1
Ночь выдалась теплой и безветренной. Полная луна таращилась с неба, как фингал с физиономии, только что побывавшей в объятиях ресторанного вышибалы, но её докучливый свет ничуть не мешал Ахмеду досматривать сон, увиденный прошлой ночью и прерванный окриком кухонного рабочего, пришедшего расставлять столы закусочной чуть раньше обычного. Сосед слева не тянул войлок на себя, как это часто бывало в холодные мартовские ночи, так что зябкости к утру не чувствовалось, и, если бы не нытьё в культе, отёкшей из-за долгого лежания на левом боку, самочувствие в момент выхода из ночного забытья можно было считать вполне сносным. Припаркованная рядом с лежанкой инвалидная коляска, исколесившая за последние три месяца едва ли не все улочки Алфамы, ещё дремала, накапливая силы для грядущего дня. Судя по её уныло-затрапезному виду, она с радостью отправилась бы на заслуженный покой на свалку металлолома, но, словно, понимая безысходность положения того, кто ею управлял, продолжала безотказно семь дней в неделю приходить в движение. Поскрипывая, охая и натужно скрежеща тормозами, она мечтала о дне, когда хозяин, набравшись смелости, выклянчит у какого-нибудь сердобольного автолюбителя полусломанный насос, чтобы вдохнуть порцию жизни в изрядно потёртые шины, а, заодно, и склянку с машинным маслом, чтобы промочить горло основательно изгрызанным солёными атлантическими ветрами подшипникам и шестерёнкам.
В этот утренний час обитатели города спешили по своим делам, кто на работу, кто с, и хотя от уложенного светло-серыми кубиками тротуара до раскиданных по земле матрацев и циновок было всего ничего, никто не одаривал благополучно вернувшуюся из мира грёз компанию ни заинтересованным, ни безразличным взглядом, словно, её здесь не было вовсе. Туристы, вынырнувшие из хостелов перед континентальным завтраком на получасовую утреннюю пробежку, заблаговременно отворачивались от нелицеприятной картины, возникавшей у них на пути, дабы не омрачать хорошее настроение, вызванное отпуском в один из самых гостеприимных городов мира. Полицейские, прогуливавшиеся неподалёку, кажется, были единственными, кто периодически поглядывал на импровизированную ночлежку, но судя по их беззаботному виду, они, словно, заранее знали, что оснований для беспокойства нет, и не пройдёт и получаса, как все три лежанки сгинут с глаз долой и появятся снова здесь лишь после одиннадцати вечера, когда закроется закусочная. Закусочная, она же будка в виде усечённого конуса с набалдашником странной формы, являвшая собой образец архитектурной бездарности, сильно напоминала верхушку мужского детородного органа, прошедшего через руки эскулапа, решившего попробовать себя в амплуа пластического хирурга. Мало того, что бездарность мозолила глаза прохожим своим уродливым видом; она, как назло, откусывала приличный процент территории, которую Ахмед сотоварищи выбрали себе в качестве временного убежища. Основная часть убежища располагалась под козырьком – каменным выступом, напоминающим дно балкона, глубиной около десяти метров, надёжно спасавшим бедолаг от нашествия небесных вод, которые, как известно, в этих краях редко бывают прямыми и моросящими, а чаще косыми и как из ведра.
to be continued.....