http://www.proza.ru/2018/03/24/1522
Я так хорошо помню вечер того, первого, дня, в малейших подробностях. Утро помню смутно, какими-то фрагментами. Зачем-то начала исповедь в такси, а ведь он и не спрашивал ни о чем. Стала жаловаться, как устала от безденежья, что вот даже эти деньги, которыми сейчас буду расплачиваться с ним, выдернуты из резерва квартирной платы. Поведала про холодильник с целым рядом виселиц для мышей. Со мной такое впервые. Нет, ну я слышала про эффект попутчика в поезде. Это когда незнакомому человеку выбалтывают малейшие подробности жизни, но чтобы я, первому попавшемуся таксисту? И про маму, живущую в спившейся деревне, и про квартиру, за которую платить все лучшие годы. И про список приоритетов, куда даже необходимая одежда не входит. О ночных приработках, что изредка подбрасывала сердобольная подружка, все эти рефераты-курсовые на всевозможные темы, от них наутро болела голова.
День почти не помню. Ничего примечательного, обычная чехарда заказов, отчетов, выговоров начальства. Разве что уколы раскаяния от утренних откровений. А вот вечер. Он поджидал меня прямо у входа в деловой центр. Стоял с букетом каких-то мелких синих цветков в руке.
Удивительно, я даже эти цветочки помню, бумагу, в которую их завернули ловкие руки цветочницы. Как ты думаешь, дневник, куда мы поехали потом? В кафе, в парк, в кино? Нет, нет и нет! Мы поехали в супермаркет, и я в каком-то оцепенении ходила с ним между рядами, наблюдая за наполняемостью корзины с каким-то ужасом. Он что-то спрашивал, я кивала невпопад, а содержимое корзины все росло и росло! Фрукты, овощи, несколько видов нарезки, бутылка вина, сок, какая-то кондитерка, чай, кофе, крупы, консервы! От этого великолепия есть захотелось нетерпимо. Знаешь, дневник, а ведь меня тогда даже не удивило, что он ни о чем не спрашивал. Просто завез в магазин, загрузил полную корзину продуктов, отвез домой. Даже не спросив разрешения на визит. Достал продукты из багажника, кивнул на кодовую дверь, все это было похоже на сон, на сон, в котором мы давно в хорошем браке.
Это было так обыденно для него и так фантастично для меня, что ночь, последовавшая за ужином, казалась логичной. Ужин, кстати, тоже он готовил. Ну и ка, Дневник, как можно было не поверить в сказку? Накормленная, расслабившаяся то ли от фужера вина, то ли от обильной еды, на которую набросилась, даже сил сдерживать порывы не хватило. И утром, когда я прятала глаза, он развил удивительную активность, что-то жаря и отваривая. Завтрак, под прицелом слегка насмешливых глаз, проглотить не удалось, ограничилась несколькими глотками кофе. И утренняя поездка в его машине, когда мы оба молчали. Лишь когда я открывала дверцу, он спросил: «Сегодня как обычно?».
О-быч-но! Слышишь, Дневник, «обычно»! Вот, скажи, можно ли такое пережить за сутки и не поверить в сказку?
А вечером цветы были розовые.