В стране творилось что-то невероятное. Грянул очередной кризис. Начались массовые увольнения с работ, разорения компаний и фирм, люди выходили из бизнеса, а в воздухе витала паника.
Павел Станиславович Эрсан, отец Тоси, планировал открытие нового ресторана на Ефимова, но, из-за нестабильной обстановки, решил повременить. Тося надеялась, что он поднимет её в должности в связи с расширением, так как у Сергея дела тоже шли плохо. Компании перестали активно вкладываться в рекламу. Нужно было срочно что-то предпринимать. Он распустил половину штата сотрудников, которых недавно только утвердил, и перешёл на интернет-рекламу и наружку. Заказов было мало, Сергей постоянно пил. Тося пыталась как-то с ним разговаривать, говорила, что так жить нельзя. Но всё впустую. Сергей стал ещё подозрительнее, устраивал постоянные допросы, сцены. Тося смотрела на него, и он был ей противен. Со всем его жалким образом жизни. Со всей его плутоватостью и скрытностью.
Был поздний вечер. Сергей собирался на день рождения к своему другу. Он не хотел, чтобы Тося пошла с ним. Это было понятно по тому, как он уверял её, что там будет неинтересно, спрашивал, не хочет ли она «потусоваться с Лидкой», которую терпеть не мог, и неоднократно сам же говорил ей об этом. Тося собиралась уже отказаться, но вдруг ей стало очень интересно, почему он так отчаянно не хочет, чтобы она поехала? Она твердо сказала, что поедет:
– Я давно никого не видела. Хочу развеяться.
На это Сергею нечего было ответить, но он ответил:
– Только потом не говори, что тебе скучно.
– В этом случае, я просто поеду домой. – Сказала Тося.
Сергей промолчал.
Тося быстро оделась и накрасила ресницы, но приехали в ресторан они, как всегда, с опозданием из-за сборов Сергея: прежде, чем выйти из дома он умудрялся перемерить половину своей одежды.
Тося обвела взглядом всех присутствующих. Она знала всего одну женщину – жену того самого друга, чей день рожденья они собрались отмечать. Остальных женщин, которых там было порядка десяти, Тося видела впервые. «Как же быстро у них меняются жёны», – подумала Тося. Несмотря на это, ей было нетрудно найти ту самую, из-за которой Сергей так отчаянно надеялся, что Тося, как обычно, с радостью согласится остаться дома.
Тося посмотрела на неё. Это была высокая длинноносая готическая дама, с длинными редкими, сбитыми в серую массу завитков волосами. Она неестественно улыбнулась, заострив и без того худой подбородок, и медленно перевела взгляд на Сергея. Ее звали Лора. Сергей кашлянул.
«Так глупо откашливаться сейчас, – подумала Тося. - Неужели она ему нравится? Дешевая вульгарная тёлка. Да. Ему именно такие и нравятся!» Но, главное, Тося не видела ничего предосудительного в том, что ему именно такие и нравились. Это ведь личное дело каждого. Только вот она, Тося, ему тогда зачем? Ведь она была совершенно другой, да он и не позволил бы ей быть такой. Он не хотел, чтобы Тося была такой. Он хотел именно эту пошлую, некрасивую, готовую на всё, оторву - Лорку.
Тося следила за их поведением, пока её не атаковали все эти незнакомые женщины, и не организовали вокруг неё кружок сплетен.
- Бедная Тоня… - вдруг сказала одна, поглядывая на Сергея и Лорку, которые, потеряв из виду Тосю, о чем-то мило болтали.
- Кто? - Переспросила Тося, переводя взгляд на брюнетку с накаченными ботоксом губами.
- Да жена его, - ответила другая - Он же перетрахал здесь всех!
- А ты что, со свечкой стояла? - вмешалась третья.
- Молчала бы! Тебя-то он первую и трахнул!
Третья хотела что-то ответить, но Тося ей не дала:
- Я Тоня! - Громко сказала она.
В этот момент Сергей успел исчезнуть и по дороге сцепиться с одним из присутствующих в ресторане мужчин. В драку быстро включились другие. Никто не понимал, что случилось. Началась потасовка. Тося бросилась к дерущимся.
- Помогите, разнимите их кто-нибудь! - закричала она.
Зачинщиков драки кое-как растянули в разные стороны. Тося подбежала к Сергею:
- Какого черта вы тут устроили?! - Вне себя от злости орала она. - Ты в своем уме? Ты в своем уме?!
Откуда ни возьмись, появилась взвинченная Лора. Именинник что-то яростно орал официанту, давая, таким образом, ответ на вопрос, кто будет платить за разбитую посуду.
Все кругом что-то кричали.
- Ты чего разоралась? - Почти взвизгнула Лорка, глядя на Тосю, которая мгновенно перевела на неё взгляд и, четко чеканя слова, произнесла:
- А ты вообще кто?
Тося не стала дожидаться развязки сцены. Она забрала пальто из гардероба. Вызвала такси и поехала на Лиговский, 44. Но по дороге ей стало так тошно от переполняющих её чувств, что, выезжая на Невский, она вдруг сказала:
- Нет, другой адрес.
- Как быстро у вас меняются планы, - покачав головой, прокомментировал смену маршрута таксист.
Тося ничего не ответила. Она смотрела на окно и наблюдала, как упругий осенний воздух на скорости сплющивает о стекло редкие капли моросящего дождя, которые уже при 70 километрах в час превращались в колкий ливень. Какие-то капли задерживались на мгновение, другие разлетались на множество микрокапель от резкого удара о стекло, третьи расползались на тонкие паутинки ручейков. А когда они проезжали по длинному Дворцовому мосту, Тося пыталась разглядеть за этими паутинками рябь Невы.
Когда Антон вернулся к Тосе за забытыми перчатками, у них произошло объяснение. Они курили на маленьком балконе, на небольшом столике стояли две большие чашки кофе. Антон рассказывал о том, что сейчас начал писать роман. Тося была очень удивлена. Она и подумать не могла, что Антон пишет. Она спросила его о сюжете, времени, жанре , но не решалась спросить про главных героев.
- В моём романе есть два героя. Но им нельзя быть вместе, - опережая её вопрос, сказал Антон, - они не должны друг друга любить. Но ведь мы не властны над своими чувствами.
- Нет. Неправда, - возразила Тося. - Можно не поддаваться искушению. Если мы не даем себе волю в собственных мыслях, фантазиях, если мы сопротивляемся искушению, то мы и управляем своими чувствами. А если даем…
- А если даем, то управляем только телом, - Антон затушил сигарету в пепельнице и поставил её на столик. - Главный герой моего романа влюблен в замужнюю женщину. Вопрос морали давно не трогает его. Но благородство, даже в наше время, имеет место быть. Он оберегает её честь.
- Главный герой благороден? - Улыбнулась Тося, - Это радует. А что же героиня?
- Она очень красивая, - сказал Антон, глядя на Тосю, - Она смотрит ему прямо в глаза. Зрачки у неё расширены так сильно, что почти не видно цвета глаз.
На улице было, как всегда, ветрено. Пар от горячего кофе разбивался в ошметки, волосы разлетались, одежда тоже.
- Так имеет ли смысл продолжать делать вид, что мы говорим о твоем романе? - спросила Тося, и, не выдержав собственной смелости, опустила глаза, - что же твоим героям теперь делать?
- Тося? - Тося снова посмотрела на Антона. - В моём романе мы всё ещё на этом самом месте, на этом вот балконе, - Антон окинул взглядом пустой двор колодца. - Я топчусь возле одной щекотливой сцены... Я не могу передать словами. Да и можно ли передать словами? Как сделать этот момент таким, каким он является в жизни? Сколько я ни описывал твои губы в этом романе, сколько я ни пытался описать их, у меня не получалось. Я хотел бы почувствовать этот вкус. Я хотел бы утонуть в этом вкусе. И сколько бы я ни клал на другую чашу весов мораль, она не может перевесить непреодолимую тягу, которую я до боли сдерживаю в себе. Которую больше не могу сдерживать!
Антон подошел к Тосе, он смотрел ей в глаза, и она больше не отводила взгляд. Когда он говорил последние слова, она уже чувствовала его дыхание. Тося закрыла глаза.
Машина резко затормозила перед её домом:
- С вас 350 рублей.
Тося рассчиталась с водителем и вышла из машины.