаюте у Суворова" мы все горячо обсуждали случившееся, искали причину, обстоятельства и объяснение. Кто-то винил командира БЧ-2 старшего лейтенанта Е.Л. Крылова, кто-то говорил, что МРК пустил ракету П-15 слишком низко, но никто из нас логично и разумно не мог объяснить, почему мы не выпустили ракету с ПУ ЗРК "Оса-М" и почему мы даже не попытались выстрелить из артустановок АК-726... Настроение экипажа соответствовало окружающей погоде...
На корабле оставался за командира старший помощник командира корабля капитан-лейтенант А.А. Сальников, все остальные командиры боевых частей и замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин во главе с командиром БПК "Свирепый" постоянно находились в распоряжении флагманских специалистов и следователей главного штаба Балтийского флота. Случившееся ЧП на учениях "Балтика-72" грозило нам потерей командиров, суровым наказанием и изменениями в составе экипажа корабля. Однако в итоге нас спасло то, что БПК "Свирепый", хотя и готовился к БС (боевой службе) с опережением графика, но всё же был ещё в режиме ходовых государственных испытаний. Подобные казусы и ошибки, которые случились 12 ноября 1972 года, были нам "простительны", так как мы ещё не были включены в состав боевого соединения Балтийского флота и требования к нам были как к "обучающимся". В итоге нам (БПК "Свирепый") поставили "неуд" и приказали "в течение недели интенсивно подготовиться к повторным учениям и стрельбам, успешно произвести поражение низколетящей противокорабельной ракеты-мишени П-15", потому что в противном случае "полетят головы и погоны"...
Однако план-график проведения государственных испытаний БПК "Свирепый" нам никто не отменял, поэтому одновременно с повторными стрельбами зенитным ракетно-артиллерийским комплексом мы обязаны были совершить стрельбы нашим главным корабельным оружием - противолодочным комплексом торпед, мин и ракето-торпед. Вот почему пришло время автору рассказать о «румынах» - о моряках той самой боевой части корабельного оружия, ради которой и создавался большой противолодочный корабль проекта 1135 типа буревестник – БПК «Свирепый», о минно-торпедной боевой части – БЧ-3.
Минно-торпедная боевая часть БЧ-3 по счёту боевого расписания на третьем месте, но это место особое – в середине, в центре, как говорится: «Во главе угла». Дело в том, что минно-торпедная боевая часть (БЧ-3) – это «организационное подразделение экипажа корабля, в ведении которого сосредоточены боевые и технические средства минно-торпедного вооружения, предназначенные для выполнения задач противолодочной и противокорабельной обороны, а также для постановки минных заграждений против надводных кораблей и подводных лодок», то есть это боевая часть главного предназначения кораблей типа БПК (большой противолодочный корабль).
Главное корабельное оружие БПК «Свирепый» - это противолодочный управляемый ракетный комплекс УРПК-4 «Метель» с автономной системой управления «Муссон». Именно для этого оружия проектировался и создавался наш корабль, для его применения работают все другие боевые части корабля, в нём смысл и содержание нашей боевой службы на море – уничтожение этим оружием подводных лодок противника. Причём наше главное оружие - УРПК-4 «Метель» - предназначено для уничтожения атомных подводных ракетоносцев противника, то есть вблизи от вероятного эпицентра подводного атомного взрыва…
УРПК-4 «Метель» - это комплекс технических средств, состоящий из: твёрдотопливной телеуправляемой ракеты 85Р с боевой частью – самонаводящейся противолодочной торпедой. Пусковая установка КТ-106 обеспечивает стартовое направление и пуск ракето-торпед 85Р. Корабельная автономная, то есть самостоятельная система наведения и предстартовой автоматики "Муссон" обеспечивает доставку ракетой 85Р торпеды в район предполагаемого местонахождения атомной подводной лодки противника, сброс противолодочной торпеды в это место. Разработчиками противолодочного комплекса УРПК-4 «Метель» были: МКБ «Радуга» (г. Дубна, главный конструктор А.Я. Березняк) и ВНИИ «Альтаир» (главный конструктор Г.Н. Волгин).
Пусковая установка КТ-106 УРПК-4 «Метель» имела четыре контейнера для ракето-торпед 85Р, расположенных горизонтально в одном корпусе. ПУ-106 наводилась по направлению к цели в горизонтальной плоскости и под некоторым небольшим углом по вертикали, что позволяло выполнять стрельбу ракето-торпедами 85Р без изменения курса движения корабля. Стрельба из УРПК-4 «Метель» должна была вестись залпом по одной или двумя ракето-торпедами 85Р. Данные для стрельбы комплекс УРПК-4 «Метель» получал от корабельных ГАС (гидроакустических станций), а от внешних источников, то есть от других кораблей, противолодочных вертолётов, самолётов, а также от гидроакустических буёв - целеуказания. Ракето-торпеды 85Р запускались из УРПК-4 «Метель» на расстоянии от 6 до 50 км от вероятного местонахождения цели - атомной подводной лодки противника.
Система управления УРПК-4 «Метель» (комплекс "Муссон") была сконструирована и создана так, чтобы на участке полёта ракето-торпеды 85Р можно было корректировать траекторию полёта ракеты по данным «текущего акустического пеленга на цель». Затем, когда ракета 85Р прилетала в нужный район, она падала в море. При этом от ракеты отцеплялось то «изделие», которое и было настоящим главным корабельным оружием БПК «Свирепый» - самонаводящаяся торпеда-робот АТ-2УМ, которую разработал НИИ «Гидроприбор» (главный конструктор В.С. Осипов). Торпеда АТ-2УМ уже в 1972 году была высокоинтеллектуальным оружием, потому что сама погружалась на заданную глубину моря, сама двигалась в любом нужном направлении, сама искала цель, сама определяла среди шумов моря характерный звук работающих винтов подводной лодки нужного типа, сама выбирала цель, не отвлекаясь на иные и ложные шумы. Однажды, кто-то из флагманских старших офицеров сказал на ходовом мостике БПК "Свирепый": «Ракето-торпеда 85Р-АТ-2УМ по значимости ценится выше всего иного корабельного оружия БПК».
В 70-е годы XX века в ВС СССР многое, если не всё, было секретным, особенно то, что касалось вооружения и оружия. На БПК «Свирепый» строго соблюдался режим секретности. Даже мы, матросы и старшины личного состава экипажа корабля, называли наше главное оружие «изделием», старались вообще не говорить на тему корабельного противолодочного вооружения. Однако я намеренно однажды на политзанятиях, затем на комсомольском собрании, а затем и в корабельной стенгазете (с разрешения командира корабля капитана 3 ранга Е.П. Назарова и замполита капитана 3 ранга Д.В. Бородавкина – автор) специально рассказал и показал рисунками как стреляет УРПК-4 «Метель», как торпеда АТ-2УМ находит и поражает подводную цель. Я убедил командиров БПК «Свирепый» в необходимости вкратце посвятить личный состав корабля в секреты нашего главного оружия, чтобы матросы убедились в значимости и ответственности своей службы на море и на нашем корабле.
Так в корабельной стенгазете по итогам первой учебно-боевой стрельбы из УРПК-4 «Метель» рисунками в стиле комикса было рассказано и показано:
как по команде корабельной системы управления «Муссон» наводится пусковая установка КТ-106;
как открываются передний и задний лючки контейнера на ПУ;
как вылетает крылатая ракета 85Р с торпедой под своим «брюхом»;
как «умная» торпеда АТ-2УМ в расчётной точке нахождения АПЛ «вероятного противника» отделяется от ракеты и приводняется на парашюте;
как «умная» торпеда АТ-2УМ «заглубляется, проводит круговой (циркуляционный) поиск АПЛ противника системой самонаведения и как поражает цель...
Я нарисовал ракету 85Р, как заботливую ракету-мать, а торпеду АТ-2УМ, как любвеобильную, сексуально озабоченную, с пухлыми губками, красавицу-торпеду, которая стремительно неслась к вражеской АПЛ. Вражеская АПЛ стремилась «улепетнуть», но наша «умная» торпеда страстно «целовала» её, а потом они вместе «сгорали в адском пламени любовного экстаза». Такая «подача» секретной информации на политзанятии, на собрании личного состава и в корабельной стенгазете была встречена исключительно весело и с одобрением, а наши «румыны» (личный состав БЧ-3) долго ходили с гордым видом победителей…
Кстати, глубина погружения самонаводящейся торпеды АТ-2УМ – до 400 м, скорость в режиме поиска цели - 23 узла (42.55 км/ч), а в режиме наведения (приближения к цели) – 40 узлов (74 км/ч). Дальность хода торпеды АТ-2УМ небольшая – всего 8 км, да и радиус реагирования активно-пассивной системы самонаведения торпеды АТ-2УМ тоже небольшой – всего 1000 м, вот почему её нужно доставить по воздуху как можно ближе к цели. Масса заряда ВВ (взрывчатого вещества) торпеды АТ-2УМ – 100 кг (столько же весит тактическое боевое ядерное устройство – автор). О том, что боевая часть самонаводящейся торпеды АТ-2УМ может быть с ядерным зарядом никто и никогда утвердительно на говорил, но у личного состава экипажа БПК "Свирепый" было стойкое убеждение, что одна из наших ракето-торпед 85Р-АТ-2УМ имеет ядерную боеголовку и она «излучает»… Как этот слух был воспринят личным составом БПК «Свирепый» и какие при этом принимались меры, я ещё расскажу...
Появление на ВМФ СССР противолодочного ракето-торпедного вооружения УПРК «Метель» побудило американцев разрабатывать защитные контрмеры, например, знаменитый и эффектный панический подъём подводной лодки из глубины на поверхность моря, то есть резкое всплытие (выскакивание) АПЛ на поверхность моря аварийным продуванием всех цистерн главного балласта (ЦГБ) одновременно на полном ходу вперёд (так называемый «прыжок дельфина» - автор) или погружение ПЛ (подводной лодки) на запредельную для торпед глубину. Однако торпеды – это устройства без людей, им не нужны особые «человеческие» условия, поэтому технически не сложно сделать торпеду, которая выполняла бы автоматически, как робот с искусственным самообучающимся интеллектом, поиск, классификацию, сближение или преследование с гарантированным уничтожением любой глубоководной ПЛ.
Кроме ракетно-торпедного комплекса УРПК-4 «Метель» на вооружении БЧ-3 БПК «Свирепый» были две реактивные бомбометные установки РБУ-6000 «Смерч-2», разработанные Московским ИТТ МОП (главный конструктор В.А. Масталыгин) и принятые на вооружение ВМФ СССР ещё в 1961 году. РБУ-6000 «Смерч-2» зарекомендовали себя надёжным, простым и эффективным противолодочным оружием. РБУ-6000 - это стационарная наводящаяся в двух плоскостях пусковая установка с двенадцатью стволами для запуска противолодочных ракетных глубинных бомб РГБ-60, которые располагаются под пусковой установкой в погребе.
Заряжание ракетными бомбами 12-ствольной ПУ РБУ-6000 производится из погреба дистанционно управляемым подъёмным устройством (подъёмником). После загрузки последнего ствола РБУ-6000 автоматически переходит в режим наведения, а после старта последней ракето-бомбы пакет стволов опускается и разворачивается для заряжания каждого ствола по кругу. РБУ-6000 «Смерч-2» получает целеуказание от корабельных ГАС (гидроакустических станций) или от системы «Дозор-Тюльпан», наведение стволов ПУ РБУ-6000 осуществляется с помощью системы ПУСБ «Буря» с приставкой «Зуммер». От ГАС корабля пеленг и дистанция до обнаруженной подводной лодки противника передаётся в систему ПУСБ, которая автоматически рассчитывает углы горизонтального и вертикального наведения пусковой установки.
Наведение и удержание ПУ РБУ-6000 «на курсовых углах» при стрельбе производится с помощью электрических силовых приводов (сервомоторов). Установка глубины взрыва противолодочных бомб осуществляется во взрыватели приборами управления стрельбой, дистанционно, по команде с КП управления стрельбой. Стрельба ракетными глубинными бомбами РГБ-60 может быть залповой или одиночной, из одной или двух установок. Стрельба РБУ-6000 «Смерч-2» - это очень громкое, эффектное и всегда восторженное зрелище… Однако внешний эффект, это ещё не результат, результат – это взрыв противолодочной бомбы на заданной глубине и в заданном районе местонахождения вражеской ПЛ…
Реактивная глубинная бомба РГБ-60 – это неуправляемый твёрдотопливный реактивный снаряд с фугасной боевой частью. РГБ-60 летит как обычное старинное пушечное ядро – по баллистической траектории, только гораздо дальше и точнее. Взрыватель УДВ-60 РГБ-60 взводится при входе бомбы в воду и обеспечивает подрыв боевой части при ударе в цель или на заранее установленной глубине от 15 до 350 м. С 1966 года на всех РГБ-60 устанавливается неконтактный взрыватель ВБ-2, который «основан на активном акустическом принципе действия с радиусом реагирования 6 м от вражеской ПЛ». Взрыватель ВБ-2 размещается в корпусе взрывателя УВД-60 и используется в комбинации с ним. Скорость погружения РГБ-60 в воде – 11,6 м/с. Взрыв одной бомбы вызывает срабатывание взрывателей других бомб в радиусе до 50 м. Реактивная противолодочная бомба РГБ-60 имеет диаметр 212 мм, длину 1830 мм и вес 119 кг. Заряд взрывчатого вещества (ВВ) – 23,5 кг. Бомба РГБ-60 обтекаемой формы с кольцевым стабилизатором «на хвосте» и погружается в воде с «приличной» скоростью (11 м/с) на глубину до 450 м. Мощный заряд позволяет этой бомбе разрушить практически всё в сфере радиусом 5-6 м, а «метнуть» её из РБУ-6000 можно на дальность от 300 до 5800 м.
Кроме минно-ракетно-торпедного оружия на БПК «Свирепый» (на всех БПК пр.1135 типа «Буревестник» - автор) установлены два 533-мм четырёхтрубных торпедных аппарата ЧТА-53-1135 под противолодочные (противокорабельные) торпеды типа СЭТ-65 или 53-65К (всего боезапас в боевом походе в море – 8 торпед). Вид торпедных аппаратов ЧТА-53-1135 всегда эффектный, потому что они располагаются по обоим бортам в центре корабля и очень хорошо видны всем. Торпедные аппараты ЧТА-53-1135 поступили на вооружение ВМФ СССР только в 1970 году и специально разрабатывались для БПК пр.1135 типа «Буревестник». Они имели дистанционную автоматическую наводку и воздушную систему стрельбы. ЧТА-53-1135 обеспечивал хранение, транспортировку и боевое применение самонаводящихся противолодочных торпед СЭТ-53, СЭТ-53М и СЭТ-65 и противокорабельных торпед 53-65К. В этом новейшем торпедном аппарате ЧТА-53-1135 применялась более совершенная электромеханическая система стрельбы, разработанная НИИ-3 ВМФ СССР.
Торпедный аппарат ЧТА-53-1135 состоит из собственно торпедного аппарата, устанавливаемого на палубе в диаметральной плоскости корабля, прибора для дистанционного управления поворотом аппарата, электромагнитного пускателя и комплекта торпедозагрузочных средств, включающего тележку, лебёдку, грузовой бугель, хвостовой зацеп и другие приспособления. ЧТА-53-1135 является модульным торпедным аппаратом и состоит из четырёх одинаковых труб, закреплённых на поворотной платформе, которая может поворачиваться при помощи электродвигателя или ручного привода. В трубе ЧТА-53-1135 размещается торпеда, а на трубе – механизмы и приборы для стрельбы. Труба обеспечивает замкнутый объём (как в старинной корабельной пушке) для образования необходимое давление газов (воздуха) при выстреле, и придания торпеде первоначального направления движения. (Все данные о ЧТА-53-1135 и торпедах из соответствующих технических описаний – автор).
Каждая труба ЧТА-53-1135 имеет переднюю вышибную и заднюю, закрываемую кремальерным замком, крышку. Сжатый воздух (или специальный подрывной патрон) давлением газа выталкивает торпеду из трубы, она «плюхается» в воду, «ныряет», затем сама уже выходит на заданную глубину движения и лихо устремляется в направлении к цели. Система поворота ЧТА-53-1135 состоит из платформы с основанием, редуктора, механизма ручного поворота, системы центральной смазки, элементов ограничения поворота, прибора дистанционного управления, магнитного пускателя и электродвигателя. Данная система обеспечивает поворот торпедного аппарата из походного положения (0° от диаметральной плоскости корабля) в боевое (60° правого или левого борта), а также поворот аппарата в сторону борта до 150° градусов для загрузки (выгрузки) торпед.
Кроме этого в хозяйстве минно-торпедной БЧ-3 находятся минные рельсы в корме корабля, на которых могут быть установлены, а потом сброшены в море 16 мин ИГДМ-500, 12 КСМ или 14 КРАБ. Это тоже эффективное корабельное оружие, которое применяется на флотах с 1914 года. Эти мины «румыны» учились ставить сначала «понарошку», представляя, что они их катят на роликах по минным рельсам и сбрасывают под откос за корму, а потом в реальном выходе в море под особым контролем флагманских специалистов - по-настоящему. Правда, посмотреть на эффектный подводный взрыв нашей мины мне не удалось, было туманно и БПК «Свирепый» отошёл достаточно далеко от места подрыва учебно-боевой мины. Однако я всё же нарисовал в боевом листке этот взрыв, как я его себе представлял…
Приказ принять на корабль и выставить в определённом районе мины, как правило, поступает ночью, так как дело это скрытное и мины выставляются там, где предполагается проход вражеских судов или кораблей. Особенно часто выставляют мины там, где есть вероятность высадки вражеских десантных сил – подход десантных кораблей, выпуск в воду плавающей боевой техники и десантных катеров-барж. Подготовка и сброс мин осуществляется личным составом специальной команды БЧ-3 строго по инструкции (ошибок здесь быть не должно – автор). Старшина команды минёров расставляет по местам матросов, те готовят инструмент и оснастку, раскрепляют крепёжные цепи, выкатывают мины. Всё это делается на ходу корабля, на открытой палубе, при существенном волнении моря, на ветру и в облаке брызг. Кроме этого, обязательно объявляют химическую тревогу и «румыны» быстро надевают противогазы. Все, кто участвует в выкатке и сбросе мин, имеют индивидуальные средства защиты и спасения (спасательные жилеты, монтажные пояса и страховочные цепи), а тут ещё вдобавок корабль начинает ставить дымовую завесу, чтобы ещё больше скрыть район постановки мин…
Запальная команда (не ниже старшинского уровня – автор) снаряжает мины и все участники выкатки и сброса мин должны уложиться во временные нормативы, поэтому все работают с полным напряжённым вниманием и физической самоотдачей. Шутка ли! Рядом с тобой в чугунном шаре 200 кг взрывчатки! Команда сбрасывания и подкатки мин занимает свои места и по команде с ГКП: «Мины ставить!» начинает подкатывать мины по рельсам к обрезу кормы и сбрасывать их в море равномерно через заданное время. Может быть потому, что личный состав минно-торпедной боевой части, особенно минёры, работают на верхней палубе, на открытом воздухе, с усилием, с нагрузкой и в непосредственной близи со смертельной угрозой взрыва и падения за борт, их лица и руки, как правило, обветренные, обожжённые солнцем, загорелые, смуглые, красные от напряжения и усилий, потные, румяные…
Никто точно не знает, как возникло общее прозвище командира и личного состава минно-торпедной боевой части – «румыны». Версий происхождение прозвища «румыны» много, но ни одно из них не может быть признано за изначальное… Скорее всего, здесь комплекс первопричин – совокупность различных исторических и выдуманных случаев, остроумных флотских шуточек, заметок, примет, морских традиций и обычаев. Например, именно в минно-торпедной боевой части принято беззлобно шутить и бесшабашно веселиться, иронизировать, подтрунивать, разыгрывать, подкалывать и т.д.
Вот одна из традиционных и профессиональных шуток-каламбуров «румын» - минёров и торпедистов: «В минном деле как нигде, вся загвоздка в щеколде. Ты, минёр, не будь «балдой» и следи за щеколдой». Также традиционно на флоте считается, что для того, чтобы служить минёром или торпедистом («румыном») не нужно иметь «семь пядей во лбу», то есть быть высокоинтеллектуальным человеком, достаточно точно и чётко выполнять требования технических и технологических инструкций, выполнять команды старших и командиров, вовремя дёргать за ручку «щеколды» и смотреть, как «плюхаются» в воду торпеды и мины… Такое традиционное отношение к минёрам и торпедистам возникло ещё в далёком 1855 году, в период Крымской войны 1853-1856 годов, когда «объединённая англо-французская эскадра вторглась в Финский залив с целью атаковать Кронштадт и другие российские военно-морские базы и порты». Вот тогда русские моряки 20 июня 1855 года впервые в истории военно-морского флота использовали минное оружие - подводные мины с химическими контактными взрывателями, разработанными академиком Б.С. Якоби. В результате англо-французская эскадра потеряла четыре боевых корабля, после чего их командование отказалось от нападения на Кронштадт.
Подводные мины применялись русскими войсками в устье Дуная в 1854 году и в устье Буга в 1855 году. В 1854-1855 годах на Чёрном море русскими моряками подводные мины, к сожалению, не применялись для блокирования входа союзного флота Англии-Франции и Турции в Севастопольскую бухту и другие гавани Крыма, но в лимане около Николаева были созданы минные поля из подводных заградительных мин. Работа с минами и торпедами требовала мужества, храбрости, стойкости матросов в условиях нахождения на верхней палубе под ударами стихии. Кроме этого минёры составляли экипажи минных катеров проекта С.О. Макарова вооружённых одной ударной шестовой миной. Первые минные катера (предки торпедных катеров) были небольшими судёнышками с паровой машиной, которая разгоняла катер до 10 узлов. Длина катера – 10-17 м, вооружение – 1 ударная шестовая мина (впоследствии будет заменена торпедой). Команда катера – 4-6 человек. Катер имел на носу обвод, защищающий машину от волн и брызг и шест длиной 6-9 м с ударной миной. Минный катер должен был тихо и незаметно подойти к вражескому судну или кораблю и ударить его миной в борт, а затем, если повезёт, немедленно дать задний ход, развернуться и уйти к своему кораблю-матке, на который катер поднимался шлюпбалками.
Ночью 11-12 августа 1877 года на Сухумском рейде минные катера, спущенные с борта быстроходного парохода «Великий князь Константин»: «Синоп» (командир минного катера лейтенант С.П. Писарсвский), «Наварин» (командир минного катера лейтенант Ф.Ф. Вишневецкий) и «Минёр» (командир минного катера мичман Нельсон-Гирст) с помощью буксируемых мин нанесли турецкому броненосцу «Ассари Шевкет» такие тяжкие повреждения, что он до конца войны не смог принимать участие в сражениях.
В декабре 1877 года в Севастополе адмирал С.О. Макаров впервые испытал самодвижущиеся мины – торпеды Уайтхеда. Эти торпеды размещались под днищем минного катера в деревянных трубчатых футлярах. Вечером 15 декабря 1877 года минные катера «Чесма» и «Синоп», «преодолев сильный артиллерийский огонь противника, атаковали турецкий броненосец «Махмудие» на Батумском рейде, но торпеды прошли мимо цели.
В ночь на 14 января 1878 года минный транспорт «Великий князь Константин» вышел к Батумскому рейду, где стояла турецкая эскадра. Катера «Чесма» и «Синоп» под командованием лейтенантов И.М. Зацаренного и О.И. Щешинского, сблизившись на расстояние 30-40 метров с военным пароходом «Интибах», выпустили две торпеды, которые через несколько секунд взорвались и разметали турецкий корабль на осколки. Так торпеды, впервые успешно применённые по инициативе С.О. Макарова «впоследствии стали грозным оружием надводных кораблей, подводных лодок и морской авиации, а минные катера «Чесма» и «Синоп» стали родоначальниками первых торпедных катеров».
Однако на флоте существует и иная версия возникновения термина-прозвища минёров - «румыны»… Считается, что 14 июля 1905 года именно матросы минно-торпедной БЧ броненосца «Князь Потёмкин – Таврический», которые, как известно в большинстве по традиции набирались из молдаван Бессарабии, предложили увести «Потёмкин» в порт Констанца (Румыния). Автор обращает внимание, что в Русском Императорском военном флоте издревле традиционно великороссы относились к представителям имперских окраин с применением прозвища-термина «румыны» примерно с таким же предубеждением, как, например, советские и российские военнослужащие к представителям малых народов Крайнего Севера, Дальнего Востока и Кавказа, но теперь оно стало усмешливо-гордым, уважаемым, традиционно общепризнанным. Правда, до сих пор традиционно считается, что для военных моряков минно-торпедной боевой части корабля главным является одно-единственное – вовремя проснуться, когда корабль приведут в заданную точку, поставят в заданном направлении и дадут заданное целеуказание, затем вовремя дёрнуть за щеколду, доложить: «Торпеды (ракеты, мины) вышли, замечаний нет!» и снова завалиться спать.
Первым командиром минно-торпедной БЧ-3 БПК «Свирепый» был отличный офицер старший лейтенант Олег Анатольевич Белонин – авторитетный специалист минно-торпедного дела и уважаемый командир для подчинённых. В период 165-1670 годов О.А. Белонин учился в Черноморском ВВМУ, затем был командиром группы управления БЧ-3 на БПК «Бодрый» (1970-1972), а с февраля 1972 года по август 1974 года – командир БЧ-3 БПК «Свирепый». Автор, как корабельный библиотекарь и художник-оформитель, с большим удовольствием всячески помогал Олегу Анатольевичу готовиться к поступлению в Военно-Морскую Академию (1974-1976). Это был настоящий флотский кадровый офицер, военный моряк, командир и «батя» для всех «румын» там, где он служил…С сентября 1974 года командиром БЧ-3 БПК «Свирепый» будет назначен Геннадий Григорьевич Неграш, который с августа 1972 года был командиром группы управления БЧ-3. Геннадий Неграш прослужит на БПК «Свирепый» до декабря 1975 года.
Первым командиром стартовой батареи (СБ) БЧ-3 БПК «Свирепый» был лейтенант Юрий Владимирович Пивоваров (февраль 1972 – январь 1974). С августа 1974 года его должность и обязанности будет исполнять лейтенант Анатолий Иванович Астровка (август 1974 – май 1977). Первым командиром группы управления БЧ-3 БПК «Свирепый» в феврале-сентябре 1972 был лейтенант Александр Семёнович Пронькин, инженер-лаборант зенитных ракет РТБ БФ (1971-1972). Это был очень целеустремлённый молодой офицер, знающий себе цену и стремящийся занять более достойную должность и положение в военно-морской карьере. В сентябре 1972 года он перейдёт командиром группы управления БЧ-3 на БПК «Бдительный» и в 1974 году станет командиром БЧ-3 БПК «Сильный».
Мичманы минно-торпедной БЧ-3 первого экипажа БПК «Свирепый»:
старшина ПУСТБ мичман Анатолий Андреевич Дворский (1972 – июль 1973),
старшина команды ПЛК «Метель» техник-мичман Владимир Константинович Сечко (август 1972 – август 1976),
старшина команды ПЛК «Метель» мичман Фёдор Николаевич Федоренко (август 1972 – июнь 1977),
техник ПЛК «Метель» мичман Михаил Иванович Любонько (сентябрь 1972 – июнь 1977),
старшина МТК мичман Владимир Фёдорович Ковылин (февраль 1974 – декабрь 1974),
техник ПЛК «Метель» мичман Леонид Васильевич Салов (май 1974 – май 1974),
техник ПЛК «Метель» мичман Леонид Александрович Коротков (май 1974 – май 1976),
техник ПЛК «Метель» мичман Пётр Филиппович Мельник (август 1974 - ???),
техник ПЛК «Метель» мичман Ефим Евсеевич Комаровский (сентябрь 1974 - ???),
старшина ПУСТБ мичман Николай Петрович Витушенко (декабрь 1974 – март 1977).
Практически со всеми этими офицерами и мичманами БЧ-3 автор был знаком, общался по службе и по темам политзанятий. Правда, дружеское общение сложилась только с некоторыми из мичманов-румын, например, с Анатолием Андреевичем Дворским (он сменил меня на должности комсорга корабля), Владимиром Сечко и Михаилом Любонько - нам всем довелось в октябре 1974 года вновь организовать «крещение» БПК «Свирепый» после выхода корабля из сухого дока судоремонтного завода в Лиепае.
Фотоиллюстрация: БПК "Свирепый", бортовой номер "517" (28 июля 1974 года, Ленинград, День ВМФ). Во время строительства БПК "Свирепый" имел заводской номер "153" (порядковый номер новостроящихся БПК пр.1135 типа "Буревестник" на Калининградском ПССЗ "Янтарь". 20 марта 1972 года на период заводских ходовых и государственных испытаний БПК "Свирепый" был присвоен бортовой номер "520". Перед выходом на первую БС (боевую службу) 20 июля 1973 года БПК "Свирепый" был присвоен бортовой номер "502". После окончания первого этапа первой БС (боевой службы) БПК "Свирепый" 25 сентября 1973 года был назначен тактический (бортовой) номер "503". После возвращения 15 октября 1973 года в ВМБ Балтийск БПК "Свирепый" был присвоен бортовой номер "517". С этим бортовым номером БПК "Свирепый" 20 июля 1974 года совершил первый свой визит в иностранный порт Гдыня (Польша) и участвовал в параде на Неве в День ВМФ 28 июля 1974 года. На снимке на переднем плане торпедный аппарат ЧТА-53-1135 правого борта, справа (перед надстройкой) "барабаны" пусковой установки РБУ-6000, перед ними -объединенные в один корпус контейнеры ракетно-торпедного комплекса УРПК-4 «Метель».