Памяти моего далекого друга,
Владислава Алексеева.
Для моих дочерей двадцать пять лет назад жизнь на Земле еще не существовала. И все, чему мое поколение было свидетелем - последние пятилетки застоя, перестройку и лихие девяностые - для них можно смело отнести к архаичным и засыпанным нафталином событиям наподобие строительства пирамид или изобретения пороха, которым уже давно не осталось живых свидетелей. История, которую я хочу рассказать, относится как раз к тому времени, которое еще чуть-чуть - и рассыпется на истлевающие листки отрывного календаря. Что такое отрывной календарь, вы спрашиваете? Это такая штуковина, которую изобрели сразу же после строительства пирамид и пороха, примерно сто тридцать лет назад. Да, незадолго до описываемых мною событий.
Эта история произошла в Америке со мной и моим другом - Владом Алексеевым из Великого Новгорода. Мы вполне могли бы познакомиться и в Советском Союзе, и в Российской Федерации. Но стечение обстоятельств свело нас вместе в Новом Свете, в штате Калифорния, в городе Сан-Диего.
Сан-Диего - огромный мегаполис, один из самых заметных городов США. Если его название с первого раза вам ничего не говорит, то только потому, что Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес, Чикаго, Детройт и другие, более известные названия, чаще встречаются в литературе и в кино. Но я не собираюсь пересказывать здесь туристические справочники или повествовать об особенностях или достопримечательностях американских городов; разве только о некоторых, имеющих непосредственное отношение к моей истории.
Мы жили на окраине этого огромного города, в месте, которое называется Ла Хойа (La Jolla). Напомню: примерно двадцать пять лет назад. В России это было время разрушенных заводов, тряпичных рынков в библиотеках и кинотеатрах, а крупнейшие торговые обороты имели круглосуточные алкогольные киоски, торгующие китайским спиртом, и магазины second-hand, где продавались ношеные вещи. Нас, перенесённых из разрушенной страны в страну процветающую, в высшей степени удивляло, что Ла Хойа, состоящий из современных магистралей и передовой архитектуры, считается провинцией. Мы саркастически называли его Лахоевкой.
В Лахоевке мы проводили много времени: американские бизнесмены и чиновники, которые жаждали передать русским сакральные знания о бизнес-планировании, сами приезжали к нам и проводили семинары, встречи и круглые столы. Познакомились мы с Владом потому, что у него отклеилась визитка-бейдж, а я знал, как будет «бейдж» по-английски. Собственно, так и будет: бейдж. Я обратился к организаторам и объяснил, что у Влада отклеился бейдж. «Нам нужен или новый бейдж, - сказал я американцу, - или клей, или клейкая лента» и даже показал пальцем на пиджак Влада, чтобы рассеять недопонимание между нашими народами. Влад тоже несколько раз ткнул пальцем в свой пиджак и сделал вид, что облизывает почтовую марку (так он хотел показать, что бейдж надо как-то приладить на место).
— Не соплями же я его приклею, - сказал он хлопотливому американцу, ни слова не знавшему по-русски, - нужен ПВА. Есть ПВА? Или скотч. Есть у тебя там скотч?
— Scotch? - американец с сомнением глянул на меня, ожидая подтверждения. Я говорил про клей, а Влад требовал скотч и американец не понимал, почему наши показания различаются.
— He means tape, он имеет в виду клейкую ленту, - пояснил я американцу, а Владу сообщил, - Скотч у них называется «тэйп».
— Okay, okay! - замахал руками американец, - сейчас все принесём. Встреча уже is about to begin - вот-вот начнется.
Расторопный иностранец убежал искать то, что нам требуется. Влад горячо поблагодарил меня за помощь и даже сел поближе, а встреча тем временем началась. В зале приглушили свет и включили проектор. На стене замелькали диаграммы, таблицы, индикаторы экономического роста и лектор тихонько забубнил что-то невероятно интересное на своем лекторском языке.
Осторожно приоткрылась дверь и организатор с американской стороны, чтобы не входить и не нарушать презентацию, шепотом попросил передать нам коробочку. Убедившись, что мы видим, как по рукам к нам добирается его гуманитарная помощь, он растаял, неслышно прикрыв за собой двери.
Я передал Владу коробочку, которая оказалась значительно тяжелее, чем я предполагал. «По весу кажется, - прошептал я Владу, - что там примерно поллитра клея». «Мда, - согласился он, взвесив коробку в руке, - поллитра клея и рулон обоев». «Моющихся» - добавил я. «В картонной упаковке», - сказал Влад. «С инструкцией», - прошептал я. «На нескольких языках», - кивнул он.
Пока Влад боролся с коробочкой, а я - со сном, лектор закончил свои темные дела, включил свет и пригласил коллегу, предупредив, что сейчас перед нами будет выступать настоящий американский миллионер. Открылись двери и вошла скромная девушка в сером деловом костюме. Помощница? Она прошла к столу, сложила бумаги, которые держала в руках и взяла микрофон. Неужели она и есть обещанный американский миллионер? Вот это номер. Влад даже присвистнул.
— Спасибо, - не растерялась она в ответ на его свист. - Но я пришла чтобы показать как работает мой бизнес.
Влад пихнул меня локтем. Повернувшись, я понял что свист вовсе не предназначался девушке: пока она рисовала диаграммы, Влад наконец-то справился с коробкой и показывал мне содержимое. Внутри лежал моточек скотча в упаковке и небольшая квадратная бутылка виски с красивой чёрной этикеткой. На этот раз присвистнул я.
— Gentlemen, I believe this whistle refers to the values I wrote. Джентльмены, я надеюсь, что свист относится к цифрам на доске. - услышали мы голос девушки, - otherwise это уже sexual harassment.
— Э-э, да! То есть, yes, - ответил я невпопад. - То есть, I mean no, it refers to the values...
— Неудобно получилось, - прошептал я Владу. - Ведь это не совсем тот “скотч”, который нам нужен. Наверное надо будет извиниться и вернуть...
— Я тебе верну! - грозно прошептал Влад, - это двенадцатилетний вискарь! А что ты говорил этому суетливому? Зачем он спиртное передал?
— Да просто перевёл что нам нужно бейджик твой заклеить.
— И все?
— И все.
— Слушай, ну так ты переводчик от бога! Тебя с кем поселили?
— С Камчаткой.
— Приходите сегодня вечером вместе с Камчаткой к нам в сто седьмой. Отметим приезд.
Камчатка был грузным и неразговорчивым чиновником из Петропавловска-Камчатского. В один номер нас поселили как и остальных: по географическому признаку. Я - Сахалина, он - с Камчатки. Представителя из Владивостока поселили вместе с чиновником из Хабаровска. Иваново - с Ярославлем, Курск - с Белгородом и так далее. Но только мы с Камчаткой были не просто дальневосточники, а ещё и оба Сан Санычи. Поэтому один из нас неизбежно должен был стать топонимом. И несговорчивый Камчатка напросился первым.
— А вы думали, что Камчатка - это глухая провинция? - надменно предвкушал он свой выигрыш в покер в самолете. Это был какой-то странный самолёт, у которого сиденья перекидывались вперед-назад. Воспользовавшись этим, мы, томясь долгим перелетом, организовали небольшой игорный клуб с видом на Атлантический океан. - Думаете, что Камчатка далеко, да? А Камчатка сейчас ка-ак даст стране угля!
С этими словами он выложил на стол пять карт, среди которых были две пары: валеты и десятки. Удачное совпадение, но не более.
— Да ты что?! Конечно нет, мы так не думаем! - нарочито убедительно проговорил другой игрок. - Камчатка - это ву-улканы! (он положил на стол девятку из своих карт). Камчатка - это гейзеры! (вторая девятка легла к первой) Камчатка - это суровая романтика! (третья девятка) И самое главное: в Петропавловске-Камчатском всегда полночь! (На стол легли четвёртая девятка и туз).
Такой расклад в покере значительно превосходит две пары.
Камчатка огорчился, поднялся и молча ушёл на своё место. После этого эпизода мы около шести часов летели, потом ждали стыковочного рейса из Нью-Йорка в Сан Диего, потом прилетели в Сан Диего и, наконец, ехали на автобусе из аэропорта в свою Лахоевку. За это время к нему несколько раз обращались «Камчатка, тебе томатный сок или яблочный?», «Камчатка, а у тебя чемодан какого цвета?». Но Камчатка открыл рот только дважды. Первый раз - когда на таможне в аэропорту JFK на вопрос «какова цель вашего визита» он ответил:
— Зэ бизьнис.
А второй раз - в номере, куда нас с ним определили. Уже лёжа в своей кровати и укрывшись одеялом, он вдруг произнёс отчетливо:
— Что ты мне тычешь свои девятки?
И уснул.
И вот на второй вечер мы собрались в сто седьмом отмечать приезд в Империю зла. Мы - два десятка чиновников из перспективных предпринимательских регионов России, которых привезли в США на деньги американских налогоплательщиков, чтобы обучать основам предпринимательской деятельности и планированию бизнеса.
Бутылка двенадцатилетнего виски, насколько я понимаю, не числилась в статье «спиртное для русской делегации». Но и счёт за него нам никто не предложил. Наверное, она была из какого-то фонда непредвиденных расходов.
— Мы готовы к приему русских чиновников?
— Да, сэр. Вот сухие букеты из дерева beryozka для бани, вот плетёная обувь из дерева beryozka для гостиничных номеров, а вот сок из дерева beryozka, чтобы русские его пили.
— Положите бутылку виски. От меня.
— Бутылку водки, сэр?
— Нет, виски. Положите хороший двенадцатилетний скотч. Будем приучать этих варваров к luxury living.
Следующим утром наступила суббота - первый выходной день, когда мы собирались своей компанией прогуляться по Лахоевке и осмотреться вокруг. Я проснулся под негодующее рычание Камчатки, который тискал в пухлых пальцах пульт от телевизора и жаловался, что вчера не смог найти программу «Время», а сейчас вот-вот должна начаться «Утренняя Почта» и ее он тоже не может найти. И вообще Америка - Америкой, но среди сотен каналов должен быть хотя бы десяток на русском языке, так как пока они жгли негров, мы подарили миру Толстого и Пушкина, и теперь справедливо рассчитываем на небольшие комиссионные по части культурного обмена. Я тут же забыл, что хотел пригласить Камчатку на прогулку по окрестностям и пулей вылетел из номера.
Мы нашли пиццерию, где повар показал нам, как жонглировать тестом. Как зачарованные мы смотрели это шоу, и пока пицца стояла в печи, повар рассказал, что скучает по тем временам, когда на ярмарке он вот так же крутил тесто и вокруг собирались ребятишки.
— Чего же он теперь не крутит тесто на ярмарках? - Спросил Влад.
— Ярмарок уже давно не проводят. - Перевел я его ответ. - А в пиццерию уже лет пять как не заходят посетители, так как пиццу теперь заказывают по телефону, а развозят велосипедисты. Он говорит, что последний раз видел покупателей ровно пять лет назад и думал, что никогда больше не увидит. И вот зашли мы.
— Нормаль! - Громко сказал Влад повару. - Ты приезжай со своими фокусами в Новгород. Там знаешь, какие у нас ярмарки? Пиццу твою в воздухе еще купят, пока крутится.
Лахоевский повар улыбался, говорил «Вабене!» и показывал пальцами колечко «окей». Потом мы отправились к океану - природному феномену, который многие из моих коллег видели в первый раз в жизни.
— Что написано? - Влад ткнул пальцем в указатель.
— Прайвэт проперти. Частная собственность, не входить.
— Куда не входить?
Перед нами пролегал луг, вдоль которого бежала скоростная шоссейная дорога. А за лугом был берег и плескались волны Тихого океана.
— Наверное, на луг не входить. Может он и есть - частная собственность? Вроде как «Не топтать!»
— Да? А там точно написано «не топтать», а не «не топтать - убьёт»?
Мы огляделись. Пулеметных вышек не было, рейнджеры не прочесывали лужок с автоматами наперевес. Знаков «Осторожно, мины!» тоже не было.
Я одной ногой наступил на луг - сирены не завыли.
— Может все-таки обойдём его вокруг по шоссе? - предложил какой-то осторожный коллега.
— Погоди, - сказал Влад. - А ну встань двумя ногами.
Я сделал несколько шагов вперёд и для убедительности даже подпрыгнул на месте, демонстрируя явное пренебрежение к частной собственности.
— Ладно! - решились остальные, - только быстро и пригнувшись!
Перебежками мы преодолели частный лужок словно полосу препятствий и оказались на берегу.
— Море так же пахнет, как на Сахалине?
А я и не среагировал на морские запахи - настолько привычными они казались. Запах подвяленной на солнце морской капусты, запах рыбы и морской пены - все было точно так же как и восемь тысяч километров восточнее, на той стороне Тихого океана, где волны были теми же самыми, но не кротко облизывали округлые песчаные ягодицы Калифорнии, а разбивались вдребезги об острые кулаки Курильских островов.
— Точно так же, - подтвердил я. - Тут вообще очень много похожего, если не знать, что позади Америка.
— Слушай, а ведь на той стороне океана как раз и находится твой Сахалин? - спросил Влад, глядя как солнце опускается за горизонт. - Ведь это вечернее солнце - наше утро следующего дня?
— Даже больше: это наш вечер следующего дня.
Тоска по Родине чуть было не захлестнула меня, но в этот момент прилетели три местных обитателя: пеликаны с непропорционально большими головами, которые оттягивали несуразные клювы. Непривычного вида птицы по-хозяйски устроились между нами и океаном и время от времени самодовольно хлопали крыльями.
— Шугнем пеликанов?
— Не надо. Вдруг они в Красной книге.
— Да какая там Красная книга! Ты посмотри только, какие они ряхи нажрали!
— Да ну их. Эты ты привык к нерпам и морским львам. А я еще в себя не пришёл после нарушения границ частной собственности. - Засмеялся Влад.
Вечером произошёл обмен информацией. Мы рассказали, что нашли пиццерию без очередей, супермаркет, где - вот чудо! - в сетках продаются дрова, нашли кинотеатр (сомнительное развлечение для нашей группы, где на двадцать человек я один знал английский язык), запрещенный луг и берег с пеликанами. В ответ наши, исследовавшие гостиницу, рассказали, что у нас имеется бассейн, теннисный корт и как надо пройти от входа, чтобы оказаться рядом с корзиной, в которой лежат халявные яблоки. Камчатка за эту субботу выяснил, что все каналы в телевизоре - это телемагазины, и жаловался, что ему никто не дал газету с программой передач. И как они тут находят, во сколько начинается «Вокруг смеха» или «Международная панорама» - решительно непонятно.
Получив эти первые ценные знания о жизни американских туземцев, мы вернулись в гостиницу. И, конечно, отправились именно тем путём, где проходишь мимо корзины с халявными яблоками. И, конечно, расхватали все яблоки. Которые, к слову, оказались кислыми.
Вот короткое знакомство с теми людьми, в числе которых я был в этой поездке. И деловые встречи, и выходные дни были полны интересных событий, о которых я когда-нибудь тоже напишу. Но сейчас я хотел рассказать о другом: о нашем последнем дне в Лахоевке.
В последний выходной нас повезли в одну из самых ярких достопримечательностей Сан Диего - отель Коронадо, место очень пафосное и дорогое. Известен он в первую очередь тем, что там останавливаются разнообразные короли, президенты, Элвисы Пресли и Мерилин Монро. Есть в этой гостинице и местные легенды о призраках и необъяснимых смертях постояльцев. По-настоящему нас удивили призраки пепельниц, которых местные даже не замечают. Высокие серебристые сигаретные пепельницы были присыпаны поверху ровным слоем мелкого песочка, который к тому же разглажен каким-то странным образом так, что на поверхности остались меленькие волнообразные полоски. Как они поддерживают пепельницы в таком состоянии? Или пепельницы - это тоже частная собственность, в которую не принято тыкать окурками? Тайна пепельниц была раскрыта довольно быстро. Как только Камчатка ткнул окурок в песочек, за его спиной от стены бесшумно отделилась фигура мексиканского служащего, который в мгновение ока выудил окурок из песка и тут же разгладил поверхность пепельницы миниатюрными блестящими грабельками. Я позвал Влада полюбоваться на такое чудо и ткнул свой окурок в пепельницу. Мексиканец как робот снова повторил все свои движения с точностью до миллиметра. Мы смотрели на него как зачарованные.
— А ты заметил, куда он дел окурок?
— Нет.
— И я нет.
— Сейчас посмотрим. Николай! Коля, погаси сигарету в нашу пепельницу!
Снова не заметили.
— Игорь! Гриша! Идите сюда! У вас есть сигареты?
Да, сегодня бедному мексиканцу пришлось в поте лица отрабатывать свой доллар (или сколько ему там платят скупые и надменные буржуины за рабский труд). Но он ни разу не ошибся ни с окурками, ни с грабельками.
— Профессионал! - похвалил его Влад. - Нам бы таких.
Мы провели в Калифорнии месяц. И каждый день нас знакомили с предприимчивостью и авантюризмом американцев, и каждый день преподносил нам все новые и новые сюрпризы и открытия. Мы видели коллекции Pet Rocks - самых обыкновенных маленьких камушков, которые один пройдоха продавал с инструкциями как научить их выполнять команды «ко мне», «сидеть», «лежать» и вообще сделать своими домашними питомцами. Вам смешно, а он продал своим согражданам что-то около пяти миллионов камушков по четыре доллара за штуку. Мы видели наборы «Сострадание», состоящие из примерно полстакана воды, в которой плавала маленькая пластиковая «морковка» и две горошины чёрного перца. Этот странный на первый взгляд набор продуктов символизировал растаявшего снеговичка, устанавливался на видное место и напоминал миллионам своих покупателей о том, как важно проявлять сострадание к ближнему и как легко можно расстаться с незначительной суммой денег.
Время нашего визита в Калифорнии совпало с активной рекламной кампанией, в которой американцев убеждали расстаться с наличными деньгами и перейти на платежи при помощи пластиковых карт. Герои многочисленных рекламных сюжетов - странного вида люди, всклокоченные и взъерошенные, бегали по магазинам с большими стеклянными банками, заполненными мелочью. И пока они пересчитывали монетки, другие покупатели при помощи пластиковых карт успевали купить все, что было нужно этим недотепам с банками. Я всю жизнь так и иначе был связан с рекламой и не мог не обратить внимания, что в роликах есть настойчивый элемент убеждения: наличные деньги в Америке я видел только в руках своих соотечественников и туристов. Все остальные расплачивались пластиковыми карточками.
У наличных денег было еще одно неприятное свойство: их масса. К стоимости каждой вещи в сколько-то долларов и обязательно «девяносто девять центов» на кассе добавляется небольшой региональный налог. И получается, что покупая нечто за 3,99 ты платишь 4,03. Мелочь ты с собой не таскаешь, а расплачиваешься пятеркой. И вот эта разница с пяти долларов в 97 центов выдаётся тебе тяжеленной горой меди. Весь день она звенит у тебя по карманам, а вечером ты выгребаешь ее и оставляешь где угодно - в ящиках стола, в банках, в коробках, в копилках - лишь бы не таскать с собой этот хлопающий по ногам металлолом. Но завтра ты совершаешь очередную покупку за 9,99. Оплачиваешь в кассе 10,09 и снова получаешь бряцающий в карманах груз цветного металла. Вечером эта горка соединяется с предыдущей и через несколько дней неизбежно вырастает внушительная гора мелочи.
Мы приспособились иметь с собой один-два десятка мелких монеток. Только для того, чтобы не получать новых запасов драгоценного металла. И если кому-то из наших вдруг требовались те самые магические 9 центов - мы предлагали их друг другу наперегонки.
Почему с рассказа о достопримечательностях отеля Коронадо я так легко перескочил на рассказ о мелких наличных деньгах? Да потому, мой внимательный читатель, что эти темы оказались очень тесно связаны друг с другом. Дело в том, что на территории Коронадо есть фонтан. Обычный фонтан, ни большой, ни маленький. Круглый фонтан, в центре которого установлена изрыгающая воду каменная фигура - то ли рыба, то ли русалка. Около этого фонтана мы и договорились встретиться, когда вволю нагуляемся по отелю и насмотримся на окрестные пейзажи в последний день в Калифорнии.
Мы с Владом подошли к фонтану не первые: там уже ожидали какие-то наши коллеги по поездке. Было жарко, а фонтан был каменный и прохладный, и стоять возле него было вполне комфортно.
— Ты видишь? - Спросил Влад.
— Вижу - что? - Уточнил я.
— Ну как «что»? Посмотри в фонтан.
Я посмотрел в фонтан внимательнее. Что там, золотые рыбки, что ли? Королевские креветки? Омары? Водолазы? Нет, я не увидел там этого. Но я внезапно понял, чего еще я там не вижу.
— Монеты!
— Вот именно!
Дно фонтана не было вычищено до блеска. Под водой были старые позеленевшие камни, были какие-то травинки, соринки, чья-то пуговица... Но не было ни одной монетки!
— Думаешь, все выгребли рабочие-мексиканцы?
— Возможно. Наверное, как и с пепельницами - стоит бросить монетку, как откуда ни возьмись появляется Хранитель.
— И тырит из фонтана денежку, - добавил Влад.
— И расчесывает грабельками поверхность волн.
— Проверим?
Я бросил на дно фонтана какую-то первую попавшуюся монетку, которая легко нашлась в кармане. Она несколько раз перевернулась в воде, поблескивая опустилась на дно и осталась лежать.
Рядом с нами не материализовался чистильщик бассейнов, охочий до медных центов. В подводном пространстве не махнул хвостом ихтиандр с совочком и ведерком, зло приговаривая «Проклятые туристы, весь фонтан загадили». Монетка лежала на дне.
— А ты желание загадал? - Спросил Влад.
— Нет, но это же необязательно. Монетка ведь сама по себе означает желание вернуться на это место еще раз. Нет?
— Ничего не знаю! - Ответил Влад. - Но лично я не упущу возможности загадать желание.
И он бросил в воду свою монетку.
— Ах так! - Завёлся я, - тогда я загадаю желание и у меня будет уже два!
— Поосторожнее с желаниями, молодой человек! - Предостерег он меня. - Я сегодня купил… не помню, что это было, но это стоило 5,99! У меня полный карман мелочи! - И Влад вытащил новую монетку.
— Прекрасно! Значит дуэль? - Я полез в карман за горстью монет. - Михаил, вы будете нашим секундантом! Вот увидите как я уделаю желаниями этого выскочку!
— А дайте мне тоже монеток? - жалобно попросил Миша. - Все мои лежат в номере. Я уже не знал куда их девать. Сказали, что можно оставить на кровати и тогда их заберёт горничная. Но она не забрала а переложила на стол. Там уже килограмма полтора центов.
Мы охотно снабдили Михаила презренным металлом, который был щедрой горстью утоплен во имя его возвращения на это же место, но на этот раз с женой и - обязательно! - с тещей, которая боится привидений. Наши продолжали подходить и охотно поддерживали традицию, кто - своими запасами иностранной валюты, кто - дареными.
Тут мы заметили, что и местные проявляют интерес к нашему занятию.
— Сейчас полицию вызовут, - предположил кто-то из наших.
Но местные, приблизившись на безопасное расстояние, поинтересовались, что именно мы кидаем в фонтан, а так же зачем мы это делаем. Особенно местных интересовало, что мы будем кидать в фонтан, когда у нас кончатся деньги?
Поддерживаемый коллегами, я как смог объяснил, что это такая традиция - если бросить монетку в воду, то считается, что ты непременно вновь вернёшься на это место.
— Oh, dear! - обратилась остроносая леди к своему щеголю, одетому в костюм-тройку, ковбойскую шляпу и кожаные ботинки с крупными блестящими пряжками. - Я так хочу сюда с тобой вернуться! Давай бросим немного монет в фонтан! А сколько надо бросать? А далеко бросать?
— Можно бросить всего одну монетку.
— Дай мне монетку, свитхарт! - молила своего ковбоя леди.
А тот только руками разводил - нет у него монеток! Он демонстративно вытащил бумажник и потряс перед свой подругой.
— Они принимают пластиковые карточки?
— Вы принимаете Виза или Мастеркард? - Переспросила меня леди.
— Что они там толкуют? - Поинтересовался Влад, а когда я перевёл, то с нажимом в голосе сообщил паре, оттесняя меня, - извините, граждане! Фонтан желаний принимает только наличные!
Фонтан желаний меж тем обрастал толпой любопытных. Иностранные туристы, в карманах которых монет было не меньше нашего, с удовольствием освобождались от груза металла под таким романтическим предлогом. Местные жители стояли поодаль, дивясь на странное доверительное отношение приезжих к банальной хлорированной воде, которая била из пасти каменной не то рыбы, не то русалки. У них не было ни монет, ни необходимости загадывать желание вернуться сюда вновь.
Так как они и без того были местными, которым безо всяких дополнительных желаний и языческих ритуальных жертвоприношений можно было приезжать к отелю Коронадо хоть каждый день, чтобы слушать истории о призраках, королях и президентах, которые в разное время жили в отеле, и даже бронировать тот самый номер, в котором останавливалась Мерилин Монро.